Наверное, не так уж далеко то место, где они чего-то испугались. И вообще надо было с самого начала идти туда, а не искать глупых гусей!Пафнутий по обыкновению почесал в затылке.– Возможно, ты и права, только ведь птицы справились бы с этим делом скорее меня, – нерешительно проговорил он. – Ладно, ладно, пойду уж. А ты тем временем… впрочем, сама знаешь.– Знаю, чего уж там. Значит, первым делом, как узнаешь, что там было, прямо сюда и топай.– И я пойду с тобой! – неожиданно вызвался Кикусь.Очень уж не терпелось любопытному олененку узнать, что же такое увидели кабаны. А в обществе Пафнутия он чувствовал себя в безопасности.Мама Кикуся, косуля Клементина, тем не менее встревожилась.– Будь осторожен! – предупредила она сыночка. – И на всякий случай держись подальше от того места. Не подходи близко. А мы все подождем вас здесь.
Порядочный кусок леса пришлось им прочесать, прежде чем они наткнулись на кабанов. И Пафнутий, и Кикусь очень удивились, увидев их. Дело в том, что кабаны во главе со своим вожаком Евдокимом стояли неподвижно, уставившись куда-то в одну точку.Пафнутий по своему обыкновению вежливо поздоровался.– Добрый день. Как дела?– Спасибо, хорошо, – рассеянно ответил ближний кабан, даже не повернув к медведю головы.Протиснувшись между кабанами, Пафнутий прошел вперед, туда, где стоял Евдоким. Кикусь, дитя родительской воле послушное, остался на всякий случай сзади, но вытянул шею, надеясь услышать нечто интересное. Пока ничего не было слышно, только лес шумел по-прежнему. Правда, снега уже не замечалось, лил только дождь, но верхушки деревьев все еще шумели под порывами северного ветра.– Привет, Евдоким, – сказал Пафнутий, подойдя к кабаньему вожаку. – По лесу прошел слух – вы чего-то испугались. На что это вы так уставились?Ответ был короткий, но исчерпывающий:– На человека.Пафнутий подумал, что за шумом ветра не расслышал.– На что?! – переспросил он.– На человека, – был тот же ответ.Как известно, кабаны необщительны и разговорчивостью не отличаются.– На какого человека? – спросил изумленный Пафнутий.– Откуда нам знать? – хмуро ответил Евдоким. – Вон лежит.Пафнутий только теперь отвел взгляд от кабана и глянул вперед, куда уставилось все стадо кабанов. Правда, не сразу в нужное место, потому что сначала он посмотрел на густые кусты, потом на заросли ежевики, потом на сломанное толстое дерево. Недавно сломанное, наверно, разгулявшейся в эти дни снежной бурей. Отломившаяся верхняя часть дерева упала на землю, и вот под ним Пафнутий разглядел и в самом деле что-то похожее на половину человека, потому что другая половина была не видна из-за свалившегося на ноги человеку ствола. Да и та, что оставалась, с трудом просматривалась сквозь сучья обрушившегося дерева.До сих пор Пафнутию не приходилось встречать лежавших в лесу людей. Кабанам тоже, потому они так озадаченно и уставились на этого человека. Интересно, почему же он там лежит?Наверное, последний вопрос Пафнутий произнес вслух, потому что Евдоким отозвался:– Мы не знаем. Но чуем – худо дело.– А кто он? – продолжал допытываться Пафнутий.– Тоже не знаем. Близко не подходили, а отсюда не видать.Пафнутий поднял нос, понюхал издалека и согласился с Евдокимом:– И мне кажется, неладное что-то. Подойду-ка поближе.И медведь отважно направился к человеку, а за ним, осмелев, двинулись и все кабаны. Следом за ними, поддерживая нужную дистанцию, осторожно шагал Кикусь, готовый в любую минуту пуститься в бегство.Обойдя кучу сухого валежника, медведь подошел совсем близко к голове человека, разглядел его лицо сквозь ветки упавшего дерева и с изумлением воскликнул:– Да ведь это лесничий!Кабаны не стали обходить ни кучи валежника, ни густые заросли ежевики, а по своему обыкновению с треском продрались сквозь них, не замечая колючек и прочих препятствий. И тоже опознали лесничего. Теперь они обступили его плотным кольцом и по-прежнему не спускали с него глаз, но ничего не предпринимали.Пришлось Пафнутию заняться делом. Он определил, что лесничий весь мокрый, что он лежит неподвижно с закрытыми глазами, что если даже и захочет встать, тяжелый ствол дерева не позволит это сделать. Еще раз хорошенько понюхав человека, медведь определил, что он живой, но, по-видимому, больной. Вот ведь лежит, не шевелится.И придя к такому выводу, Пафнутий очень огорчился, потому что все звери в лесу любили лесничего за его заботу о них.– Думаете, он спит? – неуверенно спросил Пафнутий кабанов.Ответил, разумеется, Евдоким:– Не знаю. Может, и спит, а все равно, чую – с ним не все в порядке. Много лет знаю лесничего, и ни разу он не спал в лесу, да еще под дождем. Хотя… тут такое уютное, сырое местечко, я бы его для спанья выбрал.Кабаны подтвердили дружным хрюканьем – лучшего места для спанья не подберешь.Пафнутий с лесничим знаком не был, его привычек не знал. Может, лесничие так же, как и кабаны, любят рыться в болотах и трясинах, а наевшись сочных корешков, устраиваются там же поспать?Не доверяя себе, Пафнутий еще раз хорошенько обнюхал лесничего и теперь уже не сомневался. Нет, человек не спал, с ним случилось несчастье, это медведь почуял безошибочно.– Я очень мало знаю о людях! – вздохнул он. – Надо бы позвать сюда кого-нибудь, кто больше знаком с ними. Хорошо бы Чака или, на худой конец, Ремигия.Все случившееся видела куница с ветки дерева, нависшей над самой головой Пафнутия. Она прибежала за ним следом, так как тоже была очень любопытной по натуре.– Так надо их привести, – сказала она сверху.Пафнутий и кабаны подняли к ней головы, а куница пояснила свою мысль:– Надо отправиться и поискать их. Или пса, или лиса.– Но ведь птицы не летают в такую погоду… – заикнулся было Пафнутий, однако куница перебила его, махнув лапкой на Кикуся:– А этот на что?Кикусь по-прежнему стоял на почтительном расстоянии за линией кабанов, вытянув с любопытством шею в сторону лесничего. Робкий олененок боялся подойти ближе, хотя из всех присутствующих он, пожалуй, лучше всех знал лесничего, а этой зимой брал вкусное сено прямо у него из рук. Но тогда лесничий выглядел по-другому. А теперь… А теперь выглядит ненормально, вон, лежит, не шелохнется. И глаза закрыты. Страшно!– Послушай меня, Кикусь! – решительно обратился к нему Пафнутий. – Из нас ты бегаешь быстрее всех. Сюда надо привести того, кто разбирается в людях. Чака или лиса Ремигия.Робкий Кикусь всем телом содрогнулся от страха.– Сбегать я бы мог, – жалобно промолвил он, – да ведь они обязательно где-то рядом с людьми, а я страсть как боюсь людей.– Беги к Ремигию, к нему ближе, – посоветовала с дерева куница.– И не выдумывай; там, где живет Ремигий, нет никаких людей, – сурово добавил Евдоким.– Нет! Нет! – хором подтвердили кабаны. – А лесничий нас зимой подкармливал. И тебя тоже, забыл?– Это лесничий! – веско произнес Пафнутий. – Наверно, и ты чуешь – с ним стряслось несчастье. А Ремигий живет на краю леса, там людей нет.– Люди через дорогу, через дорогу, – подтвердила куница.– Но я боюсь людей, – повторял свое Кикусь. – Лесничего люблю, а других людей боюсь!Евдоким гневно фыркнул:– Говорят тебе, рядом с Ремигием людей нет! Вот если к Чаку бежать – другое дело. Так ведь тебя не посылают к Чаку. К нему только Пафнутий может пойти. Или птица какая. А дом Ремигия каждый зверь в лесу знает. И ты тоже.– Ой, боюсь, боюсь, – ныл трусишка Кикусь.– Даже если боишься, ничего не поделаешь, – веско произнес Пафнутий. – Надо! Ведь это ради лесничего, который столько делает для леса! Беги к Ремигию и скажи, чтобы немедленно явился сюда. Пусть придет и объяснит нам, почему лесничий спит в лесу и пахнет бедой. Ну-ка, марш!Кикусь попытался было отвертеться от такого поручения и придумывал все новые причины, но его не стали слушать. Кабаны подступили к нему грозным кольцом, устрашающе фыркая, а возмущенная куница сбросила олененку на голову большую мокрую шишку. Пафнутий больше ничего не говорил, только осуждающе смотрел. Пришлось бедному Кикусю собрать остатки храбрости и умчаться на поиски Ремигия.Пафнутий и кабаны уселись вокруг лесничего и принялись терпеливо ждать.Куница же подумала о тех, кто остался ждать их возвращения у озера. Подумала, что успеет сбегать к ним до возвращения Кикуся с Ремигием, и помчалась к озеру. В самом деле, Марианна, Клементина, Матильда и детеныши косуль все извелись от ожидания и неизвестности.Очень обрадовались они, увидев вестницу куницу. Не спускаясь на землю, удобно расположившись на ветке дерева, та сказала:– Кое-какие новости могу сообщить.– Говори же! – нетерпеливо воскликнула Марианна. – Мы ждем, ждем, ждем, а Пафнутия все нет. Почему он не возвращается? Что там произошло?– Кажется, несчастье с лесничим, – ответила куница. – Но пока мы тоже толком ничего не знаем.И куница рассказала о том, что видела. Закончила она сообщением о посланце, которому поручили привести Ремигия как специалиста по людям.Присутствующие с большим вниманием выслушали отчет куницы, а Марианна поинтересовалась, кто же посланец.– Кикусь, – сообщила куница.– Как Кикусь? – нервно воскликнула мать Кикуся Клементина. – Как вы могли ребенка послать?– А кого? – в свою очередь возмутилась куница. – Не Пафнутию же топать, до утра бы не добрался, а лесничий в опасности. Или, по-твоему, надо было кабанов отправить? Так ведь если им по дороге попадется подходящее болотце – обо всем на свете забудут. Будто не знаешь!– Но ведь это опасное поручение! – упорствовала Клементина.– Пожалуйста, без истерики! – одернула ее Марианна. – Твой Кикусь и без того носится по всему лесу, для него побегать – одно удовольствие. И не к людям же он отправился, а к лису. Ничего с ним не случится!– Ах, я так волнуюсь! – затопотала копытцами Клементина. – Ах, мальчик такой неосторожный!– Ну, я побежала! – с дерева сказала куница. – Вернусь, посмотрю, как там дела. Возможно, еще раз прибегу сюда, чтобы рассказать вам.– Обязательно, обязательно! – хором попросили собравшиеся под деревом.Куница скользнула с одной ветки на другую и исчезла.
Только успела куница добраться до места, где лежал лесничий, и занять удобную позицию на дереве над ним, как появился слегка запыхавшийся Кикусь.– Дело сделано! – гордо заявил чрезвычайно довольный собой олененок. – Лис не хотел вылезать из норы, заявил, что не любит бегать под дождем, но я его заставил! Хорошо, что Ремигий оказался дома, не пришлось его по всему лесу разыскивать. За мной бежит, сейчас будет здесь.Ремигий был лисом умным, хитрым и обладал большим жизненным опытом. Из того, что услышал от Кикуся, он понял – с лесничим стряслось несчастье. И хотя Ремигию очень не хотелось покидать уютную нору и вылезать под дождь, он все-таки вылез и потом уже не стал медлить, помчался так, словно за ним гнались охотники с собаками.Не прошло и двух минут после появления Кикуся, как примчался Ремигий. Он резко затормозил, чуть не налетев на Пафнутия, и отряхнулся, обдав медведя холодным душем. А затем не мешкая вытянул нос и принюхался к ветру, доносившему ему запах лесничего.– О, худо дело! – озабоченно сказал лис. – С ним беда приключилась.– Тогда зачем же он здесь спит? – недоумевал Пафнутий.– Никак ты спятил, братец, – невежливо ответил медведю лис. – С чего это ты решил, что лесничий спит? Никто из людей никогда под дождем не спит. Нет у них такой привычки.– В самом деле? – хором удивились кабаны.Как известно, кабаны предпочитают дождь в лесу любой другой погоде и просто обожают спать под дождем.– В самом деле, – безапелляционно заявил Ремигий, – уж можете мне поверить, я-то прекрасно это знаю.– Что ж, о вкусах не спорят, – согласился с ним Евдоким. – А что все-таки с нашим лесничим? Я почуял, что он нездоров.– И мне то же почуялось, – поддержал его Пафнутий. – Чую, что-то не в порядке, а вот что – никак не пойму.– Я тоже пока не разобрался, – признался Ремигий. – Надо его получше осмотреть.Лис бесстрашно подошел к человеку вплотную и принялся его обнюхивать, водя носом по всему телу неподвижно лежащего человека. Осмелев, Пафнутий тоже подошел к лесничему и тоже принялся сантиметр за сантиметром обнюхивать его тело. Одобренные их примером, кабаны вплотную обступили человека и тоже тщательно принюхались.Но вот лис и медведь добрались до ствола дерева, придавившего ноги человека, и в один голос воскликнули:– Здесь!– Вот в этом месте дело обстоит хуже всего, здесь болезнь лесничего, – сказал лис.– Да, в этом его беда, – согласился с ним медведь.А кабаны хором заявили:– Наверное, для лесничих не хорошо, когда на них сваливается столько веток.– А главное, такой большой ствол дерева, – добавил Евдоким.– Ветки? Ствол? Боюсь, не только они, – пробурчал с сомнением Ремигий. – Но они ему вредны, это не вызывает сомнений.– Так что будем делать? – хотел знать Пафнутий.Зверей не удивил вопрос Пафнутия, они знали – медведь обязательно придет на помощь всем, кто окажется в беде. А в данном случае они тоже хотели бы что-то сделать для лесничего, потому что хорошо знали его и сами неоднократно пользовались его помощью. Только никто не понимал, в какой помощи нуждается лесничий.Когда звери окружили лежащего человека тесным кольцом, кунице стало плохо видно, что там внизу происходит. А знать очень хотелось. Недолго думая, куница спрыгнула с ветки дерева, где сидела до сих пор, на ветку, нависшую прямо над головой лесничего, обдав его при этом целым фонтаном ледяных капель.Холодный душ привел лесничего в чувство, и он открыл глаза. Простонал, закрыл глаза и снова открыл, потому что капли воды продолжали литься прямо на его лицо.Вздрогнув, звери невольно отшатнулись, а робкий Кикусь и вовсе отпрыгнул в чащу. На всякий случай.Но вот лесничий опять открыл глаза, какое-то время смотрел прямо перед собой, видимо не понимая, что с ним, потом сделал попытку повернуть голову и оглядеться. Наверное, ему было больно, потому что он опять громко простонал, но все-таки бросил взгляд на ноги, увидел придавивший их ствол дерева и, похоже, вспомнил, что с ним случилось. А потом человек сделал то, что окружающие его звери прекрасно поняли – приподнявшись, попытался высвободить ноги из-под навалившейся на них тяжести.К сожалению, ничего у лесничего не получилось. Громко застонав, он опять свалился на мокрый мох и потерял сознание.– А что я говорил! – удовлетворенно пробурчал Евдоким.Пафнутий согласно кивнул.– Да, лесничий тоже понимает, что ему приносит вред это дерево. Всем понятно – хотел бы из-под него выбраться.– Если бы выбрался – сразу выздоровел бы, – сказал Евдоким.– Вот уж не уверен, что так и сразу! – язвительно заметил Ремигий. – Но все равно избавить его от дерева надо.Сердце у Пафнутия, как известно, было доброе, ему очень хотелось помочь попавшему в беду лесничему. Теперь он знал: беда вызвана свалившимся на человека деревом.– Поможем лесничему! – вскричал Пафнутий. – Уберем с него это дерево!Ремигий собирался опять сказать что-то ехидное, собирался покрутить пальцем у виска в знак того, что считает медведя спятившим, но почему-то раздумал и сделал вид, что висок у него просто зачесался. Почесав его, он оглядел собравшихся зверей и пересчитал кабанов. Досчитал до десяти и сбился.– Вот что, – скомандовал лис, – а ну подойдите сюда восемь штук, самые сильные.Евдоким отобрал среди кабанов семерку сильнейших и лично возглавил ее. Ремигий стал распоряжаться:– Встаньте у самого ствола вот здесь. А ты, Пафнутий, вот тут. Эй, кабаны, что сбились в кучу? Встаньте в ряд вдоль ствола. Правильно. Вот так. По моей команде толкайте все разом!Поняв задумку лиса, кабаны заняли позиции у ствола, подсунув под него клыки и свои свиные рыла. Пафнутий уперся в ствол боком. По команде Ремигия все одновременно толкнули дерево изо всех сил.Попытка освободить лесничего не удалась. Дерево лишь слегка дрогнуло и опять опустилось на прежнее место. Лесничий простонал.– Нехорошо, – почесал в затылке Ремигий. – А ну, давайте еще разок. Да поднатужьтесь!– Минутку! – остановил его Пафнутий. – Мне неудобно толкать. И поэтому я не могу действовать во всю мощь. Для медведя не хватает места. Ведь у меня нет ни клыков, ни рыла, я толкаю самим собой, а поместиться мне негде.Звери признали – прав медведь. Ремигий только теперь понял, что медведь под деревом ну никак не умещается. Вот если бы ему там яму выкопать…И не долго думая, лис принялся, быстро работая лапами, рыть яму для Пафнутия, чтобы тому было где поместиться и, поднатужившись, сбросить с лесничего тяжелый ствол.Мысль была правильная, но опять ни к чему не привела, потому что вся земля оказалась перепутана корнями деревьев, твердых, как железо. Удалось выкопать лишь половину ямы, а поместилась в нее лишь четверть Пафнутия. Но и четверть медведя все-таки лучше, чем ничего.И вот Пафнутий забился насколько мог в яму под стволом, кабаны опять встали рядком и поддели клыками дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Порядочный кусок леса пришлось им прочесать, прежде чем они наткнулись на кабанов. И Пафнутий, и Кикусь очень удивились, увидев их. Дело в том, что кабаны во главе со своим вожаком Евдокимом стояли неподвижно, уставившись куда-то в одну точку.Пафнутий по своему обыкновению вежливо поздоровался.– Добрый день. Как дела?– Спасибо, хорошо, – рассеянно ответил ближний кабан, даже не повернув к медведю головы.Протиснувшись между кабанами, Пафнутий прошел вперед, туда, где стоял Евдоким. Кикусь, дитя родительской воле послушное, остался на всякий случай сзади, но вытянул шею, надеясь услышать нечто интересное. Пока ничего не было слышно, только лес шумел по-прежнему. Правда, снега уже не замечалось, лил только дождь, но верхушки деревьев все еще шумели под порывами северного ветра.– Привет, Евдоким, – сказал Пафнутий, подойдя к кабаньему вожаку. – По лесу прошел слух – вы чего-то испугались. На что это вы так уставились?Ответ был короткий, но исчерпывающий:– На человека.Пафнутий подумал, что за шумом ветра не расслышал.– На что?! – переспросил он.– На человека, – был тот же ответ.Как известно, кабаны необщительны и разговорчивостью не отличаются.– На какого человека? – спросил изумленный Пафнутий.– Откуда нам знать? – хмуро ответил Евдоким. – Вон лежит.Пафнутий только теперь отвел взгляд от кабана и глянул вперед, куда уставилось все стадо кабанов. Правда, не сразу в нужное место, потому что сначала он посмотрел на густые кусты, потом на заросли ежевики, потом на сломанное толстое дерево. Недавно сломанное, наверно, разгулявшейся в эти дни снежной бурей. Отломившаяся верхняя часть дерева упала на землю, и вот под ним Пафнутий разглядел и в самом деле что-то похожее на половину человека, потому что другая половина была не видна из-за свалившегося на ноги человеку ствола. Да и та, что оставалась, с трудом просматривалась сквозь сучья обрушившегося дерева.До сих пор Пафнутию не приходилось встречать лежавших в лесу людей. Кабанам тоже, потому они так озадаченно и уставились на этого человека. Интересно, почему же он там лежит?Наверное, последний вопрос Пафнутий произнес вслух, потому что Евдоким отозвался:– Мы не знаем. Но чуем – худо дело.– А кто он? – продолжал допытываться Пафнутий.– Тоже не знаем. Близко не подходили, а отсюда не видать.Пафнутий поднял нос, понюхал издалека и согласился с Евдокимом:– И мне кажется, неладное что-то. Подойду-ка поближе.И медведь отважно направился к человеку, а за ним, осмелев, двинулись и все кабаны. Следом за ними, поддерживая нужную дистанцию, осторожно шагал Кикусь, готовый в любую минуту пуститься в бегство.Обойдя кучу сухого валежника, медведь подошел совсем близко к голове человека, разглядел его лицо сквозь ветки упавшего дерева и с изумлением воскликнул:– Да ведь это лесничий!Кабаны не стали обходить ни кучи валежника, ни густые заросли ежевики, а по своему обыкновению с треском продрались сквозь них, не замечая колючек и прочих препятствий. И тоже опознали лесничего. Теперь они обступили его плотным кольцом и по-прежнему не спускали с него глаз, но ничего не предпринимали.Пришлось Пафнутию заняться делом. Он определил, что лесничий весь мокрый, что он лежит неподвижно с закрытыми глазами, что если даже и захочет встать, тяжелый ствол дерева не позволит это сделать. Еще раз хорошенько понюхав человека, медведь определил, что он живой, но, по-видимому, больной. Вот ведь лежит, не шевелится.И придя к такому выводу, Пафнутий очень огорчился, потому что все звери в лесу любили лесничего за его заботу о них.– Думаете, он спит? – неуверенно спросил Пафнутий кабанов.Ответил, разумеется, Евдоким:– Не знаю. Может, и спит, а все равно, чую – с ним не все в порядке. Много лет знаю лесничего, и ни разу он не спал в лесу, да еще под дождем. Хотя… тут такое уютное, сырое местечко, я бы его для спанья выбрал.Кабаны подтвердили дружным хрюканьем – лучшего места для спанья не подберешь.Пафнутий с лесничим знаком не был, его привычек не знал. Может, лесничие так же, как и кабаны, любят рыться в болотах и трясинах, а наевшись сочных корешков, устраиваются там же поспать?Не доверяя себе, Пафнутий еще раз хорошенько обнюхал лесничего и теперь уже не сомневался. Нет, человек не спал, с ним случилось несчастье, это медведь почуял безошибочно.– Я очень мало знаю о людях! – вздохнул он. – Надо бы позвать сюда кого-нибудь, кто больше знаком с ними. Хорошо бы Чака или, на худой конец, Ремигия.Все случившееся видела куница с ветки дерева, нависшей над самой головой Пафнутия. Она прибежала за ним следом, так как тоже была очень любопытной по натуре.– Так надо их привести, – сказала она сверху.Пафнутий и кабаны подняли к ней головы, а куница пояснила свою мысль:– Надо отправиться и поискать их. Или пса, или лиса.– Но ведь птицы не летают в такую погоду… – заикнулся было Пафнутий, однако куница перебила его, махнув лапкой на Кикуся:– А этот на что?Кикусь по-прежнему стоял на почтительном расстоянии за линией кабанов, вытянув с любопытством шею в сторону лесничего. Робкий олененок боялся подойти ближе, хотя из всех присутствующих он, пожалуй, лучше всех знал лесничего, а этой зимой брал вкусное сено прямо у него из рук. Но тогда лесничий выглядел по-другому. А теперь… А теперь выглядит ненормально, вон, лежит, не шелохнется. И глаза закрыты. Страшно!– Послушай меня, Кикусь! – решительно обратился к нему Пафнутий. – Из нас ты бегаешь быстрее всех. Сюда надо привести того, кто разбирается в людях. Чака или лиса Ремигия.Робкий Кикусь всем телом содрогнулся от страха.– Сбегать я бы мог, – жалобно промолвил он, – да ведь они обязательно где-то рядом с людьми, а я страсть как боюсь людей.– Беги к Ремигию, к нему ближе, – посоветовала с дерева куница.– И не выдумывай; там, где живет Ремигий, нет никаких людей, – сурово добавил Евдоким.– Нет! Нет! – хором подтвердили кабаны. – А лесничий нас зимой подкармливал. И тебя тоже, забыл?– Это лесничий! – веско произнес Пафнутий. – Наверно, и ты чуешь – с ним стряслось несчастье. А Ремигий живет на краю леса, там людей нет.– Люди через дорогу, через дорогу, – подтвердила куница.– Но я боюсь людей, – повторял свое Кикусь. – Лесничего люблю, а других людей боюсь!Евдоким гневно фыркнул:– Говорят тебе, рядом с Ремигием людей нет! Вот если к Чаку бежать – другое дело. Так ведь тебя не посылают к Чаку. К нему только Пафнутий может пойти. Или птица какая. А дом Ремигия каждый зверь в лесу знает. И ты тоже.– Ой, боюсь, боюсь, – ныл трусишка Кикусь.– Даже если боишься, ничего не поделаешь, – веско произнес Пафнутий. – Надо! Ведь это ради лесничего, который столько делает для леса! Беги к Ремигию и скажи, чтобы немедленно явился сюда. Пусть придет и объяснит нам, почему лесничий спит в лесу и пахнет бедой. Ну-ка, марш!Кикусь попытался было отвертеться от такого поручения и придумывал все новые причины, но его не стали слушать. Кабаны подступили к нему грозным кольцом, устрашающе фыркая, а возмущенная куница сбросила олененку на голову большую мокрую шишку. Пафнутий больше ничего не говорил, только осуждающе смотрел. Пришлось бедному Кикусю собрать остатки храбрости и умчаться на поиски Ремигия.Пафнутий и кабаны уселись вокруг лесничего и принялись терпеливо ждать.Куница же подумала о тех, кто остался ждать их возвращения у озера. Подумала, что успеет сбегать к ним до возвращения Кикуся с Ремигием, и помчалась к озеру. В самом деле, Марианна, Клементина, Матильда и детеныши косуль все извелись от ожидания и неизвестности.Очень обрадовались они, увидев вестницу куницу. Не спускаясь на землю, удобно расположившись на ветке дерева, та сказала:– Кое-какие новости могу сообщить.– Говори же! – нетерпеливо воскликнула Марианна. – Мы ждем, ждем, ждем, а Пафнутия все нет. Почему он не возвращается? Что там произошло?– Кажется, несчастье с лесничим, – ответила куница. – Но пока мы тоже толком ничего не знаем.И куница рассказала о том, что видела. Закончила она сообщением о посланце, которому поручили привести Ремигия как специалиста по людям.Присутствующие с большим вниманием выслушали отчет куницы, а Марианна поинтересовалась, кто же посланец.– Кикусь, – сообщила куница.– Как Кикусь? – нервно воскликнула мать Кикуся Клементина. – Как вы могли ребенка послать?– А кого? – в свою очередь возмутилась куница. – Не Пафнутию же топать, до утра бы не добрался, а лесничий в опасности. Или, по-твоему, надо было кабанов отправить? Так ведь если им по дороге попадется подходящее болотце – обо всем на свете забудут. Будто не знаешь!– Но ведь это опасное поручение! – упорствовала Клементина.– Пожалуйста, без истерики! – одернула ее Марианна. – Твой Кикусь и без того носится по всему лесу, для него побегать – одно удовольствие. И не к людям же он отправился, а к лису. Ничего с ним не случится!– Ах, я так волнуюсь! – затопотала копытцами Клементина. – Ах, мальчик такой неосторожный!– Ну, я побежала! – с дерева сказала куница. – Вернусь, посмотрю, как там дела. Возможно, еще раз прибегу сюда, чтобы рассказать вам.– Обязательно, обязательно! – хором попросили собравшиеся под деревом.Куница скользнула с одной ветки на другую и исчезла.
Только успела куница добраться до места, где лежал лесничий, и занять удобную позицию на дереве над ним, как появился слегка запыхавшийся Кикусь.– Дело сделано! – гордо заявил чрезвычайно довольный собой олененок. – Лис не хотел вылезать из норы, заявил, что не любит бегать под дождем, но я его заставил! Хорошо, что Ремигий оказался дома, не пришлось его по всему лесу разыскивать. За мной бежит, сейчас будет здесь.Ремигий был лисом умным, хитрым и обладал большим жизненным опытом. Из того, что услышал от Кикуся, он понял – с лесничим стряслось несчастье. И хотя Ремигию очень не хотелось покидать уютную нору и вылезать под дождь, он все-таки вылез и потом уже не стал медлить, помчался так, словно за ним гнались охотники с собаками.Не прошло и двух минут после появления Кикуся, как примчался Ремигий. Он резко затормозил, чуть не налетев на Пафнутия, и отряхнулся, обдав медведя холодным душем. А затем не мешкая вытянул нос и принюхался к ветру, доносившему ему запах лесничего.– О, худо дело! – озабоченно сказал лис. – С ним беда приключилась.– Тогда зачем же он здесь спит? – недоумевал Пафнутий.– Никак ты спятил, братец, – невежливо ответил медведю лис. – С чего это ты решил, что лесничий спит? Никто из людей никогда под дождем не спит. Нет у них такой привычки.– В самом деле? – хором удивились кабаны.Как известно, кабаны предпочитают дождь в лесу любой другой погоде и просто обожают спать под дождем.– В самом деле, – безапелляционно заявил Ремигий, – уж можете мне поверить, я-то прекрасно это знаю.– Что ж, о вкусах не спорят, – согласился с ним Евдоким. – А что все-таки с нашим лесничим? Я почуял, что он нездоров.– И мне то же почуялось, – поддержал его Пафнутий. – Чую, что-то не в порядке, а вот что – никак не пойму.– Я тоже пока не разобрался, – признался Ремигий. – Надо его получше осмотреть.Лис бесстрашно подошел к человеку вплотную и принялся его обнюхивать, водя носом по всему телу неподвижно лежащего человека. Осмелев, Пафнутий тоже подошел к лесничему и тоже принялся сантиметр за сантиметром обнюхивать его тело. Одобренные их примером, кабаны вплотную обступили человека и тоже тщательно принюхались.Но вот лис и медведь добрались до ствола дерева, придавившего ноги человека, и в один голос воскликнули:– Здесь!– Вот в этом месте дело обстоит хуже всего, здесь болезнь лесничего, – сказал лис.– Да, в этом его беда, – согласился с ним медведь.А кабаны хором заявили:– Наверное, для лесничих не хорошо, когда на них сваливается столько веток.– А главное, такой большой ствол дерева, – добавил Евдоким.– Ветки? Ствол? Боюсь, не только они, – пробурчал с сомнением Ремигий. – Но они ему вредны, это не вызывает сомнений.– Так что будем делать? – хотел знать Пафнутий.Зверей не удивил вопрос Пафнутия, они знали – медведь обязательно придет на помощь всем, кто окажется в беде. А в данном случае они тоже хотели бы что-то сделать для лесничего, потому что хорошо знали его и сами неоднократно пользовались его помощью. Только никто не понимал, в какой помощи нуждается лесничий.Когда звери окружили лежащего человека тесным кольцом, кунице стало плохо видно, что там внизу происходит. А знать очень хотелось. Недолго думая, куница спрыгнула с ветки дерева, где сидела до сих пор, на ветку, нависшую прямо над головой лесничего, обдав его при этом целым фонтаном ледяных капель.Холодный душ привел лесничего в чувство, и он открыл глаза. Простонал, закрыл глаза и снова открыл, потому что капли воды продолжали литься прямо на его лицо.Вздрогнув, звери невольно отшатнулись, а робкий Кикусь и вовсе отпрыгнул в чащу. На всякий случай.Но вот лесничий опять открыл глаза, какое-то время смотрел прямо перед собой, видимо не понимая, что с ним, потом сделал попытку повернуть голову и оглядеться. Наверное, ему было больно, потому что он опять громко простонал, но все-таки бросил взгляд на ноги, увидел придавивший их ствол дерева и, похоже, вспомнил, что с ним случилось. А потом человек сделал то, что окружающие его звери прекрасно поняли – приподнявшись, попытался высвободить ноги из-под навалившейся на них тяжести.К сожалению, ничего у лесничего не получилось. Громко застонав, он опять свалился на мокрый мох и потерял сознание.– А что я говорил! – удовлетворенно пробурчал Евдоким.Пафнутий согласно кивнул.– Да, лесничий тоже понимает, что ему приносит вред это дерево. Всем понятно – хотел бы из-под него выбраться.– Если бы выбрался – сразу выздоровел бы, – сказал Евдоким.– Вот уж не уверен, что так и сразу! – язвительно заметил Ремигий. – Но все равно избавить его от дерева надо.Сердце у Пафнутия, как известно, было доброе, ему очень хотелось помочь попавшему в беду лесничему. Теперь он знал: беда вызвана свалившимся на человека деревом.– Поможем лесничему! – вскричал Пафнутий. – Уберем с него это дерево!Ремигий собирался опять сказать что-то ехидное, собирался покрутить пальцем у виска в знак того, что считает медведя спятившим, но почему-то раздумал и сделал вид, что висок у него просто зачесался. Почесав его, он оглядел собравшихся зверей и пересчитал кабанов. Досчитал до десяти и сбился.– Вот что, – скомандовал лис, – а ну подойдите сюда восемь штук, самые сильные.Евдоким отобрал среди кабанов семерку сильнейших и лично возглавил ее. Ремигий стал распоряжаться:– Встаньте у самого ствола вот здесь. А ты, Пафнутий, вот тут. Эй, кабаны, что сбились в кучу? Встаньте в ряд вдоль ствола. Правильно. Вот так. По моей команде толкайте все разом!Поняв задумку лиса, кабаны заняли позиции у ствола, подсунув под него клыки и свои свиные рыла. Пафнутий уперся в ствол боком. По команде Ремигия все одновременно толкнули дерево изо всех сил.Попытка освободить лесничего не удалась. Дерево лишь слегка дрогнуло и опять опустилось на прежнее место. Лесничий простонал.– Нехорошо, – почесал в затылке Ремигий. – А ну, давайте еще разок. Да поднатужьтесь!– Минутку! – остановил его Пафнутий. – Мне неудобно толкать. И поэтому я не могу действовать во всю мощь. Для медведя не хватает места. Ведь у меня нет ни клыков, ни рыла, я толкаю самим собой, а поместиться мне негде.Звери признали – прав медведь. Ремигий только теперь понял, что медведь под деревом ну никак не умещается. Вот если бы ему там яму выкопать…И не долго думая, лис принялся, быстро работая лапами, рыть яму для Пафнутия, чтобы тому было где поместиться и, поднатужившись, сбросить с лесничего тяжелый ствол.Мысль была правильная, но опять ни к чему не привела, потому что вся земля оказалась перепутана корнями деревьев, твердых, как железо. Удалось выкопать лишь половину ямы, а поместилась в нее лишь четверть Пафнутия. Но и четверть медведя все-таки лучше, чем ничего.И вот Пафнутий забился насколько мог в яму под стволом, кабаны опять встали рядком и поддели клыками дерево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36