Видеоинженер Гоша засыпал за пультом, толку от него не было никакого, и Ал
ександра отпустила его покурить на лестнице и купить в ночном киоске пар
у сосисок в тесте. В предвкушении этих сосисок она включила в розетку чай
ник и, набросив на себя куртку, уселась в кресло.
Ночью в «Останкино» было тихо и холодно, неоновый свет разгонял по углам
мрак. Все курили прямо в аппаратных, хотя это было запрещено, и днем строги
е пожарные в зеленой форме гоняли и штрафовали нарушителей. Ночь забирал
а остатки сил. Хотелось лечь под одеяло и ни о чем не думать Ц ни о работе, н
и об Андрее.
Хотя об Андрее подумать следовало бы. Что-то явно не ладилось у него с про
граммой Ц насколько она себе представляла, Ц но Александру он в свои сл
ожности не посвящал. Что-то где-то буксовало и, естественно, беспокоило е
го, а она ничем не могла помочь. Она же не Вика Терехина, всесильная, знающа
я всех и вся и на всех и вся умеющая воздействовать. Она могла помочь, пока
Андрей был слаб и беспомощен, и помогала изо всех сил.
Вспоминая те времена, Александра необыкновенно гордилась собой, тогдаш
ней. Все она могла: писала Андрею тексты, учила брать интервью, ездила за н
его на съемки, когда он болел. И любовь, выросшая из этого необычного сотру
дничества, казалась незыблемой и вечной, как скала.
Что-то изменилось.
Каким-то его идеалам она перестала соответствовать. Или никогда и не соо
тветствовала? Ну, конечно, не топ-модель, не знатна и не богата, однако не та
к уж и плоха, и Андрей для нее Ц свет в окошке, самый главный человек на све
те. Со смертью бабы Клавы Александра осталась совсем одна. Андрей тогда п
росто спас ее от отчаяния и вселенского могильного одиночества...
И все-таки что-то изменилось.
Предчувствие надвигающейся катастрофы было таким острым, что она не мог
ла усидеть в кресле. Откинув куртку, Александра вскочила, уронив стул, на к
оторый водрузила было уставшие за день ноги. В пачке, лежащей на столе, сиг
арет не оказалось, и она полезла в портфель за новой.
Вряд ли он совсем уж ее разлюбил, утешала себя Александра. Утешала и не вер
ила себе. Она ведь всегда догадывалась: если что Ц он пойдет по трупам, но
пребывала в наивной уверенности, что ее труп ко всем остальным никогда н
е присоединится.
Она знала, что не годится для той роли, которую Андрей с некоторых пор стал
отводить своей жене. Всем ее «достоинствам» предшествует частица «не»:
не светская львица, знакомств в нужных кругах не имеет, на каблуках больш
е пяти минут не простоит, бассейн и салон красоты не посещает Ц на бассей
н нет времени, а на салон красоты Ц денег, Андрей спонсировать ее никогда
не стремился.
Александра быстро закурила и выглянула в коридор: ей не хотелось, чтобы в
идеоинженер застал ее в таком состоянии.
Гоши на горизонте не было.
Александра выбросила сигарету, заварила себе кофе и, обхватив руками тяж
елую фарфоровую кружку, натянула куртку чуть ли не на голову. Под курткой
было тепло и приятно пахло меховой подкладкой.
Когда-то Андрей приходил к ней на ночные монтажи, даже когда сам не работа
л. Он сидел рядом, носил ей сигареты из киоска и писал смешные названия на
ее кассетах. Счастливая, она была готова работать и днем и ночью, только бы
он приходил...
Но он стал играть по другим правилам, и началось это, похоже, минувшей зимо
й. Тогда его, бесстрашного, отважного и талантливого корреспондента, пос
тавили вести дневные «Новости». Потом он очень быстро перешел на вечерни
е и блестяще вел их, чередуясь с вечной суперзвездой Викой Терехиной, пер
есидевшей в кресле ведущего всех своих партнеров, а в сентябре главный п
родюсер общественно-политических программ предложил ему собственную
программу Ц по вечерам в субботу, в самый что ни на есть прайм-тайм.
Все, о чем еще год назад они не смели и мечтать, внезапно свалилось им в рук
и. Александра была счастлива и горда, Андрей Ц раздражен и озабочен.
Она уговаривала себя, что все нормально, просто он осваивает новое жизне
нное пространство, примеряет на себя новое положение и новую должность,
в которых ему, такому демократичному и, в общем, провинциальному, пока неу
ютно.
Но время шло, настроение Андрея не менялось, хотя он давно и легко вошел в
роль, будто надел пиджак, идеально подходивший ему по размеру.
Кофе остывал, грея ее ледяные пальцы. Вытяжка утробно гудела под потолко
м, и этот низкий настойчивый звук проникал, казалось, в самые глубины мозг
а и застревал там, путаясь в вялых ночных мыслях, которые уже ничто не могл
о прояснить Ц ни сигареты, ни кофе.
Видеоинженер Гоша плюхнулся в свое кресло, потирая уставшие за ночь глаз
а.
Ц Замерзла? Ц спросил он, обращаясь к бесформенной куче, громоздившейс
я на соседнем кресле. Александра выглянула из-под куртки и сказала, улыбн
увшись:
Ц Наоборот, согрелась.
Ц Много еще? Ц Гоша хотел казаться сердитым и не мог: на Александру Пота
пову видеоинженеры никогда не сердились.
Ц Совсем чуть-чуть, Гошенька, солнышко,. Ц подхалимским голосом сказал
а Александра. Ц Сейчас быстренько доделаем материальчик Ц и спать. Кст
ати, а где сосиски? Или ты их по дороге слопал?
Михаландреич позвонил часов в двенадцать. Александра спала, с головой на
крывшись одеялом. Она приехала с работы в восемь утра и, не выпив даже чаю,
заснула под монотонный перестук дождика по жестяному подоконнику.
Ц Потапова, выручай, Ц сказал Михаландреич без предисловий. Ц Юля Гро
мова руку сломала, работать некому. Слышишь, Потапова? Ты проснулась или с
пишь еще?
Ц Сплю, Ц пробормотала Александра, понимая уже, что шеф-редактор не отв
яжется. Все равно придется вставать, продирать заплывшие глаза, рисовать
лицо на том месте, где ему полагается быть, и ехать на работу. Причем делат
ь все это надо быстро.
Ц Потапова, это я, твой начальник, Ц ласково говорил в трубке голос Миха
ландреича. Ц Я знаю, ты всю ночь клеила Таджикистан (Александра монтиров
ала фильм о Таджикистане) и работать сейчас не можешь. Но Громова в гипсе,
она тоже работать не может. Придется тебе смочь, Потапова. Вставай, давай в
ставай!
Машину я, так и быть, за тобой пришлю.
Ц Спасибо и на этом, Ц пробормотала Александра, не открывая глаз.
Ц Саша, вставай, Ц уже другим, твердым голосом повторил шеф-редактор. Ц
Если ты не встанешь, то через полминуты заснешь. Я все это сто раз проходи
л.
Кстати, Таджикистан вышел очень даже неплохо, это я тебе говорю! Вставай, С
аша.
Громовская съемка, на которую тебе ехать, через два часа.
Ц Удружил, Михаландреич, Ц поблагодарила Александра, нащупывая ногам
и тапки.
В квартире было холодно, как в склепе, и так же промозгло. Она встала с пост
ели и, волоча за собой одеяло, вылезти из-под которого не было сил, отправи
лась в ванную. Там она включила горячую воду, а на кухне все конфорки и дух
овку. Дышать сразу стало нечем, но холод отступил к стенам и залитому дожд
ем окошку.
Хлеба не было. Александра вчера не купила, зная, что будет всю ночь на рабо
те, Андрея же такие мелочи жизни никогда не интересовали. Кофе тоже было м
аловато, всего полторы ложки.
Хлопая дверцами шкафов, она поискала, чего бы поесть.
Была бы жива бабушка, она бы ее накормила. Сердясь на ее «непутевую, не как
у людей» работу, поджав презрительно губы, она поставила бы перед Алекса
ндрой плошку вкусно пахнущей деревенским молоком каши, большую кружку с
ладкого и крепкого кофе и, конечно, ломоть сказочной мягкости хлеба.
Где-то она все это умела добыть. И деревенское молоко, и свежий, будто толь
ко что из печи, хлеб никогда не переводились, когда бы Александра ни садил
ась за стол: утром так утром, ночью так ночью...
В шкафах тоже не нашлось ничего интересного, лишь засахаренный, старый м
армелад, оставшийся от каких-то давних гостей.
Еще три дня назад следовало попросить у Андрюшки денег и запастись какой
-нибудь едой. Неудивительно, что у нее быстро кончаются деньги, Ц живут-т
о они вдвоем. В конце концов, нужно с ним поговорить, чтобы часть расходов
он брал на себя, это будет справедливо...
В холодильнике оказались два яйца.
Александра воспряла духом Ц голодная смерть отступила перед омлетом с
молоком и кусочками черного хлеба, которые, тоже неожиданно, обнаружилис
ь в хлебнице. Собрав воедино все составляющие будущего завтрака, она отп
равилась в ванную и, отмокая, долго стояла под горячим душем.
После кипятка она даже немного порозовела, И глаза открылись сами собой,
без дополнительных усилий.
Проглотив омлет и запив его кружкой кофе, Александра переложила бумаги и
документы из черного портфеля в коричневый и, моментально изменив таким
образом собственный стиль, надела джинсы, водолазку и клетчатый пиджачо
к трехлетней давности. Потом она уселась на подоконник и, покуривая, стал
а ждать редакционного водителя Витю, которого выслал за ней Михаландреи
ч.
Впереди маячил длинный, как школьный коридор, день, и даже в самых тяжких н
очных кошмарах Александра не могла себе представить, чем он закончится...

Ц Мне бы на кладбище съездить, Ц сказала Александра шеф-редактору, вер
нувшись с первой за этот день съемки. Ц У меня бабушка два года назад уме
рла, как раз в этот день.
Михаландреич, сдвинув очки на лысину, потыкал горящей сигаретой в разлож
енные перед ним бумаги:
Ц Что пишут, Потапова, что пишут... Сдохнуть можно, как они пишут и что!.. Ты в
от послушай, Потапова: «Противостояние на границе, обусловленное геопол
итическими интересами сверхдержав в данном регионе, ведет к перегруппи
ровке сил, возрастанию конфронтации и в конечном итоге усилению военног
о давления не только внутри региона, но и на пограничных участках всех со
предельных держав...» Ты слыхала что-нибудь подобное, Потапова? Про «погра
ничные участки всех сопредельных держав» ты слыхала, а? Понимаешь, о чем р
ечь? Понимаешь, Потапова?
Михаландреич щелчком сбил с сигареты пепел и кинул испепеляющий взгляд
в сторону одного из молодых, только что пришедших с факультета журналист
ики корреспондентов.
«Молодой» с независимым и несчастным видом сидел в кресле в некотором от
далении от разошедшегося шефа. Вальяжно закинув ногу на ногу, он вцепилс
я в кассеты так, что рука мелко дрожала.
Очевидно, представление продолжалось уже довольно долго, потому что сме
нный редактор Лена Зайцева за спиной у Михаландреича закатывала глаза и
пилила себя ладонью по горлу, давая понять Александре: давно пора заканч
ивать промывать мозги несчастному страдальцу.
Ц Так вот, Потапова, Ц не унимался Михаландреич, Ц речь в этом бессмерт
ном отрывке идет о наших погранцах на таджикской границе. Ты догадалась,
Потапова?
Ц Мне бы отъехать, Михаландреич, Ц напомнила Александра.. «Молодому» он
а сочувствовала, но не слишком.
«Высокий штиль» официальных сообщений она ненавидела и была совершенн
о убеждена: писать нужно доступно и красиво, так, чтобы за душу брало, будь
то сообщение о таджикских пограничниках или о визите испанского короля.
Только тогда запомнят, только тогда поймут и не переключат телевизор в п
ервые же секунды официальной хроники. Стыдно выпускнику университета н
е уметь писать, прав Михаландреич...
Ц Заберите ваши листочки, Ц в сердцах сказал Михаландреич проштрафив
шемуся корреспонденту и зажег следующую сигарету. Александра помахала
рукой, разгоняя дым. Ц Сядьте и напишите то, что вы хотите сказать, так, что
бы было понятно тете Шуре и дяде Васе. А также их сыну Боре и дочери Нюре, яс
но вам? И никаких, избави боже, геополитических интересов! Про это вы в кур
илке... вот... с Потаповой потолкуете. Она у нас умненькая, про интересы, да ещ
е геополитические, все соображает. Или нет... Вань! Ц крикнул шеф-редактор
так, что корреспондент вздрогнул, а Александра, покорившись судьбе, опус
тилась на стул.
В дверь заглянул плечистый загорелый мужик в сером свитере, по-военному
коротко постриженный. У него было сильное лицо, накачанная шея и руки-лоп
аты.
Ц Ванечка, ты прилетел! Ц радостно завопила Александра. Ц А я и не знала
!
Ц Привет, Сашуль. Ц Одним огромным шагом мужик преодолел расстояние от
двери до стола и, согнувшись, поцеловал Александру в щеку. Ц Я только ноч
ью вернулся. Не знал, что ты на монтаже, а то зашел бы обязательно.
Он стиснул огромной ручищей ладошку Александры и заглянул ей в лицо. У не
го были серые, очень внимательные глаза.
Ц Ты чего шумишь, Михаландреич? Ц не отпуская ладошку, спросил он шеф-ре
дактора.
Ц Молодежь учу, Ц пояснил тот охотно. Ц Отпусти ты, Ваня, Потапову, а воз
ьми лучше юношу, посмотри его материал и объясни, как к таким материалам т
ексты пишут. Тебе все равно делать пока нечего. Правильно я понимаю?
Ц Хорошо, Ц легко согласился мужик и еще раз стиснул Александре руку.
Ц Пойдешь обедать Ц не забудь меня пригласить! Небось отвыкла за долги
е годы разлуки?
Ц Ох, отвыкла, Ц смеясь, сказала Александра. Ц Совсем отвыкла...
Этот человек всегда приводил ее в самое лучшее расположение духа.
Иван Вешнепольский был знаменит в России, как Ларри Кинг в Штатах. Он был п
олитическим обозревателем такого высокого полета и такой сверхнадежно
й репутации, что за право владеть его программой боролись все ведущие ка
налы.
Иван по привычке был верен первому, на котором начинал, и его ток-шоу, несм
отря на крайнюю политизированность, уже несколько месяцев лидировало в
о всех без исключения рейтингах.
Он был бесстрашен, упрям, в меру задирист и очень хорошо образован. О полит
ике он умел рассуждать так, что даже у циничных коллег захватывало дыхан
ие, а зрители присылали в его программу столько писем, сколько не получал
а ни одна передача за всю историю отечественного телевидения.
Поговаривали, что за спиной Вешнепольского маячит КГБ и даже контрразве
дка, что сам он пребывает в полковничьем звании и что его отец Ц большой ч
еловек в каком-то секретном ведомстве.
Слухи всегда носятся в воздухе. Ничтожества сами создают их себе, а титан
ы Ц не обращают внимания. Иван Вешнепольский был титаном.
Ц Как Андрюха? Ц спросил он напоследок, забирая со стола Михаландреича
злосчастный текст. Ц Все нормально?
Ц Нормально, Ц улыбнулась Александра. Ц С первого января у него свой э
фир.
Ц Ну, вот тогда он и помается, помяни мое слово. Не забудь про обед-то!
Он коротко кивнул «молодому», приглашая его следовать за собой. Тот смот
рел на него во все глаза. Еще бы, такая знаменитость! Будет что рассказать
семье за ужином или любимой в университетской столовке.
Ц Чего тебе надо-то, Потапова? Я так и не понял. Увлекся, понимаешь, этим мо
локососом...
Михаландреич придвинул к себе следующий текст и, нашарив рукой пульт, вы
ключил громкость у вечно работающего телевизора в углу комнаты «Новост
ей».
Александра вытянула у него из-под руки бумаги и отодвинула их на край сто
ла.
Ц Что за фамильярности? Ц грозно спросил шеф-редактор.
Ц Никакие не фамильярности, Михаландреич! Ц сказала Александра. Ц Пог
оворите со мной, я уже полчаса сижу.
Ц Ну говори, Ц распорядился шеф-редактор. Ц Куда ты ехать-то хотела?
Ц Здесь недалеко, на кладбище. Сегодня у моей бабушки годовщина, я должна
съездить, а после работы уже ночь будет...
Шеф-редактор посмотрел на Александру с сочувствием. Все знали, что, кроме
бабушки, никого из родных у нее не было. Победоносцев не в счет.
Ц Езжай, Саша, Ц сказал Михаландреич. Ц Только пленку, которую наснима
ла, не забудь оставить. Я кого-нибудь посажу за монтаж и за комментарий. Те
бе, поди, и машина нужна?
Ц Неплохо бы, конечно, Ц ответила Александра смущенно. Ц А то я буду езд
ить незнамо сколько.
Ц Водить давно пора, Ц пробурчал Михаландреич, но машину все-таки вызв
ал.
На лестнице Александра вспомнила, что у нее совсем нет денег, а приезжать
к бабе Клаве с пустыми руками стыдно. Искать Андрея было некогда, поэтому
Александра отправилась к Ивану Вешнепольскому.
Ц Вань, одолжи мне денежек, Ц попросила она, приоткрыв дверь его кабине
та, где он что-то негромко втолковывал давешнему корреспонденту. Ц Совс
ем ничего нет, а мне нужно...
Улыбаясь до ушей, Иван вылез из-за громадного, заваленного бумагами стол
а и пошел к ней, на ходу доставая деньги.
Ц Сколько тебе? Сто? Двести?
В руках у него были доллары.
Ц Ты, Вань, совсем оторвался от жизни, Ц сказала Александра и заглянула
к нему в бумажник. Порывшись, она вытащила бумажку отечественного произв
одства и помахала ею у него перед носом. Ц Видел? Запомни, а то будешь пото
м в американской валюте требовать.
Ц Запомню, Ц пообещал Иван. Ц Ты еще вернешься?
Ц Конечно, Ц сказала она.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Мой личный враг'


1 2 3 4 5