Привело же нас небо встретиться в этот день!"
В следующий миг Дмитрий Грозные Очи выхватил меч и зарубил Юрия Даниловича на глазах хана Узбека.
Так погиб князь Московский Юрий. Дмитрий Грозные Очи пережил его ненамного: по ордынскому обычаю, все совершившие убийство без приказа хана должны были быть казнены. Так случилось и с Дмитрием...
ИВАН КАЛИТА НА КНЯЖЕНИИ МОСКОВСКОМ
По смерти Юрия Московского старшинство в Данииловом роде перешло к брату Юрия - Ивану.
Оплакав брата, Иван Данилович стал единолично княжить в Московской волости. Первым поступком его было призвание в Москву из Владимира митрополита Петра, с которым он и прежде был очень близок духовно. Этим поступком князь Иван желал положить благое начало своему княжению.
В ту пору митрополиты русские уже прочно обосновались в северной Руси, перенеся туда в 1299 году престол свой из разоренного Киева.
Митрополит Петр давно уже всем сердцем любил Москву, в которой часто останавливался для отдыха во время частых своих путешествий по Русским землям. Главной же причиной переезда митрополита Петра в Москву, была глубокая душевная привязанность его к Ивану Даниловичу, в котором прозорливо видел он спасителя и объединителя Русских земель.
Святой митрополит Петр недолго прожил в Москве и преставился в следующем же, 1326 году. Незадолго перед смертью он призвал к себе Калиту и завещал похоронить себя в Москве в построенном для того каменном храме во имя Успения Святой Богородицы.
"Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой Богородице построишь и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья, и внуки твои, и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит от себе все остальные города".
Калита поспешил исполнить волю митрополита, и еще при жизни его заложил Успенский собор. Митрополит же Петр своими руками вытесал себе каменный гроб и написал для собора запрестольный образ.
Его мощи, положенные в Успенском соборе, великую благодать принесли Москве, оберегая ее в часы испытаний. Следующий после Петра митрополит Феогност, человек исключительной святости, не пожелал оставить гроба чудотворца и остался в Москве, которая с той поры навсегда стала местом жительства митрополитов.
ВОССТАНИЕ В ТВЕРИ ПРОТИВ ТАТАР В 1327 ГОДУ
"В лето 1327, сентября 15 убили в Орде двух князей: Дмитрия Михайловича Тверского да князя Александра Новосильского в один день и на одном месте.
Того же лета князю Александру Михайловичу дано великое княжение, и пришел Александр из Орды и сел на великое княжение."
Однако княжение Александра Михайловича в Твери не было долгим, и один необдуманный поступок его превратил процветающий волжский город в пепелище, и все города Русские, кроме Новгорода и Москвы в погибель.
Летопись пишет об этом горестном для Руси событии следующими словами:
"Вскоре за умножение грехов наших дьявол вложил злую мысль безбожным татарам. Стали они говорить беззаконному царю:
- Если ты не погубишь князя Александра и всех князей русских, то не будешь иметь власти над ними.
И беззаконный и трехклятый всему злу начальник Шевкал, разоритель христиан, отверз скверные уста свои начал говорить, дьяволом учим:
- Господине царю, если мне велишь, я пойду на Русь и разорю христианство, а князя их убью, а княгиню и детей к тебе приведу".
В действительности же дело обстояло несколько иначе. Шевкал или Щелкан, как называют его летописи, был двоюродный брат хана Узбека - Чол-хан. В то же лето, как Александр Михайлович Тверской получил ярлык на великое княжение, Чол-хан с большим татарским отрядом пришел в Тверь и начал творить там многие насилия, оскорбляя жителей и их жен. Явился же Чол-хан на Русь с тем, чтобы взять с князя Александра Михайловича и с бояр его долг за дарованный ему ярлык на великое княжение.
Насилие и самовольством Чол-хана были тем больше, что он был не простым баскаком - сборщиком дани, но двоюродным братом Узбека, и считал себя вправе творить на Руси всё, что возжелает. И вот Чол-хан ездил со своими татарами по Твери, словно по завоеванному городу, грабил, брал, что ему захочется, непокорных же убивал.
"Беззаконный же Шевкал, разоритель христианский, пошел на Русь с многими татарами и пришел в Тверь, и прогнал князя великого Александра Михайловича со двора его, а сам стал на дворе великого князя со многою гордостью и яростью и воздвиг гонение великое на христиан насильством, и граблением, и битьем, и поруганием. Люди же городские тверичи повсегда терпели оскорбления от поганых, и жаловались они много раз великому князю Александру Михайловичу, дабы он их оборонил. Он же видел озлобление людей своих, но не мог их оборонить и велел им терпеть."
Однако тверичи терпеть уже не могли, и у них с каждым новым днем пребывания Чол-хана нарастала ненависть к татарам.
Всё чаще на городском торгу слышался плач, жалобы оскорбленных и возмущенные крики:
- Что ж деется ныне, православные! Церкви поругают! Слыхали ли: вчера в Спасе, как служба шла, татарин срывал ризы, оклады ломал и глумился над верой нашей. Отца же Антония саблей ткнул в лицо.
- Позорят, аспиды, жен и дочерей наших! Вчера после позора бросилась девка одна в Тверцу с камнем. Грех смертный взяла на душу.
- Нич-чег-го... Придет час: захлебнется семя каиново своей кровью!
Гнев тверичан ждал только часа, чтобы прорваться. Случилось это вопреки воле князя Александра Михайловича, многократно посылавшего сказать тверичам: "Сами ведаете силу татарскую. Терпите ныне со смирением, не могу заступиться за вас, ибо погибель будет земле".
Пишет тверская летопись:
"И было это 15 августа месяца ранним утром, когда торг собирается. Некий диакон тверитин, прозвище ему Дудко, повел кобылицу молодую и очень тучную на водопой на Волгу. Татары же, увидев это, отняли ее. Тогда диакон начал громко кричать:
- О мужи тверские, не выдавайте!
И был между ними бой.
Татары, надеясь на свое самовластие, начали сечь, и тотчас стеклись люди, и пришли в смятение, и ударили во все колоколы, и стали вечем, и поднялся град весь. Весь народ тотчас собрался, и восстали все. И кликнули тверчи и начали избивать татар, где кого поймают, всех подряд, пока самого Шевкала не убили. Били всех подряд, не оставили и вестника, кроме пастухов, которые в полях пасли табуны коней. Те схватили лучших жеребцов и скорей бежали на Москву, а оттуда в Орду и там возвестили кончину Шевкала."
Так избит был в Твери ханский посол, а кроме него все ордынские купцы и все татары, бывшие в городе. Когда Александру Михайловичу донесли об этом, он заплакал и сказал: "Безумцы, ведали бы, какую кару навлекли на себя!"
КАЛИТА В ОРДЕ
Татары не сразу решились донести хану Узбеку о восстании в Твери и гибели Чол-хана, сына брата отца его. Происходило это оттого, что в Орде существовал обычай казнить гонцов, привозивших дурные вести. Эта же весть не была просто плохой, но убийственной, как для Руси, так и для самих глашатаев.
Утаивать её однако долго было нельзя, и гонцы, пугливо подталкивая друг друга, подошли к ханской веже. Так Узбек узнал всё...
Внешне хан воспринял известие довольно равнодушно. Их трех гонцов он лишь одному приказал поломать спину, сведя ноги его к голове - такова была процедура бескровной казни у татар. Однако в Орде, успевшей хорошо изучить хана, знали - этим не ограничится. Узбек всегда медлил с принятием решений о наказании, пытая провинившихся томительным ожиданием.
Через несколько недель Узбек призвал к себе пять темников, под каждым из которых было по 10 тысяч войска, и велел татарской рати идти на Тверь и затопить ее кровью, вырезав всех, начиная от младенцев, доросших до оси тележной. После же Твери хан велел темникам идти на Москву, Рязань, Новгород и опустошить тем же способом всю Русскую землю.
О татарских сборах стало известно на Руси, и, чтобы отвратить суровую эту кару, Иван Данилович решился ехать в Орду.
Супруга его Соломонида, бояре и дети прощались с отцом своим, думая, что идет он на верную смерть. Он же отвечал, что смерть у всех одна, когда же наступит - одному Богу ведомо.
Когда Иван Данилович прибыл в Орду, татарские темники закончили уже все приготовления, подготовили припасы и осадные машины и ожидали лишь ханского приказа, чтобы выступить.
Проведя Калиту сквозь недружелюбный торг, где всякий смотрел на него с любопытством и опаской, как на князя, смертно прогневавшего хана, привели его к Узбеку.
Хан сидел на небольшом возвышении, окруженный знатными ордынскими вельможами и, глодая бараньи ребра, милостиво бросал недоеденные остатки своим приближенным. Те же, сравнивая свои и чужие куски, определяли в милости ли они нынче у хана. Вельможи, кому достался жирный и большой кусок - радовались, получившие же обглоданную кость дрожали.
Когда Калита вошел в шатер и по обычаю опустился перед ханом на колени, Узбек, чуть приподнявшись, швырнул к ногам его совсем кость без мяса, ожидая, что сделает русский князь.
Иван Данилович не пошевелился, продолжая все так же смиренно смотреть на ковер. Так томительно прошла минута. Молчал хан, молчал Калита, молчали и ордынские военачальники, ожидая решения Узбека.
Наконец хан поманил к себе толмача:
- Переведи, как он посмел показаться мне на глаза? Может, у него семь жизней, или он надеется на своего распятого Бога?
- Казни меня одного, но не наказывай Русскую землю, - отвечал по-татарски Калита.
Услышав звуки родной речи, Узбек удивленно приподнял брови и отослал толмача.
- Нет, Иван-князь, я не стану ломать тебе спину... - сказал он задумчиво. - Крамольны Русские князья. Чуть ощутят себя в силах - восстают, режут баскаков; да только далеко ли ускачет стреноженный конь? Ты же хоть и крамолен, да умен. Не только не убью тебя, но и обещаю тебе ярлык на великое княжение. Будешь ты один владеть всеми улусами земли вашей. Говори, рад тому?
Иван Данилович молча поклонился.
- За ту же честь, что даровал я тебе, должен ты, Иван-князь, с полками своими разорить улус Александров, взять Тверь и кровью затопить непокорный город. Даю я тебе пять темников с войском, ты же возьмешь еще князя суздальского... Где Тверь стояла - должно быть пепелище. Князя же Александра приведешь ко мне в оковах на суд и на казнь.
Калита с ужасом взглянул на Узбека: "Так вот какова цена за честь татарскую!"
- Не неволь меня, хан, - взмолился он. - Какая слава пойдет обо мне? Разве мало для наказания одних орд татарских?
Узбек нахмурился:
- Сам решай, князь-Иван. Откажешься - сожгут мои темники твой город и все иные земли разорят. Тверь же всё равно не уцелеет. И так доносили уж мне, что высоко задирает твоя Москва голову... Отвечай ныне же: пойдешь на Тверь?
Иван Данилович перекрестился. Как хотелось взять меч и с размаху опустить его на плоское ненавистное лицо Узбека! За жизнь свою он не боялся, да только за спиной его вся Русь. Откажись он идти на Тверь, не спасет это ни Твери, ни волости Московской, ни иных земель славянских. В который раз подумал Калита: "Будь ныне Русь единой, давно сбросили бы рабское ярмо".
Вслух же сказал:
- Будь по твоей воле, хан, иду на Тверь...
"Кто берег свою отчизну, да и всю Русскую землю, тот должен был идти с татарами хотя бы против родного отца", - напишет многими веками позже историк и бытописатель наш И.Е.Забелин.
* * *
Вскоре татарские отряды, усиленные московской и суздальской дружинами, взяли на щит Тверь и разорили ее. Калита, как мог, пытался остановить кровопролитие, однако это оказалось невозможным. Татары пожгли и разорили не только Тверь, но "положили пусту всю землю Русскую".
Уцелели лишь Москва, отчина Калиты, и Новгород, сумевший вовремя откупиться от корыстных татарских темников.
Князь же тверской Александр бежал в Новгород, но новгородцы побоялись принять его. Тогда он укрылся в Пскове, а братья его нашли убежище в Ладоге.
Более десяти лет скрывался тверской князь от гнева хана Узбека, то, сидя в Пскове, то укрываясь у немцев и в Литве. Все эти годы Узбек требовал от Ивана Калиты и других русских князей схватить и привезти ему Александра, они же хотя и ходили на Псков, но для того лишь, чтобы не вызвать татарского гнева. До битвы же дело не доходило, и князь Александр всегда имел возможность вовремя укрыться.
Наконец Узбек сумел коварно вызвать Александра в Орду, сказав, что хочет даровать ему прощение и зовет его к "великому жалованию".
Александр не верил хану, однако не хотел больше бегать от татар.
В Орде Александр Михайлович Тверской был сразу схвачен, и казнь его была назначена на 29 октября 1339 года.
Александр, хотя и мог бежать, подобно отцу своему Михаилу, не сделал этого и мужественно стал ждать назначенного дня. Утром он исповедался, причастился и, сделав распоряжение о княжестве своем, стал прощаться с боярами и сыном Федором.
Вскоре отроки его вбежали в вежу с известием о приближении палачей. Князь Александр встал и, поцеловав икону, сказал боярам:
- Оставайтесь в шатре - я же сам выйду им навстречу, ибо не пристало русскому князю страшиться поганых.
Выйдя навстречу своим убийцам, Александр был рассечен по суставам вместе с сыном своим Федором.
Тела мучеников были отправлены в Тверь к княгине Анне Кашинской и положены в соборной церкви возле гробниц святого Михаила и Дмитрия Грозные Очи. Страдание же великой княгини Анны Кашинской всем близко было на Руси, ибо лишилась она в Орде любимого мужа своего, внука и двух сыновей. За страдание это, праведную жизнь и многие свершавшиеся у гроба ее чудеса причислена она была по преставлению к лику святых.
МОСКВА - ПЕРВЫЙ ИЗ ГОРОДОВ РУССКИХ
После стольких обрушившихся на нее ударов Тверь не могла боле соперничать с Москвой и навеки утратила первенство. Внешним же проявлением победы Москвы над Тверью было перенесение в нее из Твери большого колокола из церкви Спаса.
Тем временем Москва стараниями Калиты год от года становилось всё сильнее и краше, вызывая восхищение всех, кто приезжал в нее.
Повествует летопись:
"В лето 1328 сел Иван Данилович на великом княжении всея Руси, и была с тех пор тишина великая на 40 лет, и перестали поганые воевать Русскую землю и убивать христиан, и отдохнули христиане от великой истомы, и многой тягости и от насилия татарского, и была с тех пор тишина великая по всей Русской земле.
В лето 1329 князь великий Иван Данилович пошел с ратью к Пскову на князя Александра Михайловича и вернулся с пути.
Месяца мая в 21 день основана была церковь каменная на Москве во имя святого Ивана Лествичника. Того же лета и совершена была и освящена.
В лето 1330 месяца мая в 10 день благоверный князь великий Иван Данилович заложил церковь каменную на Москве, во имя святого Спаса, честнаго его Преображения, близ своего двора. И велел быть тут монастырю, и собрал черноризцев и возлюбил монастырь тот больше иных монастырей. И часто приходил в него молитвы ради и много милостыни подавал монахам, живущим там, еду и питье и одежду. И оброки и всякие требования неоскудно и льготы многие творил им, дабы никто не обидел их. И церковь ту украсил иконами, и книгами, и сосудами, и всяким узорочьем. И привел туда первого архимандрита Иоанна, мужа сановитого и разумевшего говорить по книгам.
В лето 1331 месяца мая в 3 день был пожар на Москве и погорел город Кремник (Кремль).
В лето 1332 была в земле Русской дороговизна и голод хлебный и скудность всякого жита.
В лето 1333 благоверный князь великий Иван Данилович создал церковь каменную на Москве во имя святого архангела Михаила. В одно лето начата была и кончена.
В ту же зиму приведена была князю Семену Ивановичу княжна из Литвы именем литовским Августа, и крестили ее, и нарекли ей имя в святом крещении Настасия. И был брак на Москве велик, свадьба князю Семену. А князь Семен был тогда 17-ти лет".
* * *
Тишина, воцарившаяся на Русской земле более чем на сорок лет, целиком была заслугой Калиты. Осторожное и разумное поведение московского князя в отношении татар привело к тому, что они перестали беспокоить русскую землю. Более того, Узбек, усыпленный "смиренной мудростью" Ивана Даниловича, покровительствовал московскому князю, не догадываясь, что позволяя русским землям собираться вокруг Москвы, он тем самым в будущем создает могучую силу против ордынского владычества. В числе же многих тягот Калиты был сбор дани для Орды со всех княжеств Русских, что и было залогом мира с татарами.
Не желая разорять Русь поборами, Калита как рачительный хозяин в равной мере распределял дань по всем городам русским, включая богатый Новгород. Скапливаясь ежегодно в Москве, дань с сильной ратью отправлялась Узбеку. Счастьем для Руси было то, что дань эта отныне была лишь денежной и не сопровождалась приездом татар на Русь, в то время как прежде ордынские баскаки угоняли в полон многих русичей, засчитывая их как часть дани.
1 2 3 4
В следующий миг Дмитрий Грозные Очи выхватил меч и зарубил Юрия Даниловича на глазах хана Узбека.
Так погиб князь Московский Юрий. Дмитрий Грозные Очи пережил его ненамного: по ордынскому обычаю, все совершившие убийство без приказа хана должны были быть казнены. Так случилось и с Дмитрием...
ИВАН КАЛИТА НА КНЯЖЕНИИ МОСКОВСКОМ
По смерти Юрия Московского старшинство в Данииловом роде перешло к брату Юрия - Ивану.
Оплакав брата, Иван Данилович стал единолично княжить в Московской волости. Первым поступком его было призвание в Москву из Владимира митрополита Петра, с которым он и прежде был очень близок духовно. Этим поступком князь Иван желал положить благое начало своему княжению.
В ту пору митрополиты русские уже прочно обосновались в северной Руси, перенеся туда в 1299 году престол свой из разоренного Киева.
Митрополит Петр давно уже всем сердцем любил Москву, в которой часто останавливался для отдыха во время частых своих путешествий по Русским землям. Главной же причиной переезда митрополита Петра в Москву, была глубокая душевная привязанность его к Ивану Даниловичу, в котором прозорливо видел он спасителя и объединителя Русских земель.
Святой митрополит Петр недолго прожил в Москве и преставился в следующем же, 1326 году. Незадолго перед смертью он призвал к себе Калиту и завещал похоронить себя в Москве в построенном для того каменном храме во имя Успения Святой Богородицы.
"Если меня, сын, послушаешься, храм Пречистой Богородице построишь и меня упокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей, и сыновья, и внуки твои, и город этот славен будет, святители станут в нем жить, и подчинит от себе все остальные города".
Калита поспешил исполнить волю митрополита, и еще при жизни его заложил Успенский собор. Митрополит же Петр своими руками вытесал себе каменный гроб и написал для собора запрестольный образ.
Его мощи, положенные в Успенском соборе, великую благодать принесли Москве, оберегая ее в часы испытаний. Следующий после Петра митрополит Феогност, человек исключительной святости, не пожелал оставить гроба чудотворца и остался в Москве, которая с той поры навсегда стала местом жительства митрополитов.
ВОССТАНИЕ В ТВЕРИ ПРОТИВ ТАТАР В 1327 ГОДУ
"В лето 1327, сентября 15 убили в Орде двух князей: Дмитрия Михайловича Тверского да князя Александра Новосильского в один день и на одном месте.
Того же лета князю Александру Михайловичу дано великое княжение, и пришел Александр из Орды и сел на великое княжение."
Однако княжение Александра Михайловича в Твери не было долгим, и один необдуманный поступок его превратил процветающий волжский город в пепелище, и все города Русские, кроме Новгорода и Москвы в погибель.
Летопись пишет об этом горестном для Руси событии следующими словами:
"Вскоре за умножение грехов наших дьявол вложил злую мысль безбожным татарам. Стали они говорить беззаконному царю:
- Если ты не погубишь князя Александра и всех князей русских, то не будешь иметь власти над ними.
И беззаконный и трехклятый всему злу начальник Шевкал, разоритель христиан, отверз скверные уста свои начал говорить, дьяволом учим:
- Господине царю, если мне велишь, я пойду на Русь и разорю христианство, а князя их убью, а княгиню и детей к тебе приведу".
В действительности же дело обстояло несколько иначе. Шевкал или Щелкан, как называют его летописи, был двоюродный брат хана Узбека - Чол-хан. В то же лето, как Александр Михайлович Тверской получил ярлык на великое княжение, Чол-хан с большим татарским отрядом пришел в Тверь и начал творить там многие насилия, оскорбляя жителей и их жен. Явился же Чол-хан на Русь с тем, чтобы взять с князя Александра Михайловича и с бояр его долг за дарованный ему ярлык на великое княжение.
Насилие и самовольством Чол-хана были тем больше, что он был не простым баскаком - сборщиком дани, но двоюродным братом Узбека, и считал себя вправе творить на Руси всё, что возжелает. И вот Чол-хан ездил со своими татарами по Твери, словно по завоеванному городу, грабил, брал, что ему захочется, непокорных же убивал.
"Беззаконный же Шевкал, разоритель христианский, пошел на Русь с многими татарами и пришел в Тверь, и прогнал князя великого Александра Михайловича со двора его, а сам стал на дворе великого князя со многою гордостью и яростью и воздвиг гонение великое на христиан насильством, и граблением, и битьем, и поруганием. Люди же городские тверичи повсегда терпели оскорбления от поганых, и жаловались они много раз великому князю Александру Михайловичу, дабы он их оборонил. Он же видел озлобление людей своих, но не мог их оборонить и велел им терпеть."
Однако тверичи терпеть уже не могли, и у них с каждым новым днем пребывания Чол-хана нарастала ненависть к татарам.
Всё чаще на городском торгу слышался плач, жалобы оскорбленных и возмущенные крики:
- Что ж деется ныне, православные! Церкви поругают! Слыхали ли: вчера в Спасе, как служба шла, татарин срывал ризы, оклады ломал и глумился над верой нашей. Отца же Антония саблей ткнул в лицо.
- Позорят, аспиды, жен и дочерей наших! Вчера после позора бросилась девка одна в Тверцу с камнем. Грех смертный взяла на душу.
- Нич-чег-го... Придет час: захлебнется семя каиново своей кровью!
Гнев тверичан ждал только часа, чтобы прорваться. Случилось это вопреки воле князя Александра Михайловича, многократно посылавшего сказать тверичам: "Сами ведаете силу татарскую. Терпите ныне со смирением, не могу заступиться за вас, ибо погибель будет земле".
Пишет тверская летопись:
"И было это 15 августа месяца ранним утром, когда торг собирается. Некий диакон тверитин, прозвище ему Дудко, повел кобылицу молодую и очень тучную на водопой на Волгу. Татары же, увидев это, отняли ее. Тогда диакон начал громко кричать:
- О мужи тверские, не выдавайте!
И был между ними бой.
Татары, надеясь на свое самовластие, начали сечь, и тотчас стеклись люди, и пришли в смятение, и ударили во все колоколы, и стали вечем, и поднялся град весь. Весь народ тотчас собрался, и восстали все. И кликнули тверчи и начали избивать татар, где кого поймают, всех подряд, пока самого Шевкала не убили. Били всех подряд, не оставили и вестника, кроме пастухов, которые в полях пасли табуны коней. Те схватили лучших жеребцов и скорей бежали на Москву, а оттуда в Орду и там возвестили кончину Шевкала."
Так избит был в Твери ханский посол, а кроме него все ордынские купцы и все татары, бывшие в городе. Когда Александру Михайловичу донесли об этом, он заплакал и сказал: "Безумцы, ведали бы, какую кару навлекли на себя!"
КАЛИТА В ОРДЕ
Татары не сразу решились донести хану Узбеку о восстании в Твери и гибели Чол-хана, сына брата отца его. Происходило это оттого, что в Орде существовал обычай казнить гонцов, привозивших дурные вести. Эта же весть не была просто плохой, но убийственной, как для Руси, так и для самих глашатаев.
Утаивать её однако долго было нельзя, и гонцы, пугливо подталкивая друг друга, подошли к ханской веже. Так Узбек узнал всё...
Внешне хан воспринял известие довольно равнодушно. Их трех гонцов он лишь одному приказал поломать спину, сведя ноги его к голове - такова была процедура бескровной казни у татар. Однако в Орде, успевшей хорошо изучить хана, знали - этим не ограничится. Узбек всегда медлил с принятием решений о наказании, пытая провинившихся томительным ожиданием.
Через несколько недель Узбек призвал к себе пять темников, под каждым из которых было по 10 тысяч войска, и велел татарской рати идти на Тверь и затопить ее кровью, вырезав всех, начиная от младенцев, доросших до оси тележной. После же Твери хан велел темникам идти на Москву, Рязань, Новгород и опустошить тем же способом всю Русскую землю.
О татарских сборах стало известно на Руси, и, чтобы отвратить суровую эту кару, Иван Данилович решился ехать в Орду.
Супруга его Соломонида, бояре и дети прощались с отцом своим, думая, что идет он на верную смерть. Он же отвечал, что смерть у всех одна, когда же наступит - одному Богу ведомо.
Когда Иван Данилович прибыл в Орду, татарские темники закончили уже все приготовления, подготовили припасы и осадные машины и ожидали лишь ханского приказа, чтобы выступить.
Проведя Калиту сквозь недружелюбный торг, где всякий смотрел на него с любопытством и опаской, как на князя, смертно прогневавшего хана, привели его к Узбеку.
Хан сидел на небольшом возвышении, окруженный знатными ордынскими вельможами и, глодая бараньи ребра, милостиво бросал недоеденные остатки своим приближенным. Те же, сравнивая свои и чужие куски, определяли в милости ли они нынче у хана. Вельможи, кому достался жирный и большой кусок - радовались, получившие же обглоданную кость дрожали.
Когда Калита вошел в шатер и по обычаю опустился перед ханом на колени, Узбек, чуть приподнявшись, швырнул к ногам его совсем кость без мяса, ожидая, что сделает русский князь.
Иван Данилович не пошевелился, продолжая все так же смиренно смотреть на ковер. Так томительно прошла минута. Молчал хан, молчал Калита, молчали и ордынские военачальники, ожидая решения Узбека.
Наконец хан поманил к себе толмача:
- Переведи, как он посмел показаться мне на глаза? Может, у него семь жизней, или он надеется на своего распятого Бога?
- Казни меня одного, но не наказывай Русскую землю, - отвечал по-татарски Калита.
Услышав звуки родной речи, Узбек удивленно приподнял брови и отослал толмача.
- Нет, Иван-князь, я не стану ломать тебе спину... - сказал он задумчиво. - Крамольны Русские князья. Чуть ощутят себя в силах - восстают, режут баскаков; да только далеко ли ускачет стреноженный конь? Ты же хоть и крамолен, да умен. Не только не убью тебя, но и обещаю тебе ярлык на великое княжение. Будешь ты один владеть всеми улусами земли вашей. Говори, рад тому?
Иван Данилович молча поклонился.
- За ту же честь, что даровал я тебе, должен ты, Иван-князь, с полками своими разорить улус Александров, взять Тверь и кровью затопить непокорный город. Даю я тебе пять темников с войском, ты же возьмешь еще князя суздальского... Где Тверь стояла - должно быть пепелище. Князя же Александра приведешь ко мне в оковах на суд и на казнь.
Калита с ужасом взглянул на Узбека: "Так вот какова цена за честь татарскую!"
- Не неволь меня, хан, - взмолился он. - Какая слава пойдет обо мне? Разве мало для наказания одних орд татарских?
Узбек нахмурился:
- Сам решай, князь-Иван. Откажешься - сожгут мои темники твой город и все иные земли разорят. Тверь же всё равно не уцелеет. И так доносили уж мне, что высоко задирает твоя Москва голову... Отвечай ныне же: пойдешь на Тверь?
Иван Данилович перекрестился. Как хотелось взять меч и с размаху опустить его на плоское ненавистное лицо Узбека! За жизнь свою он не боялся, да только за спиной его вся Русь. Откажись он идти на Тверь, не спасет это ни Твери, ни волости Московской, ни иных земель славянских. В который раз подумал Калита: "Будь ныне Русь единой, давно сбросили бы рабское ярмо".
Вслух же сказал:
- Будь по твоей воле, хан, иду на Тверь...
"Кто берег свою отчизну, да и всю Русскую землю, тот должен был идти с татарами хотя бы против родного отца", - напишет многими веками позже историк и бытописатель наш И.Е.Забелин.
* * *
Вскоре татарские отряды, усиленные московской и суздальской дружинами, взяли на щит Тверь и разорили ее. Калита, как мог, пытался остановить кровопролитие, однако это оказалось невозможным. Татары пожгли и разорили не только Тверь, но "положили пусту всю землю Русскую".
Уцелели лишь Москва, отчина Калиты, и Новгород, сумевший вовремя откупиться от корыстных татарских темников.
Князь же тверской Александр бежал в Новгород, но новгородцы побоялись принять его. Тогда он укрылся в Пскове, а братья его нашли убежище в Ладоге.
Более десяти лет скрывался тверской князь от гнева хана Узбека, то, сидя в Пскове, то укрываясь у немцев и в Литве. Все эти годы Узбек требовал от Ивана Калиты и других русских князей схватить и привезти ему Александра, они же хотя и ходили на Псков, но для того лишь, чтобы не вызвать татарского гнева. До битвы же дело не доходило, и князь Александр всегда имел возможность вовремя укрыться.
Наконец Узбек сумел коварно вызвать Александра в Орду, сказав, что хочет даровать ему прощение и зовет его к "великому жалованию".
Александр не верил хану, однако не хотел больше бегать от татар.
В Орде Александр Михайлович Тверской был сразу схвачен, и казнь его была назначена на 29 октября 1339 года.
Александр, хотя и мог бежать, подобно отцу своему Михаилу, не сделал этого и мужественно стал ждать назначенного дня. Утром он исповедался, причастился и, сделав распоряжение о княжестве своем, стал прощаться с боярами и сыном Федором.
Вскоре отроки его вбежали в вежу с известием о приближении палачей. Князь Александр встал и, поцеловав икону, сказал боярам:
- Оставайтесь в шатре - я же сам выйду им навстречу, ибо не пристало русскому князю страшиться поганых.
Выйдя навстречу своим убийцам, Александр был рассечен по суставам вместе с сыном своим Федором.
Тела мучеников были отправлены в Тверь к княгине Анне Кашинской и положены в соборной церкви возле гробниц святого Михаила и Дмитрия Грозные Очи. Страдание же великой княгини Анны Кашинской всем близко было на Руси, ибо лишилась она в Орде любимого мужа своего, внука и двух сыновей. За страдание это, праведную жизнь и многие свершавшиеся у гроба ее чудеса причислена она была по преставлению к лику святых.
МОСКВА - ПЕРВЫЙ ИЗ ГОРОДОВ РУССКИХ
После стольких обрушившихся на нее ударов Тверь не могла боле соперничать с Москвой и навеки утратила первенство. Внешним же проявлением победы Москвы над Тверью было перенесение в нее из Твери большого колокола из церкви Спаса.
Тем временем Москва стараниями Калиты год от года становилось всё сильнее и краше, вызывая восхищение всех, кто приезжал в нее.
Повествует летопись:
"В лето 1328 сел Иван Данилович на великом княжении всея Руси, и была с тех пор тишина великая на 40 лет, и перестали поганые воевать Русскую землю и убивать христиан, и отдохнули христиане от великой истомы, и многой тягости и от насилия татарского, и была с тех пор тишина великая по всей Русской земле.
В лето 1329 князь великий Иван Данилович пошел с ратью к Пскову на князя Александра Михайловича и вернулся с пути.
Месяца мая в 21 день основана была церковь каменная на Москве во имя святого Ивана Лествичника. Того же лета и совершена была и освящена.
В лето 1330 месяца мая в 10 день благоверный князь великий Иван Данилович заложил церковь каменную на Москве, во имя святого Спаса, честнаго его Преображения, близ своего двора. И велел быть тут монастырю, и собрал черноризцев и возлюбил монастырь тот больше иных монастырей. И часто приходил в него молитвы ради и много милостыни подавал монахам, живущим там, еду и питье и одежду. И оброки и всякие требования неоскудно и льготы многие творил им, дабы никто не обидел их. И церковь ту украсил иконами, и книгами, и сосудами, и всяким узорочьем. И привел туда первого архимандрита Иоанна, мужа сановитого и разумевшего говорить по книгам.
В лето 1331 месяца мая в 3 день был пожар на Москве и погорел город Кремник (Кремль).
В лето 1332 была в земле Русской дороговизна и голод хлебный и скудность всякого жита.
В лето 1333 благоверный князь великий Иван Данилович создал церковь каменную на Москве во имя святого архангела Михаила. В одно лето начата была и кончена.
В ту же зиму приведена была князю Семену Ивановичу княжна из Литвы именем литовским Августа, и крестили ее, и нарекли ей имя в святом крещении Настасия. И был брак на Москве велик, свадьба князю Семену. А князь Семен был тогда 17-ти лет".
* * *
Тишина, воцарившаяся на Русской земле более чем на сорок лет, целиком была заслугой Калиты. Осторожное и разумное поведение московского князя в отношении татар привело к тому, что они перестали беспокоить русскую землю. Более того, Узбек, усыпленный "смиренной мудростью" Ивана Даниловича, покровительствовал московскому князю, не догадываясь, что позволяя русским землям собираться вокруг Москвы, он тем самым в будущем создает могучую силу против ордынского владычества. В числе же многих тягот Калиты был сбор дани для Орды со всех княжеств Русских, что и было залогом мира с татарами.
Не желая разорять Русь поборами, Калита как рачительный хозяин в равной мере распределял дань по всем городам русским, включая богатый Новгород. Скапливаясь ежегодно в Москве, дань с сильной ратью отправлялась Узбеку. Счастьем для Руси было то, что дань эта отныне была лишь денежной и не сопровождалась приездом татар на Русь, в то время как прежде ордынские баскаки угоняли в полон многих русичей, засчитывая их как часть дани.
1 2 3 4