Вадим Шефнер: «Курфюрст Курляндии»

Вадим Шефнер
Курфюрст Курляндии


ссылка утрачена
Вадим Шефнер«Курфюрст Курляндии» Ненаучно-фантастический рассказ
Уважаемые сограждане и сопланетники!Считаю необходимым заявить, что 17 мая в 5 часов 19 минут по земному времени в районе поселка Нехвойное твердо и определенно ожидается приземление инопланетного дружественного десанта.Просьба ко всем научным организациям и отдельным гражданам проявить всемерное внимание к гостям из Вселенной, а также заблаговременно подвезти к месту их приземления возможно большее количество качественных куриных яиц, мобилизовав для этой цели все транспортные возможности.Вышеупомянутые гости готовятся посетить нашу уважаемую Землю вторично, однако факт их первого посещения прошел мимо внимания широкой публики и известен лишь населению небольшого дачного поселка Нехвойное.Чтобы не быть голословным и дабы меня не приняли за шарлатана или человека с покачнувшейся психикой, к сему прилагаю ОБЪЯСНИТЕЛЬНУЮ ЗАПИСКУ. Заранее прошу извинения за возможные неровности слога и сбивчивость изложения, ибо я не писатель. Ныне я на пенсии, а прежде работал инспектором по учету городских домашних животных. Только крайняя необходимость и забота о благе населения земного шара заставили меня взяться за авторучку и приступить к изложению нижеперечисленных фактов.
ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА 1 Девять лет тому назад я по долгу службы должен был посетить одну квартиру на Васильевском острове. От жильцов данной квартиры поступила жалоба на некоего Непарного Николая Дормидонтовича. Вышеупомянутый Непарный Н. Д., вселившись по обмену в одну из комнат квартиры, ввез туда, помимо мебели и личных вещей, некоторое количество кур и петухов в живом виде. Вышеупомянутые куры и петухи якобы мешали нормальному отдыху жильцов квартиры.Поднимаясь на пятый этаж, где жил Непарный Н. Д., я обратил внимание на повышенное количество котов и кошек на лестнице. Только у двери искомой квартиры я насчитал 9 (девять) физических единиц этих домашних животных, и, когда мне открыли дверь, некоторые из котов и кошек тоже хотели войти в квартиру, но жилец, отворивший мне, воспрепятствовал этому. При этом он заявил мне, что с тех пор как в их квартире поселился Непарный Н. Д. со своими курами, кошки со всего квартала день и ночь дежурят на лестнице в ожидании добычи.В прихожей чувствительно пахло курятником, а обступившие меня жители квартиры начали излагать мне устные жалобы на кур и петухов, которых разводит в своей комнате Непарный Н. Д. и которые своим кукареканьем и кудахтаньем отравляют жизнь квартирантам. Вдобавок ко всему Непарный Н. Д. иногда выпускает своих пернатых из комнаты для гигиенической прогулки, и тогда петухи нахально гарцуют в коридоре, а куры и цыплята забираются в места общего пользования.О самом Непарном Н. Д. соседи ничего плохого не говорили и даже сообщили мне, что человек он безвредный, кур он разводит не для продажи, сам курятины не ест и вообще никаких выгод из куроводства не извлекает. Время от времени он со слезами на глазах режет в ванной нескольких кур и бесплатно раздает их жильцам. Если выделить ему во дворе место для курятника, чтобы он жил без куриного окружения, то все были бы довольны. В ответ я заявил, что кур в городе разводить не положено и ни о каком дворовом курятнике речи быть не может. Затем я попросил указать мне комнату Непарного Н. Д. Жильцы повели меня по коридору, и, пока я шел по нему, запах все усиливался.Непарный впустил меня в комнату, не оказав никакого словесного или физического сопротивления, и только петухи и куры при моем появлении подняли недоброжелательный гвалт.Несмотря на непоздний час, в комнате было весьма темно, так как стекла не отличались чистотой. Когда Непарный включил свет, я увидел перед собой невысокого человека в очках с большими линзами. На голове у него имелся прорезиненный капюшон, поверх пиджака наброшен был клеенчатый плащ. Я понял, что этим он защищал себя от куриного помета, который порой сыпался сверху, ибо вдоль стен тянулись насесты. Под насестами имелись сколоченные из горбылей навесы, под коими на сене сидели куры-несушки. Из человеческой мебели наличествовали шкаф, стол, стул и кровать, покрытые клеенкой. Всюду сидели и ходили куры, петухи и цыплята. Всего я насчитал 48 (сорок восемь) физических единиц взрослой птицы.В вежливой форме я указал Непарному Н. Д. на недопустимость содержания кур в домашних условиях и порекомендовал ему ликвидировать куриное поголовье. В ответ Непарный Н. Д. заявил, что кур он разводит ради науки и не может отказаться от их разведения, но в ближайшее же время постарается выехать из этой квартиры. При этом я заметил, что из-под больших очков по лицу его текут слезы. Затем он сказал, что я кажусь ему серьезным и внимательным человеком и он просит меня задержаться на полчаса и выслушать краткую историю его жизни и научных поисков. Я согласился, и он, обтерев сиденье стула газетой и накинув на меня кусок брезента для предохранения моего костюма, изложил то, о чем пойдет речь ниже.Непарный Николай Дормидонтович родился в 1902 году в семье мелкого петербургского чиновника. Жили они бедно, и курятина на столе бывала лишь по большим праздникам. Однажды, когда мать дала ему и сестре по куриной ножке, у юного Коли мелькнула мысль, что если бы у куры было четыре ноги, то их хватило бы на всю семью: на мать, на отца, на сестру и на него лично. Но у куры имелось только две ноги, и эта несправедливость природы царапнула чуткое детское сердце. И уже тогда у юного Непарного Н. Д. родилась гениальная идея: людям нужна порода четвероногих кур! Это умственное озарение так взволновало его, что он дал себе клятву никогда не есть мяса двуногих кур.В дальнейшем он был исключен из шестого класса гимназии за то, что сочинение на вольную тему озаглавил так: «Четвероногая кура — будущий друг человечества». В этой работе он логически доказал необходимость породы четвероногих кур. К сожалению, педагоги восприняли это как издевательство над наукой. После исключения из гимназии Непарный продал учебники, гимназическую шинель и некоторые предметы домашнего обихода, а на вырученные деньги купил четырех кур и одного петуха, а также самоучитель гипноза. Устроив на чердаке курятник, он проводил там целые дни, гипнотизируя кур и петухов с целью внушить им мысль о необходимости четвероногого потомства. Вся семья была очень недовольна научным увлечением Николая, и дело кончилось тем, что отец проклял его и навсегда изгнал из дома.С тех пор прошло немало десятилетий.Много больших и великих событий произошло в мире. Множество городов и профессий сменил Непарный Н. Д. Он был грузчиком, гипнотизером, почтальоном, разносчиком подписных изданий, заместителем преподавателя физкультуры, проводником в горах и проводником вагона, чертежником, дворником и много еще кем. Где бы он ни жил и в каких бы обстоятельствах ни находился, он всюду раз водил кур, и это влекло за собой неприятности и вы нуждало его менять местожительство и профессии. В семейной жизни ему тоже не везло. Жена прожила с ним два месяца и грубо заявила: «Или я, или куры и петухи». Он, как честный мученик науки, не мог отказаться от своей идеи, и жена ушла навсегда, хлопнув дверью.И вот недавно, на подходе к пенсионному возрасту, он с трудом вернулся в город, где родился. Но и здесь судьба заставляет его кочевать с квартиры на квартиру. Жизнь его трудна. Ночью он работает сторожем на складе, а днем заботится о своих пернатых. Отказывая себе во всем, он кормит их качественной пищей, добавляя в нее различные медикаменты и вещества, чтобы сдвинуть гены с двуногости на четвероногость. Но результатов пока что нет.Исповедь непризнанного ученого запала мне в душу. Прощаясь с тружеником науки, я пожелал ему скорейшего осуществления его смелого творческого замысла.Через месяц пришла коллективная жалоба от жильцов другой квартиры, куда переселился Непарный. В порядке службы я вновь был вынужден посетить его. Поднимаясь по лестнице, я насчитал 17 (семнадцать) физических единиц котов и кошек. Жильцы встретили меня такими же нареканиями на кур и петухов, как и в предыдущей квартире. На этот раз я без посторонней помощи, ориентируясь по запаху, нашел комнату Николая Дормидонтовича, который встретил меня как добрый знакомый. Его пернатые друзья не уменьшились в числе, хотя жилплощадь была меньше прежней. Ученый-самоучка обратился ко мне с просьбой воздействовать на жильцов, чтобы они не писали на него жалоб, ибо он устал переезжать с места на место. В ответ я заявил ему, что его творческая мечта задела мое сознание, и дал ему свой домашний адрес — на случай, если ему захочется посетить меня и поговорить о перспективах науки. После этого я пошел в прихожую, где стал проводить с жильцами беседу о той пользе, которую может принести человечеству четвероногая курица. К сожалению, квартиранты отнеслись к моему выступлению отрицательно, не дали мне договорить, а через день прислали на меня по месту работы острую коллективную жалобу. Будучи вызванным к начальству для объяснений, я произнес короткую речь, в которой дал высокую оценку научным усилиям Непарного Н. Д. по созданию четвероногой курицы. Мое выступление было встречено с холодком, и вскоре меня начали изводить различными мелкими придирками. Кончилось тем, что мне предложили досрочно уйти на пенсию, что я и сделал.
Это было в начале июня, и я решил снять где-нибудь за городом недорогую комнатку, чтобы провести в ней лето. И вдруг пришло письмо от Непарного. В нем он извещал меня, что судьба его круто повернулась к лучшему. Его бездетная старшая сестра недавно скончалась, не оставив прямых наследников. Юридические власти разыскали его и вручили ему права на владение дачей зимнего типа и участком покойной в поселке Нехвойное. Он уже вступил во владение и развернул широкую научную деятельность. Далее он сообщал, что я симпатичен ему как человек и он охотно сдаст мне чердачную комнатку за недорогую цену, если я желаю пожить на лоне природы.Через неделю я поехал в Нехвойное. В электричке я узнал, что поселок этот состоит всего из восьми домов и расположен далеко от станции. Там очень уединенно и тихо, и туда стремятся дачники, ценящие тишину. За уединенность нехвойнинские дачевладельцы лупят с дачников втридорога, и финансовая лютость их вошла в пословицу среди жителей окрестных селений.Пройдя пешком двенадцать километров, я добрался до Нехвойного. Дачу своего знакомого я узнал по множеству кур и петухов, разгуливавших на участке. Непарный встретил меня приветливо, но тут же объявил, что чердак свой он уже сдал. Наука требует денег, и, так как один из дачников предложил ему неплохую сумму, он вынужден был пойти на это. Однако он договорился с дачевладелицей Портмонетовой, которая живет через два дома, и она зарезервировала для меня пристройку. Я, грешным делом, обрадовался этому варианту. Конечно, в доме ученого-энтузиаста жить было бы лестно для моего самолюбия, но обилие кур и петухов имело свои отрицательные стороны.Дачники Непарного еще не прибыли, и все три комнаты были отданы во власть пернатым. Всюду были прибиты насесты, и даже рояль использовался с пользой для науки: внутрь его Непарный складывал свежие куриные яйца и время от времени играл на музыкальном инструменте одним пальцем. Он предполагал, что музыкальные звуки, быть может, сдвинут гены в желательную сторону.От моего знакомого я отправился к Портмонетовой и договорился за сравнительно небольшую плату жить в пристройке — точнее сказать, это был отсек сарайчика с плоской фанерной крышей. В остальных семи подобных же отсеках уже угнездились дачники, дом тоже был укомплектован от погреба до чердака, и даже в имевшемся во дворе колодце разместилось дачное семейство.Через несколько дней я переехал на летнее жительство. Несмотря на некоторые бытовые неудобства, в поселке мне понравилось. Я безмятежно прожил там пять летних сезонов.Все эти пять лет научные дела корифея науки шли неважно. Непарный переживал материальные и душевные трудности, так как его куриное поголовье все росло и требовало много средств на закупку корма и различных химических препаратов. Деньги для кур он получал только за счет дачников, но интересы кур и дачников не во всем совпадали. Куры всю зиму спокойно жили в доме, но с началом дачного сезона ученому приходилось переселять крылатых друзей в дровяной сарай и, произведя в доме посильную уборку, впускать туда дачников. К сожалению, куры не могли примириться со своим временным изгнанием и все рвались обратно в свое родное жилье, а петухи при этом порой клевали дачников. Кроме того, пернатые вечно толпились во дворе возле коллективного таганка, где дачники готовили себе пищу. Они опрокидывали кастрюли и всячески вмешивались в людские дела. Дачники держали активную оборону против пернатых, а порой переходили в контрнаступление. Эта непрерывная война кур и дачников очень огорчала деятеля науки. Он неоднократно проводил с дачниками разъяснительные беседы, в которых подчеркивал важность создания четвероногой куры. Мало того, он ежедневно бесплатно поил дачниц валерьянкой, а дачникам выдавал таблетки валидола. Но, несмотря на все эти заботы о них, дачники, дотянув до осени, больше к нему не возвращались, и каждой весной ему приходилось вербовать новые контингенты.Чтобы скорей осуществить свою творческую мечту, Непарный шел на все и не жалел затрат. Он часто подкармливал кур мясными консервами, чтобы от мяса четвероногих у них сдвинулись гены на четвероногость. Иногда он ходил за двенадцать километров на станцию и там покупал в буфете бифштексы. Бифштексы были хоть и тонкие, но повышенной прочности, и он рубил их пожарным топориком. Еще он подкармливал своих пернатых друзей изюмом, мылом, пастилой, витаминами на все буквы, камбалой консервированной, глюкозой, ванилином, шоколадом, головастиками и многими другими продуктами и веществами. Кроме того, он нарисовал красками две художественные картины: на одной из них был изображен четвероногий петух в натуральную величину, на другой — четвероногая курица. Эти картины он застеклил и повесил их во дворе на уровне полуметра от земли, чтобы двуногие пернатые всегда могли видеть, какими они должны быть в идеале. Он не щадил для науки своих физических сил и часто, надев галоши на руки и на ноги, ходил по двору на четвереньках, дабы личным примером натолкнуть своих двуногих питомцев на перекантовку генов в сторону четвероногости.Но все эти творческие усилия не давали пока что желаемого результата. Я стал замечать, что Николай Дормидонтович становится все мрачнее.В 1966 году я отправился в Нехвойное в апреле, чтобы полюбоваться прелестями ранней весны. Я наслаждался тишиной природы и малолюдностью поселка, ибо пока что был здесь единственным дачником.В воскресенье, 16 мая, в 16 часов, я, вернувшись с прогулки, прилег отдохнуть на раскладушке в своем отсеке, но вскоре услышал интересный разговор, который не дал мне уснуть. К моей хозяйке, Портмонетовой, зашел ее сосед, Кошельков, и сказал, что видел странный сон. Будто он идет по берегу моря, а на пляже сидят самые настоящие русалки в чем мать родила и торгуют по себестоимости черной икрой в баночной расфасовке. Когда он к ним приблизился, они попрыгали в воду — и все. Тут он проснулся от недоумения.Портмонетова сразу же заявила, что сон вещий. Русалки с икрой — это так, только для затравки, но что-нибудь да случится, что-нибудь да произойдет.И что же! Только она это сказала, как во двор вбегает Люська, ее внучка-дошкольница, и говорит:— Бабушка, смотри, какой цветок мне иностранцы подарили!— Какие такие иностранцы?! — строго спросил Кошельков. — У нас тут их никогда не водилось.— За Нюшиной горкой они. Они в двух цистернах приехали. Мы туда с Костей Отпузовым цветы ходили рвать, а там они на полянке.— Сейчас же сюда Коську приведи! — сказала Портмонетова. — А цветок тут оставь, не таскай, а то пойдут пересуды.Девочка побежала звать Костю, а Портмонетова и Кошельков стали строить предположения. Девчонка что-то напутала или наврала. Дорога к Нюшиной горке идет через поселок и у горки кончается. Раньше по ней за дровами на делянку ездили. Так что иностранцы должны были бы обязательно через поселок проехать.Я незаметно выглянул в окошко и увидал цветок, который принесла Люська. Это был подснежник, только раз в пятьдесят больше нормального. Мне даже не по себе стало.Тем временем девочка привела Костю, мальчика лет двенадцати.— Какие такие иностранцы у Нюшиной горки? — спросила его Портмонетова.— Да не иностранцы, это все Люська напутала, — отвечал Костя. — Там инопланетчики снизились, с Марса они.
1 2 3