Мир Туманов - 2

Саймон Грин
Мир Призраков
Глава 1
ПОД ЗАВЕСОЙ БУРИ
От звездолета «Ветер тьмы» отчалил космический катер – светящаяся серебристая игла ушла в просторы бесконечной ночи. На мгновение катер завис над планетой Внешнего Кольца, называемой Ансили, затем его нос качнулся и он соскользнул во вспененную атмосферу Ансили, как лезвие ножа, вошедшее в мягкое брюхо. Сопла двигателей ярко светились, с упрямой силой направляя стройное тело катера через разгулявшуюся бурю. Его корпус отражал вспышки молний, порывы ветра налетали со всех сторон, но ничто не могло сбить его с курса. С дерзкой легкостью катер пронзил пелену облаков и камнем стал падать в металлический лес, раскинувшийся внизу.
На Ансили не было гор и океанов, лишь бесконечная безводная равнина, покрытая ослепительно сияющими лесами, простиралась от полюса до полюса. Леса Ансили состояли из исполинских металлических деревьев, не знавших ни листвы, ни почек, ни весны, ни осени. Прямые как стрелы миллионы деревьев, холодные и бесчувственные, росли из серой почвы, подобно мерцающим металлическим гвоздям. Достигая в некоторых местах предела атмосферного слоя планеты, огромные деревья твердо и непоколебимо противостояли натиску бури. Ветры зло хлестали по лишенным листьев ветвям, росшим из гладких однообразных стволов, усеянных острыми, как иглы, шипами. Фиолетовые и лазурные, из золота, серебра и меди деревья тянулись вверх, к царству грома и молний и как бы приветствовали снижающийся катер.
Капитан Джон Сайленс сидел, сгорбившись, в своем командирском кресле, наблюдая за дисплеями сенсорных датчиков, расположенных перед ним. Их показания менялись с ошеломляющей скоростью, слишком быстро, чтобы он мог проследить за ними. Именно поэтому управление катером осуществлял искусственный мозг – Один, а капитану ничего не оставалось делать, как с напряжением вглядываться в дисплеи. Плотные грозовые облака скрывали металлические деревья из виду, но искусственный мозг собирал информацию о них с помощью сенсоров и соответственно менял скорость и направление корабля, принимая решения и совершая маневры в малейшие доли секунды. Так как искусственный мозг мог думать и реагировать гораздо быстрее, чем Сайленс (даже если бы мозг последнего был подключен к компьютеру), не возникало и вопроса, кому осуществлять посадку. Однако программа искусственного мозга позволяла учитывать чувства и волю капитана, и компьютер мог предоставить ему возможность самому посадить корабль, если бы это не представляло чрезвычайной трудности.
Сосредоточившись, Сайленс обратился к бортовым сенсорам через вживленное в его мозг связное устройство. Одна из переборок катера, находившаяся перед ним, неожиданно стала прозрачной – сенсоры воссоздали на экране точную картину того, что происходило за бортом. Темные, разбухшие грозовые облака проносились по разные стороны катера с невероятной скоростью, по обшивке яростно били молнии. Сайленс внутренне содрогнулся, но, чтобы не смущать находившихся рядом с ним членов экипажа, тут же овладел собой. Буря могла бесноваться сколько ей вздумается, но ничто не могло причинить ущерб катеру, пока действовал его защитный силовой экран. Сверкающие металлические деревья появлялись и исчезали в мгновение ока, а катер устремлялся то в одном, то в другом направлении, прокладывая себе путь через металлический лес к посадочным терминалам Базы № 13. Грозовые облака были слишком плотными и темными, чтобы Сайленс мог увидеть лес воочию, но в его воображении он представлялся как необозримая зловещая подушка для булавок; твердые металлические шипы ждали его подобно заточенным кольям на дне ямы-западни.
Этот образ беспокоил его. Он отключил дисплеи и повернулся в своем кресле, чтобы посмотреть, как ведет себя экипаж – хороший капитан никогда не забывает о своей команде. Предполагалось, что на время полета все члены экипажа получили внушенную им программную установку – быть верными своему долгу, но осторожность еще никому не повредила.
Экстрасенс экипажа, молоденькая Дайана Вэрчью, выглядела явно больной из-за качки, вызванной неожиданными сменами курса катера. Разведчица Фрост сидела возле нее, невозмутимая и сдержанная, как всегда; ее лицо выражало скуку. Два морских пехотинца, Стэйсяк и Риппер, сидели позади женщин, передавая друг другу металлическую фляжку. Сайленс недовольно поджал губы. Он все же надеялся, что во фляжке был просто алкоголь, а не какой-нибудь новый боевой препарат, изготовленный в медлаборатории. Официально он должен был поощрять такие инициативы, но не верил в храбрость с помощью химии, во всем он предпочитал трезвый, взвешенный подход. Химические препараты изжили себя.
– Скоро будет касание, – спокойно сказал он. – Там не должно быть никаких опасностей, но все же будьте все время начеку. Из-за экстренного характера нашей экспедиции мы вынуждены действовать, прямо скажем, вслепую. А задача наша довольно проста. База не отвечает на вызовы. Мы должны выяснить почему.
– Разрешите вопрос, капитан?
– Да, экстрасенс Вэрчью?
– По данным компьютеров, Ансили – мертвый мир. Здесь никто не живет после того, как все виды местных обитателей были уничтожены во время восстания эшрэев десять лет тому назад…
– Это верно, – сказал Сайленс после паузы.
– Но в таком случае, если на планете никого нет, кто мог бы причинить нам вред? Из-за чего на Базе возникла паника? Может быть, это случай психоза замкнутого пространства? Это известное явление здесь, на краю Империи.
– Верно подмечено, экстрасенс. Но четыре дня назад с Базы был послан красный аварийный сигнал. Вокруг Базы поставили силовой экран и прервали все виды связи с Империей. А Империя не любит, когда с ней обрывают связь. Вот мы и должны выяснить, что произошло. Не хмурьтесь, экстрасенс, у вас от этого появятся морщины.
– Я просто хотела узнать, капитан: что здесь делает разведчица?
– Да, – вступила в разговор разведчица Фрост. – Меня это тоже интересует.
Отвечая на их вопрос, Сайленс одновременно изучал сидящих перед ним женщин. Они представляли любопытную противоположность друг друга. Дайана Вэрчью была небольшого роста, изящная, золотоволосая и очень напоминала Сайленсу его мать, Элен. Экстрасенсу только что исполнилось девятнадцать, и она с самонадеянной наивностью полагала, что только молодость может добиться результата и сохранить достигнутое. Довольно скоро она утратит такую точку зрения, тщетно пытаясь поддерживать закон, порядок и здравый смысл на окраинах Империи, в недавно обустроенных мирах Внешнего Кольца. Вдоль новых границ можно было встретить мало признаков цивилизации – и еще меньше закона, не говоря уже о справедливости.
Разведчица Фрост была всего на несколько лет старше экстрасенса, но разница между ними была разницей охотника и жертвы. Фрост была высокой, гибкой, мускулистой. Даже сидя, в состоянии покоя, она выглядела опасной. На ее бледном бесстрастном лице, обрамленном коротко стриженными каштановыми волосами, холодным огнем горели темные синие глаза. Тряска, сопровождавшая спуск катера, похоже, никогда не беспокоила ее, и сегодня тоже. Разведчики были подготовлены и к более серьезным испытаниям, чем тряска. В общем, поэтому из них и получаются такие хладнокровные убийцы.
Сайленс понял, что его пауза была более продолжительной, чем он рассчитывал. Сидя в кресле, он наклонился вперед и нахмурился, как бы собираясь с мыслями. Но он знал, что при всем желании не сможет сбить с толку разведчицу.
– Вы здесь находитесь, потому что мы не знаем, что нас ждет после приземления. Нельзя исключать, что на Ансили побывали какие-то новые виды пришельцев. В конце концов, это Внешнее Кольцо, отсюда звездолеты уходят в космос, и после этого их уже никто не видит. А пришельцы – это же ваша специальность, не так ли?
– Да, – согласилась Фрост, слегка улыбнувшись. – Изучение пришельцев тоже входит в мои обязанности.
– С другой стороны, – продолжал Сайленс, – Ансили – это планета-рудник. Металлы, добываемые здесь, жизненно необходимы для Империи. Любая из оппозиционных группировок может быть заинтересована в нарушении производства. Именно поэтому контроль за проведением операции я взял на себя.
– Если это так важно, то почему нас всего пятеро? – спросил морской пехотинец Стэйсяк. – Почему бы не прилететь сюда в сопровождении целой команды из службы безопасности, окружить Базу, а затем обрушиться на нее и раздолбать все, что движется?
– Потому что База контролирует все горнодобывающее оборудование на Ансили, – твердо сказал Сайленс. – Уже сейчас производительность ее систем сократилась до тридцати процентов. Мы не можем подвергать базу риску разрушения, тем самым совсем осложнив ситуацию. Кроме того, как верно заметила экстрасенс, нельзя исключать возможность, что это всего лишь «бункерная лихорадка» – новая форма психоза замкнутого пространства. Может быть, все, в чем нуждается персонал Базы, – это короткая приятная беседа в отделении психотерапии «Ветра тьмы». Мы здесь для того, чтобы разузнать, что происходит, и сообщить об этом, а не спешить с карательной операцией против тех оставшихся людей, которые могут нам рассказать обо всем, что здесь случилось.
– Понятно, капитан, – сказал другой морской пехотинец, Риппер. – Мы проведем эту операцию четко и аккуратно, по порядку. Никаких проблем!
Сайленс сдержанно кивнул и между делом стал изучать обоих пехотинцев. Льюис Стэйсяк был средней комплекции, двадцати с небольшим лет, но выглядел уже потертым и слегка обрюзгшим. Его волосы были длинноваты, форма помята, да и лицо выражало пренебрежение к своей внешности. Стэйсяк слишком долго не был в настоящем деле и стал мягкотелым и беспечным. Но отчасти поэтому Сайленс и включил его в состав экспедиции. Случись что-то непредвиденное, Стэйсяк не будет невосполнимой потерей. Всегда полезно иметь под рукой кого-нибудь, кого не жаль потерять, кого можно использовать прежде, чем подумаешь о себе самом.
А пока следует держать под контролем этого парня. Неряшливые пехотинцы, как правило, не выдерживают длительного прессинга. После придирок начальника у них, впрочем, появляется мерзкая привычка конфликтовать с каждым, кто окажется рядом.
Алек Риппер, напротив, обладал теми качествами, которых не было у Стэйсяка. Риппер был прирожденным морским пехотинцем и именно так и выглядел. Двадцати девяти лет от роду, с четырнадцатилетним опытом службы, крупный и крепкий как гранит и более чем скромный. Подтянутый и аккуратный, с коротко подстриженного затылка до начищенных ботинок. Четыре медали, три благодарности в приказе за отличие в бою. Мог бы стать офицером при наличии соответствующих родственных связей. Так получилось, что представление его к офицерскому званию дважды отклонялось – и все из-за того, что он указывал высшему офицеру на возможные ошибки. А вести себя так на службе, по крайней мере, неблагоразумно, особенно перед строем свидетелей. Кроме того, в послужном списке Риппера указывалось, что он хороший служака и отличный боец, обладающий редкой способностью к выживанию в экстремальных условиях. И если кто-то и вернется живым после завершения этой экспедиции, то наверняка – Риппер.
Если вообще кто-то вернется.
Они ничего не знали об Ансили. Сайленс знал. Он бывал здесь раньше, десять лет тому назад, когда из лесов нескончаемыми волнами стали выходить эшрэи, убивая всех мужчин и женщин на своем пути. Он помнил о страшных злодеяниях эшрэев и о еще более страшном обращении с ними самими, на что пришлось пойти, чтобы их остановить. Теперь эшрэи мертвы. Они вымерли, так же как и прочие живые существа на этой планете.
Катер неожиданно накренился, рев двигателей, казалось, на мгновение смолк, а затем вновь обрел свой нормальный ритм. Сайленс повернулся в кресле и взглянул на дисплеи. Везде горели красные аварийные датчики, но признаков внешних повреждений не было. Он снова обратился к сенсорам, и переборки вокруг него снова стали как будто прозрачными. Вокруг катера кипели темные грозовые облака, проносясь мимо с захватывающей дух скоростью. Катер вновь накренило, и Сайленс всем нутром почувствовал облегчение от того, что катер меняет скорость и курс независимо от состояния и реакции членов его команды. Вокруг появлялись и исчезали сверкающие металлические деревья, вспыхивали и гасли их отблески, но Сайленс не был уверен, что катеру приходится уворачиваться от столкновений только с деревьями. Чувствовалось, что в буре присутствует еще что-то. Что-то такое, что давно уже ждало возможности отомстить и, будь оно проклято, не умерло за долгие десять лет. Мир призраков.
– Морские пехотинцы, оружие к бою! – хриплым голосом приказал Сайленс. – Разведчица, следите за сенсорами и сообщайте мне обо всем, что видите. Экстрасенс, мне нужно полное биоэнергетическое сканирование – настолько, насколько вы сможете проникнуть. Мне нужно знать, что происходит за бортом.
Лица морских пехотинцев побледнели – через вживленные в их мозг устройства они приняли на себя контроль за системой боевого огня катера, их глаза напрямую стали видеть то, что появлялось в орудийных прицелах. Холодный взгляд разведчицы Фрост едва ли изменился после того, как переборки вокруг нее превратились в огромные экраны. Экстрасенс недоуменно взглянула на Сайленса.
– А для чего надо осуществлять сканирование, капитан?
– Чтобы обнаружить то, что… Что угодно. Что бы там ни оказалось за пределами корабля.
– Но… Там же ничего нет, капитан! Там только буря!
– Нет, – возразил Сайленс. – Там не только буря. Начните сканирование, экстрасенс. Это приказ.
– Слушаюсь, сэр! – Глаза девушки сделались неподвижными, невидящими, ее лицо резко побледнело и напряглось, сигналы ее мозга устремились в пространство за пределами катера.
За бортом бушевала буря, но она не могла воздействовать на биополе Дайаны. Металлические деревья вспыхивали в ее сознании, словно бриллиантовые лучи прожекторов, пронизывающие облака. Они то и дело обрушивались вниз – это работавшие в автоматическом режиме горнодобывающие машины подрывали их корни. Кроме деревьев, в радиусе ее сканирования не было никаких признаков жизни, и тем не менее ей показалось, что в уголках ее сознания что-то запечатлелось, что-то, проявлявшееся только в моментальных вспышках, в невнятном ощущении, что за ней наблюдают. Дайана до предела напрягла свой мозг, направив биополе на дальнюю границу сканируемого пространства, но так и не смогла отчетливо увидеть, что там скрывается. Да и было ли там что-нибудь…
Стэйсяк плотоядно улыбнулся, чувствуя, как пушки катера поворачиваются из стороны в сторону, подчиняясь его мыслям. Четыре импульсные пушки – дисраптеры – в состоянии готовности, с полным боезарядом, располагались по всему периметру катера и могли врезать кому угодно по первой же команде или просто повинуясь его прихоти. Но здесь были только буря, ветер и бесконечные чертовы деревья. Если верить показаниям сенсоров – ничего похожего на объект атаки. Он установил режим контроля безопасности и подключился к коммуникационному устройству Риппера.
– Эй, Рип, ты видишь что-нибудь?
– Нет. Но это не значит, что вокруг никого нет.
– Да, конечно. Но если хочешь знать мое мнение, я считаю, у нашего капитана из-за пустяков пошли мурашки по заднице. Этот мир мертв, Рип. Все уверены в этом.
– Может быть. Сенсоры ничего не фиксируют. Но я не могу отделаться от чувства, что мы здесь не одни. Будь наготове, Лью! Мне совсем не нравятся мои ощущения. И если что-то намотается нам на винт, не трать выстрелы понапрасну, направляй заряд поточнее. Помни, что пушке нужно четыре минуты для перезарядки. А за четыре минуты может случиться многое.
– Да, ты прав. – Стэйсяк в растерянности заерзал в своем кресле, стараясь смотреть одновременно во все стороны. Теперь, после слов Риппера, он тоже почувствовал: что-то ждет, наблюдает, прячется за пределами действия его сенсоров. Его мозг ласкал приборы управления огнем, чувствуя, что они изготовились, как свора натравленных собак. Искусственный мозг был запрограммирован на автоматический запрет применения пушек без экстренной необходимости – чтобы предотвратить исполнение неоправданных приказов, но и компьютер предполагал, что в буре скрыто что-то странное, и так же, как и Стэйсяк, по-своему жаждал действий.
Разведчица Фрост посмотрела на капитана.
– Вся информация сенсоров носит отрицательный характер. В пределах их досягаемости не зарегистрировано признаков жизни.
– Я и не думаю, что их удастся обнаружить, – сказал Сайленс, не мигая вглядываясь в бурю. – Один, сколько времени осталось до касания поверхности?
– Двенадцать минут и сорок секунд, капитан, – четко ответил искусственный мозг.
1 2 3 4