Дурак немытый на печи лежит Иванушка а потом шутя и играя дочь царскую в жены берет, да пол-царства впридачу! Эха!
Такова же сказка о битлзах — из рабочих парней да в миллионеры всемирно-известные.
Такова же сказка о Лимонове — Это ж надо из рабочего поселка где с хулиганами дружил до национального героя дошел!
Национальный герой говорит:
«Да я работаю на себя.
Быть красивым умным интересным гением-поэтом
и этим принести славу русской нации вот мое желание.
Чтоб национальному герою подражали
Чтоб одевались так как он
думали так как он.»
Тип героя Мандельштама уже выветривается из интеллигентских голов и все более устаревает.
Как-то Лиманов признался:
«На старости лет я изобрету машину для единовременного наложения всех красок, крема, пудры, ресниц на лицо женщины. Дабы облегчить женский труд и сэкономить женское время».
Национальный герой Лимонов обращается ко всем слоям общества. Он обращается к тем парням, которые способны к саморазвитию.
Национальный герой терпеть не может традиционного интеллигента — слабого, задерганого, состоящего на службе. Первого русского поэта Тредьяковского министр Волынский бил палкой Интеллигенту недостает мышц. Когда уже он их вырастит. И станет сильным и смелым.
Лимонов пьет водку поставив бутылку прямо на развалины Колизея. Сгущаются сумерки, Лимонову жарко, он постепенно напивается и начинает петь песню «Из-за острова на стрежень, на простор хмельной волны, выплыва-ают расписные — …тритатата-тритата».
собираются итальянцы.
Лимонов говорит в ООН речь по поводу создания государства интеллигентов.
«Вы обязаны дать нам территорию на льготных условиях!» — кричит он представителю Австралии — «обязаны!»
Нас всегда угнетали и гнали и цари и народы! Нам это надоело! Мы уходим от вас!
Как-то Лимонов обмолвился:
«Тот кто занимается каким-то вопросом, несомненно что-то выскажет по этому вопросу.
Так вот и Солженицын высказывает что-то, занимаясь устройством России.»
Русский национальный герой Лимонов отказывался видеть в западной жизни лишь хаос, как большинство русских, в том числе Есенин в Америке и Блок в Париже. Он порицал Блока и Есенина и внимательно приглядывался к проблемам Франции и Запада вообще.
Я не собираюсь в будущем писать только о России — сказал национальный герой.
Лимонов в самой высокой степени является представителем своей нации.
И куда бы он не поехал — нужно знать что он сын русской культуры и русских инстинктов, и что никто другой так не олицетворяет Россию как Лимонов.
Несколько тысяч людей лично знающих Лимонова конечно хотели бы избрать его своим представителем в Верховном Совете, но они неорганизованы и крайне робкие граждане.
Русский Одиссей — Лимонов — оглядывается:
«Мои друзья — например те, кто со мной закончил школу — остановились в своем развитии уже в двадцать. Самое большее на что они были способны — это окончить высшее учебное заведение. С работы и на работу — вот и вся их жизнь — жена да дети.
А со мной произошли еще удивительные приключения. Я увидел первого живого поэта Мотрича. Увидел его вершину и падение. Познакомился с парадоксальным Бахчаняном.
Потом приехал и в Москву — хоронил Крученых, хоронил сюрреалиста Соостера. Многих слышал, видел и знал. Я написал здесь «Русское» и «Золотой век». Узнал и полюбил Елену.
В Москве я познакомился с художниками Яковлевым, Ситниковым и Кабаковым, поэтами Холиным и Сапгиром, с Лилей Брик, послом Бурелли, академиком Мигдалом и коллекционером Костаки и другими.
Косность в лице учителя Якова Львовича Капрова и моей матери Раисы Федоровны Зыбиной хотела направить меня в общее русло жизни, но я оказался инстинктивно упрям. Я благодарю тебя — судьба и благодарю Вас — мой личные силы! Так разворачивайся далее — занимательная одиссеева жизнь!»
Московский этап Лимонова
1967–1974 гг.
оброс легендами.
Лимонов работающий строителем монтажником на сырой площадке цеха — близорукий, окончивший школу, оббивающий зубилом концы арматуры, чтобы бывший беспризорник украинец Золотаренко-старший сварил их вместе
такой Лимонов в сапогах и ватнике предстает нам из 1960 года.
Есть ли у национального героя Лимонова сбережения в банке, есть ли у него капитал?
Никакого!
У национального героя есть его гений и желание жить в новых формах жизни, дотоле не существовавших.
Для Лимонова нет определений «свободное время» «досуг» «отпуск» «работа».
Для национального героя есть твердое и ясное одно определение — «жизнь».
и он ею располагает
и над ним только Бог
и нет над ним человека.
Национальному герою нравится холмистый морской прибрежный пейзаж с растениями, с камными и выразительными скалами по берегу. Солнце горячее. Нравится путешествие на небольшом парусном корабле.
Национальный герой любит плотно облегающие костюмы.
Известен знаменитый пиджак Лимонова, сшитый им самим из кусочков ткани. Видимая поверхность пиджака состояла из 114 кусочков ткани. Пиджак снабжен инициалами национального героя «Л» и «Э».
Рабочий Борис Иванович Чурилов как никто другой в свое время повлиял на Лимонова.
Без Бориса Чурилова Лимонов навсегда остался бы хулиганом Салтовского поселка.
Такого рабочего как Чурилов во всем мире не сыскать. В 1964 году, на третьей смене, он и Лимонов впервые читали Кафку на украинском языке в журнале «Всесвит». А вокруг гудел литейный цех.
Все свои деньги Чурилов тратит на книги и пластинки. В 1974 году Чурилов ушел из Литейного цеха и стал землекопом.
Он рисует церкви на бересте и изготавливает рукописное евангелие с цветными миниатюрами.
Однако он все же меньше Лимонова. Он просто удивительная личность. Лимонов же не подчинился среде. Он национальный герой.
Лимонов и Елена как:
Ромео и Джульетта
Дафнис и Хлоя
Беатриче и Данте
Петрарка и Лаура
Лейли и Меджнун
Дали и Галя
Мао Тзэ Тунг и Цэян Цин
Естественно не забывайте
что с приметами нашего времени.
Только по причине любви к Елене Лимонов полностью стал национальным героем. До этого образ его был не до конца выяснен. Нехватало раскрытия его в личных отношениях.
Сила Лимонова проявилась в так называемом реальном мире, как сила заставившая Елену полюбить Лимонова, а затем и уйти жить вместе с ним.
Лимонов играл в кино:
Степана Тимрфеевича Разина
Емельяна Пугачева
Василия Ивановича Чапаева
Сергея Есенина
и самого себя
в картине под названием «Национальный герой»
Еще ему хотелось сыграть атамана Антонова.
Лимонов на 99,9 % безупречен.
Что в облике Лимонова может быть лишнее — это очки.
Ну уж тут — что сделаешь — врожденная близорукость.
Но образ Лимонова — без очков.
Да еще и в косматой папахе.
Одежда любой фирмы, которую одевает Лимонов становится одеждой национального героя.
Майки — лимоновки.
носки — рубашки — лимонки
пиджаки — лимон.
прически — айлимонов.
Ему не нужна особая обстановка
Национальный герой обливает любые вещи своим сиянием.
И вещи приобретают новый романтизм.
Таковы и глинистый овраг в районе Харькова и московские бензиновые огородики у Яузы и дымящаяся свалка и продавленные стул и диван.
То-есть как микро-местность так и макро-пейзаж.
Национальный герой может остановиться на улице, и создать из себя статую.
Хорошо вечером прилечь и подумать о запрещенных государством вещах — о восстаниях, поджогах, о покупке или продаже оружия.
Так мечтательно говорил Лимонов.
Утро. Национальный герой сидит за столом — завтракает. Перед ним узкий длинный бокал, початая бутылка виски «Макинлай», кусок холодной телятины и салат включающий свежие огурцы. Хмурое русское утро. За окном май, холод и непогода: Ой вы сени мои сени, сени новые мои! Сени новые кленовые решетчатыи!
Национальный герой нанимал у хозяев многие комнаты. Как уже сказано 126!
Жил он и там где пол представлял из себя горку, а в подъезде стояла лужа воды. Дошел он и до сухих просторных квартир.
Но это ему все равно, и первые даже лучше вторых, ибо запоминаются трудностью своей.
Лимонов существует для умного юношества.
Старые «» еще могут понять, но уж никак не действовать. Поздно.
Он говорит:
«Как я дошел до жизни такой?
Я видел вокруг инфляцию духовных ценностей.
Вокруг сколько угодно талантливых нытиков-поэтов,
сколько угодно людей зараженных страхом смерти,
людей боящихся жить согласно себе, а не согласно общепринятому способу жизни,
людей сваливающих все на обстоятельства.
Я был способен. Жизнь была мне удовольствие во всех ее проявлениях.
Я видел что этим разительно я отличаюсь.
Я подумал, что я нужен как позитивный пример.
Я отнюдь не объявляю нашу современную жизнь адом, абсурдом. Я говорю, показывая на нее — вот она.
Я ценю в жизни самые энергичные проявления, откуда бы они не исходили.
Я не пожелал быть вялым талантом.
Я предлагающий сменить слабость на силу.
Как тип я принадлежу одновременно и всему народу и все-таки ее лучшей части — людям духовных проявлений.»
До 1972 года жизнь национального героя голодная и полуголодная.
Однажды Лимонов снимал комнату у хозяйки Людмилы, где были дети — Алла, Лена и Алик и отец алкоголик Ерш.
Алла играла на балалайке, Лена на скрипке, Алик все знал. Лаяла черная собака Чапа. На пол-метра от пола прыгали земляные блохи.
Ерш ползал в коридоре и варил в кастрюле огромную рыбу.
Я — Ерш — говорил он поднимая волосы рукой. Ты не Ерш — ты Коля, говорила хозяйка Людмила.
и была хозяйка Жанна
и была хозяйка Нина
и был хозяин Борис Иванов
и была хозяйка Нелли
и была хозяйка Зина
и был хозяин Владимир
и был хозяин Пестряков
и было хозяев…
Стихи Лимонова читают в следующих городах СССР. Прежде всего
Москва
затем Киев
Ленинград
Симферополь
Свердловск
Новороссийск
Одесса
Львов
Кишинев
Душанбе
Харьков
Магадан
Минск
и даже городок Бельцы
Люди переписывали стихи и увозили к себе. Так Лимонов распространился как поэт, хотя ни единого раза не был напечатан.
Читают Лимонова и во многих заграничных городах.
Первые американские хиппи появились в 1967 году.
Лимонов же жил у реки, ночевал в сараях и подвалах уже года с 1960-го. С 1964 года он уже непрерывно ведет жизнь полностью подпадающую под определение «Свободного существования».
т. е. живет плодами рук своих, нанимает комнаты от хозяев /по выражению Достоевского/, не служит, и располагает собой по собственному усмотрению.
Если ему кто нравится — он с ним дружит, если нет — национальному герою легко в сторону уйти.
Национальный герой в тот период ничего не покупает /как впрочем и в этот/ у государства кроме несчастных продуктов питания.
Деньги немногие, нужные для питания ему доставляет шитье брюк. Непосредственно на эти деньги, получаемые из рук заказчиков, каковыми являются его многочисленные друзья, он и покупает еду.
Национальный герой говорит:
Окуджава и все прочие — выдохшееся поколение. Сюссюканье городских романсов инженерам в протертых штанах это очень нравится. Под эти романсы хорошо просерать свою жизнь на службе, под их мелкотравчатый гуманизм.
Внушить новый образ жизни — вот что насущно необходимо нации.
Национальный герой размышляет:
«Как на мелкие цели, так и на великие затрачиваются одинаковые средства. Гений это тот, кто не занимается мелочами, а умеет оборачиваться только к главному».
Я ввел в обиход выражение простые люди в его отрицательном смысле. И не жалею об этом. Я сам был героем времени.»
— сказал Лимонов.
И так он сказал:
«Нужно непременно играть. И нужно заиграться. И нужно довести игру до конца — до смерти. /Играть — принять чуждое, но желаемое/».
Еще Лимонов сказал:
Сахаров и Солженицын — дети радио. Вся так называемая русская оппозиция обязана своим существованиям радиостанциям, а отнюдь не смягчению нравов. Пляши Маклюэн! Никогда ранее в России такое не было возможным. Мы тоже удостоились включения в мировую деревню.
Однажды Лимонов бросил вскользь:
Легенды Александра Великого, Цезаря, Наполеона, Мао-Тзэ-Тунга — грошовая глупость, лубочный вариант для непосвященных. Я берусь воспитать из подходящего русского мальчика великого полководца и необыкновенного мудреца».
Ох эти главы правительств! Эти Чаушеску, эти Никсоны! Они напускают на себя такой вид, точно мы без них не ели бы, не жили, не существовали. Благодетели! А то до них было пустое место. Сплошной Салтыков-Щедрин был, да?
произносит национальный герой.
Надо отнять у них их ореол. Никакой таинственности нет у бюрократов!
Чего ищет человек? /отдельный человек/
Славы и чести
А чего ищет государство в лице всех?
— покоя и усредненности
и это он сказал.
Для воспитания в простых людях чувства историзма, нелишне выпускать пуговицы с изображениями /поясными портретами/ великих людей древнего, старого и нового времени. Люди каждодневно надевая одежды наслаждались бы видом высоких особ, которые одновременно служили бы и примером.
так он предлагает. Он — национальный герой Лимонов.
Вот он был неким символом. Вот он был вечным притворой этот Лимонов, черт его знает чем и кем. С одной стороны энергичен, стоек. С другой стороны вдруг где-нибудь на людях, где его не знают — разноется, притворится, в присутствии каких-либо юношей, что те его успокаивать начнут. А выйдет на улицу, как рассмеется!
Так и корчил дурачка, даже рожи корчить утруждался. Войдет бывало простофилей глупым в иные дома, да так привыкши у двери их и впредь лицо быстро сменяет.
Моя голова атакуется информацией
ТВ вчера мне показал как японцы ловят в иле каких-то полубычков, полу-рачков. Знать мне это нужно или не нужно, во всяком случае я теперь это знаю.
Лимонов.
Он вспоминает:
«Я любил покидать друзей, когда выростал из них. Я не был лишен сентиментальности, но помню облегчение с каким я выходил из ворот завода «Серп и молот» полностью рассчитавшись и поставив нужные лиловые печати. Мир снова был неясен, открыт, а этап был позади. Так же и друзья. Я вспоминал их и вспоминаю.
Я в каком-то смысле их представитель в других высоких сферах жизни — куда они не дошли. Но я горд и мне хочеться как Суворову при получении звания фельдмаршала прыгать через стул и кричать «Салтыкова обошел! Бестужева обошел!»
И я таков».
«Ну да; я сын младшего офицера Советской Армии и вполне устраиваю низшие классы. Нельзя сказать что происхождение сразу поставило меня в выгодное положение в мире. Отец мой играл на гитаре, был начальником клуба в своем полку, и паял телевизор. Сколько помню себя, мы жили в одной комнате все втроем.»
говорил Лимонов в частной беседе.
Для роли национального героя
тридцать лет вполне подходящий возраст.
Я испытывал чувства ужаса и подавленности пока был такой как все.
Но подавленность сразу исчезла, как только я набрел на стихи. Уже тогда.
— вспоминает Лимонов.
Вся моя жизнь есть борьба с общепринятой моралью, с моралью отца и матери, с «будь как все!»
Я говорю. «Не будь как все!»
Будь особенный — развивай в себе странности, чутко следи за собой и придешь к искомому. К тому месту жизни, где тебя не будут мучить кошмары, а будет ясное ощущение — я стою там, где нужно и будет легко — чуть ли не взлетишь
Лимонов стал национальным героем за:
русских харьковских ребят:
Саню Красного
Костю Бондаренко,
«Голливуда»
За Кота и Леву
за капитана Зильбермана
за Витьку Косого
за друга Кописарова
за друга Кадика
За двоих Ляшенко, за Ляховича, за Ляха
За Витьку Кемченко и Витьку Ревенко
За Славку Цыгана
За Бакарева
За Гришку Приймака
За Витьку Головашова и Сашку Тищенко
За Леньку Коровина
Вовку Золотарева
умершего Витьку Проуторова
Он дошел за недошедших:
повесившегося поэта Видченко
железнодорожника Игоря Иосифовича
спившегося поэта Мотрича
зарезавшегося поэта Аркадия Беседина
за Леньку Иванова
за Сережку Горюнова
за директора магазина Мелихова
за Поля Шеммета
за художника Басова
за друга Гришу Гуревича
За Соколова
За Прокопченко.
Московских же ребят перечислить и нет возможности
. . . . . . . . .
. . . . . .
. . . . . .
. . . . . . .
. . . . . . .
. . . . .
. . . . .
. . . .
. . . . . . . .
. . . . . .
. . . . . .
. . . . . .
. . . . . . .
. . . . .
. . . . . .
. . . . . .
. . . . . . .
. . . . . . .
. . . . . .
. . . . .
. . . . . .
Капитан Лукашевич вышел из ворот своей воинской части и задумался. Капитан Лукашевич должен был встретиться на Красной площади в 21 час 00 минут при смене караула у мавзалея с человеком, стоящим возле Лобного места, читающим надпись на исторической доске.
Алексей Лукашевич должен был подойти и сказать «Здравствуйте! Уже поздно осматривать Кремль, а не пойти ли нам поужинать?!» И после этого, как можно меньше взглядывая по сторонам, он и его странный знакомый должны были отправиться прочь с Красной площади.
Так все и вышло. Спутник его был лет тридцати, а пожалуй и чуть моложе.
1 2 3