Он и сам любил походную жизнь. Но иногда немного хотелось пожить в комфорте. Тем более, что средства теперь имелись. Но царь скифов считал иначе. Все кто ему служил, от вождя племени до простого солдата, теперь о покое могли забыть навсегда.
«Скиф не должен знать покоя, – любил повторять Иллур, – Иначе, покой может быстро стать вечным покоем».
А потому Леха приказал себе не расслабляться. Сразу отправился к войскам, чтобы сделать все необходимые приготовления. Еще с вечера две тысячи отборных воинов получили приказ готовиться к походу. А на рассвете Иллур, лично явившись в лагерь, приказал взять с собой еще одну тысячу. Леха приказание исполнил. Это было недолго, – скифу собраться, только на лошадь вскочить.
Иллур прибыл в лагерь в сопровождении сотни охранников, за кавалькадой которых катились пять возов с захваченным в Ольвии золотом.
А когда три тысячи конников в полном боевом облачении покинули лагерь, глянув на золототой запас монет, посуды и украшений, Леха поймал себя на мысли, что Иллур, похоже, действительно опасался этих сарматов гораздо больше, чем греков. Хотя, если поразмыслить, то армия сарматов должна была быть не хуже скифской, и чтобы воевать с ней воинов явно требовалось больше, чем три тысячи пусть и отборных солдат. Но Иллур приказал оставить основные силы этой армии возле Ольвии, в то время как вторая армия готовилась в Крыму к нападению на Боспорское царство. Так что сейчас скакавшее по прибрежным холмам на север скифское войско показалось бывшему морпеху не слишком большим. Так, почетный эскорт царя. Правда, царь был рисковый и бесстрашный. Но, глядя на золото, в глубине души Леха надеялся, что дело закончится только переговорами. В конце концов, он хоть и приближенный к царской особе воин, одаренный милостями и богатством, но сейчас его дело сторона.
Мудрого советника Фарзоя с ними не было. Старик уже давно поселился в столице и не покидал ее, периодически призывая к себе Иллура. Значит новый царь намеревался вести все переговоры самостоятельно. Из верховного командования был только сам Иллур, знатный вождь Арчой и…Леха Ларин, скакавший сейчас рядом с Иллуром. Свои три личные сотни разведчиков, что взял в этот поход, он оставил позади на попечение дядек – Инисмея, Гнура и Уркуна, – опытных сотников. Впрочем, Инисмей уже давно ускакал с сотней далеко вперед с приказом обнаружить передовые части сарматов и вступить в контакт, сообщив о приближении царя Иллура.
Спустя пару дней, войско в сопровождении повозок с золотом и небольшого обоза, с походными юртами и всем необходимым для ночлега пересекло степную границу Сарматии. А к вечеру четвертого, так и не встретив на своем пути никакого сопротивления, Иллур приказал встать лагерем на холмах, откуда уже была видна широкая река.
Леха, хотя поневоле и освоился давно со скифским языком, по старой привычке страдал забывчивостью. Еще в прошлой жизни он вяло усваивал любую новую информацию, если она не касалась рыбалки, рукопашного боя и стрельбы. Особенно по географии своей родины. И теперь в этой новой кочевой жизни тоже никак не мог запомнить названия многочисленных рек, что текли в степи, впадая с разных сторон в Скифское море, которое он про себя звал Черным. До сих пор это ему особенно и знать было незачем. Вся жизнь протекала в Крыму и ближайших окрестностях, где находилась столица скифов Неаполь, недавно захваченный Херсонес и часть Боспорского царства. Отдаленные степные районы, в которых он еще не бывал, кровный брат скифского царя представлял также, как раньше, в бытность свою морпехом. А это означало, что еще не народившиеся Краснодар и Ростов-на-Дону, находились примерно в пределах Боспорского царства, что Иллур намеревался захватить.
Сейчас они продвигались куда-то в сторону будущего Киева, и речка, что шумела в стороне, вполне могла быть Днепром. А может и нет. Кто его знает. Впрочем, Леха не особенно беспокоился от отсутствия знаний по местной географии и чувствовал себя при этом вполне нормально.
По приказу Иллура скифы развели костры, никого не таясь, и принялись готовить ужин. Инисмей, появившийся вчера вечером с докладом, отсутствовал целый день.
– Что-то запропал мой сотник, – посетовал Леха Иллуру, когда ужинал с ним вместе в шатре, поедая зажаренное мясо и запивая его красным вином, – как бы не случилось чего.
– Не переживай, Аллэксей, – успокоил его царь, облаченный в легкие доспехи, – с ним ничего не случится.
Иллур был с виду спокоен, словно не вторгся на территорию чужого государства, а сидел у себя дома в Крыму.
– Может, усилить охрану лагеря? – продолжал беспокоиться Леха, – все-таки уже день, как сарматскую землю топчем.
– Это моя земля, – зло процедил сквозь зубы Иллур, – Она всегда принадлежала скифам. Гатар захватил ее силой, но скоро я снова ее верну.
Он откусил сочный кусок мяса и добавил.
– А охраны достаточно, Арчой позаботился об этом. Все равно никто на нас не нападет.
Леха не стал спорить. Как говорил в таких случаях в прошлой жизни его сослуживец рядовой Иванов сержанту Чайке «Ты бугор, тебе виднее». Вспомнив про своего друга сержанта, который перенесся вместе с ним в эти прошлые времена и обретался теперь где-то в землях далекого Карфагена, Леха отключился от насущных проблем и задумался о его судьбе. Как-то там протекает жизнь у сержанта: выбился ли в люди, или лежит уже давно в сырой земле? Но, задумался Леха ненадолго. Скоро снаружи послышался приглушенный топот многочисленных копыт, и в шатер вошел запыхавшийся от долгой скачки Инисмей.
– Ну, что видел? – спросил Иллур, отрываясь от еды, и не дав Лехе даже рта раскрыть.
– Несколько раз приближались отряды разведчиков, но близко не подпускали, – доложил Инисмей царю, – уходили в степь.
– Это хорошо, – кивнул скифский вождь, – ты свободен. Иди, отдыхай.
А, повернувшись к Лехе, добавил.
– Ждать послов осталось недолго.
Скифский царь как в воду глядел. Утром, Леха Ларин, выйдя из своей походной юрты, обнаружил, едва вдохнув пьянящий аромат степи, что все окрестные холмы вокруг лагеря заняты конными солдатами неизвестной армии. Окружение было полным. И не было никакой возможности ускользнуть незаметно, разве что прорубить себе дорогу обратно к морю сквозь строй неприятеля. Да и в этом случае уходить пришлось бы еще пару дней. В общем, с одного взгляда Лехе сразу стало ясно, что без особых потерь скрыться от сарматов, таких же быстрых всадников, как и сами скифы, было практически нереально. Но Иллур, появившийся из своего шатра, казалось, ничуть не был удивлен такому положению дел. И нисколько не озадачен окружением своего лагеря, словно сам все спланировал заранее. Хотя сарматов здесь было, на первый взгляд, как минимум, втрое больше, чем скифов.
Молодое солнце золотило островерхие металлические шлемы конных сарматов, их искусные доспехи, что покрывали всадников и лошадей. Блестело на остриях копий, облизывало топорики, висевшие на боках, и колчаны со стрелами за спиной. Высвечивало одежду, – кожаные куртки и штаны навыпуск, перехваченные у лодыжек ремнем и убранные в голенища узконосых сапог.
Суровые лица с прямыми хрящеватыми носами, широкие бороды. У многих длинные волосы, из-за чего некоторые всадники издалека даже показались Лехе похожими на женщин.
И чем дольше со своего места Леха Ларин насторожено рассматривал ряды потенциального противника, тем глубже у него становилось чувство «дежа вю», которое очень быстро оформилось в умозаключение: «те же скифы, только в профиль».
Сделав шаг вперед, Леха обернулся на стоявшего невдалеке Иллура, и подумал: «Что там наш царь говорил о кровном родстве с этими разбойниками?» Но Иллур смотрел не на него, а в другую сторону, откуда, отделившись от основной группы, с холма медленно приближались к лагерю, пять длинноволосых всадников. Впереди всех ехал молодой красавец с длинным мечом на боку. Когда это посольство приблизилось на тридцать шагов, и лица сарматов можно было рассмотреть детально, Леха не поверил своим глазам, – все пятеро были женщинами.
«Бабы! – чуть не вскрикнул Леха, едва сдержавшись. Он в недоумении перевел свой взгляд на маячившие вдалеке ряды сарматов и отметил, что едва ли не четверть из них были длинноволосыми, и не носила бороды, – вот это да!».
Пять амазонок продолжали приближаться к лагерю и, наконец, оказались у внешнего кольца скифских всадников. Иллур подал знак. Его воины расступились, пропуская странных послов. Едва те проникли внутрь скифских порядков, как кольцо воинов вновь замкнулось. Не торопясь, словно разговор предстоял незначительный, они проехали сквозь строй скифских бородачей и остановились у центральной юрты, где их поджидал Иллур, скрестив руки на груди. Рядом находились повозки с золотом, которые Иллур велел специально раскрыть, сняв с них рогожу. Золото сверкало и переливалось теперь под лучами поднимавшегося по чистому небосводу солнца.
Почему скифский царь не пожелал подняться на коня даже для встречи послов, которых так долго ждал, Леха не понял. Может, хотел позлить их? Или указать на что-то. В общем, бывший морпех не стал вдаваться в детали этикета степняков, а просто по примеру царя остался пешим. Так они и стояли у шатра вдвоем пешими, а вокруг них теснились конные воины.
Амазонки в богатых и качественно сделанных доспехах, – это Леха уже определял на глаз, – остановили своих коней в десяти шагах от Иллура. Все пятеро были высокого роста, мощны в плечах, с крепкими руками, а женская грудь, стянутая панцирями и ремнями, была почти незаметна. Но воображение морпеха уже начало дорисовывать невидимую глазам картину. Бабы-то были, все как на подбор, – кровь с молоком. Да и уродинами их было не назвать. Красивые, короче, бабы. А когда ближняя, та, что была среди всех главною, сняла шлем и тряхнула своей гривой, морпех чуть рот не раскрыл. И мысли в его голове закрутились отнюдь не воинственные.
– Что тебе нужно в наших степях, Иллур? – произнесла амазонка, слегка скользнув взглядом по лицу морпеха, но в упор посмотрев на царя скифов. Без всякого страха и раболепия, почти снисходительно.
«Да они знакомы», – пронеслось в мозгу удивленного морпеха, когда он перевел взгляд на Иллура, по лицу которого от слов неизвестной воительницы на миг пробежала тень. Но царь скифов сдержался, уроки хитроумного Фарзоя не прошли даром.
– Я пришел к твоему царю, Орития, – проговорил в тон ей, словно нехотя Иллур, – и ищу встречи с ним.
Амазонка помолчала некоторое время, словно обдумывая следующие слова и, наконец, заявила.
– Клянусь памятью великой Зарины, Гатар не говорил мне, что ждет тебя.
«Хороша чертовка, – подумал Леха, откровенно разглядывая скуластое лицо Оритии и доспех, так плотно стянувший грудь, – жаль ног не видно».
Ноги воительницы действительно были спрятаны под широкими кожаными штанами, стянутыми на лодыжках ремешками также как и у всех сарматов и скифов. Одеждой эти народы, судя по всему, отличались не очень сильно. Да и говорили почти на одном языке. Сарматская воительница общалась с царем Скифии без переводчика и Леха, как ни странно, все понимал. Разве что, некоторые слова упускал. Но и без них картина была ясна.
Параллельно, пользуясь случаем, Леха разглядел и четырех подруг Оритии, благо находился рядом с ними. Все амазонки, затянутые в сверкающие на солнце доспехи и обвешанные оружием с ног до головы, имели красивые лица, голубые глаза и длинные русые волосы. Ни дать ни взять – русские красавицы из сказки. Только в отличие от последних, отнюдь не томные и романтичные, а очень даже грозные с виду, но оттого не менее притягательные. Одна из них, заметив на себе откровенный взгляд морпеха, даже схватилась за рукоять меча, но сидевшая рядом на коне амазонка, удержала ее. Орития, занятая разговором с Иллуром, ничего не заметила. Для нее Леха Ларин не многим отличался от пустого места.
«Какие горячие девчонки, – думал Леха, зачарованно поглядывая на спутниц Оритии, – вот бы познакомиться поближе». Даже мысль о беременной Заране, оставшейся далеко в Крыму, не могла сейчас отвлечь его от происходящего.
– Да, я пришел без спроса, – спокойно ответил Иллур, и, обернувшись в сторону повозок с золотом, добавил, – надеюсь, эти скромные дары, заставят его сменить гнев на милость.
– Золото греков? – деловито уточнила Орития, проявив осведомленность о последних военных победах Иллура. А Леха лишний раз убедился, что в степи и без телефона новости распространялись достаточно быстро.
– Оно самое, – кивнул Иллур, снова ничуть не удивившись, – и я готов поделиться им с вами. Пусть оно послужит залогом нашей дружбы.
Орития усмехнулась. И Леха понял, что ее было не так легко обмануть. Она ни на секунду не поверила льстивым речам скифского царя. «Да здесь бабы, не только красивые, но и умные, – со всевозрастающим удивлением отметил он про себя, – да еще сильные. Повезло нам, однако, с родственниками».
– Я пошлю гонцов в Метрополь, а ты пока будешь ожидать здесь, – заявила, немного поразмыслив, Орития и снова надела шлем, – ответ будет завтра.
– Я буду ждать, – согласился Иллур, – и золото будет ждать вас.
Развернув коней, амазонки ускакали в сторону занятых сарматами холмов, разрешив ветру развевать их длинные волосы. Там они остановились. Раздалось несколько команд. Тут же часть сарматских всадников развернулась и ускакала в сторону реки. Остальные сомкнули ряды, заполнив освободившееся пространство. Похоже, эта Орития управляла здесь всем отрядом. «Баба-атаман, – с восхищением подумал Леха, – вот это армия! Интересно только, она мечом махать умеет или только для красоты носит?».
Размышляя таким образом, Леха даже не подозревал, что совсем скоро ему представится случай самому узнать ответ на этот интересный вопрос.
Глава четвертая Хозяйка Еректа
Когда прекрасные воительницы покинули территорию окруженного лагеря, Иллур, проводив их взглядом, как ни в чем не бывало вернулся в царскую юрту. Леха вошел вслед за ним. Иллур казался довольным.
– Зря ты им золото показал, – заметил Леха, – их же больше. Могут попытаться отобрать.
– Нет, – ответил Иллур, – в ближайший день ничего не случится. Слово Оритии для этих воинов закон. Это ее армия.
– Значит все прошло как надо? – на всякий случай поинтересовался бывший морпех, – они не собираются нападать на нас?
– Нет, – успокоил его Иллур, опускаясь на ковер, – садись, отведай мяса и вина. Забудь о них. Боги нас не оставят. Будем просто ждать.
Но Леху распирало любопытство.
– А кто такая эта Орития? – не утерпел он, присев рядом, – я думал в армии только мужчины служат.
– У нас да. Хотя и у нас раньше бывали такие воительницы, – с едва уловимым сожалением в голосе ответил Иллур, отпивая вина из золоченой чаши, которую только что наполнил возникший из-за спины слуга. Тоже самое слуга сделал с чашей Лехи, а затем как всегда мгновенно исчез, чтобы не мешать царю вести беседу. Верховный вождь скифов после встречи с амазонками, похоже, сам был не прочь обсудить эту тему.
– Царица Орития, – правая рука Гатара. Он высоко ценит как ее ум, так и ее армию, одну из сильнейших у наших северных границ.
– Так она не просто воюет, но еще и мужиками управляет? – искренне удивился Леха, – настоящая царица, – вот это да. Я и не думал что у вас, то есть у нас, такое возможно. А где ее царство?
– Мы на ее земле, – нехотя пояснил Иллур, и лицо его снова омрачилось, – Гатар отдал ей все междуречье от Танаиса до Борисфена , некогда принадлежавшее скифам. И она неплохо управляется со своим царством. Ее крайние земли вплотную подходят к Ольвии с Запада. Она давно присматривалась к этому богатому городу, но мы ее опередили.
– Вот значит как, – смекнул Леха, – мы у нее знатную добычу из-под носа увели. Думаешь она после этого будет с тобой дружить?
– Гатар давно зарится на земли у самого моря, что принадлежат теперь мне, – туманно ответил Иллур, – рано или поздно он попытается их отнять. И тогда мы выясним, кто из нас достоин жить под степными звездами. Но сейчас сарматы в силе. А я мечтаю вернуть былую славу скифам, а значит и земли, где мой народ обитал в древности. Для скифа в этих степях везде дом.
Иллур обернулся и пристально посмотрел в глаза кровному брату.
– Битва обязательно будет, но не сейчас, ее надо отложить. И греческое золото – это не слишком дорогая цена за то, чтобы Гатар не ударил мне в спину. Поэтому мы должны договориться, и Орития нам в этом поможет.
– Думаешь бабам можно верить? – напрягся Леха, вспоминая накаченные формы царицы местных амазонок, которые, похоже, не его одного взволновали.
– Я знаю как привлечь ее на свою сторону, – опять туманно ответил Иллур, как и полагалось царю, который знал гораздо больше чем говорил.
1 2 3 4 5 6