Это означало, что они даже
слишком облегчили корабль. Глядя на тело, повисшее в вакууме посреди
мостика, Грегори мысленно произнес: "Идиот! Отважный, благородный,
преступный идиот!"
Так вот он, человек, который подверг себя смертельной дозе радиации,
а затем, чтобы облегчить корабль, избавил его от собственного умирающего
тела. Но и это показалось ему недостаточным. После того как он исправил
реактор и уменьшил его оперативный объем, капитан восстановил защиту, а те
свинцовые кирпичи, которые остались неиспользованными, он также выбросил в
космос. "Возможно, ремонтной бригаде, - гневно подумал Грегори, - кто-то
хорошо заплатил, чтобы они молчали о состоянии реактора
"Подсолнечника"..."
- Я не подозревал, что он выкинул и кирпичи... - начал Колфилд, но
осекся, увидев, что Грегори начал отвинчивать шлем с тела капитана.
Грегори действовал почти автоматически. Высохшее черное лицо мумии,
открывшееся взгляду, его не испугало. Ему уже приходилось видеть подобные
лица. Но хоть и не было сомнений, чье тело они обнаружили, порядок
требовал проверки его личного диска. Он достал диск и тут услышал голос
Хартмана:
- Что с вами, Колфилд, - спрашивал лейтенант, - привидение, что ли,
увидели?
И, глядя на лежащий на ладони личный диск, Грегори подумал: "Да,
Хартман, ты прав. Он увидел привидение. Потому что, если верить диску,
тело принадлежало Джеймсу Эндрю Колфилду!"
- Капитан! - прервал его мысли настойчивый голос Нолана. - Мы в беде.
Перегревается реактор. Выбиты большие секции защиты, и счетчик Гейгера
сошел с ума. Нам осталось полчаса, не больше, потом...
- Говори точнее, - остановил его Грегори. - Доложи состояние
реактора.
Загадка Колфилда перестала быть тайной. Но об этом некогда было
размышлять. Пока Нолан докладывал о положении в реакторе, Грегори поймал
себя на мысли, что предпочел бы, чтобы один из свинцовых кирпичей с
"Подсолнечника" пронзил не только реактор, но и его самого. И он сейчас
был бы уже там, куда улетают души всех хороших космических капитанов,
вместо того чтобы притворяться, что он умеет быстро думать, обязательно
найдет выход из безвыходного положения и вообще относится к той породе
людей, которые борются до последней секунды.
Положение было безнадежным.
- Я пошлю вниз Хартмана, чтобы он тебе помог, - сказал Грегори просто
для того, чтобы оттянуть момент решения. Но Нолан не дал ему такой
возможности.
- Нет, - сказал он.
Оказалось, что ход к реактору был настолько завален обломками, что
там мог находиться лишь один человек. Двоим там негде было повернуться. К
тому же все осложнялось очень высоким уровнем радиации и тем, что
манипуляторы были выведены из строя. Ничего иного не оставалось, как,
несмотря на всю опасность, приблизиться к самому реактору.
- Я даю тебе десять минут, - сказал Грегори. - Другого выхода нет.
Через десять минут тебя сменят. Если мы трое будем сменять друг друга...
- Четверо, - внезапно сказал пленник.
- Хорошо, четверо. - Согласился он и добавил: - Мне не нужны чудеса
героизма. Каждый не расстается с радиационной картой и, как только она
посинеет, немедленно уходит. Всем ясно?
Хартман кивнул. Пленник сказал:
- Можно мне пройти в каюту? У меня там талисман.
- Идите, - нетерпеливо ответил Грегори. Пленник не производил
впечатления суеверного человека, но сейчас некогда было об этом думать.
Пройти к реактору можно было длинным колодцем диаметром в два фута.
Скобы металлической лестницы едва выступали из стены, чтобы можно было
надежно ухватиться за них. Грегори понимал, что один из метеоритов пронзил
наискось нижнюю часть колодца. Но протиснуться вниз все же было возможно,
доказательством чему были ноги Нолана, которые Грегори видел за завалом.
Он приказал лейтенанту выбираться наружу и сам полез, чтобы занять его
место.
Нолан смог установить зеркала и починить один из манипуляторов.
Грегори видел, в чем дело, но с их возможностями исправить положение было
немыслимо.
Реактор получил два попадания. Один из ударов пришелся по касательной
и лишь сорвал часть обшивки, разбросав свинцовые кирпичи. Штук пятьдесят
из них медленно плавали по помещению. Второй удар пришелся прямо в
реактор. Грегори отыскал только входное отверстие. Так что метеорит должен
был остаться внутри. Наибольшую опасность представляли несколько кирпичей,
которые застряли внутри реактора. Графитовые стержни заклинились и не
входили внутрь, поэтому реактор постепенно разогревался, превращаясь в
атомную бомбу.
Стараясь не спешить, Грегори проверил все четыре манипулятора.
Надежды на них не было. Глядя в зеркала, чтобы разобраться в состоянии дел
в активной зоне реактора, Грегори попытался захватить верхний кирпич,
зажатый между концом стержня и стенкой. Но металлические захваты снова и
снова соскальзывали с кирпича.
И вдруг кирпич двинулся.
Грегори заставил себя замереть и сосчитал до десяти, стараясь
расслабить мышцы рук. Затем он вновь подвел захваты к кирпичу, пытаясь
вытащить его наружу. Он крепко взялся за рукояти манипулятора и осторожно
повел их.
Кирпич вылетел наверх. Еще два кирпича, которые были им заклинены,
также всплыли над реактором. Остальные кирпичи были заклинены прочно. Но
все же это означало какой-то сдвиг.
- Попробуй шестой, - сказал он Нолану.
Освободившийся стержень медленно двинулся вниз. Это отсрочит взрыв
минут на десять-пятнадцать. Но остаются заклиненными еще девять стержней.
- Ваше время истекло, сэр, - напомнил Нолан. И добавил: - Колфилд
готов сменить вас.
Грегори бросил последний взгляд на зеркала. Если бы можно было
растащить кирпичи руками, вместо того чтобы возиться со сломанным
манипулятором, он освободил бы стержни и починил бы защиту за полчаса. Но
излучение через отверстия в обшивке было так велико, что задерживаться
здесь нельзя было даже на лишние две минуты.
Если он сам пойдет на такой риск, то и его подчиненные последуют
примеру командира, а всякий в космосе знает, к чему это может привести. Не
раз случалось, что космонавты спасали свои корабли и умирали потом на пути
домой от облучения - ослепнув, с выпавшими волосами и струящейся сквозь
поры кровью... Грегори предпочел бы умереть сразу, в атомном взрыве.
- Возможно, вы считаете, что в ответе за все происшедшее, - сказал
Грегори сурово, разминувшись с пленником в проходе. - Да, вы за все в
ответе. Но если у вас возникнут идиотские мысли в течение следующих десяти
минут, приказываю забыть о них. Вы меня слышите?
- Я понял, - ответил пленник. - Наконец-то вы осознали мою
действительную ценность и не намерены терять такую добычу.
Грегори хотел сказать ему, что дело совсем не в этом, что у него
другие, отнюдь не корыстные желания, чтобы его собеседник остался жив. Но
некогда было пререкаться, тем более что всякий спор мог бы сбить с толку
Хартмана и Нолана и отвлечь их от работы. Его помощники еще не знали, что
личный диск, найденный на трупе, принадлежит Джеймсу Эндрю Колфилду и что
человек, которого они считают Колфилдом, на самом деле кто-то другой.
Грегори полагал, что он знает истинное имя Колфилда, но сейчас не время
было заниматься дедукцией подобно Шерлоку Холмсу. Так что пока суд да
дело, пленник останется Колфилдом и может думать о мотивах, двигавших
капитаном Грегори, что ему вздумается.

7
Грегори сердито оттолкнулся и поплыл к мостику, минуя Хартмана,
который распутывал пучок проводов. Дела у Хартмана шли неплохо - Нолан
склонился над пультом управления, на котором уже весело перемигивались
огоньки. Он хотел было похвалить лейтенанта, но тут услышал голос
Колфилда:
- Попробуйте девятый и восьмой.
Перчатки Нолана послушно потянулись к пульту, и два красных огонька
сменили цвет на зеленый.
- Молодец! - вырвалось у Нолана. Затем обернулся к капитану: - Это
даст нам еще двадцать минут. Теперь мы, может быть, успеем.
- Колфилд! - закричал Грегори. - Я же приказывал вам не входить в
активную зону!
- А я и не входил, - ответил пленник. - Мне просто повезло. Наверное,
вы с Ноланом растревожили некоторые кирпичи. Моя карта все еще красная.
- Я вам не верю, - сказал Грегори. - Хартман, спустись вниз и
проверь. Колфилд, встретите Хартмана у входа в колодец.
Он услышал, как пленник выругался про себя, затем до него донеслось
тяжелое дыхание Хартмана, который пролезал колодцем. Меньше чем через
минуту лейтенант доложил:
- Красная, как он и говорил, сэр. Он в порядке.
- Продолжайте, - сказал Грегори.
Его взгляд упал на экран радара и на кучное облачко посреди него.
Рядом с облачком сверкала яркая точка, которая могла быть только кораблем
Китли или в худшем случае обломками его корабля.
До этой минуты ему просто некогда было подумать о Китли. Он спросил
Нолана, пытался ли тот связаться со "Змеем", и в ответ узнал, что
передатчик "Декарта" превратился в кучу металлолома. Грегори спросил, как
дела с приемником. Нолан смущенно признался, что о приемнике не вспомнил.
- Попробуй, - сказал Грегори. - Может, он нас вызывает.
Через несколько секунд они услышали в шлемофонах голос Китли.
- Если кто-нибудь жив, отзовитесь. Если у вас есть прием, но нет
передачи, дайте световой сигнал, я наблюдаю за вами в телескоп. "Змей"
вызывает "Декарт"! Если кто-нибудь...
Неожиданно Грегори улыбнулся.
- Делай, как тебе велят, - сказал он Нолану.
- ...Если у вас есть прием, но нет передачи... - продолжал Китли, -
дайте световой сигнал... Ой, я глазам не верю! Я рад, что кто-то жив, -
тут же продолжал он. В голосе Китли звучало облегчение. - Повреждения
моего корабля невелики. Полетело несколько систем контроля... часа через
четыре я буду в состоянии сблизиться с вами. Приходится быть осторожным,
тут вокруг летают бомбы...
- Нолан! - быстро сказал Грегори. - Займись приемником. Постарайся
приспособить его для передачи. Сигнал будет слабым, но Китли его услышит.
Передай ему, что наш реактор может в любую минуту взлететь на воздух. Вели
ему не приближаться к нам!
- Попробуйте третий, - раздался голос пленника.
Нолан нажал на кнопку, и еще один зеленый огонек загорелся на пульте.
- Но такими темпами мы не исправим реактор. Почему "Змею" не
приблизиться? - сказал он.
- Мы отсрочили взрыв на полчаса, - резко ответил Грегори. - Это пока
все, чем мы можем похвастать. Делай, как тебе приказали.
Когда внутренние переговоры прервались, снова стал слышен голос
Китли:
- Я опознал эти метеориты как свинцовые кирпичи из защиты реактора ка
"Подсолнечнике". Понимаете, что это означает? Вторая часть потока
концентрируется вокруг массы кирпичей, и гравитация этой массы превосходит
центробежные силы. Эта часть потока конденсируется. Поэтому его опасность
для космоходства уменьшается, а лет через двадцать мы сможем попросту
подогнать к нему корабль и погрузить добро на борт. Правда, об этом,
наверно, лучше поговорить потом... В любом случае я зарегистрировал все
данные, касающиеся потока, так что не расстраивайтесь, если ваши приборы
вышли из строя. Скоро увидимся...
Не успел Китли закончить фразу, как вновь послышался голос Колфилда:
- Попробуйте пятый.
Нолан нажал на соответствующую кнопку, свет на мгновение погас, но
затем снова вспыхнул красный сигнал. Нолан взглянул на капитана.
- Колфилд, что там у вас происходит? - спросил Грегори.
Пленник ответил, что гнездо пятого стержня расчищено на четверть, но
дальше он снова застрял. Что-то мешает внутри реактора. У Колфилда была
идея, как с этим справиться, но время истекло. Можно ему поработать еще
пять минут?
- Нет, - сказал Грегори.
- Но осталось немного, - возразил Колфилд. - У меня получается лучше,
чем у всех вас, вместе взятых. Дайте мне пять минут, моя карта все еще
красная...
- Ну хорошо, - сдался Грегори.
Тут он подумал о том, что, даже если реактор не взорвется, что,
правда, вызывало тяжкие сомнения, особенно после последних слов Колфилда,
корабль находится в страшном состоянии. Потребуется как минимум неделя,
чтобы привести его системы в порядок и восстановить герметичность. Но
Грегори не мог отделаться от леденящего предчувствия, что время утекает
неотвратимо и им отмерены не дни, а минуты. Грегори знобило, неприятно
сосало в желудке, и вдруг он понял, что эти симптомы означают лишь одну
болезнь - страх смерти.
В этот момент Грегори ощутил, что корабль слабо содрогается, чуть
вздрагивают подлокотники кресла.
- Что еще там случилось, Колфилд?
- Я двигаю стержни... надо проникнуть... - пленник делал паузы, чтобы
перевести дыхание. - А то... а то мне не забраться внутрь.
Грегори почувствовал, как струйка пота потекла у него по лбу. Колфилд
явно лгал. Стержни нельзя было так двигать. Они для этого не
приспособлены. Но почему он врет? Что он там внизу делает?
Еще пятнадцать минут назад Грегори сразу ответил бы на этот вопрос.
Именно поэтому он настоял на том, чтобы Колфилд не снимал карту, и
предупредил его против глупостей. Этот человек понимал, что он виноват в
той страшной опасности, что создалась для кораблей, он понимал, что из-за
него уже погибли люди и корабли, и, разумеется, мучился ощущением своей
вины. Он мог решить, что обязан пожертвовать собой и кинуться в реактор,
чтобы свести счеты с самим собой.
Теперь Грегори знал, что в течение одиннадцати лет этот человек
скрывал свое настоящее имя. И все эти годы наказание за совершенное им
преступление возрастало и соответственно возрастал страх разоблачения. И
он скрывал свое имя до последней минуты, отказываясь от вспоминаний, и дал
ложные показания о втором потоке в надежде, что они минуют его, не
обнаружив тела. Но тело человека, умершего одиннадцать лет назад, было
найдено, и на нем был диск с именем Джеймса Эндрю Колфилда.
Конечно, пленник чувствует себя плохо. И не известно, что в нем берет
верх - чувство вины или чувство страха. Потому что он не бывший механик
"Подсолнечника", а его бывший капитан Уоррен.
Грегори сделал знак Нолану, чтобы тот молчал и быстро выбрался с
мостика. Без единого звука он постучал по шлему Хартмана и приказал ему
жестом следовать за ним. Они вместе осторожно спустились в колодец. Там
плавали свинцовые кирпичи и обломки оболочки реактора, выброшенные туда
пленником. Вот почему Грегори ощутил вибрацию!
Пробраться колодцем они теперь не могли, но видели, что происходит на
его дне. Пленника там не было. И это могло означать лишь одно: он был в
активной зоне реактора.
- Он выбросил все сюда руками! - сказал Грегори. - Нам придется
расчищать проход. Времени нет!
- Не подходите ко мне! - раздался в наушниках хриплый голос Колфилда.
Тут же послышался и голос Нолана:
- О чем вы говорите? Что там происходит?
Объяснять было некогда. Грегори потянул за отошедший лист обшивки и
дернул его, пытаясь оторвать. Он был в отчаянии. Он ощущал себя заточенным
на тысячелетия в бутылку джинном...

Уоррен был любимым капитаном на своем корабле. Ему грозили суд,
позор, разжалование и, возможно, тюрьма. Руки и лицо его обгорели во время
взрыва в трубе настолько, что узнать его было невозможно. Даже по
отпечаткам пальцев нельзя было определить его личность. Умирающий механик
выбросился в космос. И Уоррен по настоянию команды взял себе личность
механика. А в госпитале на Земле миссис Уоррен поняла, что она вовсе не
вдова. И она снова вышла замуж за своего для всех умершего мужа.
А Грегори подозревал черт знает что!
- Сэр! - буквально загремел в ушах голос Нолана. - Он туда залез! Он
вытаскивает стержни руками! Что мне...
- Не вмешивайтесь, - раздался спокойный голос пленника. - Дайте мне
подумать.
- Но мы же можем в любой момент взлететь на воздух!
- Колфилд, прекратите! - сказал Грегори. - Выйдите из зоны. Сейчас
же!
Ответа не последовало.
Капитан Уоррен был умным и знающим космонавтом. Все годы, проведенные
под чужим именем, он постоянно искал сообщений о жертвах, которые мог
вызвать созданный им метеоритный поток. Не позавидуешь такой жизни. К тому
же жена взяла с него слово, что он не вернется в космос. От этого было еще
тяжелей. А вокруг все росла враждебность к тем, кто засорял космос,
особенно к повинным в том капитанам.
1 2 3 4 5 6