Здесь выложена электронная книга Брошенные машины автора по имени Нун Джефф. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Нун Джефф - Брошенные машины.
Размер архива с книгой Брошенные машины равняется 182 KB
Брошенные машины - Нун Джефф => скачать бесплатную электронную книгу
Джефф Нун: «Брошенные машины»
Джефф Нун
Брошенные машины
OCR, вычитка: A.M.D.F.
«Брошенные машины»: АСТ; Москва; 2007
ISBN 5-17-031414-0Оригинал: Jeff Noon,
“Falling out of cars”
Перевод: Т. Ю. Покидаева
Аннотация Перед вами — эталон психоделического романа-катастрофы. Сумрачная и бесконечно сильная «сага странствий» по стране, одержимой загадочной болезнью, которая передаётся через зеркала и книги. Мир, свернувшийся с нарезки и утративший логику, сошёл с ума. И спасти его почти невозможно. Но — стоит ли спасать?! Джефф НунБрошенные машины Джеку
И большое спасибоДжулиМишельХейлиБиллуГранту
Эдгару Аллану ПоДжордж ЭллиотМайклу БрейсвеллуСамуэлю Пепису Передача
Ты откуда?И куда?
Приём 1 Вчера всё сорвалось. Чтобы так плохо — такого у нас ещё не было. Они все были дома, вся семья в полном составе, и все как один — психопаты. Пришлось уходить ни с чем. Хендерсон получила по голове. Она обвиняет во всем меня. Нам надо было где-нибудь отсидеться, и мы вписались в мотель на окраине города. Местечко унылое, мрачное. Какие-то люди шатались по коридору всю ночь, причитали, стонали в голос. Заснуть — невозможно. Кровь в унитазе, говно на стенах. Все зеркала и даже экран телевизора густо замазаны чёрной краской. Но там было дёшево — и безопасно. Нас никто ни о чем не спросил, даже когда мы сказали, что хотим снять одну комнату на троих. А утром — снова в дорогу, и ехать ещё далеко. Очередная работа. А нам оно надо? Настроения после вчерашнего — никакого. Все сидят мрачные и подавленные. Все молчат. * * * Мы остановились поесть. Самое лучшее, что нам попалось, — передвижная закусочная, припаркованная у шоссе на площадке для остановки транспорта. Там же стояло несколько столиков. Кормили, кстати, вполне прилично. Мы поели и приняли порошок. Павлин сказал: пусть нам всем будет хорошо — отныне и впредь, несмотря ни на что. У него бзик насчёт правил. Хендерсон поморщилась.За соседним столиком сидела семья: папа, мама и дочка. Девочка подошла к нам. На вид лет шесть-семь; с грязными русыми волосами и как будто застывшим взглядом. Она спросила меня: «Хочешь поиграть с моей куклой?» Я дёрнула за верёвочку, как мне было сказано, и кукла заговорила — таким противным тоненьким голоском, растягивая слова. Я не поняла ни единого слова, но девочка так обрадовалась, словно игрушка призналась ей в вечной любви. Она завизжала от счастья и принялась прыгать на месте.И пока я смотрела на этого смеющегося ребёнка и слушала надломленный кукольный голосок, ко мне снова подкралась боль — холодная и пронзительная тоска. Я попыталась закрыться, не подпустить к себе этот холод, но было поздно. Да, поздно. Что мне делать?Куда идти? * * * Уже не один час в пути. Все было нормально, пока мы не попали в пробку. Рваные вспышки полицейских мигалок в мягких вечерних сумерках. Любопытство, опасность, смерть — уже состоявшаяся или в процессе. Рёв сирен. Машины сгоняют на одну полосу. Полицейский показывает: проезжайте. Мы проезжаем.Я смотрю на него в окно.Очень молоденький, нервный. Руки в белых перчатках. Серия повторяющихся движений, по одному взмаху на каждый автомобиль. Все должно было быть очень просто: упорядочить движение, освободить проезд для «скорой». Нонет. Впечатление было такое, словно тут исполняют какой-то сложный ритуал. Первобытный обрядовый танец. Лицо полицейского скрыто под хирургической маской.Его руки как будто ласкали воздух, так нежно. А потом указали прямо на меня. Руки трепетного любовника. Но я все равно не смогла понять смысл его жестов.Надо быть осторожнее.Мы проехали дальше, теперь — совсем медленно, к месту аварии. Большой грузовик с прицепом лежал на боку. Его, наверное, вынесло со встречной полосы. Должно быть, он шёл на приличной скорости, потому что снёс центральное ограждение и выехал где-то на середину крутого травянистого ската с той стороны дороги. Мне представилось, как эта громада на мгновение замерла там, наверху, потом пошатнулась, и рухнула вниз, и сползла к тому месту, где лежала теперь, сложившись чуть ли не вдвое: длинный прицеп так и остался на травянистом склоне, а кабина частично перегородила шоссе.— Закрой окно, — сказал Павлин.— Зачем?— Тебе же показали, что надо закрыть.На месте аварии было полно полицейских. Хотя до темноты было ещё далеко, там уже установили прожекторы — то есть пытались установить. Искусственный свет мерцал в рваном, сбивчивом ритме: вспыхнет на пару секунд, потускнеет, снова вспыхнет, погаснет, опять загорится. А потом вдруг единственный луч взметнулся в небо. Багровое небо, первые звезды.Холодная голубая Венера только-только взошла.И вот над нами навис опрокинутый грузовик; с такого близкого расстояния он казался огромным, как дом. Раздалось сердитое шипение, полетели искры. Это кто-то из пожарных пытался разрезать дверцу кабины автогеном. Санитары «скорой» уже стояли наготове с носилками и аптечкой.Бедняга водитель был заперт в кабине, живой или мёртвый, пока непонятно. Что же пошло не так?Мы еле-еле ползли в плотном ряду машин, а потом и вовсе остановились. Оттуда, где мы стояли, было хорошо видно, что при падении прицеп открылся, и часть груза вывалилась на дорогу. Это были какие-то деревянные ящики. Асфальт поблёскивал битым стеклом. Облако пыли висело в воздухе. Столько подробностей… у меня голова пошла кругом. Слишком много всего, слишком много информации. Шум опять подступал вплотную.Луч прожектора вращался по кругу. Вот он высветил блескучие золотистые искры; у меня перед глазами как будто раскрылось соцветие из фиолетовых и золотых переливов. Пахло горелым металлом. Во рту появился сухой металлический привкус. В ушах звенело. Шипение горящего газа.— Эй, ты чего?Это Хендерсон: обернулась ко мне с переднего сиденья. Её лицо, её волосы, спутанные и всклокоченные, налились ярким, насыщенным цветом, когда луч прожектора мазнул по машине.— Марлин?Голос был смазанный и какой-то далёкий. Луч уже сдвинулся дальше, но все равно мне казалось, что вся машина искрится бликами.— Марлин, с тобой все в порядке?— Да… да, все нормально.Павлин меня научил, что надо делать: ни в коем случае не закрывать глаза, а сосредоточиться на какой-нибудь мелкой детали из внешнего мира. У меня на коленях лежала тетрадка, я опустила глаза и сосредоточилась на картинке на обложке. Почему-то мне было неловко: нельзя, чтобы они видели, как мне плохо. И я сидела, тупо таращилась на свою тетрадь, стараясь не замечать ничего вокруг, и складывала в голове картинку.Пытаясь её удержать, удержать…Кажется, у меня получилось. Ощущения пронеслись сквозь меня: искры, свет, струя горящего газа. Наконец я решилась поднять глаза. Кто-то из полицейских постучал по боку нашей машины и сказал, чтобы мы проезжали.Давно я не видела столько полиции в одном месте. Все полицейские были в белых хирургических масках. Некоторые вооружены. Я сперва не поняла зачем, но потом луч прожектора высветил фирменный знак на боку прицепа.— Ой, бля, — сказал Павлин. — Вы видите?— Видим, — сказала Хендерсон.Большой распахнутый синий глаз и завиток золотистой пыли. И вот тогда я поняла, что значит облако пыли, зависшее над дорогой. Пока мы медленно проезжали мимо, крупицы препарата осели на стёклах. Блестящие ярко-жёлтые крапинки. Полиция охраняла опрокинутый грузовик, чтобы народ не растащил выпавший груз. Мы уже набирали скорость, а мне так хотелось выйти из машины, выпрыгнуть на ходу. Безумный порыв: хоть раз в жизни попробовать порошок по-настоящему. Пробежать сквозь взвесь золотистой пыли, широко открыв рот, — и надышаться до полной передозировки. * * * Меня зовут Марлин Мур. Это моя книга.Это такая тетрадка, которую могла бы купить себе школьница старших классов, с тигром на обложке. У тигра синие полоски. Бумага тонкая, почти прозрачная; чернила проступают на той стороне листа. Все эти строчки. Тени, взгляды.Это моя история. За последние две-три недели со мной столько всего случилось. Но сейчас, когда я просматриваю свои записи, я вижу лишь беспорядочное нагромождение слов. Слова, предложения, абзацы, целые страницы — жирно зачёркнуты. Словно тронуты порчей. Ошибки. Этот шум проникает повсюду. Страницы надорваны, кое-где вырваны напрочь; что-то я выбросила, что-то подклеила на другие места. Грязные пятна, еда и кровь. Отпечаток цветка, сжатого между страницами; пятнышки от хлорофилла, пыльца, кусочки засохшего лепестка.Это моя история.Я решила начать все заново. Начать с того, в чем я уверена: с того, что случилось сегодня, а точнее — вечером накануне. Я так делала уже не раз, но каждый раз начинала сбиваться и путаться. Я все помню: детали, подробности, переживания и ощущения, общее настроение, — просто каждый раз что-то теряется, что-то важное. Шум — как рука темноты, мягкий зажим, медленный яд, порча, болезнь, он меня не отпустит. И все же бывают мгновения пронзительной ясности, внезапные воспоминания — как приступы боли, целостные и живые; ускользающий проблеск, который надо немедленно удержать, иначе он потеряется навсегда. Мне надо быть сильной. Я уже начала писать — и останавливаться нельзя. Потому что другого спасения нет, и тем более теперь, когда мне, похоже, становится хуже.Вот моя книга.Я достаю фотографию из кармашка на обороте верхней обложки.Может быть, дело в неверном, мерцающем свете. Изображение слегка расплывается. Лица на снимке размыты. Только держа фотографию под одним строго определённым углом, я могу разглядеть эту ласковую улыбку.Анджела.Эти слова… * * * Едем на юг. Хотим добраться до нового города до того, как стемнеет. Теперь, когда мы проехали сквозь золотистое облако, дорога снова свободна. Машин очень мало. Похоже, водители не особо стремятся на этот участок шоссе. А те машины, которые есть, еле-еле ползут.Слишком много аварий.Через каждые пару миль — очередная машина, брошенная на обочине. Причём разбитых и прогоревших совсем немного. В основном они просто стоят, одинокие и покинутые, как будто водитель просто вышел на пару минут, а потом вдруг решил уйти прочь. Это похоже на иллюстрации к эпизодам из фантастических книг, которые я читала ещё подростком.Брошенные машины.Тогда мне казалось, что это очень романтичный образ, символ умирающей цивилизации. По-моему, почти все подростки хотят, чтобы наступил конец света: просто чтобы увидеть, как это будет. Но теперь, когда этот возвышенный образ становится самым обычным явлением, он утратил своё поэтичное очарование. Все очень просто: водители бросили свои машины, потому что они уже не доверяют себе.А какие ещё могут быть причины?Павлин с Хендерсон обсуждали опрокинувшийся грузовик и облако. Они чуть не поругались. Павлин хотел остановиться, понаблюдать за полицией на месте аварии, может быть, даже стянуть под шумок пару ящиков. Лекарство, снадобье, препарат. Наше суточное спасение, как он его называет. Но Хендерсон сказала «нет», и мы поехали дальше. Как-то само собой получилось, что она у нас вроде как главная в нашем сомнительном предприятии.Я уже больше недели путешествую с этой парочкой. Не сказать чтобы очень давно. Мы познакомились в тот достопамятный вечер, когда я рылась в городском саду, разгребая землю голыми руками. Вот чем приходится заниматься. Чёрные цветы в том саду, их всепоглощающий аромат. Указатели и подсказки привели меня к этому месту, но там не было ничего, только земля, корни, камни и червяки. Ну и где оно? Что за херня?!Я уже собралась плюнуть на все и уйти, но тут у меня за спиной раздалось:— Ни фига себе, нет, ты глянь.Это был Павлин. И они с Хендерсон мне помогли. Мы все-таки выкопали этот клад — это сияющее сокровище. Мне было так странно, что мне помогают какие-то люди, и я до сих пор не уверена, что им от меня нужно, ну, кроме доли в добыче. Но без них я бы точно не справилась.Павлин — большое грубое животное. Страшный, как смертный грех. Он ходит в замшевой куртке и коричневой кожаной шляпе с круглой плоской тульёй и загнутыми кверху полями. Без шляпы я его видела редко, всего пару раз. У него на голове жуткий шрам от пореза ножом — память о бурном прошлом. Но он очень много чего умеет. Например, он почти постоянно сидит за рулём, даже когда ему плохо. В общем-то это не страшно, надо лишь вовремя принимать порошок и соблюдать дозировку, но я все равно за него волнуюсь. С ним легко и приятно общаться, но иногда он вдруг мрачнеет, и тогда к нему лучше не лезть. У него израненное лицо, и эту жёсткость он носит как маску: не для того, чтобы скрыть свои раны, а наоборот, выставить их напоказ. Я уже видела, и не раз, каким он бывает жестоким и грубым. Война, годы, проведённые за границей, эта холодная отчуждённость, что вдруг возникает в его глазах. Но за его жёсткой личиной скрывается что-то ещё, я уверена. Мне хочется, чтобы так было. Что-то там, в глубине; что-то, что он не пускает наружу. Я не знаю его настоящего имени.У него есть пистолет.Хендерсон, или Бев, как её называет Павлин в приступах грубой нежности, личность ещё более загадочная. В каком-то смысле она круче Павлина: я имею в виду перепады её настроения. Она может распсиховаться на ровном месте, её очень легко вывести из себя — иногда это полезное качество, но иногда оно только мешает. Она ходит в зелёных спортивных брюках, в спортивной куртке, ярких кричащих кроссовках. В любую секунду готова сорваться с места и приступить к делу. Она не курит, почти не пьёт. Каждое утро делает тай-чи. Ей лет двадцать пять, она на пару лет моложе Павлина. Мы все так или иначе поражены болезнью, но Хендерсон держится лучше нас с Павлином. Я не знаю, чем она занималась до того, как мы встретились. Наверное, просто скиталась без цели. Потому что я знаю, что в наше время не так-то легко найти путь: мы все потерялись, все вместе — все люди. В этих спутанных тропах, в петлях дорог. Мимолётные встречи и расставания, уже навсегда. Чужие, вечно чужие друг другу…Иногда мне начинает казаться, что Хендерсон нравится этот хаос. Болезнь позволяет ей проявить свой характер, и ей не нужно при этом искать никаких оправданий. Я вспоминаю себя в её возрасте. Что я делала лет десять назад? Да ничего, собственно, и не делала. Просто жила. Была замужем и ждала ребёнка. Временно не работала. Мы как раз переехали в Оксфорд, в новый дом. Все было просто прекрасно. Ну, скажем, нормально. Правильное начало для правильной жизни. Теперь все это кажется миражем: историей, сотканной из тумана. На самом деле, хотя нам уже столько всего довелось пережить — за ту неделю, пока мы вместе, — я по-прежнему не доверяю ни Павлину, ни Хендерсон.Это очень непростое решение.Мы ещё не обсуждали, что было вчера, разве что Хендерсон пару раз высказалась в том смысле, что у неё жутко болит голова. У нас и раньше случались не очень удачные дни, так что вчера был не первый, и, может быть, мы ещё вернёмся в тот дом, я не знаю. У меня ощущение, что я приближаюсь к концу, вот только никак не пойму — чего. Но я знаю одно: с меня хватит. Ещё пару дней, ещё пару мест, взять, что нужно, — а потом я хочу отвезти чемоданчик Кингсли и получить свои деньги. Это просто работа. Человеку же надо на что-то жить. Но дело не только в деньгах.Хотя в чем ещё, я не знаю.Я постоянно думаю об Анджеле. Тогда, в больнице. В последний раз. Как я наблюдала за ней сквозь стеклянную перегородку, и мне хотелось войти в палату, сесть рядом с ней, взять её за руку. Я знала, что это опасно, что к ней нельзя прикасаться, нельзя её трогать, нельзя, чтобы она меня видела рядом, нельзя даже с ней заговорить — но мне все равно так хотелось к ней. Может быть, я уже тогда знала, что это будет последний раз. Я не знаю. Мне так хотелось туда, но врачи меня отговорили. И я дала себя отговорить. Как всегда.Теперь мне стыдно и больно.Получается, я её бросила.Моего единственного ребёнка…Может быть, эти мысли и определили моё решение. Мы уже приближались к съезду с шоссе, на дорогу до нового города, и тут Хендерсон сказала:— М-да, печальное зрелище.Девочка-стопщица на обочине. Совсем молоденькая девчонка.— Проезжай, — сказала я Павлину.— А что у неё там написано? — спросил Павлин.Мы уже поравнялись с девушкой. Она держала в руках картонку, на которой было что-то написано. Уже почти стемнело, и девушка подсвечивала табличку маленьким фонариком, но я все равно не смогла разобрать, что там написано. Когда мы проехали мимо, она показала нам вслед поднятый средний палец.— Ещё и хамит, — сказал Павлин.— Куда-нибудь, — сказала Хендерсон.— Чего?— У неё так написано на картонке. Куда-нибудь. Нормально, да?За эту неделю нам попадалось немало стопщиков. Все вроде бы молодые, и большинство — девушки. Очень часто бывало, что они просто шли вдоль шоссе, вдалеке от развязок и автозаправочных станций: как будто упали с неба. Я не знаю, отчего они все бежали, и считаю, что лучше всего просто их не замечать. У нас есть работа, вот и давайте думать о работе и ни на что не отвлекаться.
Брошенные машины - Нун Джефф => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Брошенные машины автора Нун Джефф дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Брошенные машины у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Брошенные машины своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Нун Джефф - Брошенные машины.
Если после завершения чтения книги Брошенные машины вы захотите почитать и другие книги Нун Джефф, тогда зайдите на страницу писателя Нун Джефф - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Брошенные машины, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Нун Джефф, написавшего книгу Брошенные машины, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Брошенные машины; Нун Джефф, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн