– Ваше сиятельство, шаттл готов.
Герцог резко повернулась и устремила взгляд на офицера за пультом связи. Та поспешно вскочила:
– Разрешение на посадку получено, Ваше сиятельство.
– Так какого Адама ты молчала?
Та испуганно таращила глаза. Не могла же она сказать, что разрешение пришло как раз в тот момент, когда Ее Превосходительство имела честь публично высечь капитана… Но герцог и не дожидалась ответа. Нервно стукнув кулаком правой руки по ладони левой, она стремительно вышла из рубки.
На стартовом поле гражданского космопорта ее встретила начальник полиции столицы Реймейка и давняя подруга генерал Югон.
– Здравствуйте, Ваше сиятельство. – Генерал шагнула вперед и крепко обняла гостью. – Эмиры ждут, – продолжила она, закончив с объятиями и указывая на Стоявший у кромки полосы длинномерный лимузин.
Когда хозяйка и гостья забрались внутрь и машина, мягко покачиваясь, двинулась вперед, герцог нетерпеливо повернулась к подруге:
– Ну, чем порадуешь, дорогая? Эмиры уже приняли решение?
Генерал отрицательно покачала головой:
– Нет, и, сказать по правде, тебе придется очень постараться, чтобы склонить чашу весов в свою пользу.
Герцог грубо выругалась:
– Неужели реймейкцы сегодня уже ни во что не ставят вассальную клятву Дому Карсавен?
Генерал поморщилась:
– Не стоит обвинять реймейкцев. Припомни, куда привела нас эта клятва в прошлый раз.
Герцог удивленно воззрилась на нее:
– Как! И ты?!
Югон рассмеялась:
– О нет, подруга. Я пойду за тобой, даже если останусь одна. У меня свои счеты с Домом Этер. Но мне кажется, генералов у тебя пока и так хватает, тебе сейчас нужнее солдаты.
Карсавен криво усмехнулась. Лимузин подъехал к высокому дворцу, занимавшему целый квартал в центре столицы. Герцог удивленно уставилась на сверкающие хрустальными стеклами окна и отделанный полированным мрамором фасад.
– Королева разрешила вам восстановить Дворец Грозы?
Генерал расхохоталась:
– Ну, она слишком далеко, чтобы можно было спросить ее лично, а ее чиновники уже лет пять сюда не заглядывали. С тех пор как графиня Зайгор случайно попала на рога двугорбому носорогу.
Герцога покоробило столь дерзкое отношение к посланнице королевы. Не слишком ли много о себе воображают эти реймейкцы? Пожалуй, по восшествию на престол стоит уделить им побольше доброжелательного, но твердого внимания… Но эту мысль Карсавен упрятала до лучших времен.
В Зале эмиров, центральном покое Дворца Грозы, в этот вечер было многолюдно. На Совет приехали главы тейпов из самых дальних земель. К моменту появления герцога последние из присутствующих пробирались к своим местам. Когда генерал и герцог заняли гостевые места – ибо каждое место на скамьях было распределено задолго до появления на свет любого из ныне присутствующих, – в центр зала вышла герольд. Дождавшись, пока утихнет шум, она подняла руки, и под сводами зала зазвучал резкий, скрипучий голос, нараспев читающий священные мантры. Эмиры хором поддерживали их криками «Э-э, бэссь-милле!» по окончании каждой. Потом последовал ритуал представления ведущего и пристава, и наконец ведущий возгласила:
– Эмиры гор и пустынь, долин и побережий! Герцог Карсавен, преклонив колена по обычаю чужеземца и поправ ногой подножие Трона Грозы по праву сюзерена, которое наши предки добровольно вручили ее семье, обращается к вам.
Герцог поднялась со скамьи и, на мгновение зажмурив глаза, шагнула вперед. Она вдруг четко осознала, что именно в эти минуты решается судьба ее замысла…

* * *

Герцог Карсавен стояла в рубке своего флагмана и смотрела за четкими действиями швартовой команды. Ее немного пробирала дрожь от того, что предстояло совершить, но это была скорее дрожь предвкушения, чем испуга. Когда крейсер мягко ударился об амортизаторы и корабль завибрировал от перехода двигателей на холостой режим, она решительно повернулась и быстрым шагом двинулась к абордажному шлюзу. Герцог терпеть не могла парадные стыковочные узлы, эти огромные – целое звено абордажных ботов свободно разместилось бы – залы с устланными синтоковром полами и геральдическими знаками на стенах.
У выхода из техрукава ее уже ждала коммодор Даннер, начальник музея флота. Она прекрасно знала привычки своей покровительницы.
– Ну, как наши дела? – нетерпеливо осведомилась герцог.
– Готов, повелительница, готов настолько, насколько это возможно для такой рухляди. Осталось только соединить отсеки, и он полетит.
Герцог кивнула:
– Я хочу посмотреть.
– Прошу. – Коммодор повернулась и быстро пошла вперед, указывая дорогу.
Они прошли несколько залов и поднялись на два уровня, ловко выскальзывая из люков – поле генератора гравитации простиралось всего на семь футов над поверхностью палубы каждого уровня. Наконец коммодор остановилась перед огромными двустворчатыми воротами и повернулась к герцогу:
– Мы затянули верхнюю арку многослойной нанопленкой от любопытных глаз. Так что там можно находиться без скафандра.
Карсавен кивнула и нетерпеливо махнула рукой. Ворота медленно разошлись. Герцог шагнула вперед и замерла. Хотя она была здесь десятки раз и то, что предстало перед ней, было растиражировано на миллионах голоснимков по всему королевству, все-таки всякий раз, когда она вступала в этот док, ее вновь охватывало волнение.
– Хорош! – не выдержала капитан Агриппа. Коммодор Даннер повернулась и бросила на нее ревнивый взгляд. Она недолюбливала эту выскочку с кукольным личиком, так неожиданно вошедшую в фавор у герцога. Поговаривали, что еще года три назад она была подпоручиком где-то в глуши, в пограничном гарнизоне, который приехала инспектировать герцог. Ей удалось первой из желающих запрыгнуть в постель к герцогу, и она так пришлась по вкусу суровой воительнице, что та взяла ее с собой. А спустя три года эта шлюха – уже капитан крейсера. Коммодор поджала губы, потом вздохнула. Впрочем, надо отдать должное, никакие постельные услуги не заставили бы герцога дать ей эту должность, если бы Агриппа не заслужила. Ее собственный пример – яркое тому подтверждение. Когда на очередных маневрах она опростоволосилась при выполнении, надо признаться, крайне сложного маневра и дала возможность эсминцу флагманской королевской эскадры ускользнуть от абордажа, герцог вызвала ее к себе и без обиняков заявила: «Тебе пора отдохнуть, милая. Побудешь пока начальницей музея, я договорилась».
Коммодор вспомнила, как тогда пулей вылетела из кабинета, еле сдерживая душившие ее слезы. Но сейчас она была довольна таким поворотом событий, потому что и на этом месте сумела достойно послужить своей покровительнице.
Между тем герцог сделала несколько шагов и остановилась, раскачиваясь от возбуждения на каблуках:
– Молодец, коммодор. – Она одобрительно хлопнула ее по спине и повернулась к своим спутникам: – Ну что ж, леди, теперь у нас есть ОЧЕНЬ веский аргумент. – И Карсавен кивнула за спину, где посреди зала, за пределами поля искусственного тяготения, висел последний оставшийся в составе флота и числившийся экспонатом музея гигантский линкор класса «Планетный разрушитель».

* * *

Комендант столицы граф Эргеной устало потерла ладонью воспаленные глаза. Всю ночь она проторчала в оперативном зале генерального штаба. К трем часам стало ясно, что битва проиграна. Форпост отбить не удастся. Более того – план атаки, построенный на том, что захватчикам еще не удалось получить доступа к кодам загрузки управляющих систем Форпоста, полетел ко всем Адамам. Стоило атакующему крылу пройти дистанцию двух третей радиуса сферы поражения, как батареи Форпоста открыли убийственный огонь. Хуже всего было то, что атакующее крыло королева возглавила лично. К пяти часам утра все было кончено. Остатки флота, составлявшие едва десятую часть его прежнего количества, на полной скорости уходили по коридору, время от времени бросая преследующим их по пятам эсминцам врага какой-то из поврежденных кораблей, как бросают кость собаке, чтобы она отстала. Но те не отставали, благоразумно обходя полумертвый, но упорно огрызающийся корабль по большой дуге и оставляя его на закуску крейсерам второй линии. Когда стало ясно, что оторваться не удастся, королевский флагман с десятком эсминцев, получивших наименьшие повреждения, сбросил скорость и развернулся в сторону неотступно следовавших за эскадрой кораблей врага. Молоденькая лейтенант, на чью смену выпало дежурство за пультом дальней связи, негромко охнула и, повернувшись, бросила на графа отчаянный взгляд:
– Ваше Превосходительство, ведь королева перешла на другой корабль?
Граф медленно покачала головой:
– Боюсь, что нет, девочка.
– Но почему?!
Эргеной горько улыбнулась:
– Вспомни, один из титулов королевы звучит как «Щит подданных», а наша королева всегда была щепетильна в таких вопросах.
Лейтенант вздрогнула и прошептала:
– Сохрани ее Ева-спасительница.
Через сорок минут все было кончено. Раскаленные облака газа, в которые превратилась королевская эскадра, медленно вспухали на месте битвы, но противник, будто удовлетворенный этой последней жертвой, прекратил преследование, и жалкие ошметки флота беспрепятственно вырвались во внутреннее пространство. Граф Эргеной тяжело вздохнула и поднялась с кресла. Что ж, скорбь скорбью, но гибель королевы порождала массу новых проблем. И некоторые из них требовали немедленного решения. Она, тяжело ступая, подошла к герметично закрытой двери, вставила в прорезь перстень власти… и увидела смотревшее прямо в лицо круглое дуло плазмобоя. Через мгновение гнусавый голос герцога Карсавен произнес:
– Ну вот и все, дорогая. Сожалею, что мне придется сделать это с тобой, но ты слишком лизала задницу королеве, чтобы я могла тебе доверять.

Глава 3

– Все спокойно.
Высокая фигура, затянутая в мимикрокомбинезон, выглянула из-за угла и, кивнув кому-то сзади, быстро преодолела насыпь. Вслед за ней шустро проскочили еще несколько фигур, одна из которых несла на руках что-то большое. Все притаились между длинных штабелей аккуратно сложенных стволов кипаропальм. Наставница осторожно опустила девочку на огромный ствол и достала фляжку с витаминизированным соком из полевого пайка.
– Еще немного, Ваше Величество, и мы на месте. – Капитан Амалья шумно перевела дух, потом, будто испугавшись этого шума, задержала дыхание.
Тэра, сидевшая на руках у наставницы, повернула к ней измученное, побледневшее личико и попыталась улыбнуться. Улыбка получилась жалкой. Они бы достигли поместья графа Амальи, верного вассала и старой подруги ее семьи, еще позавчера к вечеру, так бы и произошло, не утопи она водолет два дня назад. Или сегодня к утру; не подверни она вчера ногу. Со вчерашнего вечера ее приходилось нести на руках, да еще все запасы, которые удалось за полдня поисков выловить из воды, теперь волокли на себе.
– Сегодня к вечеру вступим в пределы поместья. А там свяжемся с любого егерского поста, и граф пришлет за нами фаэтон. – Капитан ободряюще улыбнулась. – Я же помню, как вы любили кататься на фаэтоне.
Им чудом удалось выбраться из дворца до того, как он был захвачен реймейкцами. Герцог Карсавен не нашла кода доступа к дворцовым генераторам и просто сбросила проекцию силового купола с орбитального полицейского модуля, поэтому тот не смог перекрыть все складки местности. Времени было в обрез, и наставница не решилась брать кого-либо из королевских гвардейцев; к тому же небольшой группе легче скрыться. С Тэрой ушел только ее личный эскорт во главе с капитаном Амальей. Та до сих пор переживала из-за того, что герцогу Карсавен удалось войти на частоту ее личного комма, а также заблокировать дворец, прежде чем был передан общепланетный сигнал тревоги. Они ушли по реке на водолетах, но большую армейскую машину пришлось оставить в ближайшем ангаре у южной окраины столицы. Дальше продвигались на водных лыжах за водолетом принцессы. Ее маленькая машина свободно могла тянуть за собой десятка полтора-два лыжников. У Тэры сжималось сердечко, когда она вспоминала, как точно так же буксировала мать на горном озере – та иногда выбирала время, и они всей семьей выезжали в охотничий домик у южных отрогов Альдильер. А последние три дня они шли пешком вдоль берега.
– Ладно, отдохнули. – Наставница вновь прижала к себе казавшееся невесомым тельце девочки.
Не успели они сделать и шага, как над головой с ревом пронеслось звено дисколетов. Когда чуть поутих звон в ушах, маркиз повела головой прислушиваясь:
– Справа и слева еще десятка два.
Наставница недоуменно покачала головой:
– Полк штурмовиков. Интересно, что они делают в этой глуши?
И вдруг девочка, сидевшая у нее на руках, горько расплакалась. Все растерянно смотрели на ее судорожно вздрагивающие плечики. Наставница первой поняла, в чем причина этих слез. На сто миль в округе была только одна цель, которая заслуживала столь пристального и представительного внимания, – поместье графа Амальи, матери командира ее эскорта.
До поместья добрались только к вечеру следующего дня. Еще за десять миль в воздухе запахло гарью, поэтому почерневшая от горя капитан даже не повела их к усадьбе. В сумерках они поднялись на южный склон Махровой горы. Эта гора, густо заросшая низкорослой сосной, казалась укрытой мягким махровым покрывалом, потому и получила свое название. Почти у самой вершины спрятался в зарослях маленький одноэтажный домик, который был всего лишь входом в обширные покои, вырубленные в сердце горы. В последнее время они служили старому графу Амалье охотничьей сторожкой, но когда-то именно здесь располагалась первая резиденция графов. На опушке капитан сделала знак остановиться и скользнула к наследнице:
– Вам следует подождать здесь. Я не думаю, что в сторожке ждет засада, иначе они вряд ли стали бы уничтожать усадьбу, но я не могу рисковать.
Девочка кивнула. Капитан сжала губы и, повернувшись, бесшумно скользнула в заросли. Тэра вздохнула. Самым странным в этом путешествии стало то, что с первой же минуты ее признали главной в команде. Это был не просто реверанс, оказание номинального уважения. Нет! Взрослые действительно признали восьмилетнюю девочку своей главой, и сейчас она вдруг осознала, что впервые отправила близкого ей человека на возможную смерть. У Тэры запершило в горле, перед глазами все поплыло от наворачивающихся слез, но она взяла себя в руки и упрямо вытаращила глаза, наблюдая за тем, как капитан Амалья, подобравшись к двери, несколько мгновений прислушивалась, а потом приложила перстень к выемке замка и юркнула в открывшуюся дверь. Некоторое время они сидели в зарослях молодого сосняка и, вздрагивая от малейшего шороха, напряженно всматривались в дверь. Наконец створка медленно открылась. На пороге стояла капитан и махала рукой. Наставница начала подниматься, но девочка вдруг вцепилась в нее:
– Нет, подожди.
Все замерли, вглядываясь в лицо капитана – оно было безжизненно. Движения руки были механическими.
– Накачали, – выдохнула наставница, потом повернулась к Тэре и прошептала: – Уходим.
Девочка мотнула головой:
– Нет, я не брошу ее.
Наставница удивленно уставилась на девочку. Но та напряженно всматривалась в проем двери за спиной капитана. Через некоторое время из-за двери выскользнула фигура в форме космодесантника, внимательно оглядевшись, схватила девушку за шиворот и втолкнула внутрь. Беглецы осторожно отползли в заросли и, поднявшись на ноги, быстро двинулись вниз по склону. Наставница наклонилась к Тэре, собираясь взять ее на руки, но девочка сердито дернула головой и, хромая, пошла рядом. Когда они достигли небольшого овражка, ярдах в трехстах от сторожки, Тэра резко остановилась и, рухнув на землю, горько расплакалась. Гвардейцы стояли вокруг, напряженно переглядываясь. За время пути они как-то забыли, что их предводитель – всего лишь восьмилетняя девочка. Потом наставница махнула рукой и, дождавшись, пока гвардейцы, повинуясь этому жесту, отошли в сторону, склонилась над горестно торчащими лопатками.
– Девочка, – негромко позвала она. Сотрясавшиеся от рыданий плечики замерли. Наставница погладила Тэру по головке: – Маленькая моя. – Она опустилась перед ней на колени и, осторожно взяв за плечи, повернула к себе. Девочка прижалась к ней, уткнулась лицом в грудь. – Не надо плакать, маленькая моя. Жизнь состоит из потерь. Конечно, жаль, что тебе пришлось узнать это так рано, но ты сильная, ты сможешь…
– НЕТ! – Девочка отпрянула и подняла на наставницу покрасневшие от слез, но яростно горящие глаза.
1 2 3 4 5 6 7