–Нет, я не хочу этого. - Было что-то в его тоне, что-то невыразимо сухое.
–Ты так плотно закрылся от меня, что я не могу сказать, что ты чувствуешь. Обычно ты так поступаешь только, когда по-настоящему напуган.
–Я боюсь, что ты прочтешь в моем сознании то, что я не имею права тебе рассказать. Есть некоторые, как бы это сказать, способы… правила, нормы. Если бы ты хоть и в моем сознании узнала бы правду, то это было бы поводом уничтожить нас обоих.
–Что, черт возьми, это за секрет такой?
–Я сказал тебе все, что мог.
–Я должна приехать ночевать в Цирк Проклятых сегодня вечером? Стоит ли нам начать окапываться?
Он снова затих, а потом наконец сказал:
–Нет, нет.
–Ты не уверен.
–Я думаю, что ночевать сегодня со мной было бы неправильным, ma petite. Секс и эмоции - состояние, в котором наша защита слабеет, и тебе было бы проще прочитать в моем сознании то, что я так стараюсь от тебя скрыть.
–Ты хочешь сказать, что нам не стоит видеться, пока ничего не известно?
–Нет, не совсем, ma petite, но точно не стоит встречаться сегодня ночью. Я решу, что нам делать к завтрашнему вечеру.
–Какой у нас план? Каковы варианты?
–Я не хочу об этом говорить.
–Черт побери, Жан-Клод, расскажи мне. - Я начинала серьезно злиться, но на самом деле во мне скорее зародилось опасение.
–Может так статься, что мне не разрешат раскрыть эту тайну никогда.
–Но ведь это что-то, что послал Совет, чтобы убить Малькома и разрушить его Церковь?
–Я не могу ответить на твой вопрос.
–Т.е. не хочешь.
–Нет, ma petite, не могу. Разве то, что произошло с вами, не было уловкой Совета, чтобы получить повод нас уничтожить?
Меня внезапно охватил озноб.
–Нет, со мной ничего не произошло.
–Я так не думаю, ma petite.
–Ты считаешь, что кто-то в Свете думает, будто мы настолько связаны метафизически, что я могла бы спокойно узнать ту самую тайну, просто прочитав ее в твоих мыслях. И если я узнаю, они убьют заодно с Малькомом и нас тоже.
–Так ли это, ma petite?
–Очень тонкая, изящная уловка.
–Вампиры - это большая компания интриганов, ma petite. Все, что касается закулисных интриг, кажется им разумным.
–Они считают, что это хорошо, но так поступают только трусы.
–О, ma petite, мы же не хотим, чтобы кто-то из Совета сконцентрировался на мысли прямого вызова мне. Это тоже было бы неприятным исходом.
–Ну так что? Я иду на свидание с Натаниэлом и притворяюсь, что этого разговора не было?
–Думаю, да.
–Я не могу притвориться, что к нам в город не приползло что-то большое и страшное.
–Если оно пришло не за нами, надо радоваться и не вмешиваться во все это. Я прошу тебя, Анита, ради всех, кого ты любишь, не пытайся найти ключ к этой тайне. - Он назвал меня настоящим именем, что было плохим знаком.
–Я не могу притвориться, что ничего не случилось, Жан-Клод. Разве ты не собираешься меня попросить быть более осторожной?
–Ты всегда осторожна, ma petite. Я никогда не пекусь о том, что кто-то застанет тебя врасплох. Это одна из вещей, что так очаровывает меня в тебе, то, что за тебя можно не волноваться.
–Даже в ситуации, когда речь идет о чем-то, что смогло напугать тебя и Малькома.
–Я доверяю тебе, ma petite. А ты веришь мне?
Это было сложным вопросом.
–Да. - наконец ответила я.
–Это не прозвучало уверено.
–Я верю тебе, но… я не люблю тайн и совершенно не доверяю Совету. И к тому же у меня есть ордер на невиновного вампа. Завтра будет еще один. Оба они из Церкви Вечной Жизни. Может, я и не согласна с философией Малькома, но члены его Церкви как правило безобидны. Если я получу третий ордер, то это уже тенденция. Власти не дадут мне слишком развернуться, Жан-Клод.
–Фактически, это дает тебе множество вариантов, ma petite.
–Да, да. Но если я не исполню ордер в течение некоторого времени, мне придется отвечать перед вышестоящими структурами. Я - федеральный маршал, и они могут вызвать меня на ковер и потребовать объяснений за мои действия.
–Это касается любого федерального маршала?
–Не совсем. Но если у меня будет ордер, а убийства будут продолжаться и снова укажут на того же вампа, с меня могут спросить, какого я не ликвидировала Салли Хантер. Полиции нельзя предъявить в качестве доказательства фразу «это секрет», особенно, если продолжат умирать люди.
–Сколько сейчас жертв?
–По одной на каждый ордер, но если я повременю с исполнением, можно ли будет как-то развязать мне руки?
–Возможно.
–Возможно, - повторила я.
–Oui.
–Ты знаешь, как это сделать побыстрее?
–Ты использовала свое влияние, чтобы получать ордера ранее. Ты спасла нашего Эвери.
–Он не «наш» Эвери.
–Он стал бы твоим, если бы ты ему позволила. - Его тон был каким-то слабым.
–Ты ревнуешь к Эвери Сибруку? Он же мертв всего два года.
–Слишком свежий для ревности, ты хочешь сказать.
–А как тогда?
–Это была моя кровь, на которой он поклялся, принося присягу, ma petite, но не я стал его хозяином. Я должен был стать его Мастером, но я думаю, что возьми он и твою кровь, и было бы уже неясно, кто стал бы его истинным Мастером.
–Ты хочешь сказать, что Клятва на моей крови сильнее, чем на твоей?
–Я говорю, что есть такая вероятность.
Теперь настала моя очередь замолчать. Я была некромантом, не просто аниматором, поднимающим зомби, а настоящим некромантом. Вообще я могла управлять не только зомби. Мы до сих пор ломали головы над тем, кем еще я могла бы управлять.
–Мальком сказал, что он не уверен, кто из нас стал бы слугой, а кто Мастером.
–Он, конечно, глуп, но не дурак.
–Я думаю, он догадался обо всем. - Сказала я.
–Тогда все просто. Иди на свидание с Натаниэлом, отпразднуйте вашу годовщину. Это не наша проблема, больше чем когда-либо. Постараемся не сделать ее еще и нашей, ради жизни тех, кого мы любим.
–О, огромное спасибо за это информацию, благодаря которой я смогу спокойно пойти на свидание и посмотреть фильм, не боясь, что мне что-то угрожает.
На самом деле я чувствовала себя немного глупой из-за сегодняшнего вечера. Натаниэл хотел отпраздновать нашу годовщину. Проблема была в том, что мы никак не могли решить, когда же наши отношения перешли от дружеских к более близким. Поэтому он выбрал день и торжественно назвал его нашей годовщиной. Если бы меня это так не смущало, я бы выбрала в качестве годовщины дату нашей первой встречи. Только было бы очень сложно объяснить друзьям, почему именно этот день.
Жан-Клод вздохнул, и на сей раз это не было сексуально, скорее грустно и отдавало разбитым сердцем.
–Я не против того, чтобы вы сегодня отпраздновали вашу годовщину, ma petite. Не только ради тебя, но и ради Натаниэла, поскольку он в остальное время работает, а ты очень любишь романтику. Мне просто хотелось бы, чтобы годовщина у тебя была и со мной тоже.
–И какую же дату ты бы выбрал в качестве годовщины? - спросила я голосом, полным сарказма и яда.
–Помнишь ту ночь, когда мы занимались любовью впервые, когда ты себе любить меня?
–Черт, ты уже задумывался об этом.
–Почему тебе так мешают эмоции, ma petite?
Хотела бы я ему ответить, но не могла. По крайней мере, правдиво не могла.
–Я не знаю, и я сожалею, что я такая заноза в заднице. Я сожалею, что не позволяю тебе и остальным делать мне какие-либо знаки внимания, которые вам бы хотелось ко мне проявить. Мне очень жаль, что меня так трудно любить.
–Теперь ты еще и с собой так же поступаешь.
–Я боюсь, я зла и расстроена, и я не хочу, чтобы ты расплачивался за это, потому что это не твоя вина. Но теперь, после твоих слов, я просто не в силах отменить сегодняшний вечер с Натаниэлом.
Я задумалась над тем, что только что сказала.
–Ты ублюдок, ты сделал это нарочно. Ты заставил меня серьезнее отнестись к празднованию годовщины с Натаниэлом.
–Может быть, но ты - его первая настоящая девушка, а ему уже двадцать. Это для него очень важно, этот вечер.
–Он назначил свидание мне, а не тебе.
–Но если все твои мужчины счастливы, то и ты счастлива, а это делает мою жизнь куда как проще.
Это заставило меня рассмеяться.
–Ты все таки гад.
–Я больше ничего бы не пожелал, ma petite, как только праздновать раз в году годовщину того первого раза, когда ты пришла ко мне. Если эта первая скромная попытка отпраздновать такую дату провалится, то я просто и не стану пробовать. Но мне очень хотелось бы, чтобы все удалось.
Я вздохнула и ткнулась лбов в телефонный аппарат. Я расслышала его восклицания:
–Ma petite, ma petite, ты все еще тут?
Я поднесла трубку к лицу и сказала:
–Я тут. Несчастная, но все еще здесь. Я пойду, все равно уже нет времени переодеваться.
–Я думаю, Натаниэл гораздо больше оценит, что ты согласилась праздновать годовщину, чем то, как ты одета.
–И это я слышу от человека, который меня одевает, как истинный фетишист.
–Не так часто, как мне хотелось бы.
Прежде, чем я смогла бы возразить, он сказал:
–Je t`aime.
Что значило по-французски «Я люблю тебя». И повесил трубку.

Глава 3

Я слишком опаздывала, даже чтобы забежать домой до свидания. Один мой звонок, и Натаниэл согласился встретиться уже около кинотеатра. Но ни голосом, ни малейшей интонацией он не показал, что ему это не нравится. Я думаю, он боялся мне что-то высказывать, боялся, что я потом буду это использовать в своих интересах, чтобы отменить празднование годовщины. Вероятно он был в чем-то прав. По последним подсчетам у меня было уже шесть мужчин. Когда вы встречаетесь с таким количеством людей, годовщины начинают выглядеть, как нечто дико лицемерное. Я о том, что годовщина - это что-то такое, что ты стараешься устроить только с тем самым, разве нет? Я все еще разрабатывала свою стратегию поведения со всеми моими мужчинами. Я все еще пыталась убедить себя, что при таком обилии мужчин не должно быть любимчиков. Я все еще боролась со своими мыслями о том, что они все особенные. Когда я оставалась одна, не с кем-либо из них, не видя их, не чувствуя их метафизически, я начинала чувствовать себя не в своей тарелке, и даже глупо. Я понимала, что это глупо и неправильно, пока не увидела Натаниэла, ждущего меня у дверей кинотеатра.
Он был ростом уже пять футов шесть дюймов. Только за последний месяц он вырос на полдюйма. В свои двадцать, а весной уже и двадцать один год, он превращался в мужчину, плечи становились все шире, что обычно бывает в более раннем возрасте. Я вообще переживала за его привязанность к клубам, которая меня так раздражала, а ему так нравилась. Сейчас он был настолько высок, что мне пришлось остановиться немного поодаль, чтобы взглянуть на него во весь его рост.
Я стояла в самом центре мельтешащей толпы, какая бывает только вечером в пятницу, и на какую-то долю секунды я забыла обо всем, даже о том, что в городе объявилось что-то настолько страшное, что смогло напугать и Жан-Клода, и Малькома. Да, Жан-Клод уверил меня, что мы в полной безопасности, но тем не менее это было бы на меня непохожим, быть беспечной в толпе.
Натаниэл был одет в кожаное длинное пальто и под стать ему фетровую шляпу. Шляпа и пальто скрывали большую часть верха его тела, но тем не менее подчеркивали его нижнюю часть. Это походило и на скромность, и на попытку привлечь внимание одновременно. Он добавил шляпу к этому зимнему наряду, потому что старался скрыться в толпе. Клиентки Запретного плода знали его, как Брэндона и очень его доставали. Как только он скрывал волосы и лицо под шляпой, это переставало быть проблемой.
Его волосы были собраны в очень хитрую косу, так что со стороны было похоже, что они самой обычной длинны. Но это была иллюзия. Если их не собирать, его волосы спадали до самых лодыжек, но, Боже милостивый, это было очень симпатично.
И не только мое обычное «ах, как он прекрасен!» заставило меня остановиться. В этом своем пальто и шляпе, без ореола его волос, он выглядел таким взрослым. Он был на семь лет меня моложе, так что я всегда ощущала его, как совсем юного парнишку. Я долго боролась с тем, чтобы держаться с ним в рамках дружбы. Теперь я разглядывала его, как незнакомца, и начинала понимать, что была единственным человеком, кто все еще считал его ребенком. Он стоял там, как фетишистская версия Сэма Спэйда, и совсем не выглядел на двадцать. Он выглядел даже старше двадцати одного.
Кто-то толкнул меня, и это заставило меня подпрыгнуть. Дерьмо, это было слишком беспечно. Я двинулась вперед, одетая в свое черное кожаное пальто, но без шляпы. Я не ношу шляп или шапок до тех пор, пока не начинаю отмораживать уши. Даже в Рождественские каникулы не настолько холодно, чтобы заставить меня это сделать. Сент-Луис зимой: один раз промерзает, потом тепло следующие пятьдесят лет.
Мое пальто было расстегнуто почти до талии. Так было холоднее, но мне было проще добраться до оружия в случае чего. Ношение оружия зимой всегда было полно таких вот нюансов.
Он увидел меня раньше, чем я прошла первые двери. Он одарил меня самой счастливой из свих улыбок, ясно дающей понять, что он очень рад меня видеть. Я заскулила, что была дико занята, параллельно натягивая на лицо свою версию той же улыбки. Один из моих друзей сказал, что я не люблю выбить влюбленной, и в этом он прав. Это чувство всегда заставляет меня ощущать себя глупой, как при получении страховки, чем сильнее вам навредили, тем больше заплатят. Этакий ущербный романтизм.
Лицо под шляпой было слишком довольным, чтобы быть еще и красивым. Он был красив, но не традиционной красотой. Очевидно, как бы он ни вырос, он все равно собирался оставаться тем миловидным малым, которым был всегда. Но его лицо было не таким, как например лицо Жан-Клода или Мики, его скулы были более тонкими и более высокими. Было что-то в их лицах такое, что вот смотришь на них и ни за что не перепутаешь их с женщинами. Что же изменилось за последние месяцы? Неужели я не заметила или просто не хотела замечать, что его лицо стало более взрослым, более мужским, как у Мики или Жан-Клода? У меня слишком высокая планка, обязательно, чтобы он был и взрослым, и сильным? Я со всеми так? Нет, конечно.
Его улыбка поувяла.
–Что случилось?
Я улыбнулась и подошла ближе, чтобы обнять его.
–Всего лишь удивлена тем, насколько мало обращаю на тебя внимания.
Он обнял меня, но не так как ему хотелось бы. Он держал меня так, чтобы видеть мое лицо.
–И с чего такие выводы?
Я наконец позволила себе заглянуть ему в глаза. Сегодня я была так увлечена его внешним видом, что ни разу еще не встретилась с ним взглядом, будто он был вампиром, и это могло быть для меня опасным. Его глаза были по-настоящему лавандовыми, настоящий сиреневый. Но тут дело не только в цвете, они были огромными и прекрасными и были тем самым штрихом, что дополнял его лицо, заставляя вас терять голову. Слишком красивые, невероятно красивые.
Он коснулся моего лица.
–Анита, что не так?
Я покачала головой.
–Я не знаю.
Я действительно не знала. Я была увлечена Натаниэлом, даже слишком увлечена. Я отвела взгляд, чтобы не смотреть ему прямо в лицо. И что, черт возьми, со мной сегодня такое творится?
Он попробовал отвлечь меня поцелуем, и я не ответила. я боялась полностью раствориться в этом поцелуе.
Его руки отстранились. В голосе послышались первые нотки гнева. Нужно очень постараться, чтобы рассердить Натаниэла.
–Это всего лишь фильм, Анита. Я даже секса не прошу, просто поход в кино.
Я посмотрела на него.
–Я предпочла бы пойти домой и заняться сексом.
–Это потому что я пригласил тебя в кино? - поинтересовался он. Я нахмурилась.
–С чего ты взял?
–Мне кажется, ты стесняешься появляться со мной на людях?
–Нет. - Я постаралась сделать лицо совершенно непроницаемым, чтобы он не увидел, насколько меня потрясли его слова, и не начал расспрашивать. Его лицо было очень серьезным, невероятно, но он почти злился.
–Тогда в чем дело? Ты не даже не поцелуешь меня?
Я попыталась объяснить.
–Я забыла обо всем на те минуты, что отдала тебе.
Он улыбнулся, даже глазами.
–Это так уж плохо?
–При моем образе жизни, да. - Я наблюдала за ним, стараясь понять его реакцию. Он был красив, но при желании я могла смотреть на него трезвым взглядом. Я наклонилась чуть ближе, окунувшись в запах нового кожаного пальто. Я обняла его крепче, и он после секундного колебания сомкнул руки у меня за спиной. Я спрятала лицо в аромате этой кожи и его собственном запахе. Сладкий запах, чистая ваниль. Теперь я уже знала, что это не парфюмерный аромат мыла или одеколона, это его собственный запах, которого не может быть больше ни у кого. Одна из тех особенностей человеческой кожи, которая меняет аромат хороших духов.
1 2 3 4 5 6 7 8