Затормозив перед дверью, по которой криво ползла выжженная надпись «Остров Буян», Середин перекинул тубус из-за спины в руку, достал крестик, покрутил между пальцами, прислушиваясь к ощущениям.
Тепленький. Странно: на старого Ворона заговоренный крест всегда реагировал, словно на тысячелетнего вампира - разве что не краснел от накала. Может, нет сегодня Ратмировича в клубе? Тогда и беспокоиться незачем, злится он после прошлой ссоры или уже остыл. А с другой стороны - что здесь делать, коли со старым чародеем не перемолвиться?
Дверь внезапно растворилась, на улицу вывалилась веселая компания из двух десятков парней и пяти девушек. Некоторые шли с зачехленными щитами, двое - с длинными мечами, старательно замотанными в тряпки. Видать, какая-то группа закончила занятия. Ведун пожал плечами, спрятал крест и вошел в призывно распахнутую дверь.
- Олежка? Привет! Ну, ты как? Сделал?
- Привет… - После залитой солнцем улицы лица мужчин в коридоре было не различить. Разве что голова показались знакомыми. У того, что пониже ростом, желтовато поблескивала лысина.
Забыл, он всех забыл.
- Так получился заговор-то?
- Не то слово, - криво усмехнулся Середин.
- Слушай, а усы у тебя откуда? В пятницу же, вроде, не было! И вообще, какой-то ты… Другой как будто стал. Матерый какой-то. Обветрился, загорел.
- Это после заговора.
- Чего? - Ребята рассмеялись. - Так смысл нашего учения в усах, что ли, заключается?
- Костя? Стас? - наконец узнал старых друзей Олег. - Сколько лет, сколько зим… Ворон у себя?
- Там он, журналы листает. Вроде, в настроении. Загляни, авось обойдется.
Похожий на румяный колобок - низкорослый, пухленький и круглолицый, - руководитель клуба сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, прихлебывал пиво и с интересом изучал журнал «Техника - Молодежи», успевший изрядно обветшать от возраста. Цифры на обложке свидетельствовали, что отпечатан он был аж в семьдесят пятом году.
- Что, Ливон Ратмирович, веком раньше, веком позже особого значения не имеет? - вместо приветствия усмехнулся Олег.
- Никак, бродяга вернулся? - опустив журнал, склонил голову набок учитель. - Ты ли это, али не ты?
- Да я уж и сам не знаю, - двумя пальцами пригладил тонкие усики Середин. - Может, ты подскажешь?
- Подсказать не подскажу, - Ворон кинул журнал на стол, поставил рядом бутылку, стряхнул соринку с широкого рукава рубахи, - но могу проверить…
С невероятной для старика легкостью он прямо с кресла взметнулся к потолку, перемахнул через стол. Ведун увидел сверкнувший в руке меч, вскинул над головой тубус, закрываясь от первого удара, а когда колдун, приземлившись, на мгновенье замер, удерживая равновесие, - рванул в стороны половинки тубуса, поймал за рукоять вывалившуюся саблю и тут же рубанул учителя по голове. Ножны слетели сами, обнаженный клинок оттяпал уголок от спинки стула - Ратмирович уже перекатился влево, его клинок мелькнул в направлении серединского горла. Ведун шарахнулся назад, зацепил ногой и метнул в старика стул, под его прикрытием кинулся в угол, подхватил с линолеума влажную половую тряпку, одним круговым движением намотал на левое предплечье, а стоявшее рядом ведро опять же ногой швырнул в Ворона. Костя со Стасом, столкнувшись в дверях, шарахнулись в коридор, старик пригнулся, а Олег подхватил с пола половинку тубуса и насадил его на руку поверх тряпки.
Учитель кольнул его снизу. Ведун успел отвести чужой клинок вбок и рубанул сверху - однако верткий старик уже скользнул влево, к столу, изобразил глубокий выпад с уколом в грудь. Середин отмахнул меч в сторону и тут же ударил Ворона поперек живота. Тот откинулся на спину - да так резко, что перекувырнулся через стол и, пригнувшись, побежал вокруг, на ходу бормоча заговор.
- Крест, крест привязывай! - закричал кто-то из друзей.
Старик прямо на глазах растворился в воздухе, стал невидимкой - однако времени привязывать заветный амулет у Олега не было. Он просто сцапал бутылку с пивом, широким жестом махнул ею вдоль комнаты и ударил клинком туда, где темная жидкость не плеснула на стену, а растворилась в воздухе. Невидимый Ратмирович громко ругнулся, зашелестели быстрые шаги. Середин метнул на звук бутылку, потом кольнул следом саблей - но только бесполезно рассек воздух. Зашуршали бумажки на столе, стукнули об пол ноги - ведун выбросил вперед оружие, пытаясь пригвоздить учителя к стене, но попал лишь в листок с правилами техники безопасности. Одновременно к его горлу прикоснулось холодное лезвие, а ласковый голос в самое ухо прошептал:
- Молодец, бродяга, молодец. Два раза чуть не зарезал своего любящего пе-да-го-га. - Ворон хорошо слышно перевел дух. - Молодец. Можно подумать, лет десять каждый день тренировался.
- Не десять, а пять, - поправил Олег. - И не каждый день, а от силы раз в десять суток. Но зато в моей школе никто не ставил троек. Середнячкам просто отрезали головы.
- Результативная методика.
Клинок перестал давить Середину на горло и медленно уполз в сторону. Из воздуха появилась рука Ворона, потом плечо. Проступая из ничего, как изображение на упавшей в проявитель фотобумаге, учитель прошел по комнате, остановился у стола, выдвинул ящик, бросил в него меч, не глядя махнул рукой над столом, потом, с некоторым недоумением, еще раз, сплюнул, дотянулся до холодильника, открыл и снял с дверцы непочатую бутылку «Оболони».
- Очень эффективная. Вот только отсев слишком большой получается. Будешь, бродяга?
- Я за рулем… - Олег подобрал ножны, спрятал саблю и пнул ногой крышку картонного цилиндра. - Хана тубусу.
- Бывает, - довольно улыбнулся старик. - И что ты теперь сделаешь?
- Морок наводить придется. Чтобы прохожие ее не видели. И гаишники. А то ведь на каждом углу стопорить будут.
- Вот и правильно, - похвалил Ворон, открывая бутылку о край стола. - Коли знанием владеешь, пользоваться им надобно, а не за картонки прятаться. Так что, бродяга? Мыслю я, ведомо тебе ныне, зачем чародейство и дело ратное изучать надобно?
- Получается, чтобы ворота Итшахра запертыми оставить?
- Это уж каждому свое… - задумчиво прихлебнул пиво старик. - Стало быть, на последних каимовцев ты в скитаниях набрел? Убил?
- Нет. Жертву увел, без которой бога мертвых не выпустить.
- Какого бога? - недовольно сморщился Ворон. - На Руси боги! А то - бесы злобные. Ишь, землю нашу отчую мертвецам своим отдать порешили!
- Подожди, Олежка, - встрял в разговор худосочный Костя. - Это вы про заклинание? С ним что-то случилось? Ты куда-то пропадал? Это оттуда усы выросли?
- Не рассказывай им, - покачал головой Ливон Ратмирович. - Пусть сами попробуют.
- Жалко мужиков.
- Ничего, не пропадут. Семь лет учатся. Пора экзамен сдавать. Ты ведь не пропал?
- А что там было? - подал голос Стас.
- Много было, - развел руками Середин. - За вечер всего и не рассказать.
- Ну, хоть в общих чертах! - взмолились оба.
- В общих чертах я вам так скажу, - вальяжно раскинулся в кресле старик. - Много у меня учеников через руки прошло. В иные года хорошо учились, в иные не очень, а порой и вовсе никто не интересовался, да еще и карами за уроки грозили. Однако же в сии годы дело развернулось неплохо. Мыслю, тысячи три-четыре людишек к нам в клуб заглянули. Из всех токмо вы трое удачливы и в ратном деле, и в чародействе оказались, и леностью не страдали, каковая любой талант сгубить способна. Токмо вы трое черту последнюю перейти способны, силу полную обрести, над миром подняться. А покуда шага последнего не сделаете, так школярами и останетесь.
- И что там, за чертой? - поинтересовался Костя.
- Вам понравится, - пообещал Ворон. - Там хорошо… Правда, бродяга?
Ведун тактично промолчал.
- Но ведь ты там ничего не потерял? Только приобрел!
- Почему не потерял? - пожал плечами Середин. - Кистень мой пропал. Серебряный. Прибрал кто-то… Чтоб на них Медный страж обозлился.
- О! Кистень! - вскинул палец Ливон Ратмирович. Он наклонился к столу, дернул к себе ящик: - Вы гляньте, чего я тут на дикой свалке за мясокомбинатом нашел. Видать, музей какой-то или театр ремонт делал и люстру выбросил…
Руководитель клуба высыпал на столешницу, поверх журнала, с десяток сверкающих гранями то ли стеклянных, то ли хрустальных капелек. Причем довольно увесистых - граммов по двести-триста. Как раз вес обычного боевого кистеня. Возле острых кончиков в украшениях были проделаны сквозные отверстия для крепежа.
- Вот. Шнурок шелковый продеваешь - и хоть завтра в сечу, - довольно предложил Ворон. - Красиво и удобно.
- Так хрупкие же… - неуверенно пригладил лысину Стас. - Стекло.
- Это оно, когда в окне, хрупкое, или в бутылке, - прихлебнул пиво старик. - А коли шаром сделано, так иной камень стеклом разбить можно. Особливо, если закалить. Так ведь, бродяга?
- В горне размягчить можно, да в воду. Но помнется, когда расплавится. Оно ведь мягким будет. Форму нужно делать специальную. Ладно, попробую.
Он забрал со стола сразу три «капельки» и сунул в поясную сумку. Костя привстал у дверей на цыпочки и попытался заглянуть внутрь:
- А чего ты от этого заклинания приобрел, Олежка? Только усы?
- Не только, - улыбнулся Середин. - Еще кое-что приобрел. Разноцветное. С синим и зеленым глазами.
- Что-о-о?! - Ворон поперхнулся пивом и закашлялся, роняя на стол коричневатую пену: - Что?! Ты притащил ее с собой?
- Я не хотел… - прикусил губу Олег. - Так получилось.
- Ты с ума сошел?!
- Зато я смог забрать ее у Аркаима.
- Ты чего, совсем ума лишился?! - Старик, качнувшись вперед, звучно постучал себя бутылкой по лбу. - Ты понимаешь, что она способна уничтожить весь наш мир?! Стереть всю землю в порошок?!
- Она тут вообще ни при чем, Ливон Ратмирович! Она всего лишь жертва. Открыть врата Итшахра хотел Аркаим.
- Пока она жива, это всегда может сделать кто-то другой!
- Не может, - покачал головой ведун. - Для этого нужно знать, на каком алтаре приносились первые жертвы, владеть книгой Махагри, быть каимцем и заполучить Урсулу.
- Мужики, - кашлянул Стас. - А по-русски вы говорить не пробовали?
- Ты играешь с огнем, бродяга, - покачал головой старик. - Ох, каким огнем… Ладно бы собой одним рисковал. А то весь мир разом спалить можешь.
- Подожди, Ливон Ратмирович, - заметил странность Олег. - Так ты чего - знал? И про каимцев знал, и про книгу, и про Урсулу? Почему же не предупредил?
- Да чего я знал? - Ворон откинулся на спинку кресла и вылил себе в рот последние капли «Оболони». - Слышал от персидских магов про эту легенду. Что живут два брата-каима, которые мечтают отдать нашу землю мертвецам, и что для этого им нужна девственница с разноцветными глазами. И что случится это в год шеститысячный с чем-то от сотворения мира. Срок миновал, земля уцелела. Все облегченно вздохнули и стали жить дальше. Пророчества там были хитрые, вполне могли и не совпасть.
- Совпали, Ливон Ратмирович, совпали… - Середин полувытащил саблю, вогнал ее обратно и присел на край стола. - Ты же знаешь, пророчества всегда исполняются. Просто их смысл становится понятен только после исполнения… Ты вот что… Скажи, Ливон Ратмирович, а как там братья? Что с ними после моего исчезновения случилось?
- А я откуда знаю?
- Я думал, ты знаешь все… учитель.
- Я выгляжу таким многомудрым? - довольно ухмыльнулся старик, потянулся к холодильнику и достал еще бутылку. - Увы, бродяга, я много чего не знаю. Не знаю, сколько зубов у нильского крокодила, сколько букв «Л» пишется в слове «Тал-л-л-лин», сколько игроков в команде «Зенита». Никто не знает всего, бродяга. И уж тем более не знает того, чем никогда не интересовался. Сам подумай, Олежка, зачем мне эти каимовцы сдались? Ну, жили два брата… И леший с ними!
- Хорошее, похоже, заклинание Олег испробовал, - оглянулся на Костю Стас. - Вон сколько впечатлений. Может, и нам попробовать?
- Пулемет с собой возьмите, - не удержался от совета Середин.
- А ты брал?
- Нет. И горько потом раскаивался.
- Перестань их пугать, бродяга! Не то так по эту сторону и останутся.
- И правильно сделают. Поеду-ка я домой, Ливон Ратмирович. У меня там новоявленное сокровище на пару с мамочкой целый день взаперти сидят. Боюсь, всю посуду уже перебили. Сам знаешь, каково двум женщинам в одной берлоге. Я ведь поздороваться просто хотел, на тебя посмотреть. Ты это или не ты?
- Ну, и что решил, бродяга?
- Как ты мог узнать меня, Ратмирович? Не сейчас. Там, у Мурома… Ведь ты тогда увидел меня в первый раз!
- Тебе сказать правду, бродяга? - прищурился Ворон. - Быть посему, скажу. Все дело в том, что ты все еще ученик, а я учитель. Вскоре ты узнаешь немало нового и сам сможешь на все ответить. К тому же, мы ведь еще увидимся. И не раз. А покамест деньков пять тебе можно отдохнуть. Заслужил.


* * *

Что больше всего удивило Олега, когда он открыл дверь - так это тишина в доме. Тихонько мурмулил на кухне холодильник, приглушенно бормотал телевизор, прерываемый редкими смешками. Стараясь двигаться бесшумно, Середин снял ботинки, скользнул к себе в комнату. Положил шлем на стол, расстегнул ремень, спрятал саблю под постель, потом прокрался к большой комнате, осторожно толкнул дверь.
Ну да, само собой! Мамочка перелистывала альбом, отпуская слышные только Урсуле замечания, невольница сидела рядом, поджав ноги, все еще одетая только в легкий халатик.
- Господин! - первой заметила его рабыня, спрыгнула с дивана и кинулась на шею. - Тебя так долго не было, господин!
- Я и не заметила, как ты вернулся, сынок. - Мама захлопнула альбом, поднялась: - Постой, Олег, да что с тобой такое? Ты чего, устал? Усы откуда-то взялись… Утром же еще не было! Приклеил, что ли?
- Как же не было? Я уже две недели их ношу! - не моргнув глазом, соврал Середин. Что еще оставалось делать?
- Перестань паясничать! Я же твердо помню, что еще утром их у тебя не было!
- Сама подумай, мама. Не могли же они у меня за один день вырасти?
- И вообще вид у тебя какой-то усталый. Славно на пять лет разом старше стал. Небось, опять в клубе три часа со своими игрушками прыгал? И это после целого дня в кузне! Отдыхать тебе надо больше, а то сгоришь у меня, как свеча. Знаешь, во сколько лет балерины на пенсию выходят? А они куда меньше твоего трудятся.
- Ерунда. Высплюсь - утром буду, как огурчик.
- Знаю я, как ты выспишься, - стрельнула глазами в сторону Урсулы женщина. - Девочка, ты посиди пока, «Убойный отдел» посмотри. Мне с сыном нужно поговорить.
- Слушаю, госпожа, - склонила голову невольница и юркнула обратно на диван.
- Я же просила, Урсула. Не надо никакой госпожи. Просто мама.
- Мама?! - передернуло Олега. - Почему «мама»?
- У нее с именем-отчеством никак не получается. - Женщина увлекла сына в коридор. - И про себя ничего не говорит. А что говорит, того я не понимаю. Ханство, дворец, купцы, война. Ерунда какая-то. Но на тебя чуть не молится! - Матушка понизила голос. - Тебе повезло, обормот, ох, повезло. Держи ее крепко. Любит, видно, до безумия. Как о тебе речь заходит, так у нее аж голос меняется. Не сварлива, не упряма, не белоручка. И посуду помыла, и пол весь вытерла, и пыль убрала. Только и спрашивает, чем еще помочь. Правда, картошку чистить, сразу видно, не умеет. Но старательна. И ведет себя уважительно, не то что твои предыдущие, не корчится… Умница девка! Хозяйка из нее выйдет - загляденье. И собой хороша. Бери ее, и не думай! Сбежит - локти себе кусать будешь…
- Эк она тебя проняла-то за день! - изумился Середин. - Однако, умели раньше баб в гаремах воспитывать. Не характер - чистый шелк. Первый раз слышу, чтобы ты кого-то из моих знакомых хвалила.
- А ты тоже гусь лапчатый, так и норовишь на шею девочке усесться! Зачем заставляешь себя господином называть? Почто над ней издеваешься? Тоже мне, султан-паша нашелся… Погоди, какой гарем? Она мне тоже про гарем что-то рассказывала.
- Поселок такой. В Астраханской области. Она там все детство провела, до совершеннолетия, - почти чистую правду сказал ведун. Не стал уточнять только, в каком веке Урсулу воспитывали в таком исключительном послушании и уважении к старшим.
- А-а. Тогда понятно, почему она многим вещам удивляется, словно первый раз видит. Ты поверишь - спичку сама не смогла зажечь! И микроволновки боится. Я ей чай там согрела, так она пить поначалу отказывалась. И все кланялась… Постой, Олег, а почему она у тебя голая совсем в комнате оказалась? Где ее одежда?
- Разорвал в мелкие клочки в порыве страсти, - потупил взор Олег.
- Нет, ты у меня все-таки обормот, - всплеснула руками женщина и постучала костяшками ему по лбу: - А ты подумал, как ей потом из дому выходить? Как она теперь выбираться будет? Твое счастье, горе луковое, что она, видать, души в тебе не чает и про все на свете забыла. Ведь дела у нее какие-то, наверное, есть, учится она где-то. Ох, везунчик ты незаслуженный. Держи девку крепче! С такой женой будешь как сыр в масле кататься.
- Ж-жено-ой? - У Середина от такого предположения даже губы пересохли.
Нет, Урсула отличная девица - и послушная, и ласковая, и пережила вместе с ним немало.
1 2 3 4 5