Собственно говоря – мы не обнаружили никаких видимых следов вмешательства, и поэтому у нас не было никаких оснований подозревать квазаман.
– А теперь вам точно известно, что в этом замешаны квазамане, – подал голос Вартансон, – вы пока ещё не выдвинули никаких идей, каким образом осуществляется этот саботаж, доктор, и до тех пор, пока вы этого не сделаете, я не вижу причин, чтобы я должен рассматривать это странное совпадение как нечто более серьезное.
Баринсон почесал щеку.
– Эта дилемма для нашего Центра, я с вами вполне согласен, губернатор. Как я уже сказал, мы не обнаружили ни на одном из спутников следов какого-либо вмешательства. Мы проверили ряд гипотез, например, использование мощных лазеров, которые временно выводят из строя оптические приборы спутников. Однако до сего времени ни одна из этих теорий не позволяет сделать выводы о механизме сбоев.
– А как насчет ионизирующей радиации? – не унимался Вартансон.
– Я имею в виду не только радиацию самой Квазамы.
– Солнечные всплески? – Баринсон пожал плечами, – разумеется, это одно из вероятных предположений. Однако, если мы будем строить наши дальнейшие рассуждения на беспорядочных всплесках и возмущениях ионосферы, то все равно не найдем ответа на вопрос, почему только этот район так часто выпадает из зоны нашего наблюдения.
– Мне кажется, – спокойно заговорил Нгуен, – что мы можем спорить по этому поводу до бесконечности. Мистер Моро прав: мы не располагаем достаточными данными, чтобы придти к каким-либо надежным выводам. Единственный для нас способ получить достоверную информацию – это направить туда экспедицию.
– Иными словами, отправить туда очередную разведывательную миссию, – произнес Аттерберри с нескрываемым отвращением. – Последняя наша экспедиция…
– Закончилась для нас тридцатилетним миром, – поспешила закончить за него Телек.
– То есть вы хотите сказать, что мы оттянули начало войны, которая, однако, неминуемо разразится…
– А кто говорит, что она неминуемо разразится, – огрызнулась Телек. – Из того, что нам известно, мы не можем утверждать, что закрытая зона имеет к нам какое-либо отношение. С таким же успехом это может означать приготовление к междоусобной войне, которая отбросит квазаман назад, к каменному веку.
– Я надеюсь, – тихо произнес Приели, – что вы не столь заинтересованы в подобном исходе, как может показаться из ваших слов.
Телек сердито поджала губы.
– Разумеется, я далека от того, чтобы квазамане уничтожили друг друга, – огрызнулась она, – но коль речь идет о выборе – они или мы, разумеется, я за то, чтобы победа досталась нам.
Чандлер снова прокашлялся.
– Я полагаю, что всем из присутствующих ясно, что несмотря на все возможные возражения, мистер Нгуен прав. Нам не обойтись без отправки на Квазаму очередной миссии, и чем скорее мы это сделаем, тем раньше выясним для себя истину.
Чандлер пробежал пальцами по кнопкам коммуникатора, и на экране Корвина телефото поверхности Квазамы сменилось списком из девяти имен.
– Исходя из опыта первой разведывательной миссии, – продолжал Чандлер, – представляется разумным прежде всего начать подготовку новых рекрутов-Кобр, вместо того, чтобы заниматься переподготовкой старых кадров – в основном это Кобры, несущие пограничную службу, и поэтому потребуется слишком много времени и сил, чтобы натаскивать их на выполнение непривычных для них боевых задач. Я взял на себя смелость составить предварительный список наиболее подходящих кандидатур из числа тех, кто подал заявление о приеме в Академию.
– По какому принципу производится отбор? – поинтересовался Гэвин.
– Прежде всего – эмоциональная уровновешенность, умение легко и непринужденно завязывать контакты – то есть психологические качества, – ответил Чандлер – Разумеется, это всего лишь предварительный отбор.
Вартансон выпрямился и отодвинулся от экрана коммуникатора.
– Сколько Кобр вы планируете послать на Квазаму? – спросил он у Чандлера.
– Первоначальный план предполагает отправку одного опытного воина и четверых новобранцев.
– Но у вас их нет и не будет, – без обиняков заявил Вартансон.
Глаза всех присутствующих устремились на Кобру.
– Господи, что такое вы говорите? – нахмурясь, спросил его Бейлар.
Вартансон жестом указал на экран.
– Шестеро из них – с Целия. И они уже у себя дома.
Чандлер набрал полную грудь воздуха.
– Мистер Вартансон… Я понимаю, что население Целия известно своим чувством общности…
– Нас оказалось там чуть больше трех тысяч, мистер Чандлер, – произнес Вартансон ледяным голосом, – две с половиной тысячи гражданских лиц и пятьсот Кобр… и вы их не получите.
В зале воцарилась зловещая тишина. Целий был планетой без будущего с любой точки зрения. Колонисты были вынуждены покинуть этот мир после долгих лет борьбы с невероятно изменчивой экологией планеты, борьбы, которая не принесла ничего, кроме горечи и разочарования. Большинство жителей, когда им ещё четверть века тому назад было предложено переселиться на вновь открытый мир Эсквилин, с радостью ухватились за эту возможность, но для небольшой части населения непредсказуемая экология Целия приобрела статус мощного и едва ли не разумного противника, и бежать от этого врага в глазах горстки упрямцев и смельчаков значило покрыть себя несмываемым позором. Корвину однажды довелось побывать на Целии, с тех пор как остатки населения ввязались в нескончаемую войну. Вернулся он оттуда с неприятным чувством. Местные жители показались ему безрассудными трюкачами, затеявшими гонки на плотах по бурлящей реке, которая все дальше уносила их не только от Сообщества Миров Кобры, но, возможно, и от цивилизации вообще.
Неудивительно, что Вартансон так рассвирепел, вряд ли кто-нибудь из Директората рискнул бы перейти дорогу этому человеку.
Даже генерал-губернатор.
– Я вас понимаю, – ответил Чандлер Вартансону явно примирительным тоном, – собственно говоря, мне кажется, что даже если мы не найдем ещё одного подходящего кандидата, трое этих Кобр-новобранцев плюс один опытный воин составят необходимую нам команду.
Корвин глубоко вздохнул. . – Возможно, – осторожно начал он, – мы должны рассматривать отсутствие пятого кандидата не как проблему, а как редкий шанс. Шанс забросить квазаманам приманку.
Корвин снова встретился взглядом с Телек. – – Вы имеете ввиду нечто вроде того, что осуществляли ваши братья во время первой экспедиции? – спросила она. – Неплохая идея. Она могла бы… э-э-э… спасти целиком весь намеченный план. Корвин про себя поблагодарил Телек. Вряд ли ей было известно, что у него на уме, однако, напомнив собравшимся об успехе первой разведывательной миссии, она, несомненно, ослабила возможное, нет, неминуемое сопротивление со стороны его недугов.
– Что-то в этом роде, – кивнул он и весь напрягся, приготовившись к атаке. – Я бы хотел предложить следующее – исключительно ради успеха этой миссии мы пойдем на такой шаг, как включение в ряды Кобр первой женщины. Прежде, чем я услышу от вас возражения…
– Женщина-Кобра? – фыркнул Аттерберри, – подумать только, я слышу это из уст Моро. Смехотворная идея, ей-богу.
– Но почему? – поинтересовался Корвин – Только потому, что это впервые?
– А почему, по-вашему, раньше никогда не прибегали к подобным мерам? – влез в разговор Приели. – Потому что на это имеются серьезные причины, вот почему.
Корвин вопросительно посмотрел на Чандлера.
– Мистер Чандлер?
На лице последнего промелькнуло кислое выражение, однако генерал-губернатор кивнул.
– Благодарю вас, – Корвин обвел взглядом присутствующих, особо остановившись на Приели и Аттенберри, как наиболее враждебно настроенных.
– Одна из причин, почему женщина-Кобра вызывает у многих чувство неприятия, заключается в том, что Старый Доминион Человека был проникнут довольно сильными патриархальными настроениями. Считалось, что женщины попросту не годятся в отборные боевые соединения, хотя мне хотелось бы обратить внимание на то, что во время войны с Трофтами на таких мирах как Адирондак и Сильверн имелось немало бойцов сопротивления из числа женщин.
– Мы все прекрасно знаем нашу историю, – недовольно перебил его Нгуен, – ближе к делу, если можно.
– А дело заключается в том, что судя по тому немногому, что нам известно о квазаманском обществе, можно сделать вывод, что оно более патриархально, нежели Старый Доминион, – пояснил Корвин, – и если вам идея женщины-воина представляется смехотворной, вообразите себе, как это воспримут квазамане.
– Иными словами, – медленно произнесла Телек, – им вряд ли придет в голову мысль, что прибывшая с миссией женщина окажется воином-демоном?
– Каким ещё демоном? – нахмурился Приели.
– Так квазамане окрестили Кобр, – пояснил Чандлер.
– Не в бровь, а в глаз, – буркнул Приели. – Быть на грани чего-то демонического нередко составляет сущность нашего назначения, – холодно заметил он.
Приели скривил рот и снова резко повернулся к Корвину.
– Значит, вы предполагаете, что члены вашей миссии будут пойманы? – сказал он. – Не кажется ли вам, что это звучит довольно пессимистично?
– Это называется быть готовым к любой неожиданности, – отрезал Корвин. – Но если предположить ещё одно умозаключение: нам нужны люди, которые сумеют достаточно хорошо смешаться с квазаманами и займутся поисками ответов на интересующие нас вопросы и при этом не выдадут себя. Ведь верно?
Корвин посмотрел на Чандлера.
– Скажите мне, мистер Чандлер, сколько кандидатов в вашем списке говорят по-квазамански?
– Все как один, – настороженно произнес генерал-губернатор. – Оцените мои усилия по достоинству, мистер Моро, – вряд ли у нас найдется достаточно любителей изучать квазаманский, тем не менее, мне удалось отобрать достаточное количество кандидатов, владеющих этим языком.
– Поскольку большинство молодых людей, стремящихся к карьере Кобры, весьма охотно изучают его, – подчеркнул Гэвин.
– Я это прекрасно понимаю, – кивнул Корвин, – однако, сколько из отобранных кандидатов умеют говорить на нем без Авентинского акцента?
Чандлер нахмурил брови.
– Любой, кто изучал иностранный язык, говорит с акцентом, недовольно произнес он.
Корвин посмотрел ему прямо в глаза.
– Мне известен один человек, кто говорит без акцента, – спокойно произнес он. – Моя племянница Жасмин Моро.
– Ах да, конечно, вот мы и приехали, – с издевкой заметил Аттерберри, – вот значит к чему все клонилось – очередная негласная попытка Моро подмять всех нас под себя.
– Интересно, каким образом я смогу это сделать? – в свою очередь фыркнул Корвин, – тем, что отправляю племянницу едва ли не на верную гибель?
– Довольно, – Чандлер не стал повышать голоса, но что-то в его интонации заставило спорщиков осечься на полуслове.
– Я уже просчитал предполагаемые затраты на осуществление разведывательной миссии. Я предлагаю сделать небольшой перерыв, а затем вы сможете ознакомиться с ними. Мистер Моро, если вы не против, я бы хотел поговорить с вами наедине у себя в кабинете.

***
– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, чего требуете от Директората? – произнес Чандлер, глядя в упор на Корвина. – Не говоря уж о том, что вы просите у меня лично.
Корвин усилием воли заставил себя посмотреть в глаза генерал-губернатору.
– Я ровным счетом ничего не делаю, за исключением того, что пытаюсь обеспечить вашей миссии шансы на успех.
– Ах, так значит, теперь это «моя» миссия?
– А разве не так? – удивился Корвин, – ведь это целиком ваша затея, вы даже не поставили в известность и не поинтересовались мнением Совета Академии. Не говоря о том, что ваше решение было принято втайне от Директората. Лицо Чандлера не дрогнуло.
– Вы располагаете какими-либо доказательствами?
– Если бы до Джастина дошли слухи, что вы там замышляете, он бы наверняка поставил меня в известность.
– Вряд ли это можно считать доказательством. Я бы попросту взял со всех Директоров Академии подписку о неразглашении.
Корвин не удостоил его ответом, и мгновенье спустя Чандлер вздохнул.
– Давайте будем до конца откровенны друг с другом, Моро. Независимо от наших рассуждений и общественных целей, почему вам хочется сделать вашу племянницу Коброй, истина заключается в том, что таково желание вашего брата.
– Таково её собственное желание, – возразил Корвин. – Безусловно, я готов признать, что в глубине души лелею надежду, что семейная традиция будет продолжена. Однако это отнюдь не противоречит высказанной мною в присутствии Директората просьбе.
– Разумеется, если не считать того, что этим вы мутите воду нашей политики, – фыркнул Чандлер, – да ладно, оставим это и перейдем непосредственно к сценарию. Скажите мне, какова была бы раскладка голосов, если бы мы пошли на голосование.
– Мы с Телек проголосовали бы «за», – медленно проговорил Корвин, – Приели и Аттерберри, разумеется, против, независимого от того, согласны они со мной или нет. Вартансон и Бейлар – скорее всего – «за». Вартансон – по той причине, что если бы женщины получили доступ в Академию Кобр, это наверняка бы вдвое увеличило число кандидатов для Целия. Бейлар – так как квазамане обосновались всего в нескольких световых годах от Эсквилина, и поэтому его больше заботит успех дела, нежели исторические традиции. А поскольку Вартансон располагает правом двойного голоса, мне кажется, я могу рассчитывать на пять голосов.
– Это означает, что вам требуется всего один голос, чтобы получить явный перевес, – отозвался Чандлер. – Например, мой.
Корвин взглянул ему прямо в глаза.
– Ваш голос всегда был и есть для меня решающим.
На мгновение Чандлер молча остановил на нем взгляд.
– Политика всегда идет по кругу, – наконец произнес он, – и если пост генерал-губернатора теперь наделяет меня большими полномочиями, нежели в прошлом, я не намерен усматривать в этом собственную вину. – Чандлер надул губу и медленно покачал головой. – Однако вы ошибаетесь, если считаете, будто я способен в одиночку протолкнуть это дело, преодолев сопротивление оппозиции. Один Приели чего стоит.
Корвин отвернулся от него, устремив взгляд на высокое – от пола до потолка – окно губернаторского кабинета, за которым открывалась панорама Капиталии. Его внутреннему взору предстало лицо Джин в тот момент, когда накануне вечером она умоляла его о помощи, а затем нахмуренный лоб Джастина, когда стало ясно, что, совершенно того не желая, он допустил непоправимую ошибку.
«Так какова цена власти?» – задался он безмолвным вопросом.
– Каков смысл этой должности, если я не могу сделать того, что в этой ситуации считаю единственно правильным и необходимым?
– Хорошо, – медленно произнес он, – если Приели требуется стимул, он его получит.
Корвин обернулся к Чандлеру.
– Мы допустим Джин в ряды Кобр под тем предлогом, как я уже сказал, что шпионская миссия на Квазаму требует кандидатов, владеющих языком. Но кроме того, мы представим это как нечто вроде грандиозного эксперимента, призванного дать окончательный ответ, способны ли женщины вписаться в программу подготовки и использования Кобр. Если наш план не сработает, то есть если эксперимент провалится, – Корвин глубоко вздохнул, – то я готов подать в отставку со своего поста.
Пожалуй, впервые на лице Чандлера отразился неподдельный ужас.
– – Что… что вы сказали? – заикаясь, выдавил он из себя. – Моро, но это же чистейшей воды безумие.
– Это именно то, о чем я давно подумываю, – откровенно признался Корвин. – Я знаю, на что способна Джин. Если она возьмется за выполнение этого задания, то сделает все отлично.
– Это не играет практически никакой роли. Что бы ни случилось, Приели будет утверждать, что эксперимент провалился. Цель его – убрать вас с вашего поста. Да вы сами это прекрасно понимаете.
– Безусловно, он попытается выдвинуть подобные обвинения, – кивнул Корвин, – однако, все будет зависеть от того, насколько успешно Джин справится со своей миссией.
Чандлер поджал губы. Его глаза буквально буравили лицо Корвина.
– Разумеется, этот шаг потребует одобрения со стороны всего Совета.
– Там у всех найдутся свои сторонники и союзники, – произнес Корвин. – Между нами говоря, перевес должен быть все же на вашей стороне. Особенно, если мы сделаем упор на секретный характер квазамской миссии и не станем вовсю трубить о нашем эксперименте. В таком случае, мы можем почти не опасаться, что возникнут какие-то политические протесты со стороны простонародья.
Лицо Чандлера скривилось в печальной усмешке.
– Под старость лет в вас прибавилось цинизма. Корвин снова перевел взгляд на окно.
– Нет, – со вздохом произнес он, – не цинизма, а политической искушенности.
И он тотчас удивился, почему эта фраза прозвучала едва ли не как проклятье.
1 2 3 4 5 6 7