Джерсен сказал:
– Вы еще не отделались от Трисонга. Сегодня ему помешали. Чтобы отомстить, он не остановится ни перед чем.
– Отомстить? – вскричал Двиддион, чего Джерсен никак не ожидал от него. – Он собирается убить меня?… Абсурд! Это я должен желать его смерти за убийство Братьев, за гигантскую непристойность, совершенную им по отношению к Конгрегации.
– Позвольте мне дать вам совет. В Понтифракте вы должны публично выступить и рассказать, что произошло. Роль Сайласа Спаркхаммера, достигшего девяносто девятой ступени, надо разъяснить широким массам.
– Я уже подумал об этом.
– Чем скорее, тем лучше. В сущности, когда мы достигнем космопорта Понтифракта, можно позвонить в «Космополис».
Глава 10
Обвиняется Говард Алан Трисонг…
Отравлено все руководство. Заговор с целью захватить контроль над Конгрегацией, осуществленный пресловутым Повелителем Сверхлюдей, Властителем Зла Говардом Аланом Трисонгом…
– Лично я избежал смерти благодаря удаче, быстроте мышления и действиям моего помощника, – заявил Двиддион, ранее имевший сто первую ступень, а теперь ставший новым Триединым, то есть достигший сто одиннадцатой ступени. – Я не принимал участия в банкете, – продолжал Двиддион, – и узнал о случившемся через разведку Конгрегации. Мне сообщили, что опасный преступник Трисонг ухитрился достичь девяносто девятой ступени, естественно, под чужим именем. Он назвался Спаркхаммером. Я намерен провести расследование, каким образом ему удалось это сделать. Излишне говорить, что ранг, полученный нечестным путем, аннулирован… Я собрал новую Дексаду из числа истинных Братьев. Деятельность Конгрегации продолжается… Я не был на банкете, где произошло убийство, по нескольким причинам. Дексада и Триединый встретились на Диком Острове, на планете Сайзерия Темпестри, чтобы выбрать одного из трех в Дексаду. На банкете подавали чарни – деликатес, известный только на Сайзерии. Я пробовал чарни и нахожу его вкус отменным, но если чарни приготовлен неправильно, это смертельный яд… Говард Алан Трисонг извлек из сырых чарни яд, добавил его в уже приготовленные фрукты, которые подали Триединому, Дексаде и кандидату, имевшему девяносто девятую ступень. Сам Трисонг воздержался от еды, а может быть, ел неотравленные фрукты. Бенджамина Рэука, достигшего сто второй ступени, который, как и я, предпочел не являться на банкет, Трисонг впоследствии утопил… Почему он пошел на такое ужасное действо, когда его могли и так избрать в Дексаду? Потому что дважды его уже не выбирали, и, возможно, Трисонг знал, что в третий раз тоже не будет избран, а предпочтение отдадут либо Видолу, либо Билферду. Если кандидатуру Брата, имеющего девяносто девятую ступень, отклоняют трижды, его никогда не изберут в Дексаду и могут даже исключить из числа кандидатов… Трисонг предпочел убить всех, кто достиг более высоких ступеней. Тогда, по закону Конгрегации, он поднялся бы на самый верх. Но и тогда он получил бы только сто девятую ступень, пока бы не отделался от меня. Я, естественно, как обладающий высшим рангом и как Триединый стою на его пути…
Из статьи в «Понтифракт-Клерион». Триединый Конгрегации о фантастическом убийстве участников банкета
* * *
Джерсен покрыл лицо желтоватым гримом, надел парик с крупными черными локонами поверх собственных коротко остриженных волос и облачился в изысканный костюм, чтобы снова превратиться в ленивого, лощеного обывателя.
Он вышел на площадь Старого Тара. День был серый, висел туман. Жители Понтифракта вяло шли мимо. Их черные и коричневые костюмы казались яркими и нарядными на фоне мокрого камня и старого черного железа.
Джерсен повернул на Корриб-плейс, остановился, чтобы посмотреть на здание, где размещалась редакция «Экстанта». Ничего вроде бы не изменилось. Старое строение, черное и грязное, выглядело как всегда. Он отсутствовал недолго, но казалось, что прошло гораздо больше времени. Джерсен перешел улицу, вошел в здание и направился прямо в комнату, где подводили итоги конкурса. Сегодня он объявит, что конкурс окончен: работа практически завершена, и неразобранными остались около полудюжины мешков с почтой.
Миссис Инч вышла навстречу, чтобы приветствовать его:
– Доброе утро, мистер Лукас!
– Доброе утро, миссис Инч. Есть новости?
– Нет. Но вы читали утренние газеты? Потрясающе!
– Да, удивительно.
– Как это отразится на нашем конкурсе?
– Надеюсь, никак. Нам повезло, что сегодня мы заканчиваем. В противном случае мы могли бы утонуть в новом потоке писем.
Джерсен повернулся и хотел уйти, но миссис Инч снова окликнула его:
– Кстати, мистер Лукас… Есть одно интересное письмо. По крайней мере, я считаю его интересным. Вы должны его прочесть, письмо касается шестого номера. – Она протянула конверт.
– Спасибо, миссис Инч. – Джерсен прочитал письмо. – Интересно… – Он еще раз прочитал. – Мне кажется, на конкурс не повлияет, что газеты установили настоящее имя Спаркхаммера.
– Я тоже так думаю. Наш конкурс оказался очень своевременным. Неужели это совпадение?
Джерсен вежливо улыбнулся:
– Если у кого-нибудь возникнут вопросы, мы все потрясены новым поворотом событий.
– Никто не будет спрашивать, но многие удивятся.
– Возможно. Во всяком случае, реклама «Экстанту» не повредит.
Джерсен прошел в кабинет. Элис тихо сидела за своим столом. Она надела простую черную юбку и черный жакет, а рыжие волосы уложила в строгую гладкую прическу. Увидев Джерсена, она непроизвольно потянулась к газете, лежавшей на столе, но остановилась.
– Доброе утро, мистер Лукас.
– Доброе утро, Элис. Вы, очевидно, уже знаете последние новости?
Элис не стала притворяться.
– Да. – Она посмотрела на статью. – Это интересно.
– Не более?
Элис только пожала плечами. Джерсен продолжал:
– Трисонг – ужасный человек. Он – один из Властителей Зла.
– Конечно, – тихо сказала Элис. – Я слышала это имя.
– Там упоминается Бенджамин Рэук. Надеюсь, он не имеет отношения к вам?
Элис подняла глаза на Джерсена, нахмурилась, потом отвернулась:
– Я его хорошо знаю.
– Соболезную. Вы очень нравитесь мне.
Элис не ответила. Джерсен подошел к своему столу, сел и стал рассматривать профиль Элис.
– Я все еще не теряю надежды встретиться с Говардом Аланом Трисонгом.
Элис вскинула голову и отрывисто произнесла:
– Почему?
– Теперь его интервью вызовет настоящий взрыв.
Губы Элис дрогнули.
– Вы думаете, это оригинально – описывать подвиги такого человека?
– Конечно. Рано или поздно, но он плохо кончит. Как действуют подобные люди? Каковы их мотивы? Как он относится к самому себе?
– Он никогда бы не позволил писать о нем плохо.
– Он мог бы написать сам, на что я надеюсь. Что касается конкурса и убийств… Такие темы подняли бы наш тираж до сотен миллионов экземпляров.
Элис резко встала:
– Я себя плохо чувствую. Если для меня ничего нет, я хотела бы отдохнуть час-другой.
– Как пожелаете, – ответил Джерсен, тоже вставая. – Надеюсь, вам скоро станет лучше.
– Спасибо.
Бросив на Джерсена быстрый взгляд, скептический и полный сомнений, Элис покинула редакцию. Джерсен сел на место, достал письмо, переданное ему миссис Инч, и перечитал его в третий раз.
Заведующему конкурсом «Экстанта».
Пожалуйста, считайте меня участником вашего конкурса. Я могу точно назвать имя одного человека на фотографии, что дает мне право на одну десятую приза, как я предполагаю.
Человек, обозначенный номером шесть, родился на Домашней Ферме, около Гледбитука в Маунишленде. Мать назвала его Говардом Аланом в честь телевизионного колдуна Г. А. Топфинна и Арблезангером в память о дедушке. Его полное имя Говард Алан Арблезангер Хардоах. Так я его называю. Он не был примерным сыном и покинул нас много лет назад. Я слышал, что ему сопутствовал успех, и надеюсь вскоре увидеть его на вечере встречи выпускников школы, куда он приглашен.
В любом случае, я узнал его и буду надеяться, что получу свою долю конкурсных денег.
Меня зовут Адриан Хардоах с Домашней Фермы.
Гледбитук, Маунишленд, Моудервельт, звезда Ван-Каата.
Джерсен мгновение помедлил, потом позвонил в Информационную службу. Моудервельт оказался у звезды Ван-Каата единственной населенной планетой, несколько большей, чем Земля, с единственным континентом, протянувшимся на две трети длины экватора. Планета была старой, почва – мягкой. Горы, некогда высокие, теперь превратились в холмы, появились обширные прерии и спокойные реки. Моудервельт колонизировали маленькие группы: религиозные секты, кланы, спортивные ассоциации, философские общества и тому подобные организации. Они быстро истребили расу полуразумных существ, населявших планету, разделили землю, установили границы для своих тысячи пятисот шестидесяти двух областей и занялись собственными делами.
Маунишленд занимал часть Дьявольской Прерии, в столице Клоути проживали три тысячи человек. В восьмидесяти милях к северу находился город Флатер, раскинувшийся на берегу реки Виггал, а рядом – Гледбитук с трехтысячным населением. Маунишленд основали приверженцы Чистой Истины. Последователи этого учения стали противниками космических путешествий, поэтому ближайший космопорт лежал в трехстах милях к югу – на станции Теобальд, в Леландере.
Джерсен отвернулся от коммуникатора. Говард Трисонг провел детство в деревне, в одном из наиболее спокойных уголков Вселенной, освоенных человеком. После некоторых размышлений Джерсен решил, что это не так уж важно. Он вновь повернулся к коммуникатору и связался с комнатой 442 в гостинице «Святой Диарминд». Элис уже должна была вернуться в свой номер.
Расчеты оказались верными. Он услышал, как открывается дверь, потом донеслись шаги Элис, пока она ходила по комнате. Это продолжалось несколько минут, а потом она села в кресло. Минут пять стояла тишина. Наконец раздался голос Элис, звучавший решительно и твердо:
– Это Элис Рэук.
Пауза. Затем голос Говарда Трисонга, скрипучий и резкий:
– Да, Элис, я слушаю тебя. Что нового?
– Я сделала все, что могла.
– Меня удовлетворит только конкретный результат.
– Где мой отец? Если верить газетам, он мертв!
– Не задавай вопросов. Докладывай!
– Я могу сообщить только то, что вы уже знаете. Мистер Лукас снова говорил мне, что хочет взять у вас интервью.
Голос стал еще более резким:
– Он знает, что ты работаешь на меня?
– Конечно нет. Он такой же бездушный, как и вы. Он хочет опубликовать вашу автобиографию, чтобы продать лишнюю сотню миллионов экземпляров своего журнала.
– И он считает меня альтруистом?
– Сомневаюсь, но я просто передаю его слова. Поступайте так, как считаете нужным.
– Естественно.
Элис помолчала, а потом спросила:
– Конкурс завершен. Я выполнила условия нашего соглашения. Мой отец действительно мертв?
Голос Трисонга снова изменился, резкие нотки стали еще заметнее:
– Теперь тебе известно мое имя. – Да.
– И ты знаешь, кто я.
– Я слышала о вас.
– Может быть, ты догадалась о моих планах?
– Вы собирались стать Триединым в Конгрегации.
– Этот план расстроен. Кто такой Бенджамин Рэук? Что он значит? Он мертв, конечно, но это ли должно меня беспокоить? План рухнул из-за каких-то журналистов и их конкурса.
– Значит, его нет в живых?
– Кого? Рэука? А как же иначе?
– Вы уверяли меня в обратном. Послышался грубый смех.
– Люди верят в то, во что хотят верить.
– Я отомщу вам.
– Иди своей дорогой, крошка. Ты невероятно красива. Ты внесла разногласия в цвета моей души. Красный пылает страстью, а зеленый хочет доставить тебе боль. Но ничего не выйдет: я оскорблен и страдаю. Да и времени нет. Ты замарала себя, переспав с журналистом. Да, да, по моему приказу, но мне все равно неприятно.
– Жалкий приговор, – колко сказала Элис. Когда Трисонг отвечал, его голос был суров и сердит:
– Я уезжаю. Вега не принесла мне удачи, да и никогда не приносила. Я ранен, но скоро поправлю свои дела… И тогда… за мою боль я отомщу!..
– Что же с вами случилось? – спросила Элис с неподдельным интересом.
– Мы напоролись на засаду. Демон в образе человека выскочил из дома Двиддиона и прострелил мне ногу.
– Этого стоило ожидать…
Трисонг, казалось, не расслышал ее замечания. Снова возникла короткая пауза, потом он заговорил новым голосом, приятным и чарующим:
– Конкурс «Экстанта» заканчивается завтра?
– Нет, сегодня.
– Так и нет победителя? – Да.
– Тогда выслушай инструкции: больше мне не звони.
– Яи так считаю себя свободной. Оставьте ваши инструкции при себе.
Трисонг не обратил внимания на то, что его перебили:
– Продолжай, как и раньше… Элис отключила связь.
* * *
В полдень Вега вырвалась из-за облаков, но ее лучи едва могли пробиться сквозь молочно-белое марево. Элис вернулась в редакцию бледная и усталая.
– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше? – спросил Джерсен.
– Да, спасибо.
Она переоделась в серо-зеленое платье с кружевным белым воротником, ее рыжие волосы, разметавшиеся в легком беспорядке, напоминали какой-то экзотический цветок. Элис заметила внимательный взгляд Джерсена и недоуменно посмотрела на него:
– Что я должна делать?
– В общем-то, работы нет. Конкурс завершен. События развивались крайне интересно. А вы как думаете?
– Пожалуй…
– Но все-таки конкурс не совсем удался. Трисонг не сумел возглавить Конгрегацию, но он жив. Ваш отец умер, и это ваша личная трагедия. Раз вам было известно, что Спаркхаммер – Говард Алан Трисонг, то и не стоило рассчитывать ни на что другое.
Элис развернулась в кресле и уставилась на Джерсена:
– Как вы узнали, что Бенджамин Рэук – мой отец?
– От вас, – ответил Джерсен и как-то неловко улыбнулся. – Для меня это было не очень приятно, но я записал все ваши переговоры с Трисонгом.
Элис замерла, словно статуя:
– Значит, вы знали…
– С той самой минуты, как вы вошли в редакцию. Даже раньше, когда вы еще только переходили улицу.
Элис внезапно покраснела:
– И вы должны были знать… – Да.
– И все же…
– Что бы вы подумали обо мне, если бы узнали, что я воспользовался удобным случаем?
Элис напряженно улыбнулась:
– Какая разница, что я думаю?
– Я не хочу, чтобы вы перестали уважать себя, тем более что причин для этого нет.
– Бесполезный разговор, – заявила Элис. – И глупо тут оставаться.
– Куда же вы направитесь?
– Куда угодно. Или я не уволена?
– Конечно нет! Я восхищен вашей храбростью! Когда я пришел, мне было приятно увидеть вас здесь, и более того…
Раздался сигнал коммуникатора. Джерсен нажал кнопку:
– Говард Алан Трисонг вызывает Генри Лукаса.
– Генри Лукас слушает. У вас есть видеоканал?
– Конечно.
На экране возникло лицо с высоким лбом, чистыми светло-карими глазами, прямым носом, удлиненным подбородком, большим ртом с тонкими губами. Джерсен надвинул парик пониже на лоб; полуприкрыл глаза и опустил голову, изображая аристократическую истому. Элис насмешливо смотрела на него. Ей явно нравилось, с какой легкостью Джерсен меняет свой облик.
Два человека изучали друг друга. Трисонг заговорил глубоким, бархатным голосом:
– Мистер Лукас, я следил за вашим конкурсом с большим интересом, ибо, как вам известно, на фотографии изображен и я.
– Именно это и вызвало большой интерес к нашему конкурсу.
Трисонг продолжал:
– Вы мне льстите?
– Я журналист. Как это сказать… Автомат, что ли. Существо без лишних эмоций.
– Тогда вы – необычный человек. Но неважно. Пока вы не сделали специального объявления, я хочу предложить вам мое решение загадки. Будьте добры, запишите мои слова или попросите это сделать вашу очаровательную секретаршу.
Джерсен сказал задумчиво:
– Сомневаюсь, что все это можно считать законным. Все остальные ответы мы получили в письменной форме.
– Вы не ставили таких условий, так почему же устный ответ не считать действительным? Я могу использовать призовые деньги не хуже других.
– Действительно. Вскоре состоится церемония награждения. Если вас признают победителем, вы приедете, чтобы получить приз?
– Вряд ли, если, конечно, церемония не будет проходить где-нибудь на Краю Света.
– Это, с нашей точки зрения, слишком хлопотно.
– Тогда вы должны прислать деньги по адресу, который я назову. А теперь приступим к делу.
– Да, да… Элис, застенографируйте, пожалуйста.
– Я буду называть в порядке ваших номеров. Первый – Шаррод Ест. Второй – старая карга Диана де Трембаскал. Третий – дородная Беатрис Атц. Четвертый – многоречивый Ян Билферд, чей острый язык теперь, увы, неподвижен. Пятый – долгожитель Сабор Видол. Шестой – лицо, известное в данном случае под именем Говарда Алана Трисонга. Седьмой – Джон Грей. Восьмой – бывший Триединый, Гадоуф. Девятый – Гизельман. Десятый – Мартилетто. Надеюсь, я первым правильно назвал всех.
– Боюсь, что нет. Вскоре после того как опубликовали разоблачение Двиддиона, к нам поступило множество правильных ответов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24