С одного конца от них исходят скрипучие звуки - так они
индуцируют друг друга, а о том, что творится на другом конце, лучше не
вспоминать за столом. (Есть у них чудесная способность - писаться
одновременно.)
Но все-таки в них что-то есть. Наверное, я привязалась бы к ним, если
бы по их милости не пошли прахом все мои мечты. Ручаюсь, Дункан уже узнает
меня.
Мне еще предстоит привыкать к ним, а вот мамино отношение вернее
всего определить как торжество атавистических инстинктов. Литературу по
специальности она совсем забросила, глаза у нес сияют, как у мадонны, она
даже стала как-то шире и ниже ростом. И все это за какую-то неделю.
А это, значит, во-первых: ни с малышами, ни без оных ни на какую
Землю она не полетит.
Во-вторых: Па без нее тоже не полетит; на эту тему они с Кларком
крупно поговорили.
В-третьих: без них и мы, то есть Кларк и я, никуда не полетим. Я-то
вполне могла бы путешествовать самостоятельно. (Па согласен считать меня
взрослой, учитывая взрослость суждений.) Но все это только в теории - ведь
я еще не готова взвалить на себя полную ответственность за братца. Если уж
нам случится быть за миллионы километров от родителей, я бы хотела иметь
под рукой что-нибудь не менее авторитетное, "моргенштерн" [палица с
острыми шипами], например. К тому же Па справедлив до абсурда: путешествие
обещалось нам обоим, и он слышать не хочет о том, что полетит кто-то один
из нас.
Конечно, справедливость - лучшая из родительских добродетелей, но в
этом случае я бы, так уж и быть, смирилась с тем, что меня балуют и
портят.
В общем, совершенно ясно одно - в этой невероятной дикой истории не
замешаны ни Кларк, ни машина времени. Все это ударило по нему не слабее,
чем по мне.
Как же это случилось? Подсаживайтесь поближе, расскажу. Еще месяц
назад, когда мы обсуждали, как полетим на Землю, все уже свершилось и
только ждало часа заорать нам в уши. Дело обстоит так: тысячи младенцев
дожидаются в яслях Марсополиса, когда родители удосужатся заняться милыми
крошкам. Тут они в абсолютной безопасности, при температуре чуть выше
абсолютного нуля.
Говорят (и я этому верю), что яслям нипочем даже прямое попадание
ядерной бомбы. Лет через тысячу спасатели разберут развалины и найдут
резервуары и действующую аппаратуру, которая морозила младенцев все это
время с точностью до сотых долей градуса.
Поэтому мы, люди Марса (не марсиане, заметьте себе; те - негуманоиды
и почти все вымерли), рано вступаем в брак, заводим положенное число детей
и избавляемся от них до лучших дней, когда будут время и средства для
воспитания. Вот так мы обходим противоречие, которое портило жизнь людям
Терры еще во времена промышленной революции - между возрастом, оптимальным
для биологического воспроизводства, и теми летами, когда социальное
положение родителей позволяет дать потомству наилучшие обеспечение и
воспитание.
Именно так поступила лет десять назад чета Брайзов. Когда они
поженились, ей только-только исполнилось девять лет, а ему - чуть больше
десяти. Он учился на пилота, она слушала какой-то курс в
Арес-Университете.
Они подали прошение на троих детей, получили разрешение, сделали их и
отложили до лучших дней. А сами продолжали учиться. Очень разумно.
Шли годы. Он летал пилотом, потом капиталом, а она сперва вела
документацию на его корабле, а потом дослужилась до суперкарго; короче
говоря, идиллия. Для тех, кто комплектует экипажи, супружеские пары -
идеальный вариант.
Так вот, капитал Брайз и его миссис, отслужив свои 10,5 (20 земных)
лет, вышли в отставку с пенсией в половину жалования и сразу же по радио
распорядились раскупорить всех троих малышей.
Радиограмму в яслях получили, отстучали подтверждение и приступили к
делу. Через пять недель счастливая чета получила своих крошек и вступила
во вторую фазу безоблачной семейной жизни.
Это они так думали...
Но в ясли они сдали двоих мальчиков и девочку.
А получили двух девочек и мальчика - наших.
Невероятно, но факт.
Подмену они обнаружили только через неделю. В таком возрасте разница
между совершенно новеньким младенцем-мальчиком и совершенно новенькой
девочкой пренебрежительно мала, но все же есть. Как и следовало ожидать,
открытие сопровождалось истерикой, суетой и активным вмешательством
соседей. Здесь нет ничего удивительного - ведь обычно детей купают по
очереди. Но вот однажды миссис Брайз надумала искупать их вместе... и
обнаружила... и упала в обморок. Младенца она уронила в воду, тут бы ему и
конец, если бы на ее вопль не прибежал мистер Брайз, а следом - соседи.
Вот так у нас и появились тройняшки одного месяца от роду. Юрист,
представлявший ясли, так ничего толком и не объяснил. Их система
опознавания считается надежной на все сто процентов: компьютеры,
регистраторы, серийные номера, отпечатки ножек. Лично мне кажется, что в
этой системе все же есть слабое звено. К примеру, один клерк получает
радиограмму за подписью "Брайз", другой скармливает машине карту с
надписью "Фрайз", ну а машина честно доводит дело до конца.
Но представитель явился не для объяснений. Он изо всех сил старался
замять историю, решить все миром, без суда. В обмен на обязательство
помалкивать маме и папе предлагался чек.
Родители приняли его (сумма равнялась трехгодовому маминому окладу) и
адвокату явно полегчало.
Но никто не предложил компенсацию мне - за тяжелый урон, нанесенный
моим надеждам, моим планам и всей моей жизни.
Кларк предложил вполне резонный, как ему думалось, выход - поменяться
с Брайзами, Пусть, мол, они забирают тепленьких, а мы оставим за собой
холодненьких и слетаем-таки на Землю.
Мой братец, похоже, так и не понял, как близко от него пролетел
Азраил. Наш Па - очень добрый человек... но в тот день на него свалилось
слишком много всего.
На меня тоже. По всем законам, божеским и человеческим, я должна уже
быть на полпути к Земле. Это было бы мое первое путешествие за орбиту
Фобоса. Но Фобос не в счет - это была обычная школьная экскурсия, своего
рода медовый месяц для всего нашего класса.
Попробуйте-ка, догадайтесь, чем я занята?
Вам, наверное, невдомек, сколько раз на дню приходится менять пеленки
под нашей тройней.
3
Без паники! Двигателям - стоп! Стереть все записи! Рапорты
опротестовать...
МЫ ВСЕ-ТАКИ ЛЕТИМ НА ЗЕМЛЮ!!!
Правда, не все. Остаются Па и мама, ну и тройня, конечно, тоже...
Нет, лучше расскажу все по порядку.
Вчера меня ДОСТАЛО. Я как заведенная меняла малышам пеленки - как
только я разбиралась с последним, первый снова был мокрый. Выть хотелось,
стоило представить, что должно было быть в это самое время. Я вхожу в
салон-ресторан "Космопроходца" об руку с кем-нибудь из офицеров... или
даже с капитаном (пошли мне судьба такую СЛУЧАЙНУЮ ВСТРЕЧУ, я бы уже
сумела пустить в ход свою коронную мину озадаченного котенка).
И на этом самом месте суровая реальность снова ткнула меня носом в
пеленки. Это меня и доконало. "Авгиевы конюшни", - подумала я и заплакала.
Вошла мама, и я попросилась отдохнуть хоть пару часиков.
- Конечно, отдохни, - ответила она, даже не взглянув на меня.
Она тетешкалась с одним из младенцев и даже не заметила, что я плачу.
Потом взялась перепеленывать младенца, причем того самого, которого я
только что запеленала.
Перед этим она битый час втолковывала кому-то, что никуда не летит,
но участвовать в новом проекте не сможет, потому что малышей нельзя
оставлять даже на минуту. Словом, ее одолевал материнский зуд.
Да, мама сильно изменилась. Похоже, она накоротко замкнула цепи коры
больших полушарий и отдала себя во власть дремучих инстинктов. Когда-то у
нас была кошка, звали ее Мисс Полька, а потом, естественно, Мадам Полька.
Так вот, мама возится с малышней, точно как Мадам Полька со своим первым
пометом. Та, помнится, очень нас любила и доверяла во всем, что не
касалось котят. Стоило кому-нибудь тронуть котенка, и она начинала
беспокоиться. А уж если котенком хотели полюбоваться и доставали из ящика,
тут же следом за ним выскакивала и мамаша, хватала его за холку и
уволакивала назад. Ясно было, что только она одна знает, как следует
обращаться с маленькими. При этом она яростно виляла хвостом, красноречиво
показывая, что она думает о безответственных людях.
Мама сейчас как раз такая. Мою помощь она принимает лишь по
необходимости - с тройней слишком много забот. Сама она всерьез думает,
будто без ее присмотра я толком не смогу взять младенца на руки.
Я обиделась и ушла из детской. Какой-то инстинкт повлек меня к дяде
Тому.
Как повелось, в это время он был в Клубе Лосей. Мне пришлось порядком
поскучать, пока он разделывался со своими партнерами по картам. Минут
через десять он наконец вышел, пересчитывая толстую пачку купюр.
- Прости, что заставил ждать, - сказал он. - Я Как раз учил наших
сограждан чувствовать карту, ну и пришлось задержаться, собрать плату за
урок. Ну а как твои дела?
Я хотела было рассказать все по порядку, но прямо-таки захлебнулась.
Дядя вывел меня в парк, усадил и угостил пакетиком воздушного шоколада.
Тут я выложила ему все, и мне сразу полегчало.
Он потрепал меня по плечу.
- Не вешай нос. И запомни: никогда не бывает так плохо, чтобы не
могло стать еще хуже.
Он достал из кармана фон и позвонил куда-то. Чуть погодя он сказал:
- Говорит сенатор Фрайз. Мне нужен директор. Не паникуйте, мисс,
вызов неофициальный. - Через минуту он добавил: - Хайми? Это Том Фрайз.
Как себя чувствует Джудит? Хорошо, хорошо... Хайми, сейчас я подъеду и
запихаю тебя в один из наших баков с гелием... Минут через пятнадцать или
около того. Так что у тебя еще есть время смыться из города. У меня все, -
он сунул фон в карман. - Пойдем-ка, поужинаем. Никогда не вешайся натощак,
моя милая, это вредно для желудка.
Дядюшка Том привел меня в Клуб Пионеров. Я не бывала там
давным-давно, и с тех пор клуб, кажется, стал еще респектабельнее. У них
там живые официанты... такие старые, что вполне могли быть Пионерами, а то
и встречать здесь первый корабль с Земли. Все суетились вокруг моего
дядюшки, а он называл их просто по именам, и они звали его просто "Том",
но звучало это как "Ваше Величество". Сам хозяин подошел к нашему столику
и принес десерт, а еще шесть официантов стояли наготове и подавали дяде
все что нужно, ну прямо как знаменитому хирургу во время ответственной
операции.
Вскоре дядюшка Том рыгнул, деликатно прикрывшись салфеткой, всех
поблагодарил, и мы вышли. Жалко, что дядя не предупредил меня заранее,
тогда я надела бы свое бесподобное вечернее платье. Правда, мама строго
запретила надевать его, пока мне не стукнет девять лет, но ведь не каждый
день удается попасть в Клуб Пионеров.
Потом мы поехали куда-то на экспресс-полосе. Дядюшка Том сидел всю
дорогу, пришлось и мне сесть. Вообще-то, я предпочитаю идти, а то и бежать
по полосе - так раньше попадешь на место, но дядя сказал, что ему и без
того с избытком хватает беготни.
Оказалось, что мы едем в ясли Марсополиса, и от этого я совсем
разволновалась. Перед дверью с табличкой "КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. ВХОД ТОЛЬКО
ДЛЯ СОТРУДНИКОВ" дядюшка Том сказал:
- Поброди где-нибудь неподалеку. Ты мне еще понадобишься, - и ушел.
В приемной было полно народу, журналы на столиках были для домохозяек
и молодых мамаш, так что я поболталась-пошаталась и пошла по коридору,
который, оказывается, вел в детскую.
Табличка на двери предупреждала, что посетители допускаются с 16:00
до 18:30, а сама дверь была заперта. Я пошла дальше и увидела еще одну
дверь, как мне показалась - весьма интересную. Правда на ней было
написано: "ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН", но не пояснялось - кому. К тому же она
не была заперта. Одним словом, в нее-то я и вошла.
Столько младенцев не увидишь и за целую жизнь!
Ряды, ряды и ряды прозрачных кубов с младенцами. Толком я могла
рассмотреть только ближний ряд: все детишки были, наверное, одного
возраста и куда больше походили на людей, чем наша троица. Они были
маленькие, все и морщинках, словно печеные яблоки, и миленькие, как
щенята. Многие спали, другие сучили ножками, ворковали, хватались за
игрушки. Не будь между нами пластика, я бы нахватала полные руки детишек.
Еще в комнате было много девушек, то есть молодых женщин. Все они
занимались с младенцами и меня не замечали. Но вдруг поблизости заплакал
малыш, над его кубом зажегся свет, и одна из девушек поспешила на зов. Она
открыла куб, достала младенца, пошлепала его по попке и он затих.
- Мокрый? - спросила я.
Только тут она меня заметила.
- Нет, за этим следят машины. Просто ему одиноко. - Ее голос
отчетливо доносился сквозь пластик, хотя я не видела ни микрофонов, ни
динамиков. Она побаюкала младенца. - Ты у нас новенькая? Заблудилась?
- Нет, - быстро ответила я, - у меня другая работа. Просто я...
- Тогда тебе сюда нельзя, особенно сейчас. Может быть... - она
довольно скептически оглядела меня, - ты ищешь класс молодых матерей?
- Нет-нет! Еще нет, - и поспешила добавить: - Я - гостья директора.
Я почти не врала. Я была гостьей гостя директора, а это почти одно и
то же.
Девушка, похоже, успокоилась и спросила:
- Так что же тебе надо? Могу я помочь тебе?
- Просто расскажите мне кое-что. Я пишу что-то вроде реферата. Что у
вас в этой комнате?
- Здесь шестимесячные дети, через день-другой их отправят по домам.
Няня положила младенца в куб, приладила ему молочную соску, выключила
какой-то прибор снаружи, закрыла крышку, подошла к соседнему кубу и взяла
другого.
- Лично я считаю, - добавила она, - что шесть месяцев - самое время.
В год они уже умные и обязательно заметят перемену. А эти - нет. Им все
равно, кто их нянчит... но они уже большенькие и матерям будет чуть легче.
Мы знаем, как ухаживать за детьми, мы к этому привыкли. Иной раз
приходится возиться с ними всю ночь напролет, но мы часто сменяемся и не
устаем. Поэтому мы не раздражаемся и, уж конечно, никогда не орем на них.
Конечно, малыш не понимает, когда на него кричат, ведь он еще не может
разговаривать. Но он чувствует! И можно так скособочить его психику, что
иного лет спустя он отыграется-таки на ком-нибудь. Ну-ну, лапушка, - (это
уже не ко мне), - теперь тебе лучше? Хочешь поспать, а? Полежи спокойно, а
Марша тебя побаюкает, вот ты и заснешь.
Она внимательно посмотрела ребенку в личико, потом положила в
колыбель и закрыла крышку. Над одним из кубов вспыхнул свет, и Марша
метнулась туда.
- У детей нет чувства времени, - добавила она, доставая из колыбели
вопящую квинтэссенцию ярости. - Если уж ему что-то понадобилось - подавай
прямо сейчас. Он и знать не знает...
Тут к ней подошла женщина постарше.
- С кем это ты болтаешься Ты же знаешь правила.
- Да, но... она гостья директора.
Сестра строго осмотрела меня с ног до головы.
- Директор сам послал вас сюда?
Мне срочно нужно было выбрать один из трех ни к чему не обязывающих
ответов, но тут сама судьба распорядилась за меня. Мягкий голос,
исходивший, казалось, отовсюду, произнес:
- Мисс Подкейн Фрайз просят пройти в кабинет директора. Мисс Подкейн
Фрайз, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора.
Я задрала нос повыше и сказала с достоинством:
- Это меня. Будьте добры, сестра, позвоните директору, скажите, что
мисс Фрайз сейчас будет у него.
И вышла с наивозможной поспешностью.
Директорский кабинет был вчетверо больше и раз в шестнадцать
представительнее, чем у нас в школе. Сам директор был невысок ростом, с
коричневой кожей, на нем был серый костюм, а на лице - весьма
обеспокоенное выражение. Кроме него и, конечно, дяди Тома в кабинете был
адвокат (тот самый, что уговаривал папу и маму) и... мой братец Кларк.
Хоть убейте, не пойму, откуда он взялся... У Кларка какой-то
сверхъестественный нюх на места, где что-то затевается.
Кларк глянул на меня безо всякого выражения, я холодно кивнула ему.
Директор и его орел-адвокат поднялись мне навстречу. Дядя Том, оставаясь в
кресле, промолвил:
- Доктор Хаймен Шенстайн, мистер Пун Квай Яу - моя племянница Подкейн
Фрайз. Садись, голубка, никто здесь тебя не укусит. Директор хочет
предложить тебе кое-что.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Марсианка Подкейн'
1 2 3
индуцируют друг друга, а о том, что творится на другом конце, лучше не
вспоминать за столом. (Есть у них чудесная способность - писаться
одновременно.)
Но все-таки в них что-то есть. Наверное, я привязалась бы к ним, если
бы по их милости не пошли прахом все мои мечты. Ручаюсь, Дункан уже узнает
меня.
Мне еще предстоит привыкать к ним, а вот мамино отношение вернее
всего определить как торжество атавистических инстинктов. Литературу по
специальности она совсем забросила, глаза у нес сияют, как у мадонны, она
даже стала как-то шире и ниже ростом. И все это за какую-то неделю.
А это, значит, во-первых: ни с малышами, ни без оных ни на какую
Землю она не полетит.
Во-вторых: Па без нее тоже не полетит; на эту тему они с Кларком
крупно поговорили.
В-третьих: без них и мы, то есть Кларк и я, никуда не полетим. Я-то
вполне могла бы путешествовать самостоятельно. (Па согласен считать меня
взрослой, учитывая взрослость суждений.) Но все это только в теории - ведь
я еще не готова взвалить на себя полную ответственность за братца. Если уж
нам случится быть за миллионы километров от родителей, я бы хотела иметь
под рукой что-нибудь не менее авторитетное, "моргенштерн" [палица с
острыми шипами], например. К тому же Па справедлив до абсурда: путешествие
обещалось нам обоим, и он слышать не хочет о том, что полетит кто-то один
из нас.
Конечно, справедливость - лучшая из родительских добродетелей, но в
этом случае я бы, так уж и быть, смирилась с тем, что меня балуют и
портят.
В общем, совершенно ясно одно - в этой невероятной дикой истории не
замешаны ни Кларк, ни машина времени. Все это ударило по нему не слабее,
чем по мне.
Как же это случилось? Подсаживайтесь поближе, расскажу. Еще месяц
назад, когда мы обсуждали, как полетим на Землю, все уже свершилось и
только ждало часа заорать нам в уши. Дело обстоит так: тысячи младенцев
дожидаются в яслях Марсополиса, когда родители удосужатся заняться милыми
крошкам. Тут они в абсолютной безопасности, при температуре чуть выше
абсолютного нуля.
Говорят (и я этому верю), что яслям нипочем даже прямое попадание
ядерной бомбы. Лет через тысячу спасатели разберут развалины и найдут
резервуары и действующую аппаратуру, которая морозила младенцев все это
время с точностью до сотых долей градуса.
Поэтому мы, люди Марса (не марсиане, заметьте себе; те - негуманоиды
и почти все вымерли), рано вступаем в брак, заводим положенное число детей
и избавляемся от них до лучших дней, когда будут время и средства для
воспитания. Вот так мы обходим противоречие, которое портило жизнь людям
Терры еще во времена промышленной революции - между возрастом, оптимальным
для биологического воспроизводства, и теми летами, когда социальное
положение родителей позволяет дать потомству наилучшие обеспечение и
воспитание.
Именно так поступила лет десять назад чета Брайзов. Когда они
поженились, ей только-только исполнилось девять лет, а ему - чуть больше
десяти. Он учился на пилота, она слушала какой-то курс в
Арес-Университете.
Они подали прошение на троих детей, получили разрешение, сделали их и
отложили до лучших дней. А сами продолжали учиться. Очень разумно.
Шли годы. Он летал пилотом, потом капиталом, а она сперва вела
документацию на его корабле, а потом дослужилась до суперкарго; короче
говоря, идиллия. Для тех, кто комплектует экипажи, супружеские пары -
идеальный вариант.
Так вот, капитал Брайз и его миссис, отслужив свои 10,5 (20 земных)
лет, вышли в отставку с пенсией в половину жалования и сразу же по радио
распорядились раскупорить всех троих малышей.
Радиограмму в яслях получили, отстучали подтверждение и приступили к
делу. Через пять недель счастливая чета получила своих крошек и вступила
во вторую фазу безоблачной семейной жизни.
Это они так думали...
Но в ясли они сдали двоих мальчиков и девочку.
А получили двух девочек и мальчика - наших.
Невероятно, но факт.
Подмену они обнаружили только через неделю. В таком возрасте разница
между совершенно новеньким младенцем-мальчиком и совершенно новенькой
девочкой пренебрежительно мала, но все же есть. Как и следовало ожидать,
открытие сопровождалось истерикой, суетой и активным вмешательством
соседей. Здесь нет ничего удивительного - ведь обычно детей купают по
очереди. Но вот однажды миссис Брайз надумала искупать их вместе... и
обнаружила... и упала в обморок. Младенца она уронила в воду, тут бы ему и
конец, если бы на ее вопль не прибежал мистер Брайз, а следом - соседи.
Вот так у нас и появились тройняшки одного месяца от роду. Юрист,
представлявший ясли, так ничего толком и не объяснил. Их система
опознавания считается надежной на все сто процентов: компьютеры,
регистраторы, серийные номера, отпечатки ножек. Лично мне кажется, что в
этой системе все же есть слабое звено. К примеру, один клерк получает
радиограмму за подписью "Брайз", другой скармливает машине карту с
надписью "Фрайз", ну а машина честно доводит дело до конца.
Но представитель явился не для объяснений. Он изо всех сил старался
замять историю, решить все миром, без суда. В обмен на обязательство
помалкивать маме и папе предлагался чек.
Родители приняли его (сумма равнялась трехгодовому маминому окладу) и
адвокату явно полегчало.
Но никто не предложил компенсацию мне - за тяжелый урон, нанесенный
моим надеждам, моим планам и всей моей жизни.
Кларк предложил вполне резонный, как ему думалось, выход - поменяться
с Брайзами, Пусть, мол, они забирают тепленьких, а мы оставим за собой
холодненьких и слетаем-таки на Землю.
Мой братец, похоже, так и не понял, как близко от него пролетел
Азраил. Наш Па - очень добрый человек... но в тот день на него свалилось
слишком много всего.
На меня тоже. По всем законам, божеским и человеческим, я должна уже
быть на полпути к Земле. Это было бы мое первое путешествие за орбиту
Фобоса. Но Фобос не в счет - это была обычная школьная экскурсия, своего
рода медовый месяц для всего нашего класса.
Попробуйте-ка, догадайтесь, чем я занята?
Вам, наверное, невдомек, сколько раз на дню приходится менять пеленки
под нашей тройней.
3
Без паники! Двигателям - стоп! Стереть все записи! Рапорты
опротестовать...
МЫ ВСЕ-ТАКИ ЛЕТИМ НА ЗЕМЛЮ!!!
Правда, не все. Остаются Па и мама, ну и тройня, конечно, тоже...
Нет, лучше расскажу все по порядку.
Вчера меня ДОСТАЛО. Я как заведенная меняла малышам пеленки - как
только я разбиралась с последним, первый снова был мокрый. Выть хотелось,
стоило представить, что должно было быть в это самое время. Я вхожу в
салон-ресторан "Космопроходца" об руку с кем-нибудь из офицеров... или
даже с капитаном (пошли мне судьба такую СЛУЧАЙНУЮ ВСТРЕЧУ, я бы уже
сумела пустить в ход свою коронную мину озадаченного котенка).
И на этом самом месте суровая реальность снова ткнула меня носом в
пеленки. Это меня и доконало. "Авгиевы конюшни", - подумала я и заплакала.
Вошла мама, и я попросилась отдохнуть хоть пару часиков.
- Конечно, отдохни, - ответила она, даже не взглянув на меня.
Она тетешкалась с одним из младенцев и даже не заметила, что я плачу.
Потом взялась перепеленывать младенца, причем того самого, которого я
только что запеленала.
Перед этим она битый час втолковывала кому-то, что никуда не летит,
но участвовать в новом проекте не сможет, потому что малышей нельзя
оставлять даже на минуту. Словом, ее одолевал материнский зуд.
Да, мама сильно изменилась. Похоже, она накоротко замкнула цепи коры
больших полушарий и отдала себя во власть дремучих инстинктов. Когда-то у
нас была кошка, звали ее Мисс Полька, а потом, естественно, Мадам Полька.
Так вот, мама возится с малышней, точно как Мадам Полька со своим первым
пометом. Та, помнится, очень нас любила и доверяла во всем, что не
касалось котят. Стоило кому-нибудь тронуть котенка, и она начинала
беспокоиться. А уж если котенком хотели полюбоваться и доставали из ящика,
тут же следом за ним выскакивала и мамаша, хватала его за холку и
уволакивала назад. Ясно было, что только она одна знает, как следует
обращаться с маленькими. При этом она яростно виляла хвостом, красноречиво
показывая, что она думает о безответственных людях.
Мама сейчас как раз такая. Мою помощь она принимает лишь по
необходимости - с тройней слишком много забот. Сама она всерьез думает,
будто без ее присмотра я толком не смогу взять младенца на руки.
Я обиделась и ушла из детской. Какой-то инстинкт повлек меня к дяде
Тому.
Как повелось, в это время он был в Клубе Лосей. Мне пришлось порядком
поскучать, пока он разделывался со своими партнерами по картам. Минут
через десять он наконец вышел, пересчитывая толстую пачку купюр.
- Прости, что заставил ждать, - сказал он. - Я Как раз учил наших
сограждан чувствовать карту, ну и пришлось задержаться, собрать плату за
урок. Ну а как твои дела?
Я хотела было рассказать все по порядку, но прямо-таки захлебнулась.
Дядя вывел меня в парк, усадил и угостил пакетиком воздушного шоколада.
Тут я выложила ему все, и мне сразу полегчало.
Он потрепал меня по плечу.
- Не вешай нос. И запомни: никогда не бывает так плохо, чтобы не
могло стать еще хуже.
Он достал из кармана фон и позвонил куда-то. Чуть погодя он сказал:
- Говорит сенатор Фрайз. Мне нужен директор. Не паникуйте, мисс,
вызов неофициальный. - Через минуту он добавил: - Хайми? Это Том Фрайз.
Как себя чувствует Джудит? Хорошо, хорошо... Хайми, сейчас я подъеду и
запихаю тебя в один из наших баков с гелием... Минут через пятнадцать или
около того. Так что у тебя еще есть время смыться из города. У меня все, -
он сунул фон в карман. - Пойдем-ка, поужинаем. Никогда не вешайся натощак,
моя милая, это вредно для желудка.
Дядюшка Том привел меня в Клуб Пионеров. Я не бывала там
давным-давно, и с тех пор клуб, кажется, стал еще респектабельнее. У них
там живые официанты... такие старые, что вполне могли быть Пионерами, а то
и встречать здесь первый корабль с Земли. Все суетились вокруг моего
дядюшки, а он называл их просто по именам, и они звали его просто "Том",
но звучало это как "Ваше Величество". Сам хозяин подошел к нашему столику
и принес десерт, а еще шесть официантов стояли наготове и подавали дяде
все что нужно, ну прямо как знаменитому хирургу во время ответственной
операции.
Вскоре дядюшка Том рыгнул, деликатно прикрывшись салфеткой, всех
поблагодарил, и мы вышли. Жалко, что дядя не предупредил меня заранее,
тогда я надела бы свое бесподобное вечернее платье. Правда, мама строго
запретила надевать его, пока мне не стукнет девять лет, но ведь не каждый
день удается попасть в Клуб Пионеров.
Потом мы поехали куда-то на экспресс-полосе. Дядюшка Том сидел всю
дорогу, пришлось и мне сесть. Вообще-то, я предпочитаю идти, а то и бежать
по полосе - так раньше попадешь на место, но дядя сказал, что ему и без
того с избытком хватает беготни.
Оказалось, что мы едем в ясли Марсополиса, и от этого я совсем
разволновалась. Перед дверью с табличкой "КАБИНЕТ ДИРЕКТОРА. ВХОД ТОЛЬКО
ДЛЯ СОТРУДНИКОВ" дядюшка Том сказал:
- Поброди где-нибудь неподалеку. Ты мне еще понадобишься, - и ушел.
В приемной было полно народу, журналы на столиках были для домохозяек
и молодых мамаш, так что я поболталась-пошаталась и пошла по коридору,
который, оказывается, вел в детскую.
Табличка на двери предупреждала, что посетители допускаются с 16:00
до 18:30, а сама дверь была заперта. Я пошла дальше и увидела еще одну
дверь, как мне показалась - весьма интересную. Правда на ней было
написано: "ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН", но не пояснялось - кому. К тому же она
не была заперта. Одним словом, в нее-то я и вошла.
Столько младенцев не увидишь и за целую жизнь!
Ряды, ряды и ряды прозрачных кубов с младенцами. Толком я могла
рассмотреть только ближний ряд: все детишки были, наверное, одного
возраста и куда больше походили на людей, чем наша троица. Они были
маленькие, все и морщинках, словно печеные яблоки, и миленькие, как
щенята. Многие спали, другие сучили ножками, ворковали, хватались за
игрушки. Не будь между нами пластика, я бы нахватала полные руки детишек.
Еще в комнате было много девушек, то есть молодых женщин. Все они
занимались с младенцами и меня не замечали. Но вдруг поблизости заплакал
малыш, над его кубом зажегся свет, и одна из девушек поспешила на зов. Она
открыла куб, достала младенца, пошлепала его по попке и он затих.
- Мокрый? - спросила я.
Только тут она меня заметила.
- Нет, за этим следят машины. Просто ему одиноко. - Ее голос
отчетливо доносился сквозь пластик, хотя я не видела ни микрофонов, ни
динамиков. Она побаюкала младенца. - Ты у нас новенькая? Заблудилась?
- Нет, - быстро ответила я, - у меня другая работа. Просто я...
- Тогда тебе сюда нельзя, особенно сейчас. Может быть... - она
довольно скептически оглядела меня, - ты ищешь класс молодых матерей?
- Нет-нет! Еще нет, - и поспешила добавить: - Я - гостья директора.
Я почти не врала. Я была гостьей гостя директора, а это почти одно и
то же.
Девушка, похоже, успокоилась и спросила:
- Так что же тебе надо? Могу я помочь тебе?
- Просто расскажите мне кое-что. Я пишу что-то вроде реферата. Что у
вас в этой комнате?
- Здесь шестимесячные дети, через день-другой их отправят по домам.
Няня положила младенца в куб, приладила ему молочную соску, выключила
какой-то прибор снаружи, закрыла крышку, подошла к соседнему кубу и взяла
другого.
- Лично я считаю, - добавила она, - что шесть месяцев - самое время.
В год они уже умные и обязательно заметят перемену. А эти - нет. Им все
равно, кто их нянчит... но они уже большенькие и матерям будет чуть легче.
Мы знаем, как ухаживать за детьми, мы к этому привыкли. Иной раз
приходится возиться с ними всю ночь напролет, но мы часто сменяемся и не
устаем. Поэтому мы не раздражаемся и, уж конечно, никогда не орем на них.
Конечно, малыш не понимает, когда на него кричат, ведь он еще не может
разговаривать. Но он чувствует! И можно так скособочить его психику, что
иного лет спустя он отыграется-таки на ком-нибудь. Ну-ну, лапушка, - (это
уже не ко мне), - теперь тебе лучше? Хочешь поспать, а? Полежи спокойно, а
Марша тебя побаюкает, вот ты и заснешь.
Она внимательно посмотрела ребенку в личико, потом положила в
колыбель и закрыла крышку. Над одним из кубов вспыхнул свет, и Марша
метнулась туда.
- У детей нет чувства времени, - добавила она, доставая из колыбели
вопящую квинтэссенцию ярости. - Если уж ему что-то понадобилось - подавай
прямо сейчас. Он и знать не знает...
Тут к ней подошла женщина постарше.
- С кем это ты болтаешься Ты же знаешь правила.
- Да, но... она гостья директора.
Сестра строго осмотрела меня с ног до головы.
- Директор сам послал вас сюда?
Мне срочно нужно было выбрать один из трех ни к чему не обязывающих
ответов, но тут сама судьба распорядилась за меня. Мягкий голос,
исходивший, казалось, отовсюду, произнес:
- Мисс Подкейн Фрайз просят пройти в кабинет директора. Мисс Подкейн
Фрайз, пройдите, пожалуйста, в кабинет директора.
Я задрала нос повыше и сказала с достоинством:
- Это меня. Будьте добры, сестра, позвоните директору, скажите, что
мисс Фрайз сейчас будет у него.
И вышла с наивозможной поспешностью.
Директорский кабинет был вчетверо больше и раз в шестнадцать
представительнее, чем у нас в школе. Сам директор был невысок ростом, с
коричневой кожей, на нем был серый костюм, а на лице - весьма
обеспокоенное выражение. Кроме него и, конечно, дяди Тома в кабинете был
адвокат (тот самый, что уговаривал папу и маму) и... мой братец Кларк.
Хоть убейте, не пойму, откуда он взялся... У Кларка какой-то
сверхъестественный нюх на места, где что-то затевается.
Кларк глянул на меня безо всякого выражения, я холодно кивнула ему.
Директор и его орел-адвокат поднялись мне навстречу. Дядя Том, оставаясь в
кресле, промолвил:
- Доктор Хаймен Шенстайн, мистер Пун Квай Яу - моя племянница Подкейн
Фрайз. Садись, голубка, никто здесь тебя не укусит. Директор хочет
предложить тебе кое-что.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Марсианка Подкейн'
1 2 3