Странный вопрос Константинова он отнес на свой счет и немного обиделся.
Такой вопрос мог задать только «посвященный» или особо приближенный, и,
задавая его, Саша будто демонстрировал перед Романом свою близость к сил
ьным мира сего.
Сильные Ч это Лера Любанова, рядышком, и Вадим Сосницкий, в отдаленной ло
ндонской ссылке.
Ч Он сказал, что Садовников наверняка обращался и к Боголюбову тоже, но ч
то-то у них не…
Ч Не срослось, Ч подсказал Константинов.
Ч Не сложилось, Ч не приняла подачу Лера, не любившая жаргон. Ч Боголюб
ов не дурак, чтобы такие вещи ни за что ни про что упускать. Кроме того, по сл
ухам, за ним Баширов, который с нашим с незапамятных времен на ножах. Саш, я
тебя прошу, пока меня не будет, ты пригляди за ребятами, чтобы они не навор
отили чего не надо!
Ч Тебя не будет только один день.
Константинов очень не любил неясных поручений. Он креативный директор, о
н придумывает оформление, дизайн, у него в подчинении пиар-служба, реклам
а и все такое, он не может «приглядывать» за отделами и за пишущей братией
. Даже если возьмется ненароком, пошлют они его к черту Ч и будут правы!
Ч Нам очень важно, Ч говорила между тем Лера, Ч чтобы до подписания бум
аг никакие сведения не просочились в прессу. Особенно во вражескую.
Ч Что есть вражеская пресса? Ч подал голос переставший обижаться Рома
н Полянский.
Ч Все, кроме нас! Ч провозгласила Лера. Ч Есть только мы, и больше никог
о! Надеюсь, это как раз понятно, мальчики?
Мальчикам все было понятно.
Грядущие президентские выборы Ч вот что заботило всех крупных и очень к
рупных политиков и бизнесменов! Несмотря на то что на предыдущих выборах
им всем доходчиво и с примерами объяснили, что на грядущих кандидат у нас
будет только один, а остальным лучше не соваться и просто сделать вид, что
это и есть демократия, но престол манил. Ох как манил престол!..
Белые начинают и выигрывают.
Садовникова, лидера правых, поддерживал «лондонский изгнанник» Вадим С
осницкий, а кого поддержит Ахмет Баширов, было пока не слишком понятно Ч
все-таки до престольного праздника, или престольной битвы, Ч кому как бо
льше нравится! Ч оставалось еще полтора года. Ходили слухи, что Баширов и
Кольцов, два супертяжеловеса-миллионщика, объединятся и поддержат како
го-то центристского кандидата. И именно потому, что это было самым логичн
ым, журналисты и политики подозревали, что ничего такого не произойдет.
В конце концов, только в старушке-Европе государственная власть держитс
я на объединении интересов и капиталов, а в России-матушке со времен Новг
ородского княжества эта самая власть держится на расколе и междоусобиц
е.
Дружили не «за», а «против», кто успел, тот и съел, нас не догонят, сегодня ты
соратник, а завтра противник, причем непримиримый, причем самый главный,
вот тебе, вот тебе, получай, получай!..
Предполагалось, что спарринг между кандидатами на престол будет жестки
м и циничным, и сейчас, на берегу, как будто прощупывалась будущая глубина
этого самого цинизма Ч по пояс, по горло или по самую маковку. Лере Любано
вой и ее журналистам представлялось, что даже глубже, чем по маковку.
Нефтяное благополучие последних лет, когда золотой водопад низвергалс
я на державу просто так, потому что баррель вместо одиннадцати долларов
вдруг стал тянуть на полтинник, убаюкало и усыпило тысячеглавую гидру го
сударственных проблем, которая еще так недавно разевала всю тысячу свои
х пастей. Тоненького ручейка, который оставался после того, как водопад р
аспределялся по личным карманам, вполне хватало, чтобы кормить и поить н
арод. Сонное состояние гидры именовалось почему-то «стабильностью», хот
ь и понятно было, что цена ей Ч грош, и как только тот самый баррель вдруг с
танет стоить даже не одиннадцать, а восемь долларов, все, все пропало!..
Производства стоят, как и стояли, новых технологий как не было, так и нет, н
аука не только умерла, но ее даже и похоронить успели, и на похоронах спляс
ать Ч научные институты сдали в аренду под казино, компьютеры продали н
алево, истребители разобрали на «цветные металлы», а криогенные установ
ки по дешевке сплавили китайцам, им нужнее, они хоть знают, что с ними дела
ть!..
Гидра, убаюканная ручейком, все спала и даже похрапывала.
Чернобыльцы пару раз объявили голодовку, требуя выплат многолетней дав
ности, шахтеры побузили на окраинах, военные в очередной раз подтянули п
ояса и с тоской огляделись, что бы такое еще продать. Продавать больше был
о нечего, все уже продали. На задворках тлела война, которой не было ни кон
ца ни краю, и стыдливые лицемерные рассказы о ней в новостях напоминали х
ронику советских времен Ч вот сельчане отправились к урнам для голосов
ания, чтобы «выразить волю» и «поддержать законную власть». Вот над школ
ой затрепетал российский флаг, за партами сидят чумазые и глазастые дети
в платках и фуфайках, таращатся в камеру. Вот «гостеприимно распахнул дв
ери» институт, готовый принять первых студентов.
По ночам стреляли не только в горах, но и в городах, на блокпостах взрывали
заминированные машины, как будто сами по себе вдруг находились склады с
оружием, которого хватило бы на то, чтобы вооружить до зубов армию неболь
шого, но амбициозного государства.
И все это было так привычно, так невыносимо скучно, что журналисты почти з
евали, когда рассказывали про институт, «гостеприимно распахнувший» дв
ери. К взрывам в метро все тоже быстро привыкли, как и к тому, что вдруг повс
еместно стали гореть дома Ч а куда же им деваться, они свой век отжили, а д
ва века не протянешь!.. Ремонтировать их было не на что Ч весь ручеек уход
ил на усыпление гидры, Ч новые строить тем более не на что, и плачущие люд
и в платках и мятых ночных рубахах, в несколько часов потерявшие все, вызы
вали только минутное сочувствие, не больше.
Беспризорники заполонили вокзалы и рынки, и о том, что нынче их почему-то
развелось еще больше, чем во время Гражданской войны, тоже говорилось ст
ыдливо и негромко, словно никто в этом не виноват, да и особенного ничего н
ет. Подумаешь Ч беспризорные дети в официально невоюющей стране, а что т
ут такого?! Бомжи с наступлением весны вылезли из теплотрасс и подвалов н
а свежий воздух, в скверики и парки, и теперь дети в ярких комбинезонах, ко
торых вели за руку мамы, старательно обходили спящих на газетах, обросши
х сивыми бородами мужчин и краснолицых женщин в свалявшихся шапках.
Зато повсеместно открывали залы игровых автоматов и игорные клубы, вокр
уг которых толпились немытые подростки с лихорадочными губами и глазам
и. Держава прогуливала дармовые нефтяные доллары и в ус не дула, и все пони
мали, что вот-вот всему настанет конец.
Те, кто еще несколько лет назад так рвался к власти, так спешил, так ратова
л за народ и процветание, дорвались, передушили конкурентов и с азартом и
жадностью дорвавшихся стали хватать, тянуть, грести, волочить, красть, ра
ссовывать по карманам и счетам. От них не было спасения. Они ничего не виде
ли вокруг, они жадничали и давились, но остановиться не могли Ч время их п
оджимало, время! На следующих выборах на смену им придут другие и передуш
ат нынешних, тех, кто не успеет убежать, и припадут к кормушке, и начнут хва
тать, грести, рассовывать по счетам и карманам. Самые разумные, насосавши
сь, отваливались, как пиявки, и, рыгая и ковыряя в зубах, отправлялись «на п
окой» Ч в тихие спокойные страны, где продаются особняки и футбольные к
лубы, а также острова с народцем, яхты и лагуны, и располагались там уже на
всегда, надежно, основательно, с достоинством и благожелательным взгляд
ом на мир.
Журналистам было скучно. Невыносимо скучно. Писать не о чем и снимать неч
его.
В прошлом году от летней сонной скуки напали вдруг на некоего эстрадного
деятеля, который, тоже от скуки, облаял на пресс-конференции некую журнал
истку Ч можно подумать, что он первый облаял или последний!.. Скандал выше
л на всю страну, и вся страна была всерьез озабочена этим вопросом, и загов
орили даже о «возрождающемся национальном достоинстве», в том смысле, чт
о это самое достоинство и попрал эстрадный деятель. Суд присудил деятелю
извиниться, и тот извинялся и каялся, и опять на всю страну разбирались, о
т души он покаялся или нет, и сочувствовали оскорбленной, и вспоминали с у
милением, что вот в былые времена мужчины женщин не оскорбляли и в их прис
утствии не садились даже, не то что уж матом крыть! Оскорбленная прослави
лась, а деятель приуныл, и журналисты написали, что хамить никому не позво
лено!..
Потом все опять встрепенулись и навострились, как морские коньки. Говоря
т, что морской конек большую часть жизни проводит почти что в спячке и тол
ько время от времени, подчиняясь загадочному биологическому ритму, вдру
г пробуждается и летит без разбора невесть куда.
Некий скромный министр из ничего не означающего министерства с бухты-ба
рахты принялся крушить чужие особняки и дачи Ч бороться за сохранение п
рироды. Толком никто не знал, сколько именно особняков он сокрушил, и сокр
ушил ли вообще, и чьи, но выглядел министр внушительно. Брови сдвигал стро
го и говорил министерским голосом: «Мы не позволим!» Пока разбирались, чь
и дачи сокрушать первыми Ч политиков, или артистов, или обыкновенных об
ывателей, Ч в центре Москвы порубили пару чахлых сквериков и тройку дет
ских площадок. В сквериках заложили небоскребы, а на площадках Ч гаражи,
Ч а что делать, мегаполис растет, развивается, приезжих селить некуда, то
лько в небоскребы! Перепуганные жители соседних домой выдвинулись с пла
катиками и нарисованными от руки транспарантами Ч не надо, мол, небоскр
ебов, у нас солнца и так нет, сплошная загазованность и нарушение норм осв
ещенности, но министру в это время было некогда. Он воевал с не ведомыми ни
кому дачниками.
Но и эта тема наскучила Ч очень скоро. Морской конек впал в спячку и пробу
дился только от того, что папа римский плохо себя почувствовал. В стране, г
де религию отменили несколько десятилетий назад, причем основательно о
тменили, со скидыванием крестов и расстрелом духовенства, здоровье папы
стало, разумеется, темой номер один Ч а как же иначе?! Некоторое время гад
али, помрет или не помрет, и с удивлением показывали людей по всему миру, к
оторые искренне за этого самого папу переживали, некоторые даже плакали
. Папа балансировал между жизнью и смертью, и это тоже быстро надоело Ч ну
а дальше что?!
Ну совсем ничего, ну что же делать-то?!
Вольнодумные каналы все позакрывали еще сто лет назад, вольнодумных жур
налистов, которые утверждали, что войну надо заканчивать и бюджетникам п
латить, отправили на вольные хлеба, а немногочисленные оставшиеся остор
ожничали и боязливо жались. Шут ее знает, свободу эту!.. Сегодня свобода, а з
автра Тишина Матросская, кому она нужна такая?
Вокруг было липко и влажно, и как-то невыносимо, как бывает, когда туча уже
сожрала горизонт и подбирается все ближе и ближе, и внутри ее все наливае
тся лиловым и черным, и ветер крутит песчаные вихри, и оттуда, издалека, тя
нет холодом и чувством опасности, и все еще непонятно, что там Ч дождь или
смерч?..
Эта туча Ч будущие президентские выборы Ч никому не давала покоя, все к
осились на нее, понимая, что она уже близко, вот-вот подойдет, и остались по
следние, самые последние дни, когда можно жить, делая вид, что ее нет.
Валерия Алексеевна Любанова, главный редактор газеты «Власть и Деньги»,
видела ее так хорошо, как будто рассматривала в тысячекратный бинокль.
Ее завтрашняя встреча с предполагаемым кандидатом Ч первый раскат гро
ма, вывалившегося из лилового брюха.
Она поняла, что уже давно молчит, думая о своем, только когда Саша Констант
инов осторожно позвал ее:
Ч Ле-ера! Ты где?
Она услыхала и словно моментально проснулась:
Ч Прошу прощения, я задумалась.
Ч Да мы поняли уже! Ч Полянский улыбнулся. Ч Лер, наши сепаратные перег
оворы с Садовниковым всем известны.
Ч И что?
Ч Мы не сможем ничего скрыть от… вражеской прессы, как ты это называешь.

Ч Господи, Рома! Ч сердито сказала Лера. Ч Что ты как маленький! Я проси
ла, чтобы ничего не просочилось до нашей встречи, то есть до завтрашнего в
ечера, а потом, конечно, все узнают, а как же иначе!
Ч Боголюбов нас не простит.
Андрей Боголюбов владел газетой «БизнесЪ», которая испокон веку конкур
ировала с «Властью и Деньгами». До сих пор было не слишком понятно, кого из
кандидатов поддержат Боголюбов и его газета, только какие-то слухи дохо
дили, но, насколько могла судить Лера, Ахмет Баширов, принципал Боголюбов
а, еще не принял окончательного решения.
Ч Помните, в двухтысячном было громкое убийство главного редактора «Ве
стей»? Тогда говорили, что он как раз Боголюбову дорогу перешел и тот его…

Ч Это в тебе играет то, что тебя по ошибке назвали именем великого режисс
ера, Ч объявила Любанова, Ч снимал бы ты лучше концептуальное кино, гос
подин Роман Полянский!
Первый заместитель неинтеллигентно сопнул носом и отвернулся. Его шика
рное имя служило в редакции и ее окрестностях поводом для постоянных шут
ок с первого дня его пребывания «в должности», уже примерно полгода. Кром
е того, он был красив утонченной красотой, любил сладкие духи, слабые сига
рета и шоколад. Он носил очки, старательно холил свою щетину, всегда пребы
вавшую как будто в состоянии трехдневной давности, и очень любил себя. Пр
и этом он был исключительно профессионален во всем, что касалось журнали
стской работы, умело вел сложные переговоры и понимал, что нужно делать д
ля того, чтобы поддерживать репутацию самой лучшей газеты в стране.
«Власть и Деньги» как раз таковой и была.
Ч Ну что ты сопишь, сокровище? Ч спросила Любанова. Ч Не нарекли бы тебя
Романом, и не обзывался бы никто!
Ч Мне не нравится, что мы не знаем, кого поддержит газета Боголюбова.
Ч Это никому не нравится, Ч сказал Константинов.
Он в редакционной политике, как и в политике вообще, не слишком разбиралс
я и не понимал, зачем Лера задержала его в кабинете. Вряд ли затем, чтобы он
на самом деле в ее отсутствие контролировал журналистов!
Ч А… в Лондоне не известно, за кого Боголюбов?
Ч Нет, Ч отрезала Лера. Ч Если бы там было известно, я бы тоже знала. Пожи
вем Ч увидим.
Ч Ну да, Ч согласился тезка великого режиссера, Ч если нас не постигне
т участь главного редактора «Вестей»!
Ч Типун тебе на язык!
И все замолчали. Креативный директор рассматривал свои запонки Ч на одн
у даже подышал и потер ее о джинсы, чтобы ярче сверкала. Первый заместител
ь нарисовал в блокноте еще одну длинную черту и теперь любовался на нее.

Помолчав, Любанова поинтересовалась:
Ч Ну? И почему никто у меня не спрашивает, что за совет в Филях?
Ч Да, Ч сказал Константинов и оторвался от запонки. Ч Что за совет в Фил
ях?
Ч Пошли на крышу, Ч вдруг предложила Лера. Ч Что-то душно здесь. Прямо б
еда Ч в апреле еще снег лежал, в мае жара невыносимая!
Во всех помещениях самой лучшей газеты России, разумеется, работали конд
иционеры. В этом офисе никогда не было ни холодно, ни жарко, здесь было уют
но, просторно, вкусно пахло, и каждый входящий начинал немедленно чувств
овать волнующий ноздри запах Ч запах больших денег. Здесь тянуло ударно
работать, демонстрировать ум и эрудицию и созидать во имя родины и свобо
ды слова, такой уж офис!..
Пойти на крышу Ч означало поговорить совсем уж начистоту, без предполаг
аемой «прослушки». Никто точно не знал, есть в офисе эта самая загадочная
«прослушка» или нет, и на всякий случай считалось, что есть.
Любанова распахнула стеклянную дверь, перешагнула низкий порожек, заст
учала каблучками по разноцветной итальянской плитке, которой был вымощ
ен «патио». Константинов поднялся, а тезка великого режиссера медлил. Он
не любил стоять рядом с креативным директором Ч так сразу становилось о
чень заметно, что он значительно ниже ростом.
Ч Ну чего? Ч спросил Константинов, словно сам у себя. Ч Пошли, что ли?..
Похлопал себя по коленям, как отряхнул, и вышел следом за главной. Полянск
ий закурил, чтобы было понятно, что он задержался не просто так, а именно д
ля того, чтобы закурить, и потянулся за ними. Любанова смотрела вниз, свеси
вшись через перила.
Ч Свалишься, Ч сказал Константинов, подходя.
Ветер трепал ее волосы, казавшиеся на солнце очень черными. У нее были неп
равдоподобно черные волосы и неправдоподобно голубые глазищи Ч как у к
инодивы. Константинов, как всякий мужчина, ненавидел притворство, или ду
мал, что ненавидит, а потому очень интересовался, что поддельное, волосы и
ли глаза с линзами?
1 2 3 4 5