Но копья всадников, и кнуты, и цеп, и мечи пошли гулять по ним, прежде чем хоть один из бодаков успел метнуть свое копье. Эйнхейриары смели их, как морская волна, и головы бодаков стукались друг о друга, словно прибрежная галька.
Гаранхир прошел по вражьим рядам, попарно хватая бодаков за шиворот и сталкивая головами.
– Скачите, эйнхейриары Херлатинга!
– Мы скачем, мы скачем!
Сломавшиеся ряды бодаков рассеялись, а Дикая Охота понеслась вслед за ними, кроша и кромсая, и сгоняя оставшихся в долину.
Сьюзен стояла, объятая ужасом от дикого кровопролития, которое устроили всадники. Но Утекар резко взял ее за руку и повел со скалы.
– Пошли, – сказал он. – Дикая Охота спасла нас. Или ты хочешь дождаться Морриган?
– Но посмотри, – ужаснулась Сьюзен. – Все это доставляет им удовольствие!
– Удовольствие? О чем ты говоришь? Ты вызвала Дикую Охоту, а это не игрушечное волшебство. Благодари судьбу, что не твоя голова катится сейчас в долину!
Они выбрались из окружения скал и стали спускаться к дороге. Но Утекару не захотелось по ней идти. Он пошел прямиком на Олдерли, избегая открытых мест, насколько это было возможно. Друзья старались не замедлять шагов, надеясь попасть на место еще до рассвета. Шум битвы, доносившийся до них, вскоре умолк.
Когда стало светать, Утекар и Сьюзен оказались на поле близ вершины Эджа возле леса, языком выдававшегося в поле. Луна была уже совсем низко. Сьюзен едва дышала от усталости, а Утекар чувствовал себя чуть поспокойнее, чем ночью.
– Ну вот, – сказал Утекар. – Мы почти что добрались. Тут неподалеку в лесу от Золотого Камня начинается дорога эльфов, которая ведет к Фундиндельву. Она послужит нам некоторой защитой, потому что даже Морриган не может ходить по дороге эльфов, не говоря уже о прочей шушере.
– Тогда что же мы? – воскликнула Сьюзен. – Бежим скорее туда!
И вдруг краем глаза она заметила, как на востоке мелькнула какая-то тень. И прежде, чем они успели ступить еще хоть шаг, за их спиной прозвучал резкий голос:
– Иморад! Иморад! Суратер!
И в ответ на эти слова точно лед сковал все их члены. Утекар что-то крикнул и после этого оцепенел. А Сьюзен, хотя ей казалось, что в каждом ее суставе образовались кристаллы льда, все-таки могла шевелиться. Она повернула голову и увидела Морриган под деревьями на опушке. Ведьма держала длинный меч, правая рука ее простиралась в сторону Утекара и Сьюзен. Кулак был сжат, а мизинец и указательный палец торчали вперед.
– Надо… бежать, – прошептала Сьюзен. Она еще могла двигаться, но каждый шаг давался ей неимоверно тяжело. Все тело казалось скованным. Это было похоже на попытку бежать во сне, когда снятся кошмары. Но Утекар был в состоянии только вращать глазами.
– Попробуй – беги! – молила Сьюзен. Горло ее тоже сковал холод. Она протянула руку к гному и схватила его возле запястья, пытаясь потащить за собой. И в тот самый момент, когда она до него дотронулась, Утекар почувствовал, что кости его оживают. Сделав неимоверное усилие, он смог сдвинуться. Потом начал переступать ногами. В то время, как руки гнома выделывали непроизвольные взмахи, словно он плыл в воде. Так, пересиливая себя, они двинулись в сторону леса. В этом месте лес представлял узенькую полоску деревьев всего в несколько ярдов. Морриган гналась за ними, нацелив на них свой длинный меч.
– Дорога… дорога… там, – проговорил Утекар. Он повернул голову налево, и Сьюзен увидела дорогу, с обеих сторон огороженную земляным валом, идущую как раз по другую сторону леса.
Девочка и гном шли, собрав всю свою волю, потому что Морриган была уже близко. Уже слышалось ее шумное дыхание. Они с трудом перевалились через земляную насыпь, и сковавший их холод тут же отступил.
– Теперь отпусти мою руку и, наоборот, дай мне руку сама, – сказал Утекар. – Сила против Морриган исходит от тебя. Но я все-таки хочу вынуть меч из ножен.
Сьюзен и Утекар бежали по дороге, а Морриган старалась не отставать от них по другую сторону земляного вала. Она двигалась легко, несмотря на свою толщину. Но друзья заметили, что ведьма все время с беспокойством поглядывает на небо. Они были уже недалеко от Золотого Камня, когда Морриган споткнулась и остановилась.
– Подожди, – сказал Утекар. – Она чего-то задумала. Остерегайся!
Морриган стояла, тяжело дыша, ярдах в двадцати от них.
– От всего сердца желаю тебе, гном! – крикнула она, замахнувшись мечом.
– Пусть твои пожелания воткнутся вон в тот серый камень, ведьма, – ответил гном, падая на землю и увлекая за собой Сьюзен.
Что-то, прозвучавшее как удар птичьего крыла, пронеслось над головой Сьюзен, и Золотой Камень дал трещину от вершины до самого низа. Отлетевшие осколки ужалили кожу Сьюзен, но когда она снова обернулась, Морриган исчезла.
Эррвуд
– Если бы я разыскал их до того, как они выпили воды из колодца, – сказал Каделлин, – я мог бы их заставить вернуться в курганы. Но вода утвердила пребывание здесь Дикой Охоты. И это будет продолжаться семь ночей, а за это время, кто может знать, чего только они не натворят?
– Я бы меньше беспокоился о Херлатинге, – заметил Утекар. – Морриган – вот главная опасность. С Дикой Охотой приятно было встретиться, а вот эта… Я чувствую, там, где она, недалеко и моя смерть. Спроси у Золотого Камня, если не веришь.
– Я все-таки не понимаю, – сказала Сьюзен, – Морриган ведь была на валу, совсем рядом с нами. А потом вдруг посмотрела на небо, разбила Золотой Камень и исчезла.
– А где в это время находилась луна? – поинтересовался Каделлин.
– Она уже почти зашла. Думаешь, Морриган боялась именно этого?
– Возможно, – ответил Каделлин. – Ее сила как раз в ущербной луне. Но она не так уж беспомощна, и без луны. Интересно, что ее заставило отказаться от своих намерений?
– Послушайте меня, – обратилась к ним Сьюзен. – Если она сейчас возвращается в тот самый дом, то Альбанак мог бы догнать ее на лошади. Она, наверное, сейчас где-нибудь на полпути. Мы легко можем выяснить, что случилось.
– Она может превратиться и в птицу, если надо, и прибыть туда раньше моей лошади, – сказал Альбанак. – Но я готов ехать с условием, что Утекар поедет со мной и покажет дорогу.
– Нет уж, – откликнулся Утекар. – Я предпочитаю противника, имеющего такую голову, которую раз отрубишь – она так и останется отрубленной. Или не надо мне никакого! И вообще два меча – это еще не защита. Возьми лучше Сьюзен. Тогда меч, копыта и Знаки Фохлы могут еще продлить вашу возможность любоваться белым светом.
– Неужели ты бы отправился без меня? – спросила Сьюзен и взглянула на Каделлина.
– Я полагаю, Ангарад Златорукая ошибается, – промолвил он. – Но сейчас ты далека от своего мира, так что я думаю, больше вреда будет, если я стану тебя удерживать. Поезжай с Альбанаком. Но я прошу вас не рисковать.
Сьюзен и Альбанак направились к одной из нижних пещер, где вместе с лошадьми лайос-альфаров стояла лошадь Альбанака. Они покинули Фундиндельв через железные ворота и направились к Золотому Камню, осматривая каждое дерево, но нигде не было видно ни одной кошки. Как только они выехали в поле, Альбанак пустил лошадь во весь опор. Друзья мчались к Сияющей Вершине. Фермерские собаки заходились в лае, люди таращили на них глаза, но Альбанаку было не до осторожности, и скоро земля опустела, потому что они поднялись в горы.
В зарослях возле Сияющей Вершины вороны дрались друг с другом. Птицы взмыли к небу черным облаком, когда Сьюзен и Альбанак направили коня прямо на них. Лошадь пошла шагом. Альбанак был все время начеку, оглядывая то небосклон, то вересковую пустошь. Его правая рука уже не раз вынимала меч из ножен.
Почти до самой седловины друзья двигались вдоль стены, затем повернули коня направо и стали спускаться в долину. День стоял тихий. Все кругом было неподвижно.
Они остановились возле мертвых деревьев, но там не было и следа бодаков. Долину скрывали от их взглядов заросли рододендрона.
– Дом с этого места все равно не виден, – сказала Сьюзен. – Он по другую сторону этого круглого холма.
– Значит, надо подобраться поближе, – рассудил Альбанак. – Но мне, признаться, не очень нравится и то, что перед глазами.
Когда они приблизились к проходу в стене, конь вдруг прижал уши, но тем не менее уверенно двинулся вперед.
И при дневном свете место было отталкивающим. Одичавшие кусты, осыпающиеся, покрытые плесенью каменные мосты, ручей, заглушающий другие звуки, так что мурашки бегали по телу от мысли о том, что может быть кто-нибудь неслышно подбирается к ним.
У развилки Сьюзен сделала знак сворачивать налево.
– Это тут, за поворотом, – прошептала она. Альбанак кивнул. Они осторожно двинулись вперед. Альбанак обнажил меч, и они завернули за угол. И тут Сьюзен испустила такой вопль, что птицы, задевая ветки, вылетели из кустов. Терраса, на которой располагалась лужайка, теперь явилась в виде разбросанных на дороге камней; красивый пруд, который Сьюзен приметила вчерашней ночью, оказался просто большой поросшей рогозом кочкой, а дом с башней теперь существовал в виде груды камней и остатков стен. Папоротник и вереск пробивались между камнями.
– Этот дом давно мертвый, – сказал Альбанак.
– Но здесь же прошлой ночью был нормальный дом! – воскликнула Сьюзен. – И в нем находилась Морриган, я же сама ее видела!
– Я нисколько не сомневаюсь, – сказал Альбанак. – Это ведьмино колдовство. Пошли отсюда.
Он повернул лошадь назад и пустил галопом. Было необходимо выбраться из этой долины. Казалось, что опасность притаилась у них прямо под ногами и вот-вот разверзнет свою зияющую пасть. Они инстинктивно спешили от нее удалиться, а их мысли лихорадочно решали одну и ту же задачу: как эту опасность избежать. Когда друзья достигли открытого склона холма, страх как бы соскользнул с них, Альбанак замедлил ход лошади, пустив ее шагом.
– Почему же дом развалился? – спросила Сьюзен. Голос ее прерывался.
– Нет, Сьюзен, не развалился, – объяснил Альбанак. – То, что ты видела вчера – это работа Морриган. Мы должны найти Каделлина. Мне кажется, я вижу некоторый шанс. В этой ситуации у нас может появиться известное преимущество.
– Как так?
– Давай сначала поговорим с Каделлином, он – более надежный судья в этих делах… Но я думаю, что Колин сейчас находится в большей безопасности, чем раньше. И что добраться до него мы смогли бы раньше, чем Морриган.
– Ты уверен?
– Не совсем. Давай лучше посоветуемся с Каделлином.
Альбанак тронул поводья, и конь понесся по склону Сияющей Вершины, как ветер. Потому что это был Мелинлас, рожденный от Касвалон, одного из ретивых коней Прайдейна.
Друзья направлялись в сторону Турсбитча у подножья Кошачьей вершины, когда навстречу им попался пастух, с собакой, двигающийся вдоль овечьей тропы. Собака кинулась было на них с лаем, но пастух призвал ее к ноге коротким свистом. Альбанак повернул Мелинласа в сторону и остановился.
– Там, за холмом, есть дом, – обратился он к пастуху, – весь развалившийся и заросший бурьяном. Вы не можете сказать, что это за строение?
Пастух поглядел на Сьюзен и Альбанака с явным любопытством.
– Да, – сказал он. – Это Эрвуд-холл.
– И давно там никто не живет?
– Он разрушился, когда я был еще мальчишкой.
– Я так и думал, – заметил Альбанак. – Спасибо большое.
– Не стоит, – сказал пастух. – Вроде неподходящее время года сейчас для карнавала, а? Вы так разрядились сэр…
– Карнавала? – переспросила Сьюзен. – Какого карнавала?
– Счастливо оставаться, – сказал Альбанак, трогая поводья.
– Да как же, – продолжал пастух. – Не каждую неделю увидишь в этих местах двоих людей, наряженных в карнавальные платья. Я вот как раз и подумал: наверняка здесь что-то происходит, вроде карнавала.
– Но я не… – начала было Сьюзен.
– Двоих? – резко переспросил Альбанак. – Почему двоих? Кого ты еще видел?
– Какая-то женщина прошла с полчаса назад, – объяснил пастух, – вон там, возле Турсбитча. Она направлялась к Эрвуду. Никогда не видел, чтобы так бежали! И разодета же она была! Длиннющие юбки и все такое. Но мне до нее было не докричаться.
– Полчаса? Вы не ошибаетесь?
– Ну, может, минут двадцать.
– Еще раз спасибо, – поблагодарил Альбанак, и Мелинлас помчался к Олдерли, и торф летел у него из-под копыт и кружился, как ласточки перед дождем.
– Я думаю, наша возьмет, – сказал Альбанак. – Она побывала там до нас, но было уже поздно. Луна зашла. Она не могла нас не видеть, но не напала. Значит не посмела. Нет, наша возьмет!
Они так неслись к Олдерли, что Сьюзен не могла себе и представить, что бывает такая скорость. Быстрее даже, чем всадники Херлатинга в ту озаренную огнем костра ночь. Не заводя Мелинласа в стойло, они бросились в пещеру Чародея, через вход у Холиуэлла.
– Теперь вам надо действовать, – сказал Каделлин, когда они ему поведали обо всем. – Сдается, что Морриган еще недостаточно сильна, чтобы самой на вас напасть. Ей нужна поддержка луны. В этом и состоит лунное волшебство. Она прибегла к нему, чтобы воскресить в памяти дом и потом воплотить возникший образ в камне. Дом стоит там только тогда, когда на него падает свет ущербной луны. Если ведьма не попала в дом до захода луны, тогда она весь день до ночи не сможет в него проникнуть. И какое-то время Колин будет в безопасности. Вы должны занять позиции между ней и домом сейчас, пока светло. А как только луна взойдет, надо не пропустить ее в дом, пока оттуда Колина не вызволим.
– Но тогда нам потребуется помощь, – сказал Альбанак. – Дом не смогут охранить трое или четверо. Я думаю, нам стоит поговорить с Атлендором.
И они вместе направились в самую глубокую пещеру Фундиндельва, где были расквартированы отряды лайос-альфаров, хотя Утекар и ворчал, что на эльфов ни в чем нельзя положиться. Лайос-альфары пребывали в полнейшем молчании. Тишина, которая сразу же встревожила Сьюзен, время от времени нарушалась легким покашливанием в разных углах пещеры.
Они приблизились к Атлендору, сидевшему в самом дальнем углу, и посвятили его в свой план.
– Предоставят ли лайос-альфары помощь в этом деле? – спросил Альбанак. – Это всего лишь на одну ночь, к тому же в горах. Там воздух чистый, и во всяком случае за одну ночь никто не должен заболеть. Атлендор встал. Глаза его блестели.
– Не должен? – переспросил он. – Но не в этом дело! Мы оказали помощь в охоте на Броллачана. Все это лунное волшебство нас совершенно не касается. И ты, Альбанак, обязан выехать отсюда с нами. Однако я чувствую, что ты собираешься нарушить данное тобой слово.
– Властитель Атлендор, – сказал Альбанак, – неужели в будущем кто-нибудь вправе сказать, что лайос-альфары отказались сразиться со злом, когда оно встретилось нам?
– Да. Когда это касается людей. Слишком часто в них кроется причина вымирания моего народа. Мы выступаем через три дня, Альбанак. И ты – с нами.
Атлендор отвернулся, давая понять, что вопрос исчерпан. Но голос Сьюзен остановил его.
– Если ты не поможешь нам освободить Колина, – то мы еще посмотрим, насколько лунное волшебство вас не касается. Как насчет моего браслета? Ты не подумал?
Мгновенная тревога скользнула по лицу Атлендора.
– Ты ведь тоже обещала разделить с нами наши беды, – сказал он холодно.
– И ты думаешь, я возьмусь помогать вам, пока Колину грозит опасность? – возмутилась Сьюзен.
– Невыполненное обещание – это не обещание, – отрезал Атлендор.
– Пусть так. Так как же мы договоримся? – жестко спросила Сьюзен.
– С вами пойдут пятьдесят всадников. Я сам буду во главе. Если все не решится за три ночи, Альбанак и пятьдесят эльфов останутся, а я поведу остальных в Банног.
Альбанак поторопился заметить:
– Это благородно и вполне выручит нас.
– Это глупо, но я уступаю нажиму, – сказал Атлендор.
Вой Оссара
Сьюзен и Утекар подобрали себе лошадей из имеющихся у лайос-альфаров. Сьюзен также одолжила у них меч и щит. К досаде, ни одна из их кольчуг не пришлась ей в пору. Лошадей отвели в пещеру Чародея.
– А разве для тебя не нашлось коня? – спросила Сьюзен Каделлина.
– Я не иду с вами, – ответил он.
– Как не идешь? – воскликнула Сьюзен. – Но ты должен!
– Я много думал об этом, – ответил Каделлин. – Мой долг – быть здесь, охранять Спящих. Только я один могу их разбудить. Если меня убьют, я погублю доверенное мне дело. А сейчас лишь в Фундиндельве я и могу быть уверен, что останусь жив. И хотя Морриган еще в силе, и при этом Колин находится в ее власти, Спящие ждут того, чья тень может погасить всякую жизнь на земле. Я не имею права предавать их.
– Это верно, – подтвердил Альбанак. – Такая угроза уже нависала над нами. Так что лучше пусть Морриган восторжествует сейчас, чем Спящие никогда не проснутся.
– А как же быть с ее волшебством? – спросила Сьюзен. – Мы – то ведь не владеем вообще никаким!
– Сейчас у вас есть шанс, и его надо использовать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Гаранхир прошел по вражьим рядам, попарно хватая бодаков за шиворот и сталкивая головами.
– Скачите, эйнхейриары Херлатинга!
– Мы скачем, мы скачем!
Сломавшиеся ряды бодаков рассеялись, а Дикая Охота понеслась вслед за ними, кроша и кромсая, и сгоняя оставшихся в долину.
Сьюзен стояла, объятая ужасом от дикого кровопролития, которое устроили всадники. Но Утекар резко взял ее за руку и повел со скалы.
– Пошли, – сказал он. – Дикая Охота спасла нас. Или ты хочешь дождаться Морриган?
– Но посмотри, – ужаснулась Сьюзен. – Все это доставляет им удовольствие!
– Удовольствие? О чем ты говоришь? Ты вызвала Дикую Охоту, а это не игрушечное волшебство. Благодари судьбу, что не твоя голова катится сейчас в долину!
Они выбрались из окружения скал и стали спускаться к дороге. Но Утекару не захотелось по ней идти. Он пошел прямиком на Олдерли, избегая открытых мест, насколько это было возможно. Друзья старались не замедлять шагов, надеясь попасть на место еще до рассвета. Шум битвы, доносившийся до них, вскоре умолк.
Когда стало светать, Утекар и Сьюзен оказались на поле близ вершины Эджа возле леса, языком выдававшегося в поле. Луна была уже совсем низко. Сьюзен едва дышала от усталости, а Утекар чувствовал себя чуть поспокойнее, чем ночью.
– Ну вот, – сказал Утекар. – Мы почти что добрались. Тут неподалеку в лесу от Золотого Камня начинается дорога эльфов, которая ведет к Фундиндельву. Она послужит нам некоторой защитой, потому что даже Морриган не может ходить по дороге эльфов, не говоря уже о прочей шушере.
– Тогда что же мы? – воскликнула Сьюзен. – Бежим скорее туда!
И вдруг краем глаза она заметила, как на востоке мелькнула какая-то тень. И прежде, чем они успели ступить еще хоть шаг, за их спиной прозвучал резкий голос:
– Иморад! Иморад! Суратер!
И в ответ на эти слова точно лед сковал все их члены. Утекар что-то крикнул и после этого оцепенел. А Сьюзен, хотя ей казалось, что в каждом ее суставе образовались кристаллы льда, все-таки могла шевелиться. Она повернула голову и увидела Морриган под деревьями на опушке. Ведьма держала длинный меч, правая рука ее простиралась в сторону Утекара и Сьюзен. Кулак был сжат, а мизинец и указательный палец торчали вперед.
– Надо… бежать, – прошептала Сьюзен. Она еще могла двигаться, но каждый шаг давался ей неимоверно тяжело. Все тело казалось скованным. Это было похоже на попытку бежать во сне, когда снятся кошмары. Но Утекар был в состоянии только вращать глазами.
– Попробуй – беги! – молила Сьюзен. Горло ее тоже сковал холод. Она протянула руку к гному и схватила его возле запястья, пытаясь потащить за собой. И в тот самый момент, когда она до него дотронулась, Утекар почувствовал, что кости его оживают. Сделав неимоверное усилие, он смог сдвинуться. Потом начал переступать ногами. В то время, как руки гнома выделывали непроизвольные взмахи, словно он плыл в воде. Так, пересиливая себя, они двинулись в сторону леса. В этом месте лес представлял узенькую полоску деревьев всего в несколько ярдов. Морриган гналась за ними, нацелив на них свой длинный меч.
– Дорога… дорога… там, – проговорил Утекар. Он повернул голову налево, и Сьюзен увидела дорогу, с обеих сторон огороженную земляным валом, идущую как раз по другую сторону леса.
Девочка и гном шли, собрав всю свою волю, потому что Морриган была уже близко. Уже слышалось ее шумное дыхание. Они с трудом перевалились через земляную насыпь, и сковавший их холод тут же отступил.
– Теперь отпусти мою руку и, наоборот, дай мне руку сама, – сказал Утекар. – Сила против Морриган исходит от тебя. Но я все-таки хочу вынуть меч из ножен.
Сьюзен и Утекар бежали по дороге, а Морриган старалась не отставать от них по другую сторону земляного вала. Она двигалась легко, несмотря на свою толщину. Но друзья заметили, что ведьма все время с беспокойством поглядывает на небо. Они были уже недалеко от Золотого Камня, когда Морриган споткнулась и остановилась.
– Подожди, – сказал Утекар. – Она чего-то задумала. Остерегайся!
Морриган стояла, тяжело дыша, ярдах в двадцати от них.
– От всего сердца желаю тебе, гном! – крикнула она, замахнувшись мечом.
– Пусть твои пожелания воткнутся вон в тот серый камень, ведьма, – ответил гном, падая на землю и увлекая за собой Сьюзен.
Что-то, прозвучавшее как удар птичьего крыла, пронеслось над головой Сьюзен, и Золотой Камень дал трещину от вершины до самого низа. Отлетевшие осколки ужалили кожу Сьюзен, но когда она снова обернулась, Морриган исчезла.
Эррвуд
– Если бы я разыскал их до того, как они выпили воды из колодца, – сказал Каделлин, – я мог бы их заставить вернуться в курганы. Но вода утвердила пребывание здесь Дикой Охоты. И это будет продолжаться семь ночей, а за это время, кто может знать, чего только они не натворят?
– Я бы меньше беспокоился о Херлатинге, – заметил Утекар. – Морриган – вот главная опасность. С Дикой Охотой приятно было встретиться, а вот эта… Я чувствую, там, где она, недалеко и моя смерть. Спроси у Золотого Камня, если не веришь.
– Я все-таки не понимаю, – сказала Сьюзен, – Морриган ведь была на валу, совсем рядом с нами. А потом вдруг посмотрела на небо, разбила Золотой Камень и исчезла.
– А где в это время находилась луна? – поинтересовался Каделлин.
– Она уже почти зашла. Думаешь, Морриган боялась именно этого?
– Возможно, – ответил Каделлин. – Ее сила как раз в ущербной луне. Но она не так уж беспомощна, и без луны. Интересно, что ее заставило отказаться от своих намерений?
– Послушайте меня, – обратилась к ним Сьюзен. – Если она сейчас возвращается в тот самый дом, то Альбанак мог бы догнать ее на лошади. Она, наверное, сейчас где-нибудь на полпути. Мы легко можем выяснить, что случилось.
– Она может превратиться и в птицу, если надо, и прибыть туда раньше моей лошади, – сказал Альбанак. – Но я готов ехать с условием, что Утекар поедет со мной и покажет дорогу.
– Нет уж, – откликнулся Утекар. – Я предпочитаю противника, имеющего такую голову, которую раз отрубишь – она так и останется отрубленной. Или не надо мне никакого! И вообще два меча – это еще не защита. Возьми лучше Сьюзен. Тогда меч, копыта и Знаки Фохлы могут еще продлить вашу возможность любоваться белым светом.
– Неужели ты бы отправился без меня? – спросила Сьюзен и взглянула на Каделлина.
– Я полагаю, Ангарад Златорукая ошибается, – промолвил он. – Но сейчас ты далека от своего мира, так что я думаю, больше вреда будет, если я стану тебя удерживать. Поезжай с Альбанаком. Но я прошу вас не рисковать.
Сьюзен и Альбанак направились к одной из нижних пещер, где вместе с лошадьми лайос-альфаров стояла лошадь Альбанака. Они покинули Фундиндельв через железные ворота и направились к Золотому Камню, осматривая каждое дерево, но нигде не было видно ни одной кошки. Как только они выехали в поле, Альбанак пустил лошадь во весь опор. Друзья мчались к Сияющей Вершине. Фермерские собаки заходились в лае, люди таращили на них глаза, но Альбанаку было не до осторожности, и скоро земля опустела, потому что они поднялись в горы.
В зарослях возле Сияющей Вершины вороны дрались друг с другом. Птицы взмыли к небу черным облаком, когда Сьюзен и Альбанак направили коня прямо на них. Лошадь пошла шагом. Альбанак был все время начеку, оглядывая то небосклон, то вересковую пустошь. Его правая рука уже не раз вынимала меч из ножен.
Почти до самой седловины друзья двигались вдоль стены, затем повернули коня направо и стали спускаться в долину. День стоял тихий. Все кругом было неподвижно.
Они остановились возле мертвых деревьев, но там не было и следа бодаков. Долину скрывали от их взглядов заросли рододендрона.
– Дом с этого места все равно не виден, – сказала Сьюзен. – Он по другую сторону этого круглого холма.
– Значит, надо подобраться поближе, – рассудил Альбанак. – Но мне, признаться, не очень нравится и то, что перед глазами.
Когда они приблизились к проходу в стене, конь вдруг прижал уши, но тем не менее уверенно двинулся вперед.
И при дневном свете место было отталкивающим. Одичавшие кусты, осыпающиеся, покрытые плесенью каменные мосты, ручей, заглушающий другие звуки, так что мурашки бегали по телу от мысли о том, что может быть кто-нибудь неслышно подбирается к ним.
У развилки Сьюзен сделала знак сворачивать налево.
– Это тут, за поворотом, – прошептала она. Альбанак кивнул. Они осторожно двинулись вперед. Альбанак обнажил меч, и они завернули за угол. И тут Сьюзен испустила такой вопль, что птицы, задевая ветки, вылетели из кустов. Терраса, на которой располагалась лужайка, теперь явилась в виде разбросанных на дороге камней; красивый пруд, который Сьюзен приметила вчерашней ночью, оказался просто большой поросшей рогозом кочкой, а дом с башней теперь существовал в виде груды камней и остатков стен. Папоротник и вереск пробивались между камнями.
– Этот дом давно мертвый, – сказал Альбанак.
– Но здесь же прошлой ночью был нормальный дом! – воскликнула Сьюзен. – И в нем находилась Морриган, я же сама ее видела!
– Я нисколько не сомневаюсь, – сказал Альбанак. – Это ведьмино колдовство. Пошли отсюда.
Он повернул лошадь назад и пустил галопом. Было необходимо выбраться из этой долины. Казалось, что опасность притаилась у них прямо под ногами и вот-вот разверзнет свою зияющую пасть. Они инстинктивно спешили от нее удалиться, а их мысли лихорадочно решали одну и ту же задачу: как эту опасность избежать. Когда друзья достигли открытого склона холма, страх как бы соскользнул с них, Альбанак замедлил ход лошади, пустив ее шагом.
– Почему же дом развалился? – спросила Сьюзен. Голос ее прерывался.
– Нет, Сьюзен, не развалился, – объяснил Альбанак. – То, что ты видела вчера – это работа Морриган. Мы должны найти Каделлина. Мне кажется, я вижу некоторый шанс. В этой ситуации у нас может появиться известное преимущество.
– Как так?
– Давай сначала поговорим с Каделлином, он – более надежный судья в этих делах… Но я думаю, что Колин сейчас находится в большей безопасности, чем раньше. И что добраться до него мы смогли бы раньше, чем Морриган.
– Ты уверен?
– Не совсем. Давай лучше посоветуемся с Каделлином.
Альбанак тронул поводья, и конь понесся по склону Сияющей Вершины, как ветер. Потому что это был Мелинлас, рожденный от Касвалон, одного из ретивых коней Прайдейна.
Друзья направлялись в сторону Турсбитча у подножья Кошачьей вершины, когда навстречу им попался пастух, с собакой, двигающийся вдоль овечьей тропы. Собака кинулась было на них с лаем, но пастух призвал ее к ноге коротким свистом. Альбанак повернул Мелинласа в сторону и остановился.
– Там, за холмом, есть дом, – обратился он к пастуху, – весь развалившийся и заросший бурьяном. Вы не можете сказать, что это за строение?
Пастух поглядел на Сьюзен и Альбанака с явным любопытством.
– Да, – сказал он. – Это Эрвуд-холл.
– И давно там никто не живет?
– Он разрушился, когда я был еще мальчишкой.
– Я так и думал, – заметил Альбанак. – Спасибо большое.
– Не стоит, – сказал пастух. – Вроде неподходящее время года сейчас для карнавала, а? Вы так разрядились сэр…
– Карнавала? – переспросила Сьюзен. – Какого карнавала?
– Счастливо оставаться, – сказал Альбанак, трогая поводья.
– Да как же, – продолжал пастух. – Не каждую неделю увидишь в этих местах двоих людей, наряженных в карнавальные платья. Я вот как раз и подумал: наверняка здесь что-то происходит, вроде карнавала.
– Но я не… – начала было Сьюзен.
– Двоих? – резко переспросил Альбанак. – Почему двоих? Кого ты еще видел?
– Какая-то женщина прошла с полчаса назад, – объяснил пастух, – вон там, возле Турсбитча. Она направлялась к Эрвуду. Никогда не видел, чтобы так бежали! И разодета же она была! Длиннющие юбки и все такое. Но мне до нее было не докричаться.
– Полчаса? Вы не ошибаетесь?
– Ну, может, минут двадцать.
– Еще раз спасибо, – поблагодарил Альбанак, и Мелинлас помчался к Олдерли, и торф летел у него из-под копыт и кружился, как ласточки перед дождем.
– Я думаю, наша возьмет, – сказал Альбанак. – Она побывала там до нас, но было уже поздно. Луна зашла. Она не могла нас не видеть, но не напала. Значит не посмела. Нет, наша возьмет!
Они так неслись к Олдерли, что Сьюзен не могла себе и представить, что бывает такая скорость. Быстрее даже, чем всадники Херлатинга в ту озаренную огнем костра ночь. Не заводя Мелинласа в стойло, они бросились в пещеру Чародея, через вход у Холиуэлла.
– Теперь вам надо действовать, – сказал Каделлин, когда они ему поведали обо всем. – Сдается, что Морриган еще недостаточно сильна, чтобы самой на вас напасть. Ей нужна поддержка луны. В этом и состоит лунное волшебство. Она прибегла к нему, чтобы воскресить в памяти дом и потом воплотить возникший образ в камне. Дом стоит там только тогда, когда на него падает свет ущербной луны. Если ведьма не попала в дом до захода луны, тогда она весь день до ночи не сможет в него проникнуть. И какое-то время Колин будет в безопасности. Вы должны занять позиции между ней и домом сейчас, пока светло. А как только луна взойдет, надо не пропустить ее в дом, пока оттуда Колина не вызволим.
– Но тогда нам потребуется помощь, – сказал Альбанак. – Дом не смогут охранить трое или четверо. Я думаю, нам стоит поговорить с Атлендором.
И они вместе направились в самую глубокую пещеру Фундиндельва, где были расквартированы отряды лайос-альфаров, хотя Утекар и ворчал, что на эльфов ни в чем нельзя положиться. Лайос-альфары пребывали в полнейшем молчании. Тишина, которая сразу же встревожила Сьюзен, время от времени нарушалась легким покашливанием в разных углах пещеры.
Они приблизились к Атлендору, сидевшему в самом дальнем углу, и посвятили его в свой план.
– Предоставят ли лайос-альфары помощь в этом деле? – спросил Альбанак. – Это всего лишь на одну ночь, к тому же в горах. Там воздух чистый, и во всяком случае за одну ночь никто не должен заболеть. Атлендор встал. Глаза его блестели.
– Не должен? – переспросил он. – Но не в этом дело! Мы оказали помощь в охоте на Броллачана. Все это лунное волшебство нас совершенно не касается. И ты, Альбанак, обязан выехать отсюда с нами. Однако я чувствую, что ты собираешься нарушить данное тобой слово.
– Властитель Атлендор, – сказал Альбанак, – неужели в будущем кто-нибудь вправе сказать, что лайос-альфары отказались сразиться со злом, когда оно встретилось нам?
– Да. Когда это касается людей. Слишком часто в них кроется причина вымирания моего народа. Мы выступаем через три дня, Альбанак. И ты – с нами.
Атлендор отвернулся, давая понять, что вопрос исчерпан. Но голос Сьюзен остановил его.
– Если ты не поможешь нам освободить Колина, – то мы еще посмотрим, насколько лунное волшебство вас не касается. Как насчет моего браслета? Ты не подумал?
Мгновенная тревога скользнула по лицу Атлендора.
– Ты ведь тоже обещала разделить с нами наши беды, – сказал он холодно.
– И ты думаешь, я возьмусь помогать вам, пока Колину грозит опасность? – возмутилась Сьюзен.
– Невыполненное обещание – это не обещание, – отрезал Атлендор.
– Пусть так. Так как же мы договоримся? – жестко спросила Сьюзен.
– С вами пойдут пятьдесят всадников. Я сам буду во главе. Если все не решится за три ночи, Альбанак и пятьдесят эльфов останутся, а я поведу остальных в Банног.
Альбанак поторопился заметить:
– Это благородно и вполне выручит нас.
– Это глупо, но я уступаю нажиму, – сказал Атлендор.
Вой Оссара
Сьюзен и Утекар подобрали себе лошадей из имеющихся у лайос-альфаров. Сьюзен также одолжила у них меч и щит. К досаде, ни одна из их кольчуг не пришлась ей в пору. Лошадей отвели в пещеру Чародея.
– А разве для тебя не нашлось коня? – спросила Сьюзен Каделлина.
– Я не иду с вами, – ответил он.
– Как не идешь? – воскликнула Сьюзен. – Но ты должен!
– Я много думал об этом, – ответил Каделлин. – Мой долг – быть здесь, охранять Спящих. Только я один могу их разбудить. Если меня убьют, я погублю доверенное мне дело. А сейчас лишь в Фундиндельве я и могу быть уверен, что останусь жив. И хотя Морриган еще в силе, и при этом Колин находится в ее власти, Спящие ждут того, чья тень может погасить всякую жизнь на земле. Я не имею права предавать их.
– Это верно, – подтвердил Альбанак. – Такая угроза уже нависала над нами. Так что лучше пусть Морриган восторжествует сейчас, чем Спящие никогда не проснутся.
– А как же быть с ее волшебством? – спросила Сьюзен. – Мы – то ведь не владеем вообще никаким!
– Сейчас у вас есть шанс, и его надо использовать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14