Все это он как миленький будет делать, а нам останется только правильн
о использовать его денежки. Об этом вы грезите?
Ц И об этом тоже, Ц согласился Саша, не теряя снисходительности.
Ц Вы не понимаете, что на себя берете, ребята, Ц устало сказала Катерина.
Ц Я правда очень горжусь тем, что работаю с вами. Вы, как начальники, исклю
чительно хороши. У меня такие впервые. Но ни вы, ни я ничего не понимаем в по
литическом пиаре. И так быстро, как нужно, не научимся. А значит, все будут в
ечно недовольны друг другом. Он деятель такого уровня, что мы никогда не п
олучим к нему прямого доступа. Нас всегда будут ограничивать, останавлив
ать и не допускать. Мы не имеем никакого отношения к его окружению. Или име
ем?
Приходченко медленным движением подтянул к себе соседнее кресло и водр
узил на него ноги в лакированных ботинках.
Врать Катерине ему не хотелось. Правду сказать он не мог. Поэтому он произ
нес нечто среднее, но вполне безопасное и правдоподобное:
Ц Меня вывели на его зама по прессе Игоря Абдрашидзе. Он когда-то начина
л в ТАСС, поэтому у нас остались общие знакомые. И, в общем, мы его устроили к
ак грамотная и почти что своя, карманная, команда.
Ц А что, у него нет по-настоящему карманной команды? Ц подозрительно сп
росила Катерина. Ц Или у тебя были какие-то рычаги воздействия?
Ц Были, были, как же иначе? Ц проворчал Приходченко, не желая вдаваться н
и в какие подробности. Ц В теннис три раза поиграли, вот и все рычаги.
“Ты врешь, Ц поняла Катерина, Ц если бы все было так просто, вы бы меня сп
росили, прежде чем принимать решение. Нет, тут чьи-то интересы сыграли рол
ь, только непонятно чьи”.
Катерина знала, что ни один из ее начальников всерьез в политику никогда
не лез, хотя все отлично понимали, что самые большие деньги крутятся имен
но там. Они работали с крупными промышленниками, банкирами и даже поп-зве
здами. Все эти категории, кроме последней, имели весьма опосредованное о
тношение к политике, только в части лоббирования собственных интересов
и подкупа “слуг народа”. Последняя категория с политикой дела не имела в
овсе.
Это всех устраивало, и за год существования, благодаря связям Приходченк
о и мозгам Солнцевой, никому не известное агентство по организации связе
й с общественностью “Юнион” вошло в Москве в десятку лучших и заимело ре
путацию надежного и профессионального партнера.
Их PR-акции были грамотно спланированы и приносили неизменный успех, их пр
есс-конференции собирали вал журналистов и телевизионщиков, советы о то
м, что следует проспонсировать, а что осторожно обойти, неизменно служил
и укреплению репутации клиента.
Катерина понимала, что хорошо отлаженный механизм их работы разрушится
полностью и окончательно, как только они возьмутся за водружение Тимофе
я Кольцова на губернаторский престол. Заниматься привычной и приносяще
й денежки текучкой будет некогда и некому. А эти денежки пусть небольшие,
но стабильные, и на них вполне благополучно кормятся тридцать человек пе
рсонала, и упускать их жалко, да и суперклиент не один на белом свете. Выбо
ры выборами, но они пройдут, и что останется?
Придется перекраивать все Ц структуру агентства в целом, состав отдело
в, нужно искать кого-то, кто заменит Катерину и Скворцова на скучных, ежед
невных, требующих постоянного внимания и контроля делах.
Да и про переезд в Калининград на год Катерина вовсе не шутила. Еще очень с
вежи были в памяти минувшие президентские выборы, во время которых больш
ую часть времени Катерина проводила в самолетах, а оставшуюся Ц в гости
ницах, готовясь к съемкам президентских выступлений перед избирателям
и. Она тогда похудела на десять килограммов и очень хорошо заработала. Но
начинать все заново, да еще когда вся ответственность на тебе, а кандидат
Ц то ли бандит экстра-класса, то ли наладчик с сумасшедшим честолюбием и
кучей денег, Катерине очень не хотелось.
И еще она понимала, что история получения заказа гораздо сложнее, чем обр
исовал Приходченко Ц поиграли в теннис с замом, и он полюбил нас, как родн
ых. Такие клиенты не падают с неба и не достаются “по случаю”. Приходченко
явно темнил, и Катерине это совсем не нравилось.
Ц Кать, договор-то подписан, так что давай начинай думать, Ц прервал зат
янувшееся молчание Саша Скворцов. Ц Чем быстрее ты придумаешь стратеги
ю, тем легче нам будет жить.
Ц Нет уж, Сашенька, Ц сказала Катерина, поднимаясь и прихватывая со сто
ла увесистую папку политического досье Тимофея Ильича Кольцова, Ц я по
ка домой поеду. А почему мы все вместе идем ему представляться? Я-то тут пр
и чем? Я нормальная рабочая лошадь, мне знакомиться с ним ни к чему, я буду п
ридумывать, как подать его получше, и, в общем, мне совершенно наплевать на
то, как он выглядит. А больше мы ничего из этой встречи не извлечем, я точно
вам говорю.
Ц И ты должна на него посмотреть. Ц Приходченко снял ноги с кресла и теп
ерь рассматривал Катерину через канцелярскую лупу, невесть как попавшу
ю к нему на стол. Его глаз при этом казался раз в шесть больше, чем на самом д
еле, а сам Приходченко напоминал персонаж из фильма об ученых-убийцах. Ц
И он должен на тебя посмотреть, и все мы должны посмотреть друг на друга.
Катерина, усмехнувшись, пошла к двери, но остановилась, взявшись за ручку.

Ц Если б не моя чудовищная алчность и жажда наживы, я бы послала вас к чер
ту вместе с вашим кандидатом. Но страсть к деньгам сильнее меня. Поэтому я
постараюсь взять себя в руки и начать работать на него. Но заметьте, Ц он
а смешно подняла палец, цитируя какой-то фильм, Ц не я это предложила!
Дверь за ней закрылась. Приходченко бросил на стол идиотскую лупу и посм
отрел на Скворцова.
Ц Она узнала о новом клиенте?
Ц Полчаса назад.
Ц Что-нибудь говорила?
Ц Ругалась. Он ей не нравится.
Ц Пусть понравится. На нее весь расчет. Она будет держать вас в курсе все
х дел, только если его окружение будет ей доверять. Вы же говорили, что в от
ношениях с людьми ей нет равных.
Ц Так и есть.
Ц Так пусть она работает с его окружением как можно больше и как можно бы
стрее начинает. Если ее допустят непосредственно к нему, считайте, что мы
выиграли.
Ц Ну, это вряд ли. Сами понимаете, подойти к нему близко очень трудно.
Ц Мы поможем. Если кто-то будет мешать, мы его спокойненько уберем, а ее на
до по возможности продвинуть поближе. Хорошо бы в постель к нему пристро
ить.
Ц Я вам говорю, что он ей совсем не нравится! А она не проститутка и не нище
нка, чтобы внезапно начать спать с деньгами! Так что выбросите это из голо
вы Ц спать с ним она не станет.
Ц А что это вы так разгорячились? Сами небось не прочь? Или уже? Или жалко д
евочку, умницу и красавицу? Служенье муз не терпит суеты, милейший, а уж те
м более служение политике. Так что действуйте, как договаривались, да смо
трите, чтобы не мешал никто, особенно второй. И звоните, звоните чаще, держ
ите нас в курсе! И не суетитесь, поспокойнее, без нервов, ей-богу!..
Ц Ладно, хоть бога-то всуе не поминайте…


* * *

В субботу Катерина встала поздно. Родители никогда не будили ее по выход
ным, зная, что, разбуженная раньше срока, Катерина будет все утро злиться и
ныть, как надоедливая осенняя муха, готовая в любую минуту то ли укусить,
то ли впасть в спячку. Поэтому когда она спускалась из своей “светелки”, к
ак называла второй этаж Марья Дмитриевна, ее мать, завтрак был уже давно с
ъеден и забыт и родители садились во второй раз пить кофе.
Почему-то, во сколько бы Катерина ни встала, она всегда попадала именно к
этому моменту и радовалась, как маленькая, упоительному запаху кофе, и зы
чному отцовскому басу, и клацанью собачьих когтей по деревянным полам, и
легкому, интеллигентному перезвону чашек, взятых по случаю субботы и хор
ошего настроения из бабушкиного дрезденского сервиза.
Ах, как это было здорово Ц проснуться субботним сентябрьским утром на д
аче и смотреть, как, отражаясь от чего-то за окном, плещется на потолке жид
кое пятно света Ц напоминание об уходящем лете, и как прижимается к стек
лу разноцветная ветка клена, а за ней виден кусок неба, такого синего и осе
ннего, что оно кажется ненастоящим, и слушать, как внизу, на кухне, родител
и негромко переговариваются о чем-то, и отец очень старается говорить ти
хо, но все равно гудит гулким басом, как из бочки.
Когда-то он специально учился так говорить, чтобы было слышно во всей ауд
итории, до самого последнего ряда.
Шлепая босиком в ванную и ежась от радостного и прохладного ощущения гла
дкого деревянного пола под ногами, Катерина продумывала план на день.
Ц Есть ли у вас план, мистер Фикс? Ц спросила она свое отражение в зеркал
е, выдавливая на щетку зубную пасту. Катерина любила мультфильмы. Ц Да у
меня три плана!
Нужно будет дочитать до конца документальную эпопею под названием “Как
я стал олигархом. Несколько эпизодов из жизни Тимофея Ильича Кольцова”.
Еще нужно помыть машину и хитростью и лестью заставить отца прочистить к
арбюратор Ц ее “девятка” уже с неделю упорно глохла в пробках, и Катерин
ины подозрения пали именно на карбюратор. Еще нужно изобразить что-нибу
дь необыкновенное на обед, к которому скорее всего приедут сестра Даша, з
ять Митя и племянница Санька.
Еще хорошо бы “познать самое себя”, как называла моменты долгих дочкиных
раздумий Марья Дмитриевна, и выстроить свое отношение к проблеме Тимофе
я Кольцова и работы на него.
Что-то странное было в том, как вчера вели себя начальники, как переглядыв
ались и темнили. И решение они приняли без нее. Зачем? Она Ц доверенное ли
цо, третий человек в бизнесе, глупо думать, что они хотят ее обойти, им без н
ее не справиться. Тогда что?
Ц Катерина! Ц заорал снизу отец, радуясь возможности продемонстриров
ать свой необыкновенный бас. Очевидно, они услышали, как она шлепает по по
лу. Ц Кофе готов. Давай!
Ц Я даю! Ц закричала в ответ Катерина. Ц Умываюсь!
И совсем близко, у лестницы, раздался звучный голос матери:
Ц Почему в этой семье никто не может говорить потише?
В этой семье действительно никто не мог говорить тихо Ц все орали. И не по
злобе душевной, а в силу темперамента и традиций. Митя, Дашин муж, долго не
мог привыкнуть Ц ему казалось, что все Солнцевы вот-вот подерутся, а они
даже не понимали, что его удивляет. Всю жизнь все они громко разговаривал
и, смеялись от души и от души же ругались. Правда, справедливости ради надо
сказать, что ругались они редко. Сколько помнила себя Катерина, столько п
омнила бурные кухонные обсуждения каких-то научных проблем, которые род
ители вели каждый вечер. Бабушка, нежнейшее, добрейшее, возвышенное созд
ание, время от времени пыталась их урезонить Ц пожалейте детей, расскаж
ите им за ужином про курочку Рябу или Спящую Красавицу.
А родители продолжали рассказывать о том, почему никогда не упадет Пизан
ская башня, какое сечение у пирамиды Хеопса, куда девались сокровища май
я, отчего, собственно, отрекся Галилео Галилей и по какому принципу распо
ложен каскад фонтанов в Петергофе.
Первого сентября на первом в своей жизни уроке Катерина прочитала буква
рь от титульного листа до фамилий корректоров и редакторов и со скуки за
теяла драку с соседом.
Так началась для нее школа и так продолжалась все десять лет.
Воспитанная в обстановке абсолютной и безграничной свободы, при которо
й они с Дарьей всегда имели право на собственное мнение, неизменно уважа
вшееся и родителями, и бабушкой, Катерина не могла понять, почему после шк
олы нужно непременно идти собирать макулатуру. Ведь все равно макулатур
а сгниет в сарае за школой! Это все знают… А времени нужно потратить массу.

Или зачем наизусть заучивать обязанности дневального по роте, когда пон
ятно, что дневальными по роте им с сестрой не быть никогда.
И зачем читать глупые и плохие книги, да еще высасывать из пальца какие-то
сверхидеи, когда можно читать умные и хорошие и из пальца ничего не высас
ывать?
Десять лет Катерина провела в легальной оппозиции к системе среднего об
разования. Родители делали все, чтобы поддержать ее с Дашкой и в то же врем
я не дать их оппозиции превратиться в конфронтацию. Как-то они ухитрялис
ь примирить и Катерину, и Дарью с действительностью без ущерба для их фор
мирующегося “я” и нежных девичьих душ.
В один прекрасный день отец Дмитрий Степанович стал знаменитым. Катерин
а училась тогда в девятом классе, Дарья Ц в седьмом. Ему присудили Нобеле
вскую премию по физике, и он стал “ученым с мировым именем”.
Его признали не только в мировом научном сообществе, но даже в школе, где у
чились его дочери. Раньше, до внезапно свалившейся славы, он был бесперсп
ективный родитель Ц не директор гастронома и даже не заведующий складо
м стройматериалов. А тут вдруг выяснилось, что долгие годы весь педагоги
ческий коллектив про-ст®-напросто подготавливал базу для встречи велик
ого ученого и подрастающей смены. Отца стали приглашать в школу каждую н
еделю Ц рассказать о своих достижениях. Отец отговаривался тем, что кос
ноязычен, и радостно извещал об этом директора или завуча в вежливых зап
исках с отказом от очередного выступления.
Ц Слава меня испортит! Ц сообщал он Марье Дмитриевне, сочиняя “отказны
е” записки.
Ц Авось не испортит, Ц философски отвечала Марья Дмитриевна.
Теперь они много ездили по миру и вдвоем, и с барышнями, как начал называть
дочерей отец, когда им стали звонить кавалеры.
К моменту поступления в институт Катерина уже в полной мере осознала всю
чудовищность лжи, в которой жила ее страна в течение многих десятилетий.

И, как всегда, здравомыслие, логика и поддержка отца и эмоциональность, ст
растность и вера в человеческий разум матери помогли Катерине выбратьс
я из капкана недоверия и неуважения к людям, так бессовестно лгавшим и го
товым верить любой лжи снова и снова, лишь бы ни к чему не прикладывать уси
лий.
“Делай что должен, и будь что будет”, Ц всегда повторял отец английскую п
оговорку. К двадцати восьми годам Катерина вполне прониклась величием э
той поговорки и всегда старалась ей следовать.
Она обожала своих родителей и, посмеиваясь, на равных с ними, баловала, хол
ила и лелеяла бабушку.
Бабушке стукнуло 84. Лето она проводила на даче и в Карловых Варах, а зиму в М
оскве, посещая музыкальные вечера в Пушкинском, консерваторию и сауну в
компании с “девочками” ее возраста. Она была изящна, ухоженна, носила на л
евой руке бриллиантовое кольцо, зятя тридцать шесть лет называла на “вы”
, при этом виртуозно чистила селедку, никогда не отказывалась от стопки и
курила “Мальборо-лайт”.
Спустившись в кухню, Катерина обнаружила, что все давно перестали орать
и степенно попивают кофе из бабушкиных чашек дрезденского фарфора.
Веселую деревянную кухню заливал желтый солнечный свет, и казалось, что
лето бродит где-то поблизости.
Кузьма, громадный кавказец ее отца, с надеждой и умилением смотрел на ола
дьи, переминаясь за отцовским креслом. Кот Василий спал, свесив бока и лап
ы с бабушкиных колен, облаченных в теплую байковую пижаму. По его подраги
вающим ушам Катерина поняла, что ситуацию он тем не менее контролирует п
олностью.
Ц Хелло! Ц поприветствовала всех Катерина на иностранный манер.
Ц Хелло! Ц отозвался отец.
Катерина подставила бабушке щеку, а мать неожиданно сказала:
Ц Как мне надоел этот зверинец в доме! Посмотрев по сторонам, Катерина по
няла, к чему это было сказано, Ц такса Вольфганг, или просто Ганя, или же Мо
ня, потому что Вольфганг Ц Моцарт, забралась в кошачью миску, перевернул
а ее и с упоением вылизывала образовавшуюся на полу лужицу овсянки.
Ц Он всем надоел! Ц радостно поддержал жену Дмитрий Степанович. Ц Дав
ай их всех завтра же сдадим на живодерню!
Ц Вас обоих на живодерню, Ц подала голос бабушка. Ц Уедете, а мы с Катер
иной корми всю скотину!
Ц Продержимся, бабушка! Ц успокоила ее Катерина, целуя мать. От гладкой
розовой щеки пахло духами, кофе, ванилью Ц любимый, успокаивающий, очень
родной запах. Ц Кстати, когда вы уезжаете?
Ц Через неделю, если все сложится, Ц ответила Марья Дмитриевна, наливая
кофе. Ц Омлет поджарить?
Ц Омлет не изволю. Изволю йогурт, сыр и ветчину! Ц провозгласила Катери
на.
Бабушка поморщилась:
Ц Хоть ты не ори, Ц велела она. Ц Марию уже не перевоспитаешь, Дима давн
ым-давно испортил ее окончательно, a тебе вполне можно последить за собой.

Отец оглушительно захохотал, мать дала ему шутливый подзатыльник, в обще
м шуме Кузьма ухватил у отца с тарелки оладью и заглотил ее одним движени
ем.
1 2 3 4