(Люси Айрегерай, Новый французский феминизм ).
Женское текстовое тело, и это признано фактом, всегда бесконечно, никогда не кончается, - говорит Элен Сикье.-В нем нет замкнутости, оно безостановочно .
Узкое определение желания, его отождествление с сексуальностью и буквальность генитальной модели женского языка, на которой настаивают некоторые авторы, выглядят довольно проблематично. Желание, возбуждаемое языком, более интересным образом расположено в самом языке, как желание сказать, создать вещь речением, но и как подобное ревности сомнение, проистекающее из невозможности утолить это желание.
(...) В бреши между тем, что хочется сказать (или тем, что осознается таковым), и тем, что возможно сказать (что выразимо), слова обещают сотрудничество и оставленность. Мы восторгаемся нашим чувственным вовлечением в материю языка, мы томимы желанием соединить слова с миром, заполнить брешь между нами и вещами-и страдаем от своих сомнений и неспособности совершить это.
Однако неспособность языка слиться с миром позволяет нам отделить наши идеи и нас самих от мира, а вещи в нем-друг от друга. Неразличимое-всего лишь аморфная масса, различимое-множественность. Невообразимо полный текст, содержащий все, будет на самом деле закрытым текстом, и потому он будет невыносим.
Главная деятельность поэтического языка-формальная. Будучи формальной, делая форму различной, она открывает, создает вариативность и множественность, возможность артикулировать и прояснять. Не сумев слиться с миром, мы открываем структуру, различие, общность и раздельность вещей.
(1984 - Беркли)
Из книги ОХОТА: Краткий русский роман
Глава 72: Природа
Иней осыпается с дерева
Мы обладаем состоянием природы
Вероятно мне нужно дерево - оно признает меня
и потому меня утвердит
Природа как описатель - с русскими именами вещей
Природа, к которой льну через стол, который
входит в ее же владения
Это третье (нечеловеческое) лицо
Блекнущий интерес, сахарная диета, большой палец руки
пред прямодушной луной
Природная часть этой мысли берет начало во сне
Все это миную в развитии своем
Охотник пребывает в собственной безыскусности
Природа прибывает в убывании личного
(персональность), происходящего в прибыли
Она присваивает безличный рассказ - здесь, мы
вот, бесконечны
Усталость легка, неспособность
что-либо признать
Падал снег и рябило сквозь снег от людей
идущих в снегу, одновременно отражавшихся в нем.
Глава 75: Страсть
Страсть - отчуждение, которое привносит любовь
Там, где мы, поднимаясь, бороздили сугробы
они изменяли свой цвет
Ревность всего лишь крупинка другой одержимости
Впиться в распад - что порождает ощущение голода
Колебание, тление мыслящих мышц
соединяют которые
Страсть не соединяет людей, лишь открывает
Они различаются, но тот взгляд был невидим
Однако, сказала я, все это утишает банальность,
Это не страсть, чтобы качнуться
Это страсть, чтобы слышать
У одного открыты глаза, у другого закрыты
Снегопад расцветал всеми оттенками яблока
Страсть залегала в его глухом звуке падения, восторг
Терпение - в преодолении, телу для того и дано
Глава 79: Смерть
Затылок ждет смерти
Чувство слабости, нежное безразличие
Чрезмерно широкой листвой осеняет дерево речи
Смерть предполагает отсутствие тени
Голова каждого - холм, выеденное яйцо
Что оно думает? - невозможно помыслить
Оно не имеет различия
Оно должно быть само по себе, что немного пугает
Кто-то воздух поверх в объятия заключает
И это постоянно незримо, затылок над шеей
Приветствуя тебя, он бессловесен
В нем не содержится памяти
Мне бы хотелось верить в него, но это будто бы ждать
Почему же нежданны
Глава 109: Смена времен года
Итак, совершенно волшебным образом случилось, что в одно прекрасное и бесконечное утро моим достоянием стала множественность широко распахнутых окон и солнца, льющегося в расщелины едва видимой яркости - почему бы в этом не видеть особенный смысл?
Материя, сущность стала столь невесомой, что с не в состоянии была впитывать более сырость, аккумулировать влагу, поэтому ветер беззвучно несет ее мимо нефритовой чешуи, плывущей между ветвями цветущей сосны над простертой невской водой, не отражающей ничего, не ощущающей ничего
Четыре дня жары пролетело
И впрямь, возможно ли, что только четыре?
Что до меня, то вопреки законам меланхоличного чередования и смены дней, ни завершения, ни конца нельзя было вычленить из того часа, когда я вернулся домой и растянул на балконе в виде тента кусок полотна, который с тех пор хлопает на ветру, несмотря на то, что знаки зноя и первые приметы духоты стали гораздо очевидней и невыносимо белое солнце повисло недвижно в стронцианово лазурном пыльном небе, вместе с тем неуловимо смещаясь к неким границам, слишком умозрительным, чтобы позволить одно отличить от другого, день от ночи и саму ночь, в любом случае схожую со свечой, горящей поутру, и, наступи к 10 вечера, она исполнила бы комнату первыми лучами духоты, шафранно желтым кипением, от которого не спас бы и жалкий тент, всхлипнувший лишь только ветер изменил направление и целиком рухнувший вниз, в ветви деревьев
Это напоминает мне жонглера, который жонглировал в церкви плодами, поскольку у него не было иного языка
Ощущение безумной ясности на всех уровнях сменялось пульсирующим жаром его рук, хищно движущихся к некой материализации, подобной языку, невзирая на отчетливое чувство неуверенности касавшихся предметов, - до той поры, покуда в них отпадала потребность.
В эту изумительную брешь безмолвия, в неустанно разрастающееся зияние максимального давления , гасившее то, что он называл счастьем
Вечером первого дня голову расколола головная боль.
Я провел всю ночь на балконе, не предвидя конца ни ее, ни рассвета, ни моей головной боли, которая стала плоской и прямой, под стать тропе, ведущей к определенным условиям, о которых трудно что либо сказать, разве что они не имеют ничего общего с временем
На следующий день я проехал в метро пересел в автобус и вскоре был у озер, где за зарослями сирени наткнулся на заброшенные корты, засыпанные раскаленной бледно серой хвоей.
Я просто лег на песок и уснул, я видел во сне
Однако существует опасность в том, что повествуемая жизнь превратится в приключение , а каждое приключение неумолимо движется к разрешению - но как я могу сказать, что не люблю приключений?
Сейчас я думаю о поразительной древности ощущения того,
что это происходит.
Глава 144: Описание
Мое описание в пространстве творит лицо мое,
рассказ мой
его изменяет
Повествование установлено изменением
Атеизм ныне самое адекватное описание,
как воздух свободно, независимо, будто огонь
Однако в эпоху, исключающую религию, обращаться
к атеисту из глубин невозможно
Быть может, лицо мое судьбой установлено
Но повествование мое погрязло в каких-то лохмотьях
Осколки, погнутая труба, плакат
провозглашают стертую память
Бабушки подбираются ближе, чтобы увидеть восторг
Они уставились на мое пальто
Ты ушел к благосостоянию невероятной длины
и, далекому от исчезновения, тебе удалось
сесть в сотый автобус
Но то, что смешно, становится грустным, если смотреть
на смешное больше, чем нужно
Стало быть, сущностно знать как засыпать, и
какое выбрать для этого время
Грязь скребется в рассудок, в самосознании отражая лицо
Они ожидали и драма погружалась в последствия
Глава 212
Отчуждение - это условие крайнего дуализма
Чем и напоминает оно одиночество
Одновременное утверждение и отрицание одного и того же
Одиночество дает ощущение пространственности всего,
включая пространство рассудка,
для которого повторения никогда - одни повторения
но настояние в перемене
Но отчуждение настаивает на том, что жизнь
есть нечто твоему опыту неподвластное
Или же что то врывается в твои глаза, благо
дана была такая возможность, освобождая все
от всего, изолируя мельчайшие факты
Итак, важно, что между фразами могут иные
быть введены и то, что они, следуя логике, вступят
в посредничество, мир возвращая к стабильности
и писатель не будет выглядеть идиотом
Искренность в подобных условиях подчинена
восприятию, даже такому, которое не воспринять
Такие условия не обязательно необходимы
И ни в чем не нуждаются
Обеспеченный сон
И посредование как и прежде живет
Что мне понятно, так это лишь тончайшее колебание
И видение некоторых вещей недвижимо
Глава 269: Смерть
Тысячи вещей приносит нам вся наша жизнь
Несет ли нам смерть тысячи исключений?
Между белой крупинкой, спрессованным ветром
и молоком огуречным утрачена связь
Что сохраняет пробуждение вина, которое пьют
за красный магнитофон
или за бумажный размокший кораблик
Отголоски спокойной угрозы сопровождают в такси
напоминая длительность речи забытой
Сошли на нет все эмоции, почти рыдая ощутила я это,
пройдя семь пролетов ступенек между стен в граффити,
читая которые, не шевелила я ртом: ожидаю
У жизни больше пауз, чем это нужно
И помню, как отвернулась, чтобы скрыть незнакомое
до сих пор подергивание глаза
Смерть - больше
Больше - и ничего больше
Прежде, чем вперед двинется время, мы тоже
должны будем двигаться, однако
никоим образом к описаниям реальности
Разрешение не оставляет пространства в сознании
Жизнь была довольно реальна
Смерть не менее бесчисленна
из Книги КЛЕТКА
* * *
Такое приращение бесконечности
смерть
Но несвершение
Не устоять в том же нам месте
чтобы на это взглянуть,
но...
Спозаранку, утром однажды
три дерева стали возможны,
ни единого звука,
чтоб удержать воздух...
список неполон
Я хочу там, где кто-то
питает лишь склонность
Есть жизнь и затем
обжитое пространство
Залив испещренный
так подступает
Небес широкие лезвия,
синева и еще синева
уходя себя оставляет.
Из непрерывного, полудня,
не замыкаясь
Средина
Того, что мы также должны постепенно
в жизнь отбывать,
целокупность
Говорящую самое себе
не сокрывшую
никаких толкований.
* * *
В раздраженьи
я строго последовательна
в изложеньи
Хронологична
Снова начни
Гляди, жизнь опять - это
разъятье цветения.
Вечная зелень и желтое
образуют различные формы
соединяя окончания лучей
каждый раз по-иному.
Словно в обрамленьи мгновения
бабочка
Нет ближе слов
сокровенному сходству,
чем эти
Благодаря опыту их в нашем труде
мы создаем
Звуки шагов
Вечное разделение в расширеньи
явления для этой страницы
и переноса
в траву
Нет места у человека
для революций забвения
Лишь время
Двоим встреча не суждена
во временах отличенья
Их время - материя, оно сексуально
* * *
Жены - слова андрогины
Стражи
Определяют нехватку души
к одиночеству
нескольких волн.
Тогда, что такое любовь?
Что понуждает меня
сказать несколько слов
Порой совершенно чисты и пусты
в своем наказании.
Источник сравнения
Важнее открыть
что оно есть
или что оно есть
Просто фантазии
мои определяют идеи
Форма может силой
или пустое огромное
обрамленье -
(примечание переводчика: frame)
Змеящаяся белизна волны
исчезает, однако
каково изумление смотреть
вслед уходящей нескончаемо вниз
Минующей все средостенья рассудка.
* * *
Мы описываем расстояние языка
от различных закрепленных
позиций
Точка дождя
точка зерна
Я всегда себя объясняю
Объекты воли
Вплетенье волокон
Волосы - расточение сердца
Однако эпифеноменальны волосы.
Раздражение
Синева
Синеву поместить в заключение
И с долей некоего оптимизма
я тешу себя мыслями
Вкрапления те
Мой кремнезем
Связь будет между нами возможна
но в переходах бесчисленных
Чтобы всех рассмешить
человек зарывает свое тело
в песок
Взрывы портретов,
гениталии кверху
вздымаются
И еще, остальные все переходы
те, которые - между
* * *
Видимое - чтобы совершенствовать глаз
Глаз - чтобы совершенствовать
душу
Человек, ощущаемый в кремнеземе
отражается в улицах
по ночам
В цитате внимания
в черноте очертания.
* * *
Любовь - это незавершенная
форма истории
Приумноженная, впитанное число,
буксир
Я живу на Расселл Стрит
Это прямая,
изгиб
Вне слияния - какое имеет
к ней отношение память
Кажется, помним
на левой странице -
то, где слово любовь
Запах жестокости - скальпель
снимает мышцы с ноги
человека беспомощного и
живого
Раздеты, чтобы стать достоянием разума
Отданы небу
Мы получаем тусклое солнце,
форточку, плывущих зверей.
Дан обнаженный объект
и посулы азалии
Дантовы муки умирают задолго
до того как писать
Они уходят только лишь
с одной остановкой
между рассветом
и разлучением
Любовь объясняет вещи
только лишь нам
* * *
Мы не понимаем того, что мы слышим,
мы предчувствуем это
Холм на солнцепеке
слегка стерней ощетинился
Деревья только отчасти
могут рябью коснуться
солнца синих теней
Там мы, где Х встречается с Y
мы тронемся с места
а им встреча опять
Секс слишком холоден
чтобы творить
1 2
Женское текстовое тело, и это признано фактом, всегда бесконечно, никогда не кончается, - говорит Элен Сикье.-В нем нет замкнутости, оно безостановочно .
Узкое определение желания, его отождествление с сексуальностью и буквальность генитальной модели женского языка, на которой настаивают некоторые авторы, выглядят довольно проблематично. Желание, возбуждаемое языком, более интересным образом расположено в самом языке, как желание сказать, создать вещь речением, но и как подобное ревности сомнение, проистекающее из невозможности утолить это желание.
(...) В бреши между тем, что хочется сказать (или тем, что осознается таковым), и тем, что возможно сказать (что выразимо), слова обещают сотрудничество и оставленность. Мы восторгаемся нашим чувственным вовлечением в материю языка, мы томимы желанием соединить слова с миром, заполнить брешь между нами и вещами-и страдаем от своих сомнений и неспособности совершить это.
Однако неспособность языка слиться с миром позволяет нам отделить наши идеи и нас самих от мира, а вещи в нем-друг от друга. Неразличимое-всего лишь аморфная масса, различимое-множественность. Невообразимо полный текст, содержащий все, будет на самом деле закрытым текстом, и потому он будет невыносим.
Главная деятельность поэтического языка-формальная. Будучи формальной, делая форму различной, она открывает, создает вариативность и множественность, возможность артикулировать и прояснять. Не сумев слиться с миром, мы открываем структуру, различие, общность и раздельность вещей.
(1984 - Беркли)
Из книги ОХОТА: Краткий русский роман
Глава 72: Природа
Иней осыпается с дерева
Мы обладаем состоянием природы
Вероятно мне нужно дерево - оно признает меня
и потому меня утвердит
Природа как описатель - с русскими именами вещей
Природа, к которой льну через стол, который
входит в ее же владения
Это третье (нечеловеческое) лицо
Блекнущий интерес, сахарная диета, большой палец руки
пред прямодушной луной
Природная часть этой мысли берет начало во сне
Все это миную в развитии своем
Охотник пребывает в собственной безыскусности
Природа прибывает в убывании личного
(персональность), происходящего в прибыли
Она присваивает безличный рассказ - здесь, мы
вот, бесконечны
Усталость легка, неспособность
что-либо признать
Падал снег и рябило сквозь снег от людей
идущих в снегу, одновременно отражавшихся в нем.
Глава 75: Страсть
Страсть - отчуждение, которое привносит любовь
Там, где мы, поднимаясь, бороздили сугробы
они изменяли свой цвет
Ревность всего лишь крупинка другой одержимости
Впиться в распад - что порождает ощущение голода
Колебание, тление мыслящих мышц
соединяют которые
Страсть не соединяет людей, лишь открывает
Они различаются, но тот взгляд был невидим
Однако, сказала я, все это утишает банальность,
Это не страсть, чтобы качнуться
Это страсть, чтобы слышать
У одного открыты глаза, у другого закрыты
Снегопад расцветал всеми оттенками яблока
Страсть залегала в его глухом звуке падения, восторг
Терпение - в преодолении, телу для того и дано
Глава 79: Смерть
Затылок ждет смерти
Чувство слабости, нежное безразличие
Чрезмерно широкой листвой осеняет дерево речи
Смерть предполагает отсутствие тени
Голова каждого - холм, выеденное яйцо
Что оно думает? - невозможно помыслить
Оно не имеет различия
Оно должно быть само по себе, что немного пугает
Кто-то воздух поверх в объятия заключает
И это постоянно незримо, затылок над шеей
Приветствуя тебя, он бессловесен
В нем не содержится памяти
Мне бы хотелось верить в него, но это будто бы ждать
Почему же нежданны
Глава 109: Смена времен года
Итак, совершенно волшебным образом случилось, что в одно прекрасное и бесконечное утро моим достоянием стала множественность широко распахнутых окон и солнца, льющегося в расщелины едва видимой яркости - почему бы в этом не видеть особенный смысл?
Материя, сущность стала столь невесомой, что с не в состоянии была впитывать более сырость, аккумулировать влагу, поэтому ветер беззвучно несет ее мимо нефритовой чешуи, плывущей между ветвями цветущей сосны над простертой невской водой, не отражающей ничего, не ощущающей ничего
Четыре дня жары пролетело
И впрямь, возможно ли, что только четыре?
Что до меня, то вопреки законам меланхоличного чередования и смены дней, ни завершения, ни конца нельзя было вычленить из того часа, когда я вернулся домой и растянул на балконе в виде тента кусок полотна, который с тех пор хлопает на ветру, несмотря на то, что знаки зноя и первые приметы духоты стали гораздо очевидней и невыносимо белое солнце повисло недвижно в стронцианово лазурном пыльном небе, вместе с тем неуловимо смещаясь к неким границам, слишком умозрительным, чтобы позволить одно отличить от другого, день от ночи и саму ночь, в любом случае схожую со свечой, горящей поутру, и, наступи к 10 вечера, она исполнила бы комнату первыми лучами духоты, шафранно желтым кипением, от которого не спас бы и жалкий тент, всхлипнувший лишь только ветер изменил направление и целиком рухнувший вниз, в ветви деревьев
Это напоминает мне жонглера, который жонглировал в церкви плодами, поскольку у него не было иного языка
Ощущение безумной ясности на всех уровнях сменялось пульсирующим жаром его рук, хищно движущихся к некой материализации, подобной языку, невзирая на отчетливое чувство неуверенности касавшихся предметов, - до той поры, покуда в них отпадала потребность.
В эту изумительную брешь безмолвия, в неустанно разрастающееся зияние максимального давления , гасившее то, что он называл счастьем
Вечером первого дня голову расколола головная боль.
Я провел всю ночь на балконе, не предвидя конца ни ее, ни рассвета, ни моей головной боли, которая стала плоской и прямой, под стать тропе, ведущей к определенным условиям, о которых трудно что либо сказать, разве что они не имеют ничего общего с временем
На следующий день я проехал в метро пересел в автобус и вскоре был у озер, где за зарослями сирени наткнулся на заброшенные корты, засыпанные раскаленной бледно серой хвоей.
Я просто лег на песок и уснул, я видел во сне
Однако существует опасность в том, что повествуемая жизнь превратится в приключение , а каждое приключение неумолимо движется к разрешению - но как я могу сказать, что не люблю приключений?
Сейчас я думаю о поразительной древности ощущения того,
что это происходит.
Глава 144: Описание
Мое описание в пространстве творит лицо мое,
рассказ мой
его изменяет
Повествование установлено изменением
Атеизм ныне самое адекватное описание,
как воздух свободно, независимо, будто огонь
Однако в эпоху, исключающую религию, обращаться
к атеисту из глубин невозможно
Быть может, лицо мое судьбой установлено
Но повествование мое погрязло в каких-то лохмотьях
Осколки, погнутая труба, плакат
провозглашают стертую память
Бабушки подбираются ближе, чтобы увидеть восторг
Они уставились на мое пальто
Ты ушел к благосостоянию невероятной длины
и, далекому от исчезновения, тебе удалось
сесть в сотый автобус
Но то, что смешно, становится грустным, если смотреть
на смешное больше, чем нужно
Стало быть, сущностно знать как засыпать, и
какое выбрать для этого время
Грязь скребется в рассудок, в самосознании отражая лицо
Они ожидали и драма погружалась в последствия
Глава 212
Отчуждение - это условие крайнего дуализма
Чем и напоминает оно одиночество
Одновременное утверждение и отрицание одного и того же
Одиночество дает ощущение пространственности всего,
включая пространство рассудка,
для которого повторения никогда - одни повторения
но настояние в перемене
Но отчуждение настаивает на том, что жизнь
есть нечто твоему опыту неподвластное
Или же что то врывается в твои глаза, благо
дана была такая возможность, освобождая все
от всего, изолируя мельчайшие факты
Итак, важно, что между фразами могут иные
быть введены и то, что они, следуя логике, вступят
в посредничество, мир возвращая к стабильности
и писатель не будет выглядеть идиотом
Искренность в подобных условиях подчинена
восприятию, даже такому, которое не воспринять
Такие условия не обязательно необходимы
И ни в чем не нуждаются
Обеспеченный сон
И посредование как и прежде живет
Что мне понятно, так это лишь тончайшее колебание
И видение некоторых вещей недвижимо
Глава 269: Смерть
Тысячи вещей приносит нам вся наша жизнь
Несет ли нам смерть тысячи исключений?
Между белой крупинкой, спрессованным ветром
и молоком огуречным утрачена связь
Что сохраняет пробуждение вина, которое пьют
за красный магнитофон
или за бумажный размокший кораблик
Отголоски спокойной угрозы сопровождают в такси
напоминая длительность речи забытой
Сошли на нет все эмоции, почти рыдая ощутила я это,
пройдя семь пролетов ступенек между стен в граффити,
читая которые, не шевелила я ртом: ожидаю
У жизни больше пауз, чем это нужно
И помню, как отвернулась, чтобы скрыть незнакомое
до сих пор подергивание глаза
Смерть - больше
Больше - и ничего больше
Прежде, чем вперед двинется время, мы тоже
должны будем двигаться, однако
никоим образом к описаниям реальности
Разрешение не оставляет пространства в сознании
Жизнь была довольно реальна
Смерть не менее бесчисленна
из Книги КЛЕТКА
* * *
Такое приращение бесконечности
смерть
Но несвершение
Не устоять в том же нам месте
чтобы на это взглянуть,
но...
Спозаранку, утром однажды
три дерева стали возможны,
ни единого звука,
чтоб удержать воздух...
список неполон
Я хочу там, где кто-то
питает лишь склонность
Есть жизнь и затем
обжитое пространство
Залив испещренный
так подступает
Небес широкие лезвия,
синева и еще синева
уходя себя оставляет.
Из непрерывного, полудня,
не замыкаясь
Средина
Того, что мы также должны постепенно
в жизнь отбывать,
целокупность
Говорящую самое себе
не сокрывшую
никаких толкований.
* * *
В раздраженьи
я строго последовательна
в изложеньи
Хронологична
Снова начни
Гляди, жизнь опять - это
разъятье цветения.
Вечная зелень и желтое
образуют различные формы
соединяя окончания лучей
каждый раз по-иному.
Словно в обрамленьи мгновения
бабочка
Нет ближе слов
сокровенному сходству,
чем эти
Благодаря опыту их в нашем труде
мы создаем
Звуки шагов
Вечное разделение в расширеньи
явления для этой страницы
и переноса
в траву
Нет места у человека
для революций забвения
Лишь время
Двоим встреча не суждена
во временах отличенья
Их время - материя, оно сексуально
* * *
Жены - слова андрогины
Стражи
Определяют нехватку души
к одиночеству
нескольких волн.
Тогда, что такое любовь?
Что понуждает меня
сказать несколько слов
Порой совершенно чисты и пусты
в своем наказании.
Источник сравнения
Важнее открыть
что оно есть
или что оно есть
Просто фантазии
мои определяют идеи
Форма может силой
или пустое огромное
обрамленье -
(примечание переводчика: frame)
Змеящаяся белизна волны
исчезает, однако
каково изумление смотреть
вслед уходящей нескончаемо вниз
Минующей все средостенья рассудка.
* * *
Мы описываем расстояние языка
от различных закрепленных
позиций
Точка дождя
точка зерна
Я всегда себя объясняю
Объекты воли
Вплетенье волокон
Волосы - расточение сердца
Однако эпифеноменальны волосы.
Раздражение
Синева
Синеву поместить в заключение
И с долей некоего оптимизма
я тешу себя мыслями
Вкрапления те
Мой кремнезем
Связь будет между нами возможна
но в переходах бесчисленных
Чтобы всех рассмешить
человек зарывает свое тело
в песок
Взрывы портретов,
гениталии кверху
вздымаются
И еще, остальные все переходы
те, которые - между
* * *
Видимое - чтобы совершенствовать глаз
Глаз - чтобы совершенствовать
душу
Человек, ощущаемый в кремнеземе
отражается в улицах
по ночам
В цитате внимания
в черноте очертания.
* * *
Любовь - это незавершенная
форма истории
Приумноженная, впитанное число,
буксир
Я живу на Расселл Стрит
Это прямая,
изгиб
Вне слияния - какое имеет
к ней отношение память
Кажется, помним
на левой странице -
то, где слово любовь
Запах жестокости - скальпель
снимает мышцы с ноги
человека беспомощного и
живого
Раздеты, чтобы стать достоянием разума
Отданы небу
Мы получаем тусклое солнце,
форточку, плывущих зверей.
Дан обнаженный объект
и посулы азалии
Дантовы муки умирают задолго
до того как писать
Они уходят только лишь
с одной остановкой
между рассветом
и разлучением
Любовь объясняет вещи
только лишь нам
* * *
Мы не понимаем того, что мы слышим,
мы предчувствуем это
Холм на солнцепеке
слегка стерней ощетинился
Деревья только отчасти
могут рябью коснуться
солнца синих теней
Там мы, где Х встречается с Y
мы тронемся с места
а им встреча опять
Секс слишком холоден
чтобы творить
1 2