Он уклонился от летящего в лицо
кулака, пнул в ответ ногой, но и сам угодил под свирепый удар. Трое
обозленных телохранителей облапили его со всех сторон, силой усадив
обратно в кресло. Горбик, в пылу схватки выхвативший из мусорной корзины
револьвер, под взглядом хозяина быстро остыл и со смирением положил оружие
на край стола.
- Я только хотел попугать его, босс...
- Не надо, Горбик. Ты напугаешь его иным образом.
- Твари! - Монг лягнул кого-то из горилл и немедленно получил
зуботычину.
- Так... - поднявшийся Байяр хмуро глядел на треснувший дубовый
шкафчик. - Одну вещь вы мне все-таки испортили! А ведь я предупреждал! Я
был столь снисходителен!.. - приблизившись к креслу, он наотмашь хлестнул
по щеке полицейского. - Что ж, Горбик, действуй. Теперь он в полном твоем
распоряжении.
Все еще держась за низ живота, скрюченный ученый подковылял к
комиссару. Рука его метнулась к лицу Монга, в пальцах была зажата та самая
ампула.
- Не упрямьтесь, мсье комиссар, глотайте, - Байяр холодно улыбался. -
Теперь вы знаете все, а за знания, как и положено, приходится платить.
Ваших подопечных мы не убивали. Мы лишь подсыпали через коридорных и слуг
лекарство Горбика - в суп, в вечернее питье, а на утро, когда вы топали
сапожищами по комнатах в поисках свидетелей, они, возможно, еще бегали
где-нибудь под вашими ногами. Но увы, заметить их было уже сложно. Разве
что в какой-нибудь микроскоп...
И снова охрана Байяра захихикала. Впрочем, уже не столь единодушно и
оживленно. В короткой стычке двоим из них основательно досталось. Кроме
того они по-прежнему вынуждены были удерживать на месте вырывающегося из
рук комиссара. Однако, как Монг не сопротивлялся, ему все-таки разжали
зубы, и содержимое ампулы оказалось на языке. Из поднесенного графина в
рот хлынула вода, и он вынужден был сделать глоток.
- Вот и все, дружище Монг. Для нас игра закончена, для вас она только
началась. Поверьте мне, кое в чем я вам даже завидую. Как ни крути, вам
суждено увидеть этот мир таким, каким никогда его не увидеть нам, - Байяр
склонил набок голову. - Может, что-нибудь скажете напоследок, а? Ваше
слово, мсье комиссар!..
Однако полицейский молчал. Его наконец-то отпустили, и этому были,
очевидно, причины. С напряжением Монг прислушивался к себе, ожидая резей в
желудке, головокружения, других болезненных симптомов. Но ничего пока не
происходило. Лишь ныла от безжалостных пальцев горилл челюсть и гулко
колотилось сердце в предчувствии скорого конца, пугающей неизвестности.
- Что ж, - подытожил Байяр. - Будем считать, что от последнего слова
вы отказались. Тем хуже для вас, - очень скоро возможность общаться с этим
миром для вас окончательно пропадет...

* * *
Мордашка Горбика прыгала и кривилась где-то там за пеленой век.
Облепленные дорогими картинами стены дрожали от хохота горилл.
Монг сидел, зажмурившись, не в силах произнести ни звука. Ужасное
все-таки свершилось! Вернее - начинало вершиться. Голос, который он
услышал, собираясь ответить самоуверенному мафиозо, поверг его в шоковое
состояние. Полицейский говорил теперь почти также пискляво, как и этот
полоумный ученый! И это казалось тем более ужасным, что он до сих пор не
мог поверить всему тому, что ему рассказали. Монг и мысли не допускал, что
россказни Байяра и Горбика могут оказаться правдой. Слова их были
нелепицей, лишним поводом поиздеваться над представителем правопорядка.
Так он считал еще пять минут назад, а сейчас...
Комиссар явственно ощущал чудовищные перемены, затронувшие его тело.
Все и впрямь раскручивалось чрезвычайно стремительно. С пугающей
неотвратимостью ноги Монга отрывались от пола, возносясь вверх, а руки на
подлокотниках уже лежали также вольготно, словно находились на двух гладко
обтесанных бревнах. Костюм съеживался и оползал, коробился на плечах и в
поясе. А кругом заходились в басовитом хохоте гориллы Байяра.
- Ну-с... Пожалуй, хватит, - Байяр пристукнул по столешнице. -
Простите моих ребят, комиссар. Они чересчур смешливы, но думаю, вы
понимаете их чувства.
- Что со мной? - в отчаянии пропищал Монг.
- То, о чем вам только что поведали. Или вы нам так и не поверили?..
Напрасно. Мы были с вами искренни. И вам следует признать, что изобретению
Горбика и впрямь нет цены. В сущности он избавил нас от массы проблем,
создав средство от докучливых людей.
- Средство от копов, - обезьянье личико, лучась гадкой улыбкой,
приблизилось к комиссару. - Как вам нравится это название, господин
комиссар?
Наручники спали с истончавших рук полицейского, и, сжав пальцы в
кулаки, он со всех сил оттолкнул от себя страшное лицо. Горбик злобно
взвизгнул. Шагнувший вперед Вилли небрежно протянул ладонь и прижал
трепыхающегося комиссара к креслу.
- Только не вздумай кусаться, коп. Голову откручу!
А комиссар и в самом деле намеревался укусить охранника за палец. Что
еще мог он противопоставить этому верзиле? Подросток замахивающийся на
взрослого!.. Монг продолжал катастрофически терять в весе, а Горбик вновь
был рядом, дыша в лицо и ощупывая его своими костлявыми руками.
- Вы ведь, верно, слышали про средство от крыс и тараканов? - злобно
шипел он. - Мое средство будет избавлять общество от любопытных
полицейских.
Помахав Монгу рукой, Байяр степенно приблизился к двери.
- Извините, комиссар, но вынужден распрощаться. Понимаю, что не
совсем корректно покидать вас в такой час, но честно сказать, я не
любитель подобных сцен, да и вы кое в чем передо мной провинились.
Изувечить такой изумительный шкафчик! Спрашивается, зачем?.. Горбик,
сообщи, когда все будет кончено.
- Обязательно, босс!
Монг не верил глазам. В сопровождении телохранителей мафиозо покидал
кабинет, оставляя его наедине с этим чудовищем. Вот если бы такому
случиться полчаса назад! Не сейчас, а тогда! Теперь же подобный оборот
дела его скорее страшил, чем радовал. Он был совершенно беззащитен...
Дверь захлопнулась, и, подскочив к ней, Горбик торопливо щелкнул
замком. Обернувшись к Монгу, обнажил в улыбке неровные желтоватые зубы.
- Обожаю маленьких копов!..
Комиссар тем временем яростно выпутывался из одежд. Собственный
костюм превратился в ловушку. Смятым шатром он облепил тело со всех
сторон, и Монг метался на сидении, с руганью освобождаясь от исподнего, от
безразмерного полотнища рубахи, тяжелых кулис пиджака. Цепким движением
Горбик сгреб тряпичный ворох и тем самым невольно помог ему высвободиться.
Монг так и не понял, через какую дыру ему удалось выскочить - через рукав
ли, через ворот, но главное заключалось в ином: он был наконец свободен.
Хотя... О какой свободе можно было толковать в его положении? Лишенный
одежды, он напоминал сейчас детскую ожившую куклу, а щерящийся Горбик
высился над ним десятиметровым утесом. И снова этот утес тянул к нему свои
омерзительные, чуть подрагивающие от возбуждения руки. Надо было бежать -
и бежать со всех ног.
Карабкаясь по спинке кресла, Монг неожиданно заметил, что значительно
превосходит преследователя в проворстве. Он не только избежал
растопыренной пятерни, но и успел взобраться на зеркальную твердь стола.
По крайней мере отсюда Горбик уже не казался таким высокими и устрашающим.
Впрочем, положения это не спасало. Ученый-маньяк приближался к нему, и
отступать было некуда. В распоряжении Монга находилась лишь недалекая
протяженность стола. Бросившись к противоположному краю, комиссар на ходу
перепрыгнул через золоченую пепельницу, боднул плечом фарфоровую вазу и
под звон разлетающихся осколков затормозил перед пугающей пропастью.
Это был конец! Стол оказался западней, не имеющей выхода.
Озираясь, Монг внезапно рассмотрел среди письменных приборов
собственный револьвер. Действительно! Ведь этот недоумок выудил его из
корзинки! А оружие - это все-таки оружие...
Еще не зная в точности, что собирается предпринять и не дожидаясь,
когда Горбик обойдет стол, комиссар сделал рывок. Он торопился, как
никогда. Его "Полицейский-Специальный" всегда был на боевом взводе, - все,
что ему следовало предпринять, это лишь навести оружие на цель и нажать
спуск. Малость, от которой зависела сейчас столь многое...
Лишь подбежав к револьверу, он понял, что ничего из его замысла может
не выйти. Роковые секунды бежали, сливаясь в гибельные минуты. Он
уменьшался, и ему было не поднять оружие уже и двумя руками. И все же...
Он зыркнул в сторону спешащего к нему Горбика и всем телом навалился на
револьверную рукоять. Подобием карусели оружие развернулось стволом в
направлении опасности. Времени на то, чтобы проверить правильность
наводки, практически не оставалось. Наклонившись вперед и, словно гребец
ухватившись за металлическую дугу спуска, Монг напряг спину. Что-то
поддалось в стальной конструкции, и ахнуло так, что на мгновение он
потерял сознание.
Звон в ушах и проявление из небытия далекого потолка... Отброшенный
револьвером, комиссар лежал на спине и, повернув набок голову, мутным
взором наблюдал, как верещит у стены Горбик. Полоумный ученый зажимал
руками кровоточащий бок, обезьянье личико его бледнело на глазах. Впрочем,
и полицейский чувствовал себя не лучше. От "орудийной" отдачи ныла каждая
косточка, тело, должно быть, превратилось в сплошной синяк. Он не
сомневался, что умрет немедленно, и потому с изумлением ощущал, что вместо
смерти к нему постепенно возвращаются силы. Сознание прояснялось, а боль
утихала. Это было что-то новенькое, но времени на подробный анализ у него
не было. Монг сел и осторожно провел ладонью по голове. Кажется, все было
цело. Тем меньше ему следовало здесь отлеживаться. Выстрел без сомнения
услышали в коридоре, - необходимо было поторапливаться.
Равнодушно проследив, как поскуливающий Горбик крючится на полу,
подтягивая к груди острые коленки, полицейский неуверенным шагом заковылял
обратно - к тому самому креслу, в котором еще совсем недавно в состоянии
был сидеть.
В дверь часто забарабанили. С той стороны кто-то громко и
требовательно кричал. Задержавшись на секунду, Монг оценивающим взглядом
прошелся по замку и дверным петлям. Любитель антиквариата, Байяр и здесь
не поскромничал. Дубовая, разукрашенная затейливой резной росписью дверь
творилась в старые добротные времена, когда дома в самом деле
подразумевали собой крепость, а двери предохраняли не только от
сквозняков, но и от лихих непрошенных гостей. Во всяком случае было ясно,
что так просто людям Байяра эту преграду не выломать. Да и побоятся они
ломать ее, - бросятся скорее всего искать ключ или какой-нибудь инструмент
поделикатнее. Все-таки любимый антиквариат босса...
Комиссар с содроганием оглядел свое кукольное тельце и представил,
как все они, ворвавшись в кабинет и сгрудившись вокруг стола, станут
показывать на него пальцами и гоняя щепочками, словно таракана, будут
терпеливо ожидать полного его исчезновения. Или же, подгадав под желаемый
размер, попросту раздавят пальцем, как какого-нибудь клопа. Комиссар
скрежетнул зубами. Ну уж нет! Не дождутся!.. С яростью обреченного он
закрутил головой. Окна! Вот где выход! Роскошные шторы, окаймленные
бархатными кистями, спускались до самого пола. За остановившимися
лопастями вентилятора простиралась свобода.
В мгновение ока он перепрыгнул на кресло, а оттуда на остро пахнущие
воском паркетины. По кисточкам штор, словно по веревочной лестнице, Монг
взобрался до уровня вентилятора и, раскачавшись, уцепился за шероховатый
брус рамы. Пробраться между лопастями вентилятора не составило особого
труда. Озирая раскинувшуюся перед ним даль, комиссар перевел дух.
Он сидел, свесив ноги, вдыхая запахи морского, набегающего издалека
ветра, но радости не ощущал. Второй этаж и далекие ярко-розовые от
цветочных бутонов клумбы особого энтузиазма не внушали. Если голова
комиссара кружилась от высоты, открывающейся с письменного стола, то тут
впору было подобно кисейной барышне упасть в обморок. Впрочем, падать
предстояло бы как раз в эту самую бездну, и, еще крепче вцепившись в
бронзовую скобу для рамного шпингалета, Монг в бессилии шептал слова
проклятий. Было ясно, что он не в состоянии спуститься вниз по
вертикальной стене. К числу скалолазов комиссар не принадлежал...
За спиной застонала выламываемая дверь. Металлический запор, не
выдержав, отлетел в сторону, застучали шаги, и комиссар услышал отрывистую
команду Байяра. Пока они еще только возились с телом Горбика, но очень
скоро вспомнят и о нем. Выбора не оставалось. Толкнувшись от рамы руками,
полицейский беззвучно полетел к земле, в пестрые джунгли из цветов и
травы.

* * *
Лежа под прикрытием распустившихся цветов, он тщетно пытался
сообразить, почему остался цел и невредим. По человеческим меркам с
поправкой на его нынешний рост он пролетел не менее двадцати этажей. Без
малого небоскреб! Верная смерть в том прежнем привычном ему мире. Однако
он был жив и более того - чувствовал себя вполне сносно. Боль в груди и
ребрах окончательно утихла, ноги с позвоночником больше не ныли. Глядя в
синее, просвечивающее между цветочными бутонами небо, Монг меланхолично
размышлял. Может, это было связано с тем, что происходит сейчас с его
организмом? Упоминал же Горбик что-то о повышающейся живучести. Организм
спасает себя от вируса и спешно самосовершенствуется. Чем меньше, тем
надежнее и крепче. Тем тверже кости и прочнее связки...
Сев, комиссар с осторожностью ощупал себя. Кожа, мышцы, кости... Он
был все тем же сорокадвухлетним мужчиной. Стало быть, сумасшедший Горбик
не лгал про сохранение пропорций. Тело действительно испаряло атомы и
продолжало уменьшаться. Менее стремительно - потому что соблюдался
экспотенциальный закон... А что будет с ним через двадцать минут? Через
час?.. Комиссар ощутил под сердцем жутковатый холодок. Кажется, ученый
говорил что-то о шести-семи часах? Стало быть, столько ему отмерено жить?
По крайней мере в ЭТОМ мире и в этом измерении. И значит, именно в эти
шесть или семь часов он еще имеет шанс переиграть шайку Байяра.
Комиссар порывисто вскочил на ноги и чуть не заплакал от досады.
Макушка его едва доставала до самого низенького цветочка. Он успел
уменьшиться еще на пару-тройку сантиметров.
В который раз Монг обругал себя за тот необдуманный, почти
мальчишечий порыв, что подвигнул его на эту авантюру. Старый осел! Решил
поиграть в шпионов с магнатом трансурановой империи! Вот и приходится
теперь расхлебывать! Ни друзей, ни соратников, а вся немудреная экипировка
осталась в руках бандитов. Хотя будь у него сейчас даже миниатюрная
радиостанция, он навряд ли сумел бы ею воспользоваться...
Бездумно раздвигая стебли, полицейский побрел, не особенно выбирая
дорогу. Солнце проглядывало сквозь зелень и снова исчезало. Создавалось
ощущение, что бредет комиссар по густому хвойному лесу, только земля была
странной - какой-то кочковатой и крупнозернистой. Кажется, Монг начинал
постигать тайну собственной повысившейся живучести. Секрет заключался в
изменившемся весе. Ступая по этой странной земле, он не продавливал ее ни
на миллиметр. Естественно! Мудрено было бы разбиться!.. Может ли разбиться
птичье перо, опустившееся на землю? Впрочем, до веса пера он еще не дошел.
Пока не дошел...
Вздрогнув, он повернул голову. Чутье подсказало о близкой опасности,
и комиссар внимательно вглядывался в окружающее, позволяя неведомому
противнику первому обнаружить себя.
Черт! Неужели обыкновенная лягушка?!.. Он разглядел притаившееся под
листом подорожника земноводное и окаменел, словно громом сраженный.
Невзрачная лягуха напоминала усеянного бородавками бегемота. Выпуклые
глаза пристально следили за человеком, мускулистые лапы с грязноватого
цвета перепонками между вытянутыми пальцами готовы были в любой момент
взметнуть складчатое тело в высоту. Принюхавшись, Монг изумленно осознал,
что явственно чует и запах земноводного. Нечто кисловато-болотное - с
ряской и чем-то еще замешанным на воде и давленных насекомых.
1 2 3