На фресках его изящное тело изящно парит в воздухе.
На одной из стен этой усыпальницы прыгун изображён с человеком-тенью позади. Шествует важно ныряльщик, за ним идёт человек-флейта... "Тру-ля-ля! Вот идёт знатный ныряльщик! - поёт флейта. - Непревзойдённый ныряльщик! Нет такого второго ныряльщика в Греции!"
И вот Надежда уже несколько раз предлагала Лене для начала приставить к Вениамину Ларионову ("Самому юному и талантливому спортсмену во всей Москве, по мнению Фокиной, и уж, как пить дать, будущему чемпиону мира по прыжкам в высоту"), - так вот Надежда ещё раз предложила приставить к Ларионову "человека с флейтой". А Елена сомневалась.
Они вошли в судейскую беседку. Здесь собрался весь форум судей. Все, кроме Толкалина.
- Просто безобразие! - опять воскликнула Елена. - Каждый раз этот Толкалин опаздывает! Ну ладно! Это ему отразится! - С видом заговорщика она огляделась вокруг и вдруг, словно дирижёр, взмахнула руками: - Три-четыре...
Хор "эланодиков" тихо, почти шёпотом, подхватил слова Пушкина на какой-то весьма самодельный мотив:
- "...Желаю славы я, чтоб именем моим..."
Это прозвучало, как музыкальный эпиграф, потому что мановением руки Елена оборвала песню.
- Собрание кворума олимпийского комитета считаю открытым, сердито объявила Елена. - Цветкова, веди протокол... На повестке дня две проблемы: проблема Ларионова и его звёздной болезни. Цветкова, записывай...
- А я что делаю?.. - обиделась Татьяна, включившая портативный магнитофон.
Именно в это время Гуляева заметила проходивших мимо Леонида Толкалина с Виолеттой Левской. Он нёс за ней скрипку в футляре.
От возмущения Елена даже хлопнула себя руками по бёдрам. И, перепрыгнув через балюстраду, возникла перед самым носом Леонида:
- Толкалин! Его полчаса разыскивают, а он со скрипочкой носится!
Леонид Толкалин, сделав какой-то неопределённый жест рукой, продолжал шагать за Витой.
- Толкалин, ты что, оглох, что ли? - прикрикнула Елена.
- Сейчас, только помогу Вите донести скрипку, - жалобно откликнулся Леонид.
- Что это ещё за телячьи нежности? Сама донесёт.
- Я всегда помогаю ей нести скрипку, - не сдавался он.
- Когда у тебя не будет совещания, тогда и будешь помогать. Кворум срываешь!.. - И Елена обратилась к Виолетте: - А ты, пожалуйста, не строй из себя лауреата международных конкурсов!
- А чего мне строить, если я лауреат Брюссельского конкурса?.. - удивилась Вита.
- Это ничего не значит, - отрезала Елена, - другие тоже лауреаты, но не строят из себя, а ты строишь... Толкалин, на заседание!..
- Я чугунный каток катай, я и совещайся, - уныло произнёс Леонид.
- Каток ты катаешь как форум, а заседаешь как кворум. На твоём месте я бы гордилась! - заявила Елена.
- Чем? - буркнул Леонид.
- Тем, что ты и кворум, ты и форум! Вениамин Ларионов - вон какой человек, и то только форум... Отдай скрипку Левской. Сама донесёт, - приказала Елена.
Весь форум осуждающе смотрел на Толкалина.
- Ей нужно беречь пальцы, - тихо сказал Леонид.
- Игорь Ойстрах сам носит свою скрипку, - нашлась Елена.
- Но ведь Ойстрах мужчина, - подчеркнул Леонид.
- И ты будь мужчиной... Да, ты слова олимпийского марша написал? - поинтересовалась Елена.
- Конечно, написал.
Толкалин нехотя протянул футляр со скрипкой Вите, достал из кармана сложенную вчетверо тетрадь и передал её Гуляевой, грустно глядя вслед уходящей Виолетте.
Забрав тетрадь, Елена подозрительно оглядела двор и, снова ловко перепрыгнув через перила, заняла своё председательское место. Толкалин вошёл в беседку.
- Вы все знаете, - начала Елена свою длинную речь, - что ученик нашего класса Вениамин Ларионов - чемпион по прыжкам в высоту нашей школы, чемпион детской спортивной школы, чемпион школьной олимпиады, чемпион всесоюзных легкоатлетических соревнований школьников, чемпион города Москвы и единоличный обладатель рекорда по прыжкам в высоту для своего возраста. Сами знаете, что у него все данные, чтобы рано или поздно зазнаться: он и красивый - от девчонок прохода нет, и умный - учится прекрасно, и талантливый спортсмен, как пишут в "Советском спорте" за позавчерашнее число: "Наша олимпийская надежда!"... Так вот, чтобы со временем он у нас не зазнался, а с такими данными он всё равно рано или поздно задерёт нос и зазнается, мы решили сделать всё от нас зависящее, чтобы он зазнался сейчас, во время наших олимпийских игр по марафон-прыжкам в высоту. Потому что уж лучше рано, чем поздно, и лучше под нашим руководством и наблюдением, чем...
- А может, ещё лучше: никогда не зазнается, чем рано или поздно?.. - перебила её Татьяна.
- Ты, Цветкова, помолчи, - оскорбилась Надежда, - тебе слава ни с какой стороны не угрожает. Ларионов должен стать чемпионом наших первых марафон-прыжковых олимпийских игр и... после или даже лучше, если во время них...
- Гениально придумано! - восхитилась Светлана.
- Как зазнаться? - не понял Тарас. - В каком смысле?
- В полном смысле этого слова, - значительно сказала Лена. - А мы все должны сделать всё, чтобы в нём пробудились микробы этого зазнайства.
- Вы с ума сошли?! - опешил Тарас. - Это же... это же чёрт знает что такое!.. Это же просто какое-то безумие!
- Вот, вот! - обрадовалась Лена. - Сидякин, ты произнёс то самое слово, из которого и родился наш безумный план.
- Понимаете, в чём дело... - огляделась по сторонам Надежда. Когда наш главный конструктор наших олимпийских игр Елена Гуляева доложила комитету, что неплохо бы провести у нас во дворе олимпийские игры по марафон-прыжкам в высоту, то я сказала: разумная затея, а вот если бы к этой разумной затее да приложить какую-нибудь безумную идею - вот тогда бы всё было в духе века.
- А зачем же безумную идею? - спросила Светлана.
- А потому, что, как сказал великий учёный Нильс Бор, мы живём в век безумных идей, - усмехнулась Надежда. - У меня его слова красным карандашом подчёркнуты. - Она раскрыла папку. - Вот у него в лаборатории, когда какой-нибудь учёный выдвигает новую идею, Бор говорит: "Ничего идея, но для хорошей она недостаточно безумна..." А что касается идеи Гуляевой - Фокиной, то про неё тоже можно сказать: "Перед нами безумная идея - теория. Вопрос в том, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной?"
- Надежда, обоснуй с научной точки зрения, - кивнула Елена.
- А чего тут обосновывать, - развела руками Надежда. - До недавних пор считали: рекорды держатся, в основном, на физических данных, а вот врач - англичанин Таннер, исследовав физические данные ста участников игр, заключил, что результат, в основном, базируется на исключительных физиологических, морально-волевых качествах...
- Постой! - насторожилась Елена. - Среди нас посторонних нет?
- Посторонних нет, - оглядел двор Тарас.
- Нет, есть, - встала Татьяна.
- Кто? - растерялась Елена.
- Я посторонняя.
- Почему ты посторонняя? - поразилась Елена. - Ты же мой секретарь наших соревнований.
- Потому что я против безумной идеи Гуляевой тире Фокиной. В результате вашей идеи Ларионов может стать потерпевшим, - сказала Татьяна.
- А кто ты такая, чтобы быть против? - нахмурилась Елена.
- Я - твой секретарь наших соревнований. Я веду протокол и комментирую. Имею я право комментировать?.. Я вообще хочу быть комментатором.
- Чего комментатором? - спросила Елена.
- Чего, чего? - передразнила её Татьяна. - Всего на свете. Всей жизни!.. Есть спортивные комментаторы, есть политические комментаторы, а я хочу быть комментатором жизни. Жизненных открытий!
- А кто тебя назначил секретарём? - нахмурилась Елена.
- Ты назначила.
- Ну, вот и закройся по собственному желанию, не согласна уходи!.. Нам несогласных не надо!.. - Елена обернулась к Надежде: - Говори... А ты, Цветков, стенографируй. Ты будешь секретарём и делохранителем и телохранителем Вениамина Ларионова и его личным массажистом.
- Не соглашайся, - сказала ему Татьяна. - Согласишься - пожалеешь!
Она вышла из беседки и тут же вернулась:
- Предупреждаю: я себя по-прежнему считаю секретарём и буду вести свой протокол соревнований. - Снова вышла и опять вернулась: - Кстати, расшифровываю, что под потерпевшим в следственной практике подразумевается человек, который понёс физический, материальный или м-о-р-а-л-ь-н-ы-й ущерб!.. - Вновь ушла и снова вернулась: - А впрочем, чего это я волнуюсь из-за Ларионова? Всё равно ведь потерпевший тут не он, а все вы. Ларионов - это дот, и ничего вам с ним не сделать!
- Дот?! А вот мы его как взорвём изнутри... Не такие взрывались, - уверенно улыбнулась Елена.
- А я вообще против того, чтобы у нас были олимпийские игры только по прыжкам в высоту.
- А за что же ты? - спросила Фокина.
- Я за то, чтобы как в Греции. Там праздник Олимпиады сопровождался конкурсом искусств. Там поэты читали стихи, пели гимны в честь игр, а ораторы состязались в красноречии. В общем, там состязались и Силы, и Умы, и Души!..
- Это ещё какие души? Души нет, значит, и никаких душевных игр не может быть, - отрезала Елена.
- Значит, души нет, а сами поёте: "Чтобы тело и душа были молоды?.." Я вообще ещё считаю, - заявила Цветкова, - что вы вообще неправильно устраиваете олимпийские игры.
- Ах, она считает!.. Ах, профессор Цветкова считает!.. - съязвила Елена.
- А я, между прочим, не одна так считаю.
- А кто же ещё?
- Товарищ Ксенофан ещё так считает.
- Какой ещё такой Ксилофон? - снова съязвила Елена.
- Древнегреческий! И не Ксилофон, а Ксенофан... Поэт и мыслитель. - И дальше Цветкова отчеканила, словно из книги вычитала: - "Поэт Ксенофан в одной из своих элегий жаловался на чрезмерное возвеличивание атлетов, тогда как учёные, поэты и общественные деятели, которые пекутся ежедневно о благе отчизны, остаются позади, за пределами общественных симпатий. И часто, - отмечает с грустью Ксенофан, - быстрота ног и крепость рук приносят человеку больше почестей, чем разум и талант. И это весьма прискорбно.
Пусть и могучих кулачных бойцов не имеет наш город,
Нет ни борцов-крепышей, ни пятиборцев лихих,
Ни бегуна быстроногого (как средоточия мощи,
Что в состязаньи мужи ценят превыше всего),
Но все равно в благоденствии город цветущий пребудет,
Радости ж мало для всех, если в упорной борьбе
Стать победителем в играх удастся кому-то:
Город весь наш оттого станет едва ли сильней.
...несправедливо,
Если искусству ума силу народ предпочтет...
- И чётко и даже с какой-то многозначительностью произнеся эти слова, Татьяна Цветкова с достоинством покинула шумно-противоречивый спортивный парламент.
- Интересный она человек, эта Цветкова, - сказал Сидякин и нарисовал у себя в большом блокноте по памяти довольно похожий портрет Цветковой. - И Ксенофан тоже интересный человек, только вот сохранилось ли его изображение?..
- У тебя все интересные, - сказала Елена.
После ухода Цветковой наступил шум: оказалось, что многие не знали о том, что во время Игр шли и состязания ума. (Между прочим, я тоже об этом не знал! Да, вот представьте себе!) Но Гуляева и Фокина быстро утихомирили судейскую коллегию.
- На чём мы остановились? - спросила Елена, обращаясь сразу ко всем и ни к кому лично.
- Ларионов - это дот, - напомнила Светлана Мухина, - и что нам с ним ничего не сделать, но мы его взорвём изнутри... Не такие взрывались...
- Мы с Надей, - сказала Елена, - уже пробовали провести малую попытку зазнать Ларионова, внушив ему, что он выдающаяся и неповторимая личность, но у нас с ней ничего не вышло, потому что Ларионов к себе относится так, как будто он заурядный тип.
А Тарас сказал:
- Минуточку все! Безумная идея - вещь, конечно, хорошая, но, может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую идею от Денисенко?
- Ужасно необъяснимо, - сказала Мухина. - И почему это он так к себе относится?..
- Ну, память! - удивился Тарас. - Интересный ты человек, Мухина. - Но рисовать её в блокноте почему-то не стал.
- У меня на днях было два билета на вечер поэзии в Политехническом музее, - начала вдруг заявившаяся в беседке Таня Цветкова. - Я пригласила своего дядю, он очень любит стихи, а он отказался идти. Я спросила почему, а он сказал: поэт, который будет читать стихи, подлец и предатель. "Он предал дружбу многих, мою дружбу тоже". Ещё дядя сказал, что этот поэт хорошо воевал и был смелым разведчиком. Ещё дядя сказал, что этот поэт не боялся смотреть в лицо смерти, а струсил смотреть в лицо жизни!.. Я, конечно, пошла на вечер поэзии и слушала этого поэта. Стихи он читал хорошие, о верной дружбе и верной любви, но мне было неприятно их слушать. - Татьяна замолчала, и глаза её стали наполняться слезами, и молчала она до тех пор, пока её не спросила Лена.
- Ну и что же ты хочешь?
- Я хочу, чтоб, ну пусть не у нас, а у наших детей на вечерах поэзии этого не было.
- А какое это имеет отношение к Ларионову и к тому, что мы все здесь делаем? - спросила Елена, понимая между тем про себя, какое это всё имеет отношение и к Ларионову, и к тому, что они здесь все делают!
- А это я всё не к вашему сведенью, а к вашему размышлению! сказала Татьяна, покидая эффектно во второй раз судейскую беседку.
Шумное и бурное течение олимпийского кворума и на этот раз благополучно перескочило через текст и подтекст слов Цветковой, снова вошло в своё стрежневое течение.
- Братцы, это что же получается? - запереживал Тарас. - Значит, как по Фету: "...я пришёл к тебе с приветом!.." - он покрутил пальцем у виска. - И чем с большим приветом, тем, значит, лучше?
- Нет, не так, - спокойно ответил Вадим.
- А как же? - наседал Тарас.
- А вот как! - И Вадим продекламировал с пафосом: - "...безумству храбрых поём мы песню!.." Безумству, а не чему-нибудь другому! По Горькому надо понимать Фета, а не по Фету Горького.
- А я всё понял! - возликовал Геннадий. - Ребята, чего ж тут не понять? Вот учителя нам по учебнику как задачи задают? От сих до сих. А наш олимпийский комитет даёт нам задание: от сих до псих! - сострил Цветков.
Все захохотали.
- Я правильно понял? - подмигнул он.
- Правильно, - засмеялся Вадим.
- А что будет потом? После того, как зазнается? - спросил Тарас.
- Перед "потом", между прочим, идёт "сначала", - заметила Лена. - Сначала, когда он зазнается, у него сразу же конечно, ухудшатся результаты. А потом мы его фельетоном и на общее собрание, он нам на собрании в ноги... и в результате сразу же начинает печь рекорды, как блины.
- Качать Гуляеву! - закричал форум. - Докажем ещё раз, что гений и злодейство совместимы! Гениально!
- Тише! - предупредила Елена. - Что вы на всю Москву орёте?!
- И когда на нашем дворе появится мемориальная доска: "В этом дворе прыгал в высоту чемпион мира по прыжкам в высоту!" - пусть Ларионов не забудет, кому он всем этим обязан! - гордо сказала Надежда. - Он же к тому времени будет у нас несгибаемым и незазнаваемым атлетом!
- Вот именно, - подхватила Светлана Мухина, - и пусть он всегда вспоминает тех, кто выработал в нём на всю жизнь иммунитет от аморального поведения!
Тарас вскочил на ящик:
- Выплыл бред, словно судно, полыхнул, как пожар...
- Верю, ибо абсурдно, - некто древний сказал! - подхватил хор голосов.
- Ура! Качать Фокину! Качать Гуляеву! - снова зашумел форум.
В судейскую беседку как ни в чём не бывало вошла Татьяна и заняла своё место.
- Ой, что будет! Что будет! Что будет! - схватилась она руками за голову.
Лена покосилась на неё. А Тарас громко произнёс:
- Минуточку, все! Может быть, лучше сначала получить разрешение на эту самую безумную идею от Денисенко?
- Денисенко? - переспросил Цветков. - Кто такой? Почему не знаю?
- Денисенко - тренер Ларионова, - пояснил Тарас.
- Денисенко болен, раз! - отпарировала Гуляева предложение Тараса. - Его нельзя расстраивать, два!.. И потом, что общего между разумными идеями тренировок Денисенко и нашей затеей?!
- Пожалуй, ты права, - согласился Тарас. - Найти что-нибудь общее невозможно. Тогда, может быть, посоветуемся всё-таки с какими-нибудь работниками физкультуры? - неуверенно предложил Тарас.
- У них тоже всё разумно, - сказала Надежда.
- Тогда, может быть... - продолжал Тарас.
- Слушай, Тарас, - отчеканила Елена, - ты что, не знаешь этих взрослых - они всё превращают в таблицу умножения и в таблицу уважения. Им важно, чтобы дважды два всегда было не больше и не меньше четырёх, а нам сейчас нужны не советы, нам нужно, нам необходимо, нам позарез требуется "у-р-а".
- Какое "ура"? - насторожился успокоившийся было после слов "...ты что, не знаешь этих взрослых" Тарас.
- Тарас, ты знаешь, как расшифровывается слово "физкультура"? - спросила Елена Сидякина.
- Детский вопрос! Физ - физическая, культура - культура.
- Детский ответ! - покачала головой Елена. - Физ - физическая... А культура - расшифровывается так: культ силы спортсмена, культ его скорости, удара справа, выпада слева, удара головой, культ соскока сальтом прогнувшись!
- А ещё "ура" остаётся? - прищурилась Надежда.
- Правильно. И ура! - воскликнула Елена.
- Чьё ура? - деловито поинтересовался Леонид Толкалин.
- Ура болельщиков, - ответила Лена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13