Здесь выложена электронная книга …Все это следует шить автора по имени Щербакова Галина Николаевна. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Щербакова Галина Николаевна - …Все это следует шить.
Размер архива с книгой …Все это следует шить равняется 14.02 KB
…Все это следует шить - Щербакова Галина Николаевна => скачать бесплатную электронную книгу
Галина Щербакова: «…Все это следует шить»
Галина Щербакова
…Все это следует шить
Рассказы –
Галина Щербакова…Все это следует шить * * * Моя подруга американка, узнав, что я пишу о странностях любви, сказала:— Хорошо придумано! Когда кончится любовь, будешь писать о странностях ненависти.Помню свой внутренний протест, какое-то почти бурное несогласие. Можно подумать — живу в стерилизованной колбе. Сдержалась и сказала нечто аморфное:— Писать о ненависти не буду. Это чувство неэкологично и опасно.Сказала, чтоб что-то сказать, а попала в точку. Чистюль американцев сразить страхом загрязнения — плевое дело. Пугаются как маленькие. Это нам пустить вошь в голову, яд в реку не то что пустяк, а так… Всплеск. Дуновение… Даже захотелось утешить Америку, мол, ладно вам… Одним словом, мысленно пишу письмо милой моей американке: "Мэм! Дорогая моя! Меня душит смех из-за твоего испуга. Как ты не понимаешь, что рассказ о любви, он почти всегда и о ненависти. Про один шаг между ними молчу — банальность. И чем странней и сильней любовь, тем они ближе, эти две проклятущие бабы — любовь и ненависть, тем все перепутанней между ними. Иногда их и в лицо не различишь… Я к тому, мэм, что для экологии лучше всего перерабатывать ненависть в любовь. Ну нет, хоть ты тресни, более подходящего и близкого по природе материала.Еще Беме — жадных до знаний американцев ссылка на кого-нибудь убеждает особенно, — так вот, этот самый лучший философ из сапожников говаривал, что «доброта, не имеющая в себе зла, пуста и сонна». Не правда ли, загнул? А ничуть! Любовь и ненависть, добро и зло самозабвенно булькают в одном котле, и попробуй расщепи их.Я расскажу тебе историю, которая……которая не дает мне покоя, потому как я не знаю и не понимаю, откуда у нее растут уши. Я ее расскажу так, как мне расскажется именно сейчас. Пиши я ее завтра, она могла бы описаться по-другому. Она проста, как та самая русская репа, но, клянусь, ни один компьютер не выдаст по ней адекватного жизни ответа.Значит, так……У Тамары Ивановны был легкий грипп. Чудное время для неленивой женщины. Она решила распустить наконец старую хорошей вязки шерстяную кофту, которую дочь давно забросила на антресоли. Тамара выудила мешок с барахлом при помощи лыжной палки, осыпавшаяся на нее пыль вызвала в ней естественную мысль, что только дурак в наше время занимается таким делом — ну, распустит кофту, грипп кончится, что она будет делать с мотками? Опять же придется запихивать в пыль антресолей. Но голова бурчит, руки делают… Вытащила кофту, мешок так толкнула назад палкой, что откуда-то из глубины раздался писк… Ах ты, Боже мой, подумала Тамара, там ведь где-то лежат и детские игрушки дочери, и надо бы их тоже достать, вдруг что-то пригодится уже внучке. Хотя дочь сказала ей сразу: «Только, мать, без разных окаменелостей. Динка будет играть в игрушки своего времени». Сейчас Динке шесть лет, все стоит безумно, дорого, и надо, надо достать тот мешок, что пискнул.Мало ли…А пока же в руках была кофта. Толстая, цвета абрикосового джема, на пуговицах, сделанных на заказ. Копейки тогда это стоило. Тамара для смеха попробовала ее натянуть на себя и, хоть это было глупо с самого начала, — расстроилась. Тогда, когда дочь носила эту кофту, в дочерины пятнадцать лет, Тамара могла ее носить тоже, если не застегивать пуговицы. Теперь же кофта мертвой хваткой обняла плечи и руки. Получалось, что у Тамары не нормально пятидесятый размер, а какой-нибудь пятьдесят шестой. А кому претензии? Сама же сдуру полезла в эту чертову кофту. Теперь стаскивай с себя, сопи гриппозным носом, злись, а кофта зацепилась за что-то сзади, пришлось в ней, жаркой, крутиться, рука попала в накладной карман, а в нем был секрет, придуманный самой Тамарой: маленький карманчик с пуговичкой из атласного шелка внутри большого. Для сторублевки, которую спрятали, когда дочка в восьмом классе ездила сама к бабушке, а ехать надо было целых шесть часов ночного времени.В карманчике что-то лежало. И Тамара подумала: а может, это та самая сторублевка? Сунули и забыли.Вывернула карман, расстегнула маленькую пуговичку. Квадратик тетрадного листа. Развернула.Не было предэмоций. Последним чувствованием перед тем, как Тамаре прочитать то, что было на листке, осталась мысль о сторублевке в тоне «ха-ха!».А потом, без перехода, было сразу падение в бездну."Сергей! — было написано ее дочерью Леной. — Сейчас мне уже все равно: я могу ее убить. Какое это имеет значение — мать-дочь, — если она стоит между нами? Ты весь трусишься, когда ее видишь, можно подумать, она тебе жена. А она тебе, как и я. Мы на равных, но сейчас-то нет. Или мы объявляемся, или я ей скормлю крысид.Это мое последнее слово".В бездну Тамара летела вниз головой. Она точно это знала, потому что ждала, когда голова найдет у бездны дно и расколется о него, как пустой орех. Но ничего подобного не случилось.— Так странно, — скажет она мне потом, — когда я поняла, что не разобьюсь, я просто перевернулась, общупала ногами низ бездны, общупала и поняла, что буду жить. Более того, у меня напрочь пропал грипп.Это было первое ощущение «другой жизни» — полное отсутствие соплей и состояние глубокого физического здоровья. Слетала в бездну — и как новенькая. Вторым чувством была ненависть, которая, видимо, заняла пространство гриппа и других Тамариных недомоганий. Одним словом, ненависть разместилась в Тамаре широко и глубоко. Но самое ужасное было то, что она как бы выплеснулась в прошлое, и то, что давно заняло свои места в жизни Тамары и было хорошим и ясным, опрокинулось, было облито ядом, прошлое шипело, как плохое масло на сковородке, чадя, воняя, и что там ваши сквозняки для вытяжения — прошлое не проветривалось.Тамара ходила по квартире, лапая стены, это странное хождение вдоль стен продолжалось, видимо, долго, во всяком случае, подступила легкая тошнота, и пришлось сесть. Напротив в серванте прислоненно к стеклу стояла фотография Лены и Динки. Дочь улыбалась нежно, внучка вовсю щерила роток без двух передних зубов, которые лежали в крохотном бархатном футлярчике, где когда-то лежало Тамарино обручальное. Его она бросила мужу в морду в суде, и именно это послужило основанием решения в пользу мужа, который в иске ссылался на ее дурной нрав, а он возьми и проявись — нрав — в виде броска кольца в цель с соответствующим словесным сопровождением. Надо сказать, что слова были еще те!У мужа давно была женщина, Тамара честно с ней боролась чистотой и порядком в доме, всем стираным и выглаженным, боролась разнообразием меню и билетами в театр, кино и цирк. Не в коня корм — все мимо!Потом, когда в жизни Тамары появился Сергей, она поняла, что вела себя глупо. Что ни одну любовницу нельзя победить походом в кино и чистыми простынями. Что это все по разным ведомствам. Но надо было самой попасть в любовницы, чтобы не то что понять, просто узнать.Сергей был женат. И, как и Тамара, имел пятилетнюю дочь. Познакомились они во дворе, раскачивая девчонок на качельках. Такой был у них вегетарианско-лирический период, когда ничего еще нет, но уже есть предчувствие радости, когда еще легко спрашивается о жене, но есть в вопросе и некая снисходительность к теме, потому как оба понимают: жена, она как бы уже и вторична. Просто они порядочные люди и проявляют душевный интерес и такт, а на самом-то деле им до нее уже далеко — отплыли.У Тамары была лучшая подруга — поджарая тренерша по легкой атлетике Вероника. Длинное имя не годилось ей ни с какой стороны, ни со стороны быстроты и стремительности самой профессии, ни со стороны характера девушки — решительного и короткого в решениях. Подруга отрезала у имени конец и начало и звалась Роной. Так вот, Рона после развода Тамары сказала: «Нужен сильный антибиотик в виде хорошего мужика, чтоб снял стресс». Когда Тамара смехом поделилась, что есть некий «песочный папочка», который «смотрит не так, как если бы я была просто чья-то мама», Рона сказала: «Покажи. Я лицо третье и холодное, как морж… Я сразу скажу — антибиотик он или не антибиотик…»Делов! Подгребла к ним, когда девочки в четыре руки строили в песке замки, присела на лавочку, протянула руку Сергею: «Рона». Тот слегка пискнул, выдергивая руку, а потом, как свой, развернул для обзора мозолистую, бетонистую Репину ладонь. «Ни фига себе! — засмеялся он. — Вы скульптор?»Рона зарделась, как тот самый маков цвет, ну сроду ей такого не говорили, сроду! Роковым стало делом это несчастное слово.А простодырая Тамара улыбалась вяло и загадочно, не подозревая, что на офлажкованном для личного счастья пространстве села посторонняя птица, раненная насмерть. Скульптор.Вам такое говорили?И все равно это еще вегетарианский период. С анекдотами, рассказами о детях, медицинскими советами и прочее, и прочее. Даже когда к песочнице выходила жена Сергея, всегда с книжкой или журналом, и пальчиком двигала вверх по носу сползающие очки, даже тогда все были хороши и любили друг друга.Жену Сергея звали Люся, она была корректором, слепла над гранками, но тем не менее самозабвенно читала и читала… «Что даже очки сползали от усталости», — шутила Рона. И без всякой подначки. Почти с сочувствием…Был ли вынесен диагноз относительно Сергея — антибиотик он или что?Рона сказала Тамаре: «Он, Томка, друг, и не нагружай его большим». — «Я? Нагружаю?» — возмутилась Тамара. «Ладно, ладно!» — ответила Рона.Ну кто ж будет вглядываться в тайность зрачка подруги? Кто будет искать там скрытое? Например, Рона стала лечить свои ладони оливковым маслом. Душа ее возжаждала мягкости их.Некоторые истории имеют свойства прерываться, дабы дать нам время на размышление над ними.Сергей получил назначение на работу во Вьетнам «для улучшения качества промышленности восточного друга», снял с работы слепнущую Люсю, взял в охапку дочку Свету и — как их и не было. Толком даже не попрощались, потому как мужчины редко умеют думать две мысли сразу, и, когда замаячил Вьетнам, странное шевеление в душе при виде Тамары как-то само собой усохло, а Рона вообще была тут ни при чем… Он понятия не имел, что она отпаривает свои ладони. Для него, дурака, между прочим.В этот просвет истории Тамара вошла с чувством обиды и разочарования, все-таки что-то давало завязь, и еще бы чуть-чуть… Но, увы! Рона же была убита напрочь, потому что у нее вообще, кроме мальчика в восьмом классе, который потрогал в лифте указательным пальцем ее грудь, никого не было. Товарищи по спорту, конечно, трогали ее запросто, профессионально, но ни один не сказал ей волшебного слова «трибли-трабле-бумс», то есть «скульптор».За время отсутствия Сергея (а это было — на минуточку — восемь лет) Тамара дважды чуть не вышла замуж, заминалась едва ли не на финишной прямой.К бывшему мужу остервенелую ненависть испытывать перестала и жалела кольцо, которое так по-дурному тогда выбросила. Лена росла хорошей девочкой, ходила за хлебом и молоком, умела сварить «Геркулес» и поджарить глазунью. Рона плюнула на ладони и вспоминала Сергея с легким отвращением, как посещение врача по очень уж внутренним органам.Когда через восемь лет Тамара встретила Сергея в булочной, она сразу даже не сообразила, кто перед ней. Он отрастил усы и бородку, видимо, компенсируя потерю волос на темечке, но то, как он ее тронул у кассы, опять хочешь-не хочешь несло больше информации, чем просто: «Привет! Я вернулся!» Восемь лет одиночества и две неудавшиеся попытки — это не халам-балам. И если в тот буколический период она распускалась вяло и лениво, имея впереди большое пространство времени, то тут пошла другая скорость. Можно сказать, что прямо из булочной они сразу перешли в постель, но это будет красное словцо, на самом деле все случилось скоро, но отнюдь не моментально.Надо было обезопаситься от дочки, которая тоже встретилась во дворе с подружкой из песочницы. Одним словом, большие чувства породили большие проблемы, что закономерно. Люся непринужденно села в корректорской, как и не вставала, подвинув очки вверх по носу.Таились. Скрывались. Как миллионы других любовников. У всех у них именно такие признаки вида там, рода ли на всем земном шаре. Рона была не в курсе.— Я как чувствовала, — рассказывала потом Тамара, — как чувствовала, что ей не говорила. Проболталась Ленка. Что, мол, вернулась подружка Света. Та самая, что уезжала во Вьетнам. Я спиной стояла, и вдруг меня как кольнет. Я даже вскрикнула, повернулась, а это Ронка смотрит мне промеж лопаток. "Да, — сказала я ей, — вернулись. Люся уже вышла на работу, отовариваются в «Березке». Как уж проводила Рона свое дознание, бог весть. Но она дозналась, докопалась, а потом потребовала как лучшая подруга ответа во всех подробностях.И Тамара все рассказала. И как, и где, и что говорится, и что чувствуется. Рона сказала, что хотела бы тоже увидеть Сергея, и поскольку она теперь в курсе, то хорошо бы им к ней подгрести, выпить-закусить, да и вообще, «зачем тебе чужие, крыши, если есть моя?».Так это все было по-родственному, что, бывало, Рона никуда и из дома не выходила, сидела в кухне, смотрела телевизор, а они закрывались в комнате и включали транзистор.Но уже не пахло вегетарианством, уже вовсю шипело мясо.А потом Люся получила анонимку. Письмо от друга. Самое смешное, что она пришла с ней не к мужу, а сразу к Тамаре. Тамара ее пустила в дом и, спросила, не голодна ли Люся. Люся ответила, что голодна, съела кусок окуня по-польски, выпила чашку кофе с молоком, говорили в основном о девочках, о том, что у них уже менструации, что так быстро бежит время, оглянуться не успеешь, а уж и замуж придется выдавать… И вот под кофе, под девочек Люся протянула Тамаре анонимку, и той пришлось ее читать, что называется, с открытым забралом. Тамара никакая не артистка, чтоб напялить на себя другое выражение лица вместо жалкого, растерянного и виноватого.— Она ведь почему ко мне пришла и ела окуня, — рассказывала потом Тамара, — она в голову не могла себе поместить, что такое может быть правдой. Она Сергею верила как мужу, брату и отцу, вместе взятым. А надо сказать, что у нее родня хорошая, теперь уже можно сказать — священного сана. И если б я ей сказала, что в письме все вранье, она бы выбросила его в мое же помойное ведро — и делу конец. Я же… Я… Не то что призналась, я хуже… Я стала юлить и оправдываться. Как бы виновата, но прощения прошу. В общем, дура дурой, но и сволочь тоже.Люся молча ушла, а все остальное осталось — и виноватость, и ощущение дури и сволочизма, и отношения с Сергеем тоже. Правда, с большей тайностью, потому как в их структурах, приближенных к поездкам за границу, разводы не котируются.И тогда Рона написала ему на работу.Тут надо сказать кое-что о Роне. Давно кануло очарование от слова «скульптор», но в чувствах, хотя они и не совсем физика и химия, действуют те же законы сохранения энергии. На место ушедшего обожания обязательно должно что-то прийти, и что это такое — большой вопрос.Пришло мщение. Кому? Тамаре. Любимой, можно сказать, подруге. Рона стала искать брешь в этом несильно сколоченном замке любви Тамары и Сергея. Отсюда и письмо на его работу. Со стороны, мол, женщины стены выдержали, со стороны мужчины выдержат вряд ли.Так все и случилось. Сергей перетрухал прилично и отношения с Тамарой прекратил. Рона позвала его для утешения, обставила все как умела и понимала: грех их случился на моменте перехода от горячего к третьему. Сергей был неприятно поражен грубой каменистостью тела Роны и даже сказал ей подлые слова, что она, оказывается, не скульптор (вспомнил, гад!), а его творение. Сказал — и понимай как знаешь. То ли ты Элиза Дулитл, то ли девушка с веслом, то ли просто-напросто железяка в бетоне.Больше Сергей к Роне не приходил, а на ее телефонные звонки отвечал довольно грубо, типа: всего хорошего в жизни должно быть понемножку. А отношения с Тамарой как раз возобновились. У Сергея были ключи от квартиры уехавшего за границу приятеля, что в таких делах называется «фарт». Тамара, оскорбленная разрывом вначале, потом в обиде своей угасла. В конце концов, разве у нее есть выбор? Никто в очередь за ней не стоял. Подрастали их дочки, Лена и Света. Тамара радовалась, что благодаря Свете Лена охотно занималась английским. У Светы был, конечно, дальний прицел — МГИМО, у Ленки — планы пожиже, но девочки к девятому классу чирикали уже вполне прилично, и Сергей Тамаре сказал, что у Лены данных больше и в смысле произношения, и в смысле запаса слов и умения их толково расставить.Рона как лучшая подруга продолжала приходить в дом и слышала, это девчоночье чириканье: «Дядя Сережа сказал… дядя Сережа посоветовал». Ронино отторгнутое тело каменело еще пуще, а отвергнутое сердце толчками выпускало в организм отраву.Правда, о тайной квартире Рона не знала. Сергей предупредил Тамару, что в их случае услужливость Роны, как говорят в народе, «чревата боком».
…Все это следует шить - Щербакова Галина Николаевна => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга …Все это следует шить автора Щербакова Галина Николаевна дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге …Все это следует шить у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу …Все это следует шить своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Щербакова Галина Николаевна - …Все это следует шить.
Если после завершения чтения книги …Все это следует шить вы захотите почитать и другие книги Щербакова Галина Николаевна, тогда зайдите на страницу писателя Щербакова Галина Николаевна - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге …Все это следует шить, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Щербакова Галина Николаевна, написавшего книгу …Все это следует шить, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: …Все это следует шить; Щербакова Галина Николаевна, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн