Может, связаться с Министерством ВМФ, вызвать прикрепленные к вам истребителибомбардировщики, пусть они и сопровождают яхту?
Бонд с Лейтером переглянулись.
- Ночью на яхте не зажгут бортовых огней, - сказал Бонд, - и самолеты ее потеряют. Или все-таки вызовем, а Феликс? Хоть последят за американским берегом. А мы, как только "Летучая" отплывет, пойдем по северо-западному пути к Багамской ракетной базе - ока, скорее всего, и есть цель для атомной бомбы.
Лейтер левой рукой взлохматил белобрысую шевелюру:
- Ах, черт... Ладно, самолеты так самолеты! Давай! Саму "Манту" вызвали, что теперь скромничать. Подумаешь, эскадрилья какая-то...
Включилась внутренняя связь:
- Говорит дежурный. Курьер из полиции к капитану Бонду. Петерсен нажал кнопку на столе и сказал в микрофон:
- Пропустите. Экипажу приготовиться к отплытию. - Выключив микрофон, он повернулся к Бонду. - Как вы говорите, зовут девушку - Домино? Значит, ждем хороших вестей от Домино!
Дверь открылась, вошел капрал. Простучал каблуками по стальному полу и протянул Бонду конверт. Тот взял, распечатал, пробежал карандашные каракули Харлинга и ровно прочел вслух:
- "Самолет вернулся в семнадцать тридцать и взят на борт. В семнадцать пятьдесят пять "Летучая" вышла на полной скорости на северо-запад. Девушка не появлялась, повторяю, не появлялась на палубе".
Бонд попросил у капитана листок и написал ответ:
- "Манта" выходит за яхтой по северо-западному пути. Через Министерство ВМФ вызвана эскадрилья истребителей-бомбардировщиков для патрулирования вдоль побережья Флориды. "Манта" будет поддерживать связь по радио с Виндзорским аэродромом. Прошу ознакомить с этим сообщением губернатора и, по прибытии, контр-адмирала Карлсона и бригадного генерала Фейрчайльда".
Расписался, дал расписаться капитану и Лейтеру, положил листок в конверт и протянул капралу. Тот живо развернулся, простучал каблуками и вышел.
Петерсен включил внутреннюю связь и отдал приказ к отплытию, курс северо- западный, скорость десять узлов, без погружения. Через мгновение все ожило: залился боцманский свисток, по коридору забегали, где-то вдали металлически заскрежетало и лодка вздрогнула.
- Что ж, господа, вперед, - безмятежно сказал капитан. - Я, правда, человек тихий, гонять, очертя голову, не люблю, но за вашей "Летучей" - с удовольствием. А теперь давайте напишем запрос в министерство.
Бонд машинально составлял фразы, но думал о другом - о комиссарском сообщении, о Домино. Дело скверное. Видимо, самолет не доставил бомб, и тогда каких же дураков они сваляли с "Мантой" и бомбардировщиками! Прицепились к "Летучей" - и ведь почти без доказательств! - а вдруг она ни при чем, и "Спектр" пока спокойно делает свое дело. Нет, слишком все гладко у этих искателей сокровищ, будто нарочно придумано... Но почему тогда самолет не привез бомбы? Или привез, а Домино не смогла выйти на палубу? А может, яхта захватит бомбу по дороге к цели? Пойдет на запад от Нассау к Мальковым островам, а там недалеко и Майами... Или так: яхта пройдет на запад миль пятьдесят, круто повернет к северу, там - мелководьем, где ей не страшна погоня, и окажется на северо-западном морском пути, ведущем прямо к Большой Багаме, к ракетной базе...
Ошиблись они с Лейтером или нет, покажет время, а пока - они окончательно сделали ставку в этой безумной игре. Поверни яхта, уже с бомбами на борту, на север, к ракетной базе - и "Манта", пройдя по Северо-западному пути, ее перехватит.
Но если они поставили на верную карту, почему тогда не вышла на палубу Домино? Что с ней?
XX
ЖАР И ХОЛОД
"Летучая" мчала, точно торпеда, глубоко вспарывая темные недвижные воды. В каюте Ларго было тихо, лишь приглушенно гудел мотор, да тонко позванивали бокалы на полке. Иллюминаторы были задраены, но яркого света все равно не зажигали, под потолком, покачиваясь, тускло горел красный маячный фонарь.
В полумраке за длинным столом сидело двадцать фигур, на лицах плясали кроваво- дымные тени, и казалось, это черти присели посовещаться в аду. Во главе стола - Ларго. В каюте прохладно, но лицо его поблескивает от пота.
- На судне чрезвычайное происшествие, - сдержанно, скрывая тревогу, заговорил он. - Полчаса назад Семнадцатый увидел на колодезной палубе мисс Витали с фотоаппаратом в руках. Когда Семнадцатый подошел ближе, она навела фотоаппарат на Пальмиру, но крышки с объектива не сняла. Семнадцатый заподозрил неладное и доложил обо всем мне. Я спустился за мисс Витали, повел ее в каюту. Она сопротивлялась, что выглядело и в самом деле подозрительно. Пришлось применить жесткие меры. Я внимательно осмотрел фотоаппарат: в нем оказался счетчик Гейгера, и стрелка, естественно, показывала 500 миллирентген. Я привел мисс Витали в сознание и потребовал объяснений, но она отказалась отвечать. В свое время она заговорит... Второму о происшествии я уже доложил.
- И что же сказал Второй? - нетерпеливо спросил Четырнадцатый, немец.
- Что пугаться нечего, сейчас все поставлены на ноги, и агенты разведывательных служб замеряют радиацию повсюду. Вероятно, и багамским полицейским было приказано проверить стоящие в гавани суда, а Витали подкуплена. Еще он сказал, что нужно только доставить бомбу к цели - и дальше мы в безопасности. Наш радист постоянно прослушивает каналы связи между Нассау и американским берегом, и поток сообщений не увеличился, все тихо. Это значит, что район подозрений не вызывает, иначе бы связь и с Вашингтоном, и с Лондоном заметно оживилась. Таким образом, операция продолжается. Витали мы уберем.
- Но сначала нужно ее как следует допросить. Хотелось бы быть уверенными, что после операции за нами не потянется след, - сказал Четырнадцатый.
- Я допрошу ее сразу после нашего совещания. Сдается, что тут не обошлось без этих двоих - Бонда и Ларкина - что поднимались вчера на борт. Не агенты ли? У Ларкина был фотоаппарат, как будто такой же, как у Витали... По возвращении в Нассау будем действовать осмотрительнее вдвойне. В полицию сообщим, что Витали утонула, подробности я продумаю. Откроют следствие, но наши показания, уверен, сочтут достаточными. А что до того, где мы были нынешней ночью, - предъявим монеты, будто бы добытые с затонувшего корабля. Ваше мнение, Пятый, можно ли поверить, что они долго пролежали в воде?
- Думаю, прокурор и суд, то есть неспециалисты, поверят, - твердо сказал Пятый, физик Котце. - Мы ведь предъявим настоящие дублоны и реалы начала семнадцатого века, а золотом серебро, как известно, в морской воде почти не коррозируют. К тому же я немного обработал их кислотой. Полагаю, что не слишком придирчивую проверку они выдержат. А спросят о месте обнаружения сокровищ, укажем, что корабль лежит на глубине около десяти морских саженей, рядом с неотмеченным на карте рифом. Подробнее мы имеем право не отвечать. Подловить вроде бы нас не на чем. Кстати, рядом с рифами часто бывают глубокие провалы, и почему бы мисс Витали не заплыть к такому провалу? Что-то случилось с аквалангом, ее потянуло ко дну, а эхолот в том месте дал целых сто саженей. А как мы ее уговаривали остаться на борту!.. Кет, нырнула, как же - романтика! На больших глубинах часто тонут даже опытные пловцы. - Войдя в роль. Пятый беспомощно развел руками. - Бросились, конечно, искать, нотам, на глубине, акулы... Сразу прервали подъем сокровищ и поспешили в Нассау. Такая трагедия... Вот и все. - Он решительно тряхнул головой. - И нечего особенно огорчаться по поводу счетчика. Полагаю, однако, что женщину нужно допросить пристрастно. Грамотного применения электричества человек не выдерживает, могу ли я предложить услуги?.. - Он любезно повернулся к Ларго.
- Благодарю, - не менее любезно отозвался Ларго: они как будто прикидывали, чем же лучше лечить от морской болезни. - У меня человек и без электричества не выдерживает. Но если случай окажется трудным, попробуем и по-вашему. - Ларго взглянул в затененные, с багровыми отблесками лица собравшихся. - А теперь коротко о последнем этапе операции. Сейчас полночь. С трех до пяти будет светить луна, в эти два часа нам и нужно уложиться. "Летучая" подходит с юга к западным островам, это обычный морской путь, и, если даже при последующем отклонении к цели нас засекут радаром с ракетной базы, решат, что мы просто сбились немного с курса. Ровно в три часа бросим якорь, и к месту закладки бомбы выйдут пловцы: пятнадцать человек выстраиваются клином, "Торпеда" с прицепом в центре. Все выдерживают строй, ориентируются по синему фонарю у меня на спине. Потерявшиеся возвращаются на яхту. С этим ясно? Главное - следить, нет ли акул иди барракуд. Еще раз напоминаю, ружья стреляют только шагов на десять, а целить нужно в голову или в позвоночник сразу за головой. Соберетесь стрелять - предупредите соседа, тот, если понадобится, даст дополнительный залп. Но в принципе, должно хватить и одного попадания, стрелы отравлены водоустойчивым ядом. Не забудьте только снять колпачок с острия, - веско добавил Ларго и хлопнул ладонью о стол. - Мы хорошо подготовились, и я верю в успех. Но все же тренировка - одно, а настоящее дело - другое, подводный мир смутит и смельчака. Поэтому всем будут выданы тонизирующие таблетки - вы взбодритесь, ощутите прилив сил и мужества. Ничего не бойтесь, случись неожиданность - не робейте. Вопросы?
Еще в Париже, при подготовке операции, Блофельд предупреждал, что за русскими, бывшими смершевцами, нужно присматривать особо. "Они прирожденные заговорщики, - говорил Блофельд. - Но заговорщик всегда подозрителен. Твоим русским только и будет заботы, как бы кто не сговорился против них самих вдруг поручат самую опасную работу, выдадут полиции, обделят, убьют. Они легко напишут донос, оспорят приказ. И вообще, за самым ответственным и очевидным приказом они подозревают какую-то скрытую, враждебную им причину, и в этом их постоянно нужно разуверять. Зато когда подозрения развеяны, они выполнят все точно, не щадя себя. Такие люди полезны. Но запомните: при прямом неповиновении с их стороны, при открыто высказанном сомнении действуйте решительно и беспощадно. Семена недоверия всходят быстро, а внутренние дрязги разрушают организацию вернее внешнего врага".
Заговорил Десятый, в прошлом знаменитый смершевец Стрелик. Он сидел недалеко от Ларго, по левую руку, но на него не смотрел, а обращался ко всем сразу.
- Я думаю о том, что рассказал Первый, и говорю себе: все хорошо, все идет как по маслу, операция тонко продумана, вторую бомбу взрывать не придется. У меня есть кое-какие документы, и по этим документам я вижу, что совсем рядом с целью недавно выстроена большая гостиница, а в округе живут еще и местные. По моим подсчетам от взрыва первой бомбы погибнет примерно две тысячи человек. В моей стране гораздо большее беспокойство вызвало бы разрушение важной ракетной базы, но я учитываю, что на Западе гибель людей оценят очень серьезно, и именно это заставит правительства принять наши условия и, таким образом, спастись от второй бомбы. - Десятый повысил голос. - Всего через двадцать четыре часа закончатся наши труды, и нас ждет богатая награда! И вот тут мне приходит в голову очень неприятная мысль. - Он нервно усмехнулся, лицо озарилось алым отблеском и тут же погасло. - Мой долг поделиться ею с вами, а если я в своей догадке не прав, заранее извиняюсь.
За столом мрачно молчали. Опытные заговорщики, все почуяли, что Десятый бросает вызов Ларго. Но что задумал русский? Каждый изготовился - как только тайное станет явным - мгновенно переметнуться к сильнейшему.
- Скоро придет минута, - продолжал Десятый, цепко вглядываясь в сообщников, - когда пятнадцать из нас будут там, в море, далеко от яхты, а пятеро останутся на борту. И почему бы в эту самую минуту, - он хитро сощурился, - пятерым не сняться с якоря и не бросить остальных? - Между сидящими пробежал ропот, но Десятый жестом попросил тишины. - Я, как и вы, хотел бы думать, что это невозможно. Но каждый знает, что деньги делают с человеком. А если пловцов - как доложат потом Второму - разорвут в море акулы, тем, на борту, достанутся очень больше деньги.
- Что же вы предлагаете? - вкрадчиво спросил Ларго.
Тот впервые взглянул направо, но лицо Ларго то ярко вспыхивало, то затенялось, и выражения было не угадать. - Я предлагаю, - сказал Десятый уверенно, - оставить на борту по одному человеку из каждой тройки. Тогда в море выйдут десять - но со спокойным сердцем.
- Отвечаю коротко и ясно, - не повышая голоса, сказал Ларго и выбросил вперед ручищу. Сверкнул металлический ствол, и три выстрела подряд почти слились в единой вспышке, едином громе. Десятый нелепо взмахнул руками, дернулся всем телом и, ломая стул, рухнул.
Дулом вверх Ларго поднес пистолет себе к лицу и с наслаждением, как тончайший аромат духов, вдохнул запах гари... Потом оглядел молчаливых свидетелей по обе стороны стола и тихо сказал:
- Совещание окончено. Разойтись по каютам и еще раз проверить оружие и акваланги. Десятым займутся матросы. Все свободны.
Оставшись один. Ларго встал, потянулся и широко, хищно зевнул. Взял из буфета сигару "Корона", с отвращением закурил. Вытащил из холодильника красный резиновый коробок с кубиками льда и отправился в каюту Домино Витали.
Войдя, запер за собой дверь. Здесь тоже был полумрак, под потолком горел красный маячный фонарь. Домино лежала растянутая, точно морская звезда, - руки и ноги привязаны в углах койки к металлической раме. Ларго поставил коробок со льдом на полку, там же пристроил сигару - аккуратно, чтобы тлеющий кончик не попортил лака.
В глазах Домино плясал злой огонек.
- Ну что ж, моя милая, - начал Ларго, - мне было с тобой сладко и хорошо, но отплатить я вынужден другой монетой - тебе будет очень больно... Если приложить к телу, в нужное место, кончик сигары, лед - человек сначала кричит от боли, а потом говорит, и притом чистую правду. Итак, кто дал тебе счетчик?
- Ты убил моего брата, что ж, убей и меня, - процедила Домино. Развлекись напоследок, ты ведь и сам почти мертвец! Скоро наступит твой черед, и пусть тебе придется в тысячу раз хуже, чем твоим жертвам.
Он коротко хохотнул и придвинулся ближе:
- Тогда приступим, милая. Торопиться некуда, и все-то у нас под рукой, и жар, и холод.
Он склонился над ней, завел два пальца за вырез платья и, с силой дернув, разорвал до подола. Откинул в обе стороны обрывки и под мерцающим светом задумчиво оглядел ее. Подошел к полке, взял сигару и коробок со льдом, вернулся и поудобней устроился на краю койки.
Глубоко затянулся, стряхнул на пол пепел и снова склонился...
XXI
ПОГОНЯ
В штурманской рубке "Манты" было тихо. В поблескивающих алюминием красных кожаных креслах сидели трое: один держал штурвал, двое щелкали клавишами, поглядывали на приборы. Бонда с Лейтером усадили на складные стулья подальше от приборной доски. Петерсен стоял рядом с оператором у эхолота, изредка оборачивался к ним, говорил что-то. Наконец, подошел.
- Глубина тридцать саженей, ближайшая отмель - в миле к западу, так что перед нами прямая дорожка к Большой Багаме. Идем хорошо. На радарном экране теперь будут только Мальковые острова. А пройдем их - будем смотреть, не сорвался ли какой островок, не двинулся ли, как и мы, на север. Это и будет "Летучая"; мы тотчас погружаемся - услышите сигнал тревоги. А пока - не хотите ли перекусить, отдохнуть?..
Они спустились следом за ним по лестнице, прошли коридором и оказались в выкрашенной в нежные розовые и зеленоватые тона столовой. Капитан повел их к дальнему столу, усадил в торце; матросы и офицеры разглядывали их, штатских, с удивлением.
- Раньше на военных судах все красили серым, а сейчас - видите? Петерсен показал на стены. - Психологи говорят, от одного и того же цвета скорей утомляешься, а ведь экипаж, случается, по полгода в море. Мы, военные, теперь в каждой мелочи с психологами советуемся. Чем только экипаж не развлекаем: тир, телевизор, соревнования всякие, игры... Другого помещения нет, так что тут у нас и столовая, и клуб. Запахов никаких - ни из кухни, ни из моторного отделения, работает вытяжная система. - К ним подошел официант с меню. - Мне запеченный окорок с томатным соусом, яблочный пирог, мороженое и кофе со льдом. Странная вещь: на берегу ем мало, а в море зверский аппетит.
Бонд заказал яйца в мешочек, гренки и кофе. Есть не хотелось. Капитанскую болтовню слушал вполуха, тревога не унималась. Верно ли они рассчитали, засекут ли радаром "Летучую"? Не попалась ли Домино со счетчиком? Зря он ее впутал... Он залпом выпил стакан воды со льдом; капитан принялся подробно рассказывать, как дистиллируют морскую воду, замораживают кубиками.
Наконец Бонд не выдержал.
- Простите, прерву вас... Предположим, мы рассчитали верно, и у Большой Багамы нагоним "Летучую". - А что дальше? Берем на абордаж, подрываем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15