Всеобщий упадок нравственности не
наступил только потому, что не существовало больше уже ничего такого, что
бы служило приманкой для этого упадка. Одна знаменитая поэтесса посвятила
своей подруге-мутантке стихотворение, которое затем было положено на
соответствующую музыку и исполнялось во всех дискотеках:
Мы обе, дорогая, последними остались на Земле. Давай сойдем, подруга,
в могилу вместе.
И тут до профессора Ваксмута дошла весть об одном мальчугане,
родившемся в маленьком городке Кецшенброда в одной из европейских стран -
в Германской Демократической Республике и ни за что не желавшем
мутировать. Гордая мамаша нарекла его именем Отто. Отец мальчугана
мутировал вскоре после его зачатия, и Отто, таким образом, был в некотором
смысле посмертным ребенком.
Никогда еще я не видел Агнесу такой взволнованной.
- Это он! - повторяла она, носясь взад-вперед по своей лаборатории. -
Это мой резистентный вид.
Она села в ближайший самолет на Берлин и кратчайшим путем прибыла в
Кецшенброда. Там, в старомодном доме, в уютной атмосфере, лежал в своей
колыбели Отто. Он что-то радостно курлыкал и посасывал большой палец ноги.
Лицо Агнесы озарилось материнской улыбкой, когда она мне его
описывала: такой толстенький, хорошенький мальчонка и все при нем. Она
показала мне снятые ею фотографии, предназначенные для опубликования
вместе с научной статьей, над которой она теперь работала.
- Сбылась мечта моей жизни, - заявила она, - вот он, второй синдром
Ваксмута.
Я рассматривал фотографии не без чувства некоторого сожаления:
когда-то и я был таким же, как Отто. Однако я не имел права роптать на
судьбу. Если эта штуковинка, которую я видел на фотографии, сохранится,
продолжение рода человеческого со всеми его достижениями будет
гарантировано.
Статья о младенце Отто, напечатанная профессором, д-ром, д-ром, д-ром
Ваксмут в журнале по практической сексологии, произвела эффект
разорвавшейся бомбы. Первая полоса крупнейшей газеты города вышла с
аршинным заголовком: "Человечество спасено" - и с фотографией спасительной
оттовской штуковинки. В редакционной статье газета сообщала, что миру,
мол, надлежит просить публичного прощения у профессора Ваксмут. Профессор
Ваксмут приняла на себя так много страданий во имя науки, и именно она в
последний момент принесла всем спасение, то бишь второй синдром Ваксмут.
Кроме того, в газете содержалось специальное приложение географических,
экономических, политических и культурных условий в Германской
Демократической Республике, единственной стране в мире, где имелся еще
мужчина. Правительство страны мудро оберегало маленького Отто от происков
капиталистических бизнесменов и падкой на сенсации прессы, жертвой коих в
свое время стал я. Отто вкупе с его мамашей предусмотрительно отгородили
от окружающего мира; была создана комиссия из врачей и воспитательниц,
призванная обеспечить Отто нормальное детство. Его будущая жизнь была
прогностически запланирована и поделена на периоды, причем
социалистическим странам, разумеется, во всем этом отводилась
главенствующая роль. Однако предусмотренный экспорт на Запад доли будущих
природных богатств Отто хватило и на то, чтобы превратить марку Германской
Демократической Республики в одну из самых твердых валют мира,
котирующуюся даже выше, чем валюта государства Кувейт.
Тайной заботой всех заинтересованных сторон, разумеется, была забота
о том, чтобы Отто продержался, чтобы коварная судьба не привела его в
конце концов к мутации и не разбила всех возлагавшихся на него гордых
надежд. Но, судя по ежедневным бюллетеням, издаваемым правительственной
комиссией, у него пока все в порядке и он здорово прибавляет в весе.
Так было по крайней мере к моменту сдачи этих строк в набор.

1 2 3