Fenzin
«Прозоров А. Андрей Беспамятный. Кастинг Ивана Грозного»: Крылов; СПб.; 2004
ISBN 5-8378-0124-3
Аннотация

Группа российских пограничников, погибших в бою на горном перевале, воскресает несколько веков спустя. Люди из будущего поручают им странную миссию – отправиться в далекое прошлое, в середину шестнадцатого столетия, и добыть захваченный татарами кастинг – артефакт таинственного предназначения. Задача кажется несложной для видавших виды профессионалов, к тому же вооруженных до зубов.
Но в первой же схватке сержант Андрей Матях понимает, что привычные АКМы и гранаты – не самое надежное средство против сабель и луков и что тактика двадцатого века неприемлема в битвах эпохи Ивана Грозного…


Александр ПРОЗОРОВ
АНДРЕЙ БЕСПАМЯТНЫЙ: КАСТИНГ ИВАНА ГРОЗНОГО

Глава 1
ЧЕХИ

В капитанской землянке, выбитой в скальной площадке пятью блиндажными зарядами 1, пахло крепким кофе. Причем не растворимым, а самым настоящим – свежемолотым из хорошо прожаренных, еще горячих зерен, залитых ключевой водой и долго-долго томившихся в раскаленном песке. Андрей даже сглотнул от неожиданно появившейся во рту горчинки и облизнул сухие губы. Умом Матях, конечно, понимал, что настоящему кофе здесь, в Дай-Килойском ущелье, под самой вершиной горы Гонти, взяться неоткуда. Тем более сварить его здесь, в землянке начальника заставы, вовсе невозможно. Не имелось тут для этого ни примуса, ни посуды. Капитан Ратников обедал всегда вместе со всеми, в общей палатке, и ничего лишнего себе никогда не позволял. Но запах все равно продолжал витать в воздухе.
Сержант быстро осмотрелся: письменный стол, поставленный на попа доисторический фибровый чемодан, на котором, прикрытый белой тряпицей, возвышался двухкассетный «Панасоник», грубо сваренный из стальных листов сейф, «буржуйка» у дальней стены и портрет Кутузова, поперек мундира которого тянулась бело-сине-красная лента. Путин, разумеется, тоже имелся – он с ехидной усмешкой следил за офицером из стоящей на столе деревянной рамочки.
– Тоже чувствуешь? – проследил за взглядом подчиненного капитан и медленным движением огладил свою лысину. – Полдня откуда-то паленым воняет. А где тлеет – найти не могу.
– Может, провода аккумуляторные перетерлись? – предположил Матях. – Теперь слегка подкорачивают, вот изоляция и горит.
– Да проверял я, все нормально. – Однако Ратников встал, провел большими пальцами под ремнем, поддерживающим уже заметный животик, потом заглянул за сейф. Именно там тянулась «полевка», уходящая от магнитофона через стену к аккумулятору бензинового генератора. – Нет, все в порядке.
Капитан устало вздохнул, вернулся за стол, снизу вверх посмотрел сержанта:
– Ну что, Андрей, не надумал на сверхсрочную остаться? Дадим направление в школу прапорщиков, характеристику хорошую. Место тебе в нашем округе гарантировано.
– Не, товарищ капитан, – мотнул головой Матях, – не уговаривайте. Я лучше домой, по специальности.
– Ну какая специальность? – откинулся на спинку стула офицер. – Ты на себя в зеркало когда-нибудь смотрел? Ты можешь себе представить программиста ростом сто девяносто два сантиметра и больше метра плеч в диаметре?
– В чем? – изумился сержант.
– Ну, в этом, – с усмешкой развел руками начальник заставы. – На что китель надевают.
– Да это пройдет, товарищ капитан, – повел плечами Матях. – Просто я тяжелой атлетикой до службы занимался. Как брошу, так и похудею раза в три. Видел я наших ребят, что на лыжи перешли. Тощие стали, как принцесса Диана.
– Да я не против, занимайся, – замотал головой Ратников. – И колесную пару от вагонетки тебя никто выбрасывать не заставляет. Но только я не понимаю, какого лешего с таким-то телом ты задницу за компьютером протирать собираешься? Чай, не очкарик какой-нибудь.
– А я не мясом на жизнь зарабатывать хочу, товарищ капитан. Мозгами хочу работать.
– Можно подумать, здесь голова не нужна, – недовольно поморщился офицер. – Дураки у нас долго не живут. Между прочим, Андрей, в погранвойсках тоже не одними ногами службу несут. У нас и компьютерные системы есть, и центры обработки информации.
– Знаю, что мне там скажут, товарищ капитан, – кивнул Матях. – Скажут, что с таким загривком нужно не за терминалом сидеть, а крупнокалиберный пулемет через плечо носить. Да и запрут куда-нибудь в лес командиром взвода. Не хочу. Я человек честный, от службы не увиливал, свои два года Родине отдал. А теперь собираюсь у себя дома мирно по клавишам стучать.
– Ну разве это жизнь, Андрей? – пожал плечами начальник заставы. – Ты же мужчина! Воин. Ты должен страну сваю защищать, труд ее мирный, а не платочки накрахмаленные в нагрудный карман запихивать. Как можно мужское дело на всякие кнопочки-бантики менять?
– Знаете, если стране действительно воины нужны, – не выдержал Матях, – она им должна как мужчинам настоящим платить, а не как сопливым секретуткам из какой-нибудь торговой компании. Извините, конечно, товарищ капитан.
– А слова такие, как «честь», «совесть», ты когда-нибудь слышал?
– Я из чести и совести к вам сюда на два года служить пришел, – повысил голос Матях, – а не сифилитиком из психушки прикидывался. А потом, хочу нормально пожить, чтобы копейки до получки не считать и на трамвайных билетах не экономить.
– Ладно, – капитан с силой протер лысину, – еще три месяца у тебя на раздумья есть. А пока смотри на карту. Из Моздока сообщение пришло, что в ближайшие дни из Грузии к нам отряд боевиков прорваться собирается. Радиограмма была, и лейтенант штабной устное предупреждение привез. На тебя, кстати, похож связист очень. У тебя родственников здесь нет?
– Я у матери один, – кратко ответил сержант.
– Ну ладно, нет так нет. Так вот, лейтенант утверждает, что почти наверняка «чехи» пойдут сегодня вечером через наш участок. То есть вот здесь, через Крестовый снежник, к Вараевому уступу. Смотри сюда, Андрей.
– Да что мне смотреть, товарищ капитан? – усмехнулся Матях. – Я по этим тропам и скалам уже год брожу. Что мне эта карта? Я и так знаю, что у снежника нам их не подловить. Там скалы одна на одной. При первом же выстреле бандиты попрячутся и назад уползут. Брать нужно за уступом, перед выходом в ущелье.
– Правильно, – согласился начальник заставы, складывая карту и сбрасывая ее обратно в ящик письменного стола. – Значит, коли проводник у них дешевый, они Бараев уступ обойдут слева, чтобы по пологой расселине вниз спуститься. Если проводник опытный, то могут по уступу с правого склона пойти, чтобы потом через Угольную щель выбраться.
– Или прямо от уступа по ручью к Синему болоту, – добавил сержант.
– Нет, Андрей, – с довольной улыбкой замотал головой Ратников, – по болоту дороги больше нет. Коля на прошлой неделе туда двадцать растяжек поставил. Леску ноль пять под водой на глубине в ладонь натянул, а гранаты на склонах спрятал. Сверху ничего не видно, да еще и зарастет скоро. Если кому захочется вброд эту лужу перейти… В общем, мы услышим.
– А чего не предупредили?
– Зачем? – пожал плечами начальник заставы. – Из наших там все равно никто не ходит. А лишнее знание – лишний риск, что кто-то сболтнет по дурости. Ты тоже помалкивай. Просто помни, что по болоту хода нет, да если взрывы в той стороне услышишь, сразу наряд для проверки высылай.
– Понял, товарищ капитан.
– Вот и хорошо. – Ратников потянулся было за картой, но спохватился: – В общем, склон нижнего Гонта ты знаешь. Он как раз напротив тропы через Бараев уступ. Займешь там позицию со Смирновым, Новиковым и Харитоновым. Еще с вами пойдет штабной лейтенант. Но ты за старшего. Он в качестве проверяющего отправится. Наблюдать за уровнем вашей боевой подготовки и оказывать огневую поддержку из своего автомата. А может, и еще какое задание у него есть, но помалкивает. Старший лейтенант Измалков со своим взводом и двумя АТС развернется перед расселиной слева от уступа. Боевая задача твоя такова: если услышишь со стороны расселины стрельбу, выдвигаешься со своей группой к снежнику и перекрываешь бандитам пути отхода. Только к ним за спину не высовывайся, чтобы на линии огня не оказаться. Дави фланговым обстрелом.
– Сам знаю, не маленький, – обиделся Матях.
– Если пойдут по тропе, – спокойно продолжил капитан, – пропускаешь всю группу и открываешь огонь по замыкающим. Тогда, соответственно, Измалков поворачивает взвод к Угольной щели и встречает «чехов» на выходе. А ты опять же перекрываешь путь отхода. Под огнем по скальному карнизу особо не побегаешь.
– А если в болото сунутся?
– Тогда можешь корчить им сверху рожи и забрасывать гранатами, – разрешил начальник заставы. – Пусть эти уроды между растяжек побегают, коли в Грузии не сидится. Задача ясна?
– Так точно, товарищ капитан! – Матях щелкнул каблуками и отдал честь.
– Выполняйте, сержант, – поднялся офицер из-за стола и тоже вскинул руку к виску.
– Есть! – Матях развернулся, но выйти строевым шагом у него не получилось – сразу перед ботинками начинались ступеньки.
– Береги себя, Андрей, – бросил ему в спину Ратников и, не удержавшись, добавил: – Стране нужны толковые прапорщики.
После темной землянки яркий свет на улице резанул по глазам. Андрей Матях несколько секунд постоял, привыкая к ослепительному солнцу, потом, поежившись, пошел к обложенной камнями палатке второго взвода.
Несмотря на июль, трава на каменистых склонах высокогорья так и не выросла. Заставу продолжали окружать серые базальтовые россыпи, по которым до ближайшего лужка топать по узким тропам километров десять. Ветер тоже дул постоянно в одном направлении – от близких снежных шапок вниз, к Дай-Килойскому ущелью. Туда же регулярно пытались прорваться и небольшие бандитские группки отдохнувших в Грузии чеченцев. Обычно после истребления такой шайки на две-три недели воцарялось спокойствие – убедившись в прочности границы, боевики и их арабские хозяева выжидали, пока русские ослабят бдительность. Но потом, так и не поняв, что в России незваные гости не нужны, разбойники лезли снова. Длительный перерыв наступал только зимой, когда перевалы утопали под многометровым слоем снега, а узкие тропинки обледеневали и по ним не рискнул бы пробраться и снежный барс. Именно поэтому здесь, на заставе, на которой и летом температура не поднималась больше плюс пяти градусов, а зимой начинался настоящий морозильник, холодные месяцы любили все-таки больше, чем теплые.
– Харитонов! – войдя в палатку, окликнул солдата Матях. – Дуй в столовую, скажи прапору, чтобы обед на пятерых сделал, и «корочки» – с собой. Потом найди Смирнова и Новикова. Через час выступаем, пусть готовятся.
– Они дрова для столовой колют.
– Я тебя не спрашиваю, что они делают! – повысил голос Андрей. – Я говорю, чтобы бросали все и собирались на выход. Давай, бегом!
Щуплый и черноволосый Коля Харитонов был земляком Матяха. Они в Питере, оказывается, жили на одной улице. Именно поэтому распоряжения сержанта солдат всегда выполнял с некоторой ленцой, как бы проявляя снисхождение. Хотя те же Витя Новиков и Коля Смирнов, призванные из Мордовии, за подобные пререкания немедленно получали в лоб.
– Ты еще здесь?
– Иду, иду, – буркнул земляк, застегивая ремень, и вышел за полог палатки.
Матях уселся на койку, расшнуровал ботинки, снял носки и вместо них намотал толстые байковые портянки. Когда-то, будучи только пришедшим на службу салабоном, он считал, что в нынешнем, двадцать первом, веке носить портянки вместо носков – верх идиотизма, и упросил мать прислать ему носки. Однако, пару раз промочив ноги, быстро усвоил, что не все новомодные изобретения делают жизнь человека лучше. Когда ты ступаешь в лужу с носками на ногах, будешь потом весь день с мокрыми пятками ходить. А портянку снял, перевернул, другой стороной намотал – и опять сухо. Поэтому теперь, к концу службы, отправляясь в наряд, Андрей всегда менял выпендрежные носки на старые добрые портянки.
Вторым важным моментом был «ствол». В зависимости от места, в котором предстояло нести службу, сержанту постоянно требовалось менять его цвет. Вот и сейчас, распотрошив аптечку первой помощи, Матях принялся старательно обматывать автомат бинтом.
– Товарищ сержант, рядовые по вашему приказанию прибыли! – забрались в палатку вызванные Харитоновым бойцы. Оба голубоглазые, примерно на голову ниже командира, но крепкие, жилистые, на турнике «солнышко» без труда крутят. У обоих нос картошкой, широкие скулы, толстые короткие пальцы. Просто близнецы, да и только.
– Готовьтесь к выходу, – кратко сообщил Андрей. – Белые маскхалаты возьмите, оденьтесь теплее, чтобы не обморозиться. Может быть, до завтра сидеть придется.
– Прапор говорит, хоть сейчас жрать можно, – появился Харитонов, неся в руках стопку сложенных попарно бутербродов из больших ломтей хлеба и засунутых между ними кусочков мяса. Или, как их называли на заставе – «корки». – А это паек.
– В вещмешок засунь, – распорядился, поднимаясь, сержант. – Будешь сегодня нашим кормильцем. Воды прихватить не забудь. А то придется, как на прошлой неделе, снег жрать. Все, пошли в столовую. На сытый желудок и собираться проще.
Подкрепившись рассыпчатым пловом с бараниной и вдоволь напившись кисловатого компота, пограничники вернулись в палатку и обнаружили там незнакомого лейтенанта, уже в стандартной полевой жилетке, из карманов которой выглядывало шесть гранат и десять магазинов к «Калашникову». Автомат лежал у него на коленях – приклад, ствол, цевье плотно перебинтованы, словно после тяжелого ранения.
– Ты, значит, сержант Матях? Лейтенант Любченко. Я пойду с вами.
Офицер выпрямился во весь рост, и Андрей впервые за всю службу обнаружил человека, ничуть не уступающего ему по габаритам. Матях будто увидел себя в зеркале: широкие плечи, карие глаза, слегка повернутый боком передний зуб на верхней челюсти. Разница заключалась лишь в глубоком шраме, который тянулся от левого глаза до самого уха, и гладко выбритой голове, поблескивающей первозданным глянцем.
– За старшего остаешься ты, – протянул лейтенант ладонь для рукопожатия. – Меня можно считать наблюдателем, как на учениях. Или одним из автоматчиков. Вы готовы?
– Взять оружие! – сухо приказал сержант и подобрал с постели свою жилетку с запасными магазинами, тремя гранатами и закрепленным у плеча штык-ножом. – Выступаем.
От заставы до Бараева уступа ходу было два с небольшим часа. Сперва по пологой долинке до лесистого Дай-Килойского ущелья, по нему примерно полтора километра вверх, потом по дну узкой скальной пропасти еще полчаса. Здесь стены ущелья расходились в стороны почти на два километра, образуя зеленую, местами заболоченную долину – где, впрочем, ничего, кроме травы и ивняка, не росло. Если отсюда повернуть налево, перебраться через пологий перевал, то можно выбраться в Дай-Килойское ущелье, в котором хоть дивизию прячь – не найдут. А прокравшись по заснеженным склонам, что начинались справа, знающий местные тропы человек без труда уходил в Грузию. Место спокойное, безлюдное – потому «чехи» и пытались время от времени прощупать границу именно здесь.
Угольная щель, шириной всего чуть больше метра, со множеством выступающих гранитных ребер, вполне заменяла тренированному человеку лестницу. Поднявшись по ней почти до самой вершины, Матях вывел свой небольшой отряд на скальный карниз. Здесь можно было бы легко идти вдвоем, бок о бок – если бы не начинающийся слева отвес, обещающий неосторожному путнику очень долгий полет к поблескивающему внизу Синему болоту. Впрочем, иногда карниз сужался до ширины в локоть, и красться по нему приходилось, прижимаясь спиной к стене. Здесь стало уже настолько холодно, что в воздухе витали, не тая, сдутые ветром с вершины снежинки.
И если люди не ощущали стужи, то только потому, что за время долгого перехода они распарились, как в хорошей бане. Карниз выходил на широкую, усыпанную крупными валунами площадку, с которой открывался вид на любимый «чехами» снежник – присыпанный никогда не стаивающим снегом широкий перевал. Сквозь наст тут и там выпирали высокими округлыми пеньками темные скалы, между которыми, как в лесу, легко спрятаться от чужих глаз или спастись от пуль.
– Привал, – разрешил Матях, и бойцы немедленно попадали на землю, раскинув руки.
Сержант, убрав крышки с линз бинокля, внимательно осмотрел искрящуюся под солнечными лучами белизну. Вроде никаких следов нет. Значит, банда еще не проходила. Вовремя успели.
– Так, мужики, – скомандовал, не опуская бинокля, Андрей.
1 2 3 4 5 6 7