Неожиданно раздавшийся треск веток и громкие негодующие возгласы заставили пирата обернуться. Пленники тоже взглянули в ту сторону. То, что они увидели, не обрадовало их — еще один пират устрашающего вида, а за ним полдюжины других, не менее жутких головорезов.
Главарь кинулся на палачей, расшвыривая их в разные стороны. Те, кто еще недавно измывались над несчастными жертвами, выглядели теперь жалкими и перепуганными.
Главарь остановился перед пиратом, в руке у которого был нож. Лицо главаря стало мертвенно-бледным и исказилось от ярости. Он хотел что-то сказать, но тут его взгляд упал на Тандара, стоявшего в ожидании своей участи. Глаза главаря широко раскрылись от удивления, затем он повернулся к палачу и мощным ударом уложил его.
Это, похоже, развязало ему язык и он обрушил на свою банду поток такой брани, какой пленникам никогда раньше слышать не доводилось. Как они посмели без его ведома принять решение расправиться с пленниками, особенно это касалось пирата, который все еще не решался подняться с земли.
— И ты собирался убить Тандара! — вопил он, — Тандара, который спас мне жизнь!
И он стал пинать ногами распростертого на земле человека, так что Тандару пришлось вступиться за него.
С появлением Чао Минга все испытания, выпавшие на долю команды «Присциллы», закончились. Узнав, что владелец яхты отец Тандара, Чао Минг приказал своим людям починить ее и вернуть все награбленное их законным владельцам.
По приказу своего главаря пираты наполнили водой бочонки и отнесли их, а также продовольствие на «Присциллу», чтобы экипаж, ни в чем не нуждаясь, мог доплыть до Гонолулу, порта, который они выбрали, чтобы сделать там первую остановку.
Когда все приготовления были закончены, дюжина пиратских лодок вышла в океан сопровождать белую яхту, взявшую курс на север, и даже устроили ей прощальный салют.
Стоя на палубе «Присциллы» юноша в белом фланелевом костюме с коротко стриженными светлыми волосами и стройная темноволосая девушка в простой английской блузке и парусиновой юбке наблюдали за тем, как удалялась эта крошечная флотилия, превратившись вскоре в едва различимые точки, а затем скрылась за южным горизонтом.
Оба невольно вздохнули, повернулись и посмотрели в глаза друг другу.
— Мы оставляем жестокий мир, который был добр к нам, — сказал Уолдо, — потому что несмотря на все его жестокости, он подарил нам встречу, а когда мы потеряли друг друга, снова соединил нас.
— Будет ли цивилизация добрее к нам? — спросила девушка.
Тандар покачал головой.
— Не знаю, — ответил он.
ХIII
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
В Гонолулу Уолдо Эмерсон Смит-Джонс и Нарада обвенчались. Перед церемонией им предстояло решить, какое имя будет значиться у Надары в брачном договоре.
Педантичная миссис Смит-Джонс полагала, что если написать просто «Надара», это будет слишком коротко и малоговоряще, но Уолдо Эмерсон и Надара считали, что этого будет достаточно. Таким образом решено было вписать только одно имя «Надара».
Перед тем, как на борту «Присциллы» было совершено бракосочетание, мистер и миссис Смит-Джонс, капитан Сесил Берлингейм, несколько приглашенных гостей из числа их друзей в Гонолулу, а также экипаж «Присциллы» преподнесли невесте подарки.
Капитан Берлингейм, вручая свой подарок, сказал несколько слов.
— Для тебя, Надара, эти украшения будут иметь гораздо большее значение и ценность, чем для кого бы то ни было другого, потому что они с твоего забытого острова. Там они пролежали двадцать лет, пока, случайно, я не нашел их неподалеку от берега. Ты никогда не встречала ту несчастную женщину, которой принадлежали эти драгоценности, возможно, и она никогда не была на том диком побережье, и как они попали туда навсегда останется тайной. Но есть две вещи, которые объединяют вас — она была леди и тоже была очень красива.
И он протянул Надаре на ладони маленький потрепанный мешочек из шкурок грызунов, перевязанный кусочками сухожилий. При виде его девушка и Уолдо Эмерсон вскрикнули от удивления.
Надара взяла мешочек и высыпала на ладонь его содержимое.
Уолдо сделал шаг вперед.
— Ты знаешь, кому принадлежали драгоценности? — спросил он Берлингейма.
— Эжени Мари Селесте де ла Валуа, графине Креси, — ответил капитан.
— Они принадлежали матери Надары, — сказал Уолдо. — Ее приемные родители присутствовали при рождении Надары, и когда бедная женщина умерла, взяли эти драгоценности. Эту женщину прибило к берегу в лодке, в ней находился и мертвый мужчина. Надара родилась той же ночью.
Таким образом, когда священник совершал обряд венчания, он дописал в брачном договоре: Надара де ла Валуа.
И теперь они живут в Бостоне, в прекрасном доме, который вы конечно же видели, если совершали автобусную экскурсию по городу, потому что этот дом всегда показывают приезжим — он славится красотой своей архитектуры и аристократическим именем его владельца, которое, как оказывается, вовсе не Смит-Джонс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20