Клаву в аптеке люби
ли, вспоминали и из уст в уста передавали всем, кто только желал слушать, и
сторию ее жизни. Как в детдоме выросла, как потом в фарминституте выучила
сь, как оказалась она богатой наследницей, как маньяк полоумный ее чуть н
е убил, а майор Ларионов спас, а потом женился…
Анфиса знала историю наизусть, но все равно всегда слушала, а в той части,
где речь шла о «богатой наследнице», Ч особенно внимательно.
Анфиса стянула клетчатый пиджачок, сунула его в шкафчик и выхватила хала
т, хрусткий и переливающийся от избытка крахмала. Заведующая любила толь
ко такие халаты, и в прачечной, куда сдавали аптечное белье, все об этом зн
али, потому что прачечная существовала столько же, сколько и аптека, Ч на
верное, с начала прошлого века.
Анфиса пристроила на короткие волосы легкий белый колпачок, глянула на с
ебя в зеркало и побежала к двери, но вдруг остановилась, вернулась и вновь
распахнула шкафчик.
Нужно перевесить пиджак. Конспирация, к которой она давно привыкла, иног
да вдруг начинала давать сбои. Какая, к черту, конспирация, когда все вокру
г давно стали своими, а она ведет себя с ними, как с врагами!
Но изменить ничего было нельзя, по крайней мере пока, и Анфиса Коржикова п
рекрасно это понимала.
На пиджачке, под самым воротником, пришита приметная этикеточка одной из
вестной французской фирмы, и именно ее следовало спрятать от посторонни
х глаз. Эти самые глаза могли быть только у уборщицы Нины, которая иногда"
как бы по ошибке, заглядывала в чужие шкафы, и хотя вряд ли она знала, что эт
о за фирма, все равно нужно быть осторожной.
Анфиса завернула пиджачок так, чтобы этикетку никто не увидел, туфельки
тоже задвинула подальше и по длинному и чистому коридору, застланному ли
нолеумом и освещенному ровным аптечным светом, побежала в торговый зал.

В коридоре было множество дверей, и на каждой своя табличка. На одной крас
овалось загадочное слово «Материальная», на другой грозная надпись: «Пе
ред тем, как вымыть руки, не забудь снять халат», на третьей нарисована рюм
ка и куриная нога, сопровождавшиеся скромной надписью: «Столовая». Рюмку
с ногой придумала Анфиса Ч шалила, Ч а нарисовал на компьютере талантл
ивый программист Славик, подрабатывающий в аптеке составлением лекарс
твенных таблиц и ведомостей. И Славику, и Анфисе казалось, что это очень ос
троумно, а заведующая не возражала.
Анфиса уже почти выскочила в торговый зал, когда в кармане халата у нее за
звонил телефон. Звонить ей в такое время мог только один человек.
Этот самый человек и звонил, поняла Анфиса, взглянув на высветившуюся в о
кошке надпись.
Ч Привет, бабуль.
Ч Здравствуй, моя дорогая. Ты уже открыла свою аптеку?
Ч Бабуля, ты же знаешь, что аптеку открываю не я! Ее открывает всегда Лида!

Ч Ну и что?! Ч фыркнула бабушка. Ч Церемония поднятия флага уже состоял
ась?
Бабушка всегда так выражалась Ч чуть более сложно и витиевато, чем все о
быкновенные люди.
Ч Состоялась, состоялась, Ч поспешно согласилась в трубку Анфиса, прик
рывая ее рукой, Ч я сейчас говорить не могу, бабуль, мне работать нужно. Я о
поздала.
Ч Почему?!
Ч В пробку попала, Ч прошептала внучка, Ч на Триумфальной. Я тебе потом
позвоню, хорошо?
Ч Не потом, а сейчас, Ч отрезала бабушка. Ч Ты помнишь историю про собак
у Баскервилей?
Анфиса насторожилась так, что даже ладошку убрала, которой прикрывала те
лефон. С бабушкой следовало держать ухо востро Ч чуть зазеваешься, упус
тишь, и потом ни за что не догонишь, вот такая у нее бабушка!
Ч Бабуля, ты о чем? Если о старике Конан Дойле, то помню. Что это ты вдруг пр
о него вспомнила?
Ч Да я не вдруг и не вспомнила, а у Петра Мартыновича на участке собака Ба
скервилей завелась.
Петром Мартыновичем звали соседа, с которым бабушка никогда не дружила и
отчасти даже презирала его, потому что сосед, по ее словам, был «бестолочь
ю» Ч забор с его стороны участка давно упал бы, если бы не Юра, который вед
ал в бабушкиной усадьбе всеми хозяйственными вопросами. Соседские соба
ки через дырки все в том же заборе лезли на усадьбу и вытаптывали ирисы. По
весне сосед разводил в старой детской ванночке «гуано», которое воняло
так, что со всех помоек слетались тучи проснувшихся раздраженных мух. Ма
рфа Васильевна, Анфисина бабушка, в тот угол усадьбы, ближе к которому рас
полагалось «гуано», старалась не заходить, туда направлялся Юра, перелез
ал через забор и отволакивал ванночку подальше. Сосед неизменно притаск
ивал ее обратно и устанавливал на место с мстительным и озабоченным видо
м. На участке у него, по бабушкиным словам, все равно ничего путного не рос
ло. Путного Ч это значит ни цветов, ни травы, ни мелких белых роз, которые о
на обожала. Картошку и «помидорья», как это называлось на бабушкином язы
ке, она не признавала. Сосед же считал Марфу Васильевну «барыней» и белор
учкой, и эта война продолжалась столько, сколько Анфиса себя помнила.
Откуда он вдруг взялся, этот Петр Мартынович, что это бабушка решила о нем
заботиться?!
Ч Коржикова, ты что на рабочее место не идешь?! Народу уже полно, там Татья
на Семеновна одна пропадает!
Ч Иду-иду!.. Ч Анфиса поглубже задвинулась в угол со своим телефоном. Ч
Бабуль, я не могу! Ты мне вечером все расскажешь, хорошо? Особенно то, что ка
сается собаки Баскервилей!
Ч Ты вечером собираешься к нам? Ч осведомилась бабушка.
Ч Собираюсь. Я приеду, и мы с тобой все обсудим, ладненько?
Ч Я терпеть не могу этого слова, Ч отрезала далекая бабушка. Ч Говори п
равильно, ты же не водопроводчик!
Кроме «ладненько», бабушка еще не признавала слов «кушать», «тепленький
» и всякое такое. В бабушкином понимании все, кто употреблял вышеупомяну
тые слова, годились разве что в водопроводчики.
Ч Хорошо, я не буду. Но мы сможем поговорить только вечером.
Бабушка помолчала.
Ч Ну?
Ч Что? Ч нетерпеливо спросила Анфиса.
Ч Больше ничего?
Внучка лихорадочно соображала, чего же больше.
Ч Больше ничего. Бабуль, я вечером приеду, и ты мне расскажешь.
Ч В таком случае не приезжай.
Ч Почему?! Ч простонала Анфиса. Ч Почему не приезжать?!
Бабушка помолчала. Как пить дать, затянулась сигаретой. Анфиса представи
ла, как она сидит, положив ногу на ногу, и покачивается в кресле. Бабушка лю
била кресла-качалки не потому, что в них удобно «валяться», а потому, что м
ожно «баловаться» Ч качаться, отталкиваться ногой, смотреть, как появля
ется и пропадает в зеркале собственное отражение.
Ч Ты сегодня до шести или до десяти?
Ч До десяти.
Ч Прямо с работы поедешь?
Ч Да.
Ч А на чем?
Ч Бабушка! Ну какая разница?!
Ч Большая.
Ч Бабуль, я уже взрослая девочка.
Ч Раз ты такая взрослая, можешь не приезжать.
Ч Бабушка! Ну что такое!
Ч Я не хочу, чтобы ты шла со станции одна в темноте!
Ч С чего ты взяла, что я пойду со станции?!
Ч Не морочь мне голову, Ч отрезала Марфа Васильевна. Ч Ключ от ворот у н
ас один. В одиннадцать часов я смотрю новости. Ты работаешь до десяти, знач
ит, на машине приедешь как раз в одиннадцать. Ты знаешь, я не люблю, когда мн
е мешают смотреть, и не попросила меня заранее открыть ворота. Значит, соб
ираешься ехать на электричке и зайдешь в калитку на той стороне. И думать
не смей. Лучше не приезжай.
Ч Бабушка!
Ч Вы все надеетесь, что я скоро выживу из ума, а я все никак. Я не разрешаю т
ебе идти в темноте одной. Юра тебя встретит.
Ч Хорошо, я приеду на машине.
Ч Смотри, а то я не усну!.. Или Юру отправлю.
Ч Не надо, Ч взмолилась Анфиса. Она не любила, когда Юра ее встречал. Ч Я
приеду на машине, обещаю тебе.
Ч Но ведь собиралась на электричке? Ч ехидно осведомилась бабушка и, су
дя по звукам, перестала качаться туда-сюда в своем кресле. Ч Надуть меня
хотела?..
Анфисе пришлось сознаться, что да, собиралась, и следом за признанием нем
едленно услышала вопрос, что у нее с машиной. И еще некоторое время пришло
сь объяснять, что с машиной ничего такого, просто сегодня она осталась в о
чень неудобном месте, потому что на Садовом были пробки, а Анфиса торопил
ась.
Анфиса говорила и прислушивалась к шуму аптечного зала за белой перегор
одкой. Мимо проплыла Лида, посмотрела неодобрительно. Потом, громко топа
я, промчалась Наталья Завьялова и на ходу улыбнулась Анфисе. Короткие че
рные кудри торчали в разные стороны из-под белой аптечной шапочки. Анфис
а улыбнулась ей в ответ.
Ч Что вам выписали? Ч громко спросила вдалеке заведующая Варвара Алек
сеевна. Анфиса со своим телефоном чувствовала себя выключенной из утрен
ней жизни, с каждой минутой набирающей обороты. Ч Татьяна Семеновна, пос
мотрите, что у больного с рецептом!
Ч Бабушка, все, я правда больше не могу. Я должна бежать.
Она сунула телефон в карман халата, поправила поясок, чтобы выглядеть бе
зупречно, и за высокими белыми стойками пробежала на свое место.
Заведующая Варвара Алексеевна, втолковывавшая что-то худой и нескладно
й тетке, похожей на старую лошадь, покосилась на нее.
Заметила, поняла Анфиса. Все заметила. Теперь обязательно припомнит.
Как только она оказалась за чистым стеклом, в окошко сразу сунулся замор
енного вида мужичок в брезентовой куртке.
Ч Мне бы, дамочка, чего-нибудь от кашля. Мучает, проклятый!
И, словно боясь, что ему не поверят, он несколько раз конфузливо кашлянул.
Анфиса задумчиво его изучила. Предлагать ему новомодное средство за три
ста пятьдесят семь рублей не имело никакого смысла.
Ч Курите? Ч лекарским тоном спросила Анфиса у мужичонки, выдвигая ящик.

Ч Курю, дамочка, Ч покаялся мужичонка, Ч куда нам без курева, нам без ку
рева никуда…
Ч Бросить надо, Ч посоветовала Анфиса, Ч вредно очень.
Ч Да мы знаем, знаем мы, Ч забормотал мужичонка виновато, Ч и в телевизо
ре, и везде… Мы же слушаем, в газетах тоже… Не на деревне живем…. Бросать на
до… а так… с утра не покуримши… как же…
Анфиса выложила на сверкающий прилавок ленту таблеток, подумала и доста
ла еще коробочку мятных пастилок.
Ч Возьмите еще эти, они недорогие, но горло хорошо смягчают.
Мужинонка закивал, достал заскорузлой рукой несколько мятых десяток, су
нул в окошко, аккуратно собрал сдачу, а лекарства затолкал во внутренний
карман.
Следующей была молодая женщина с коляской, в которой подпрыгивал жизнер
адостный розовощекий малыш, тряс погремушку и жмурился. Этим было нужно
очень много всего Ч и витамины, и масло, и носовые платки, и зубную пасту.

Анфиса возилась с ними долго и весело.
Им было радостно покупать и бить в погремушку, а Анфисе радостно продава
ть. Она продала все, что им требовалось, и еще вдобавок хорошенькую бутыло
чку для сока с двумя ручками из яркой пластмассы, чтобы мальчик Ч такой в
еликан! Ч мог сам ее держать, и еще некое приспособление для прорезывани
я зубов.
Анфиса советовала, а покупательница оцениваете и прикидывала, и отчего-
то они обе чувствовали себя заговорщицами.
Потом покупатели пошли безостановочно, и только в двенадцать Анфисе уда
лось выпить чашку чаю. Чай пили на беленькой кухне с нарисованными на две
ри куриной ногой и рюмкой. К чаю ничего не предполагалось, кроме маленько
й шоколадки, и Анфиса загрустила было, но прибежала запыхавшаяся Наталья
, сразу же сорвала с кудрей шапочку, швырнула ее на стул и немедленно полез
ла в холодильник.
Ч Хочешь колбасы? Докторской?
Анфиса немедленно согласилась, и Наталья соорудила ей бутерброд, какие у
мела сооружать только она, Ч толстый кусок свежего черного хлеба, очень
толстый кусок «Докторской» колбасы и свежий огурец сверху. Круглую, мягк
ую, как будто вздыхающую черную коврижку она каждый день привозила из св
оего пригорода, и все аптечные «девушки» отрезали от нее по куску к обеду.

Анфиса всегда ленилась себе готовить и ела большей частью только когда п
риезжала в Аксаково, к бабушке, где вечная и неизменная домработница Кла
вдия всегда подавала полноценный обед, как это называлось в семье. Зато Н
аталья поесть обожала Ч и одна, и в компании Ч и Анфису угощала.
При этом Наталья страшно расстраивалась, что «такая толстая», и завидова
ла Анфисе, которая была «прелесть какая тоненькая».
Аптечный остряк программист Славик называл их «толстый и тонкий», демон
стрируя таким образом не только остроумие; но и знание классической русс
кой литературы, полученное в средней школе.
Остроумие Славика не мешало Анфисе с Натальей дружить, хотя даже ее Анфи
са не могла посвятить в свои тайны. Единственное, что было известно подру
ге, это что у Анфисы богатая бабушка, живущая где-то за городом.
Ч Вкусно, Ч с набитым ртом сказала Наталья, Ч ужас как вкусно! Вот скажи
мне, почему все, что вкусно, вредно, а все, что полезно, Ч невкусно? Чайку на
лить еще?
Ч Сиди, я сама налью.
Наталья со всех сторон любовно осмотрела бутерброд, улыбнулась ему и еще
раз откусила.
Ч У меня к чаю шоколадка есть, Ч похвасталась Анфиса. Ч Съедим?
Ч Калорий больно много. И вообще сейчас пост. Я в прошлом году на посту си
дела, пять килограмм скинула.
Ч Так нельзя говорить, Ч сказала Анфиса серьезно. Ч Ты же образованна
я, Наталья. Что это значит Ч на посту сидела! Ты что, милиционер?
Ч Почему милиционер, я не милиционер, Ч быстро отказалась Наталья, Ч а
только когда пост…
Ч Ну так и говори Ч соблюдала пост, а не на посту сидела!
Ч Тьфу ты! Ч обиделась Наталья. Ч А я-то решила, что…
Ч Сидеть можно на диете, Ч перебила Анфиса, Ч а пост надо соблюдать.
Ч Ну ладно, ладно, вот в прошлом году я соблюдала пост и на пять кило похуд
ела! В этом году тоже собиралась, только Витька мне сказал, что если я ему о
пять ни разу котлет не пожарю и он всю весну всухомятку…
Анфиса почти не слушала.
Натальиного Витьку она терпеть не могла, чего никогда не скрывала. Бабуш
ка Марфа Васильевна даже определение вывела для такой породы мужчин.
Порода называлась «никчемушник» Ч потому что ни к чему не нужен. Бабушк
а их терпеть не могла и всегда говорила, что эта порода получила особенно
е распространение в последнее время, как декоративные собачки.
«Никчемушник» Виктор ничем особенным не был занят на работе, ничем особе
нным не был занят после работы, как, впрочем, и по выходным и праздникам. Св
ой драндулет он чинил лениво и неохотно, и посему драндулет также лениво
и неохотно ездил. Наталье приходилось все время уговаривать «никчемушн
ика», чтобы он заехал за ней на работу, особенно во вторую смену, когда апт
ека закрывалась в десять, а идти по московским подворотням до троллейбус
а или метро было страшно. По магазинам он ходил тоже неохотно, объяснял эт
о тем, что к магазинам он «не приспособлен», жарко ему там и вообще как-то н
ехорошо делается. Поэтому Наталья таскалась на троллейбусе с сумками Ч
приспособлен или неприспособлен, а поесть «никчемушник» очень любил и о
бижался, когда ему ничего не давали или давали что-то не то.
Помимо прочих прелестей, существовала еще «никчемушникова» мама, котор
ая объясняла сыночку, что для такой простой девки, как Наталья, он просто п
одарок судьбы и надо хорошенько подумать, стоит на ней жениться или не ст
оит. Такого принца еще поискать, а Наталья кто такая? Да никто, провизорша
в аптеке, восемь тысяч получает!..
О том, что сам «никчемушник» ударно зарабатывает три, мама скромно умалч
ивала.
Ч …а я ему на это говорю: Витюш, ну что ты все лежишь да лежишь, давай сходи
м куда-нибудь, в бильярд, хочешь, поиграем, ты же любишь в бильярд! А он мне н
а это Ч никуда я не пойду, одеваться надо, да и вообще у меня машина вся раз
обрана, мне бы в гараж. А я знаю этот гараж!.. Машину не соберет, только приде
т на рогах, а он когда на рогах…
Ч Наташка, Ч серьезно сказала Анфиса, Ч тебе его надо срочно бросить. З
наешь, как это называется?
Ч Что? Ч перепугалась Наталья и от испуга откусила слишком большой кус
ок. Щека у нее оттопырилась.
Ч Ну вот это все, чем ты занимаешься со своим Виктором?
Ч А что?
Ч Да ничего!
Ч И как это называется?
Ч Мазохизм, вот как. Медицинский термин.
Ч Да ну тебя, Анфиска, Ч возмутилась Наталья и захлебнула бутерброд чае
м. Чай был горячий и сладкий, и она от удовольствия зажмурилась и еще посмо
трела в кружку, сколько там осталось. Осталось довольно много, значит, пок
а можно не спешить.
Ч Тебе хорошо говорить, ты вон какая красивая! И машину водишь, и самосто
ятельная такая…
Ч Наташ, при чем тут моя машина? Ну и ты научись машину водить, и тоже будеш
ь самостоятельная.
Ч Да ладно! Где я ее возьму, машину-то? Зачем мне учиться, если ее у меня все
равно никогда не будет?
Ч Да почему не будет? Или у Виктора возьми, у него же есть!
1 2 3 4 5