Клинок до середины украшен тонкой изумрудно-зеленой вязью. Эфес усыпан крупными жемчужинами, а головка завершена огромным плоским фиолетовым аметистом. Непритязательная огранка французским каре открывала глазу дрожащее, живое мерцание в самом сердце камня.
Олег поверил мечу сразу. Поверил, как человеку, ощутил, как друга. И даже понял, что у меча есть имя: Драккар. Страх исчез. Даже наоборот – появилось желание сразиться, встать с оружием в руках против достойного противника, скрестить клинки, увидеть ужас в глазах врага, услышать мольбу о пощаде, почувствовать радость победы. С кем сразиться? Естественно, с кем-то, олицетворяющим Зло.
Буквально из воздуха соткался черный плащ, подбитый кровавым бархатом, появился черный камзол, отделанный кружевами воронова крыла, заструилась над воротником коричневая дымка, обрела форму вытянутой, покрытой шерстью морды. Внизу мелькнул хвост. Шерсть на морде поползла назад, обнажая угольную кожу лица, длинный крючковатый нос, узкую щель рта, густые изогнутые брови. Фантазия быстро обрела ясность, и почти мгновенно выросли прикрытые панталонами козлиные ноги с раздвоенными копытами, вытянулись изогнутые рожки на голове.
Дьявол! Сам Дьявол. Впрочем, это естественно. Только Дьявол и есть истинно достойный противник.
Олег широко расставил ноги, слегка пригнулся, взяв меч обеими руками, и приготовился к схватке.
Дрогнули, поднимаясь, безресничные веки, сверкнули белки. Первый вздох – по комнате потянулся острый запах серы. Мелькнули между темных губ сахарные зубы – Дьявол качнулся, словно потерял на миг равновесие, раскрыл глаза и в упор посмотрел на Олега.
Кончик меча описал небольшой круг и вернулся в изначальную точку, легкий и послушный, как продолжение руки. Дьявол медленно опустился на колено и склонил голову:
– Приветствую тебя, Создатель! Драккар, словно сам собою, вскинулся вверх.
– Благодарю тебя, Создатель, за подаренную мне жизнь и клянусь служить тебе верой и правдой и исполнять все твои приказы. Если ты желаешь моей смерти, то я готов, погибнуть, благодаря тебя даже за тот краткий миг жизни, который ты дал мне своею волей.
– С чего ты решил, что я хочу тебя убить?
– Я второе из твоих созданий. Меч взял половину твоей души, мне досталась лишь четверть, но я еще достаточно близок к тебе, Создатель, чтобы чувствовать твои мысли и желания. Если ты пожелаешь, я готов помочь создавать новый мир в соответствии с твоими желаниями, высказанными и невысказанными, и избавить тебя от необходимости обдумывать каждую мелочь.
– Мир в этой камере без окон и дверей? – Олег красноречиво развел руками.
– Ты прав, Создатель. Сотворенное тобой однажды уже невозможно изменить. Но можно изменить еще не созданное.
– В каком смысле? – Кончик меча настороженно нацелился собеседнику в горло.
– Невозможно творить мир в этой уже существующей комнате. Но можно создать мир за этими стенами. – Дьявол поднялся на ноги. Стало видно, как выглядывающая из-под подола плаща мохнатая кисточка хвоста, похожая на львиную, бегает из стороны в сторону. – Ты позволишь, Создатель? Только согласно твоим мыслям, желаниям и представлениям.
Олег не успел сказать и слова, как рогатый слуга уже склонился в поклоне:
– Повинуюсь, Создатель.
На миг возникло холодное жутковатое ощущение в голове, словно там зашипела газировка.
– Что это?
– Весь этот мир, Создатель, – Дьявол развел руки, – лишь осьмушка души твоей, и он благодарен тебе за счастье своего существования.
– Ты что, издеваешься? – Олег ощутил нарастающую злость: в их маленькой комнатушке ничего не изменилось.
Но тут Дьявол сухо щелкнул черными пальцами, и стены рухнули…
Сотни жарких солнц, взметнувшихся ввысь вокруг земного диска, нагрели песок пустыни до такой степени, что в нем можно было запечь кабана. Именно поэтому ноги лошадей были обуты в толстые кожаные чулки до самых колен, а все пятеро всадников обходились без доспехов – хотя, судя по широким мечам на поясах и длинным копьям у стремени, были воинами. Головы людей укрывали небольшие войлочные шапочки, на плечах болтались свободные белые балахоны с длинными рукавами. Одежда ничем не различалась и у двух совсем молодых, лет по пятнадцать, парней, и у двух взрослых, гладко бритых воинов, и у седого старца с окладистой седой, бородой..
– Пить хочется, – негромко пробормотал один из молодых ребят.
– Терпи, Аристон, – тут же потребовал старик. – К фляге руки протянуть не смей! На жаре пить – только воду терять. Мигом потом выйдет, и только сильнее жажда мучить станет. Коли дозор затянется, ночью попьешь.
– А если не затянется, дед Велемир?
– Тогда в затоне у хозяйки из рук освежишься, – рассмеялся зрелый воин. – У нее из рук вода сла-а-адкая. У тебя сегодня дозор первый?
– Первый, дядька Михей.
– Тогда точно попробуешь, – тут же подтвердил воин.
– Лошади ушами ведут! – неожиданно оборвал их второй мальчишка.
– Молодец, Нислав, – кивнул старец. – А я уж думал, не заметит никто. А вы, Михей да Аворар, вы-то что? Мальчишка опасность раньше учуял! Только о хозяйках и думаете.
– Я так чувствую, за барханом они, – подал голос Аворар. – Двое…
– Подожди, – вскинул руку престарелый командир дозора. – А ну, Аристон, кто это может быть?
– Это?.. – Мальчишка привстал на стременах, принюхался, поднял одну руку, словно ощупывая воздух. – Одна самка… Второй нет. Горчинка, а дух холодный. Аура пустая. Это чурыги. Двое. Голодные…
– Нислав?
– Малые чудища. Когда им удается поймать человека, они запутывают его в кокон, откладывают в живот яйца и закапывают среди скал за Срединным хребтом. Череп крепкий, мечом и копьем не пробить. Тело мягкое.
– А ты, Михей, знания Январской Академии еще не растерял?
– Растерял, Велемир, растерял, – весело расхохотался дозорный. – Больно много меня эти чурыги по голове били. И вбили они в мою память, что клыки и когти у них короткие, а вот хвост тяжелый. И хоть умны они, как придворные советники хозяйки хеленов, но все равно много людей поймать не могут, а потому плодятся редко и больше двух-трех вместе не попадаются.
– Вот и хорошо, – кивнул старик. – Сейчас мы эти ваши слова и проверим. Атака академическими парами, молодые впереди.
Он потянул правый повод, поворачивая коня, и медленно поднялся на гребень ближнего бархана. Оставшиеся дозорные, вытянув пики из ременных петель, перехватили их в руки, опустили сверкающие острия вперед.
– Наш будет левый, Аристон, – предупредил Михей. – Выезжаем из-за дюны, видишь левого и скачешь на него. Меться пикой под любую из лап. Я буду в пяти шагах позади. Понял?
– Да, дядька.
– Вы готовы, Аворар? – обратился воин к старшему второй пары.
– Готовы, – кивнул тот. – Мы обходим справа. Двинулись.
Воины разъехались, обходя высокий бархан с разных сторон, после чего перешли в стремительный галоп.
Чурыги, показавшиеся в прогалине между песчаными горами, больше всего походили на больших ящериц, вставших на задние ноги и вырастивших у себя на хребте цепочку белых костяных шипов. Голова с непропорционально большой, уходящей назад черепной коробкой спереди заканчивалась небольшой пастью, усеянной мелкими острыми зубами. Глаза, глядя только вперед, выпирали на макушке, носа и ушей не имелось вовсе.
– Янва-а-арь! – заорал Нислав, выбирая левое чудовище и опуская копье.
Чурыг повернул голову на звук, сжал и разжал пальчики передних коротеньких лап, открыл пасть и злобно зашипел. Человек продолжал мчаться вперед, направляя острие пики ему под лопатку. Чурыг, сжавшись, снова зашипел и внезапно прыгнул на высоту никак не меньше трех человеческих ростов. Нислав только и успел что вскинуть голову и увидеть, как прямо в воздухе зеленое тело зверя пробивает копье скачущего позади Аворара. Чудовище, падая на песок, мелко затряслось и шлепнулось уже безжизненным куском мяса.
В это самое время второго зверя попытался заколоть Аристон. Его чурыг тоже прыгнул, но молодой дозорный успел отреагировать, вскидывая пику, – острие вошло зеленому врагу в ляжку, копье с силой рвануло назад и в сторону, руку пронзила острая боль.
Позади громко выругался Михей – от удара зверя откинуло в сторону, и он промахнулся. Всадники по инерции промчались дальше, а когда развернулись, чурыг уже стоял на ногах, слегка отклонившись на раненую ногу и в ярости стуча хвостом по песку.
– Я сам! – громко крикнул более опытный воин, снова разгоняясь в сторону чудовища. Чурыг прыгнул навстречу, но вместо того, чтобы перемахнуть всадника, врезался прямо в него – комок тел закувыркался, вскидывая фонтаны песка. Зверь и человек вскочили одновременно, промелькнул тяжелый хвост. Удар пришелся скакуну по ногам, опрокинув бедолагу на песок, а воин подпрыгнул, пропуская хвост под ногами и, резко развернувшись боком, выбросил руку с зажатым в ней тяжелым мечом вперед. Сталь легко пробила зеленую кожу, уйдя в тело на всю длину клинка, Михей тут же выдернул оружие обратно и еле успел парировать стремительный укус, поставив меч поперек пасти. Зубы заскрежетали по стали, и умирающий враг безвольно повалился набок.
– Эх ты, тетеха! – покачал головой дозорный. – Кто же чурыга в прыжке сбоку колет? Так и копье сломать можно, и без руки остаться! Цела кость-то?
Аристон ощупал болтающуюся вдоль тела непослушную руку и кивнул.
– И то хорошо. – Воин повернулся к коню, присел рядом… – Великая Геката! Три ноги сломано! Что же ты так, мой милый? Не бойся, не бойся. Сейчас вылечим…
Он торопливо расстегнул чересседельную сумку, достал несколько стеклянных флаконов, чистую тряпицу. Сделал глоток из одной бутылочки, сполоснул горло, сплюнул жидкость на песок. Потом глотнул из другой емкости, отлил чуть-чуть жидкости на тряпицу, еле слышно что-то прошептал, тщательно протер скакуну переднюю ногу, накрыл поврежденное место руками, закрыл глаза, начал торопливо бессвязно бормотать.
– Ну что же ты, Аристон? – повторил нравоучение Велемир, спустившийся с гребня дюны. – Как можно чурыга в прыжке поперек движения колоть? Его нужно или встречным бить, или из падения на пику встречать! А тут видишь, что получается…
Старик склонился над раненым конем, погладил ему морду, потрепал шею. Скакун благодарно всхрапнул.
– Ну вот, – сделал вывод командир дозора. – На два часа теперь обезножили.
– Сейчас, Дуглас, – перевел дух Михей, – сейчас мы тебя исцелим.
Он открыл еще одну бутылочку и окропил водой из нее наложенную на перелом тряпицу. Лошадь опять всхрапнула, дернула головой, словно хотела встать, потом опять откинулась на песок.
– Сумку, сумку под шею подложи, – посоветовал Аворар. – Видишь, горячо ему.
– Лошади опять ушами водят, – виновато сообщил Нислав.
– Ах, не вовремя, – вскинул голову Михей. – Поднимись на гребень, взгляни.
– А издалека уже не чувствуете совсем, – недовольно буркнул Велемир, однако запрещать ничего не стал.
Нислав заставил своего скакуна подняться на самый верх очередного бархана и вдруг увидел впереди такое, от чего в душе у него сразу ёкнуло и остро захолодело в животе: по пустыне, насколько хватало глаз, переливалась рыжая шевелящаяся масса, собранная из небольших – размером чуть больше свиньи – восьмилапых существ, похожих на собачьи головы, поставленные на ажурные суставчатые ножки. Головы настолько большие, что поджарые тощие брюшки за ними просто терялись.
– А-а-а… – попытался прокричать молодой дозорный, но в горле неожиданно пересохло. Он развернул лошадь, помчался вниз.
– Да что с тобой, колдун? – удивился Аворар, и только после этого воина прорвало:
– Арахнопаки! Стая! Тысячи!
– Похоже, что нам… – Велемир вскинул руку с раскрытой ладонью, поморщился. – Не везет сегодня… Аворар, нам их не остановить. Скачи к хозяйке границы, пусть разворачивает Щит.
– А вы?
– Скачи, кому сказано! Если Щитом ударить не успеют, эти твари до столицы прорвутся. Иной силы против них не хватит.
– А вы?
– Отобьемся, не впервой.
– Нислава послать можно…
От тревожного предчувствия скакун под воином начал нетерпеливо приплясывать. .
– Да кто ему поверит? Малец еще. Ну же, скачи!
– Хай!!! – Аворар пригнулся к шее коня, и тот, сделав с места несколько больших скачков, быстрым галопом умчался по прогалине и скрылся за барханом.
– А мы? – хриплым голосом прошептал Нислав.
– Ты зачем сюда пришел, колдун? Границу от чудовищ защищать! Вот это мы делать и станем… Михей, вставай. Не успеем мы бедолагу твоего спасти, о себе думать надо.
– Час мне всего нужен, Велемир!
Старик, не ответив, по своим следам поднялся на гребень бархана, окинул спокойным взглядом сотни рыжих оскаленных пастей, до которых оставалась от силы тысяча шагов. Прищурился, поднял ладони к лицу, пригладил бороду, что-то торопливо шепча. Потом закрыл руками глаза.
Внезапно справа от арахнопаков задрожал воздух, и прямо из него на пески высыпалась огромная стая самых настоящих четырехногих собак и с громким лаем ринулась на своих извечных врагов. Чудища начали разворачиваться по большой дуге, чтобы вступить в схватку. Первые из порождений Долины Потаенных Мыслей уже кидались на собак, щелкая зубами, пытаясь их разорвать, – но проскакивали сквозь озлобленно рычащих псов. Даже самому глупому из людей в этот миг стало бы понятно, что это всего лишь морок, наваждение, – но восьмилапые продолжали атаковать бесплотного врага.
– Внизу, берегись! – закричал Велемир, увидев, что край рыжего потока все-таки задевает прогалину меж песчаных гор: стая оказалась слишком велика, чтобы, развернуться на одном месте.
– Что? – облизнув губы, спросил Нислав.
– Держись в седле крепче, – посоветовал Михей, выпрямляясь и извлекая из ножен меч. – Аристона прикрой, он нынче однорукий.
Второй молодой дозорный держал свой клинок левой рукой, но было видно, что такое положение для него непривычно.
Послышался крадущийся шелест, словно ветер нес по камням пересохшую листву, и через гребень в прогалину хлынул поток восьмилапых тварей. Увидев добычу, они распахнули собачьи пасти с длинными желтыми клыками, ринулись на людей. Михей, экономя силы, при приближении первых арахнопаков расчетливо качнулся вправо, резко вскинул меч, обрубая ближнему чудищу лапы с одной стороны тела, качнулся влево – опустил клинок опять же на лапы другому врагу, даже не пытаясь прорубить прочные черепа. Оставшиеся без опоры порождения пустыни закувыркались, размахивая в воздухе уцелевшими конечностями, а опытный воин уже кромсал новых набегающих противников: размах – клинок вверх, наклон – клинок вниз.
Нислав, попытавшись достать с седла пикой первого из восьмилапых, промахнулся, но арахнопак, наскочив на древко боком, все равно опрокинулся, а следующий уже сам налетел на острие распахнутой пастью. Копье сразу потяжелело – дозорный кинул его, выхватил меч, тут же лихим ударом с седла развалил одно из чудовищ пополам, ткнул острием другого. Его конь, медленно мятясь, высоко вскидывал ноги, откидывая пытавшихся вцепиться хищников. Скакун Аристона пытался поступить точно так же, но его “однорукий” седок работал слишком неуклюже, а потому нескольким тварям удалось подобраться сбоку и вцепиться скакуну в бок, вырывая огромные куски мяса. Конь захрипел, закружился, встал на дыбы, выкинув воина из седла, и завалился на песок, исчезнув под рыжей копошащейся массой.
Михей тоже продержался не очень долго: вынужденный постепенно отступать под напором безмозглых собакоподобных, он опрокинулся через беспомощного Дугласа, а когда вскочил, то увидел, как арахнопаки, забыв про него, рвут на части лошадь. Воин тут же зарубил троих тварей – но остальные все равно продолжали свою трапезу.
А потом восьмилапые все вдруг сорвались с места и умчались туда, где их сотоварищи вели смертельную битву с созданными Велемиром призраками. В прогалине осталось лежать два обглоданных лошадиных скелета и полсотни искалеченных арахнопаков.
– Целы? – спросил сверху старик. – Тогда уходим скорее, пока морок стоит. Успеем до Малиновой заставы добежать, если поторопимся. Предупредить их нужно.
Потерь среди людей, как ни странно, не оказалось, а лошадь Нислава отделалась несколькими кровоточащими укусами.
– Что же это творится-то? – Михей только на миг задержался возле останков своего верного Дугласа, а потом решительным шагом направился прочь, – у войны свои законы. Думать нужно не о мертвых, думать нужно о живых.
По счастью, злобные восьмилапые твари так и не почувствовали разницы между реальными собаками и их эфемерной копией, тем более что в толкучке многие арахнопаки кусали друг друга, создавая полное впечатление реальной схватки. Четверо воинов из пограничного дозора тем временем быстрым шагом дошли до тропы, тут же свернули с нее, пройдя напрямую приболоченной балкой, и вскоре увидели впереди окруженную высоким сосновым частоколом пограничную заставу.
1 2 3 4 5 6 7
Олег поверил мечу сразу. Поверил, как человеку, ощутил, как друга. И даже понял, что у меча есть имя: Драккар. Страх исчез. Даже наоборот – появилось желание сразиться, встать с оружием в руках против достойного противника, скрестить клинки, увидеть ужас в глазах врага, услышать мольбу о пощаде, почувствовать радость победы. С кем сразиться? Естественно, с кем-то, олицетворяющим Зло.
Буквально из воздуха соткался черный плащ, подбитый кровавым бархатом, появился черный камзол, отделанный кружевами воронова крыла, заструилась над воротником коричневая дымка, обрела форму вытянутой, покрытой шерстью морды. Внизу мелькнул хвост. Шерсть на морде поползла назад, обнажая угольную кожу лица, длинный крючковатый нос, узкую щель рта, густые изогнутые брови. Фантазия быстро обрела ясность, и почти мгновенно выросли прикрытые панталонами козлиные ноги с раздвоенными копытами, вытянулись изогнутые рожки на голове.
Дьявол! Сам Дьявол. Впрочем, это естественно. Только Дьявол и есть истинно достойный противник.
Олег широко расставил ноги, слегка пригнулся, взяв меч обеими руками, и приготовился к схватке.
Дрогнули, поднимаясь, безресничные веки, сверкнули белки. Первый вздох – по комнате потянулся острый запах серы. Мелькнули между темных губ сахарные зубы – Дьявол качнулся, словно потерял на миг равновесие, раскрыл глаза и в упор посмотрел на Олега.
Кончик меча описал небольшой круг и вернулся в изначальную точку, легкий и послушный, как продолжение руки. Дьявол медленно опустился на колено и склонил голову:
– Приветствую тебя, Создатель! Драккар, словно сам собою, вскинулся вверх.
– Благодарю тебя, Создатель, за подаренную мне жизнь и клянусь служить тебе верой и правдой и исполнять все твои приказы. Если ты желаешь моей смерти, то я готов, погибнуть, благодаря тебя даже за тот краткий миг жизни, который ты дал мне своею волей.
– С чего ты решил, что я хочу тебя убить?
– Я второе из твоих созданий. Меч взял половину твоей души, мне досталась лишь четверть, но я еще достаточно близок к тебе, Создатель, чтобы чувствовать твои мысли и желания. Если ты пожелаешь, я готов помочь создавать новый мир в соответствии с твоими желаниями, высказанными и невысказанными, и избавить тебя от необходимости обдумывать каждую мелочь.
– Мир в этой камере без окон и дверей? – Олег красноречиво развел руками.
– Ты прав, Создатель. Сотворенное тобой однажды уже невозможно изменить. Но можно изменить еще не созданное.
– В каком смысле? – Кончик меча настороженно нацелился собеседнику в горло.
– Невозможно творить мир в этой уже существующей комнате. Но можно создать мир за этими стенами. – Дьявол поднялся на ноги. Стало видно, как выглядывающая из-под подола плаща мохнатая кисточка хвоста, похожая на львиную, бегает из стороны в сторону. – Ты позволишь, Создатель? Только согласно твоим мыслям, желаниям и представлениям.
Олег не успел сказать и слова, как рогатый слуга уже склонился в поклоне:
– Повинуюсь, Создатель.
На миг возникло холодное жутковатое ощущение в голове, словно там зашипела газировка.
– Что это?
– Весь этот мир, Создатель, – Дьявол развел руки, – лишь осьмушка души твоей, и он благодарен тебе за счастье своего существования.
– Ты что, издеваешься? – Олег ощутил нарастающую злость: в их маленькой комнатушке ничего не изменилось.
Но тут Дьявол сухо щелкнул черными пальцами, и стены рухнули…
Сотни жарких солнц, взметнувшихся ввысь вокруг земного диска, нагрели песок пустыни до такой степени, что в нем можно было запечь кабана. Именно поэтому ноги лошадей были обуты в толстые кожаные чулки до самых колен, а все пятеро всадников обходились без доспехов – хотя, судя по широким мечам на поясах и длинным копьям у стремени, были воинами. Головы людей укрывали небольшие войлочные шапочки, на плечах болтались свободные белые балахоны с длинными рукавами. Одежда ничем не различалась и у двух совсем молодых, лет по пятнадцать, парней, и у двух взрослых, гладко бритых воинов, и у седого старца с окладистой седой, бородой..
– Пить хочется, – негромко пробормотал один из молодых ребят.
– Терпи, Аристон, – тут же потребовал старик. – К фляге руки протянуть не смей! На жаре пить – только воду терять. Мигом потом выйдет, и только сильнее жажда мучить станет. Коли дозор затянется, ночью попьешь.
– А если не затянется, дед Велемир?
– Тогда в затоне у хозяйки из рук освежишься, – рассмеялся зрелый воин. – У нее из рук вода сла-а-адкая. У тебя сегодня дозор первый?
– Первый, дядька Михей.
– Тогда точно попробуешь, – тут же подтвердил воин.
– Лошади ушами ведут! – неожиданно оборвал их второй мальчишка.
– Молодец, Нислав, – кивнул старец. – А я уж думал, не заметит никто. А вы, Михей да Аворар, вы-то что? Мальчишка опасность раньше учуял! Только о хозяйках и думаете.
– Я так чувствую, за барханом они, – подал голос Аворар. – Двое…
– Подожди, – вскинул руку престарелый командир дозора. – А ну, Аристон, кто это может быть?
– Это?.. – Мальчишка привстал на стременах, принюхался, поднял одну руку, словно ощупывая воздух. – Одна самка… Второй нет. Горчинка, а дух холодный. Аура пустая. Это чурыги. Двое. Голодные…
– Нислав?
– Малые чудища. Когда им удается поймать человека, они запутывают его в кокон, откладывают в живот яйца и закапывают среди скал за Срединным хребтом. Череп крепкий, мечом и копьем не пробить. Тело мягкое.
– А ты, Михей, знания Январской Академии еще не растерял?
– Растерял, Велемир, растерял, – весело расхохотался дозорный. – Больно много меня эти чурыги по голове били. И вбили они в мою память, что клыки и когти у них короткие, а вот хвост тяжелый. И хоть умны они, как придворные советники хозяйки хеленов, но все равно много людей поймать не могут, а потому плодятся редко и больше двух-трех вместе не попадаются.
– Вот и хорошо, – кивнул старик. – Сейчас мы эти ваши слова и проверим. Атака академическими парами, молодые впереди.
Он потянул правый повод, поворачивая коня, и медленно поднялся на гребень ближнего бархана. Оставшиеся дозорные, вытянув пики из ременных петель, перехватили их в руки, опустили сверкающие острия вперед.
– Наш будет левый, Аристон, – предупредил Михей. – Выезжаем из-за дюны, видишь левого и скачешь на него. Меться пикой под любую из лап. Я буду в пяти шагах позади. Понял?
– Да, дядька.
– Вы готовы, Аворар? – обратился воин к старшему второй пары.
– Готовы, – кивнул тот. – Мы обходим справа. Двинулись.
Воины разъехались, обходя высокий бархан с разных сторон, после чего перешли в стремительный галоп.
Чурыги, показавшиеся в прогалине между песчаными горами, больше всего походили на больших ящериц, вставших на задние ноги и вырастивших у себя на хребте цепочку белых костяных шипов. Голова с непропорционально большой, уходящей назад черепной коробкой спереди заканчивалась небольшой пастью, усеянной мелкими острыми зубами. Глаза, глядя только вперед, выпирали на макушке, носа и ушей не имелось вовсе.
– Янва-а-арь! – заорал Нислав, выбирая левое чудовище и опуская копье.
Чурыг повернул голову на звук, сжал и разжал пальчики передних коротеньких лап, открыл пасть и злобно зашипел. Человек продолжал мчаться вперед, направляя острие пики ему под лопатку. Чурыг, сжавшись, снова зашипел и внезапно прыгнул на высоту никак не меньше трех человеческих ростов. Нислав только и успел что вскинуть голову и увидеть, как прямо в воздухе зеленое тело зверя пробивает копье скачущего позади Аворара. Чудовище, падая на песок, мелко затряслось и шлепнулось уже безжизненным куском мяса.
В это самое время второго зверя попытался заколоть Аристон. Его чурыг тоже прыгнул, но молодой дозорный успел отреагировать, вскидывая пику, – острие вошло зеленому врагу в ляжку, копье с силой рвануло назад и в сторону, руку пронзила острая боль.
Позади громко выругался Михей – от удара зверя откинуло в сторону, и он промахнулся. Всадники по инерции промчались дальше, а когда развернулись, чурыг уже стоял на ногах, слегка отклонившись на раненую ногу и в ярости стуча хвостом по песку.
– Я сам! – громко крикнул более опытный воин, снова разгоняясь в сторону чудовища. Чурыг прыгнул навстречу, но вместо того, чтобы перемахнуть всадника, врезался прямо в него – комок тел закувыркался, вскидывая фонтаны песка. Зверь и человек вскочили одновременно, промелькнул тяжелый хвост. Удар пришелся скакуну по ногам, опрокинув бедолагу на песок, а воин подпрыгнул, пропуская хвост под ногами и, резко развернувшись боком, выбросил руку с зажатым в ней тяжелым мечом вперед. Сталь легко пробила зеленую кожу, уйдя в тело на всю длину клинка, Михей тут же выдернул оружие обратно и еле успел парировать стремительный укус, поставив меч поперек пасти. Зубы заскрежетали по стали, и умирающий враг безвольно повалился набок.
– Эх ты, тетеха! – покачал головой дозорный. – Кто же чурыга в прыжке сбоку колет? Так и копье сломать можно, и без руки остаться! Цела кость-то?
Аристон ощупал болтающуюся вдоль тела непослушную руку и кивнул.
– И то хорошо. – Воин повернулся к коню, присел рядом… – Великая Геката! Три ноги сломано! Что же ты так, мой милый? Не бойся, не бойся. Сейчас вылечим…
Он торопливо расстегнул чересседельную сумку, достал несколько стеклянных флаконов, чистую тряпицу. Сделал глоток из одной бутылочки, сполоснул горло, сплюнул жидкость на песок. Потом глотнул из другой емкости, отлил чуть-чуть жидкости на тряпицу, еле слышно что-то прошептал, тщательно протер скакуну переднюю ногу, накрыл поврежденное место руками, закрыл глаза, начал торопливо бессвязно бормотать.
– Ну что же ты, Аристон? – повторил нравоучение Велемир, спустившийся с гребня дюны. – Как можно чурыга в прыжке поперек движения колоть? Его нужно или встречным бить, или из падения на пику встречать! А тут видишь, что получается…
Старик склонился над раненым конем, погладил ему морду, потрепал шею. Скакун благодарно всхрапнул.
– Ну вот, – сделал вывод командир дозора. – На два часа теперь обезножили.
– Сейчас, Дуглас, – перевел дух Михей, – сейчас мы тебя исцелим.
Он открыл еще одну бутылочку и окропил водой из нее наложенную на перелом тряпицу. Лошадь опять всхрапнула, дернула головой, словно хотела встать, потом опять откинулась на песок.
– Сумку, сумку под шею подложи, – посоветовал Аворар. – Видишь, горячо ему.
– Лошади опять ушами водят, – виновато сообщил Нислав.
– Ах, не вовремя, – вскинул голову Михей. – Поднимись на гребень, взгляни.
– А издалека уже не чувствуете совсем, – недовольно буркнул Велемир, однако запрещать ничего не стал.
Нислав заставил своего скакуна подняться на самый верх очередного бархана и вдруг увидел впереди такое, от чего в душе у него сразу ёкнуло и остро захолодело в животе: по пустыне, насколько хватало глаз, переливалась рыжая шевелящаяся масса, собранная из небольших – размером чуть больше свиньи – восьмилапых существ, похожих на собачьи головы, поставленные на ажурные суставчатые ножки. Головы настолько большие, что поджарые тощие брюшки за ними просто терялись.
– А-а-а… – попытался прокричать молодой дозорный, но в горле неожиданно пересохло. Он развернул лошадь, помчался вниз.
– Да что с тобой, колдун? – удивился Аворар, и только после этого воина прорвало:
– Арахнопаки! Стая! Тысячи!
– Похоже, что нам… – Велемир вскинул руку с раскрытой ладонью, поморщился. – Не везет сегодня… Аворар, нам их не остановить. Скачи к хозяйке границы, пусть разворачивает Щит.
– А вы?
– Скачи, кому сказано! Если Щитом ударить не успеют, эти твари до столицы прорвутся. Иной силы против них не хватит.
– А вы?
– Отобьемся, не впервой.
– Нислава послать можно…
От тревожного предчувствия скакун под воином начал нетерпеливо приплясывать. .
– Да кто ему поверит? Малец еще. Ну же, скачи!
– Хай!!! – Аворар пригнулся к шее коня, и тот, сделав с места несколько больших скачков, быстрым галопом умчался по прогалине и скрылся за барханом.
– А мы? – хриплым голосом прошептал Нислав.
– Ты зачем сюда пришел, колдун? Границу от чудовищ защищать! Вот это мы делать и станем… Михей, вставай. Не успеем мы бедолагу твоего спасти, о себе думать надо.
– Час мне всего нужен, Велемир!
Старик, не ответив, по своим следам поднялся на гребень бархана, окинул спокойным взглядом сотни рыжих оскаленных пастей, до которых оставалась от силы тысяча шагов. Прищурился, поднял ладони к лицу, пригладил бороду, что-то торопливо шепча. Потом закрыл руками глаза.
Внезапно справа от арахнопаков задрожал воздух, и прямо из него на пески высыпалась огромная стая самых настоящих четырехногих собак и с громким лаем ринулась на своих извечных врагов. Чудища начали разворачиваться по большой дуге, чтобы вступить в схватку. Первые из порождений Долины Потаенных Мыслей уже кидались на собак, щелкая зубами, пытаясь их разорвать, – но проскакивали сквозь озлобленно рычащих псов. Даже самому глупому из людей в этот миг стало бы понятно, что это всего лишь морок, наваждение, – но восьмилапые продолжали атаковать бесплотного врага.
– Внизу, берегись! – закричал Велемир, увидев, что край рыжего потока все-таки задевает прогалину меж песчаных гор: стая оказалась слишком велика, чтобы, развернуться на одном месте.
– Что? – облизнув губы, спросил Нислав.
– Держись в седле крепче, – посоветовал Михей, выпрямляясь и извлекая из ножен меч. – Аристона прикрой, он нынче однорукий.
Второй молодой дозорный держал свой клинок левой рукой, но было видно, что такое положение для него непривычно.
Послышался крадущийся шелест, словно ветер нес по камням пересохшую листву, и через гребень в прогалину хлынул поток восьмилапых тварей. Увидев добычу, они распахнули собачьи пасти с длинными желтыми клыками, ринулись на людей. Михей, экономя силы, при приближении первых арахнопаков расчетливо качнулся вправо, резко вскинул меч, обрубая ближнему чудищу лапы с одной стороны тела, качнулся влево – опустил клинок опять же на лапы другому врагу, даже не пытаясь прорубить прочные черепа. Оставшиеся без опоры порождения пустыни закувыркались, размахивая в воздухе уцелевшими конечностями, а опытный воин уже кромсал новых набегающих противников: размах – клинок вверх, наклон – клинок вниз.
Нислав, попытавшись достать с седла пикой первого из восьмилапых, промахнулся, но арахнопак, наскочив на древко боком, все равно опрокинулся, а следующий уже сам налетел на острие распахнутой пастью. Копье сразу потяжелело – дозорный кинул его, выхватил меч, тут же лихим ударом с седла развалил одно из чудовищ пополам, ткнул острием другого. Его конь, медленно мятясь, высоко вскидывал ноги, откидывая пытавшихся вцепиться хищников. Скакун Аристона пытался поступить точно так же, но его “однорукий” седок работал слишком неуклюже, а потому нескольким тварям удалось подобраться сбоку и вцепиться скакуну в бок, вырывая огромные куски мяса. Конь захрипел, закружился, встал на дыбы, выкинув воина из седла, и завалился на песок, исчезнув под рыжей копошащейся массой.
Михей тоже продержался не очень долго: вынужденный постепенно отступать под напором безмозглых собакоподобных, он опрокинулся через беспомощного Дугласа, а когда вскочил, то увидел, как арахнопаки, забыв про него, рвут на части лошадь. Воин тут же зарубил троих тварей – но остальные все равно продолжали свою трапезу.
А потом восьмилапые все вдруг сорвались с места и умчались туда, где их сотоварищи вели смертельную битву с созданными Велемиром призраками. В прогалине осталось лежать два обглоданных лошадиных скелета и полсотни искалеченных арахнопаков.
– Целы? – спросил сверху старик. – Тогда уходим скорее, пока морок стоит. Успеем до Малиновой заставы добежать, если поторопимся. Предупредить их нужно.
Потерь среди людей, как ни странно, не оказалось, а лошадь Нислава отделалась несколькими кровоточащими укусами.
– Что же это творится-то? – Михей только на миг задержался возле останков своего верного Дугласа, а потом решительным шагом направился прочь, – у войны свои законы. Думать нужно не о мертвых, думать нужно о живых.
По счастью, злобные восьмилапые твари так и не почувствовали разницы между реальными собаками и их эфемерной копией, тем более что в толкучке многие арахнопаки кусали друг друга, создавая полное впечатление реальной схватки. Четверо воинов из пограничного дозора тем временем быстрым шагом дошли до тропы, тут же свернули с нее, пройдя напрямую приболоченной балкой, и вскоре увидели впереди окруженную высоким сосновым частоколом пограничную заставу.
1 2 3 4 5 6 7