Вы серьезно высказываете такой взгляд?
Лорд Иллингворт. Совершенно серьезно, мистер Келвиль. (К миссис Оллонби.) Вульгарная привычка завелась теперь у людей: спрашивать, после того как вы поделились с ними мыслью, - серьезно вы говорили или нет. Ничто не серьезно, кроме страсти. Интеллект и сейчас не серьезен, да и никогда не был серьезным. Это инструмент, на котором играешь, вот и все. Единственно серьезная форма интеллекта, как мне известно, - это британский интеллект. А на британском интеллекте невежды играют как на барабане.
Леди Xанстентон. Что это вы говорите про барабан, лорд Иллингворт?
Лорд Иллингворт. Я просто пересказывал миссис Оллонби передовые статьи из лондонских газет.
Леди Ханстентон. А разве вы верите всему, что пишут в газетах?
Лорд Иллингворт. Верю. Нынче только то и случается, чему невозможно поверить. (Встает вместе с миссис Оллонби.)
Леди Ханстентон. Вы уходите, миссис Оллонби?
Миссис Оллонби. Не так далеко - в оранжерею. Лорд Иллингворт сказал мне, что там есть орхидея, прекрасная, как семь смертных грехов.
Леди Ханстентон. Дорогая моя, надеюсь, там нет ничего подобного. Придется мне поговорить с садовником.
Миссис Оллонби и лорд Иллингворт уходят.
Леди Кэролайн. Интересный тип эта миссис Оллонби.
Леди Ханстентон. Она иногда уж слишком дает волю своему острому язычку.
Леди Кэролайн. Разве миссис Оллонби только в этом одном дает себе волю?
Леди Ханстентон. Ну конечно, Кэролайн, надеюсь, что так.
Входит лорд Альфред.
Дорогой лорд Альфред, присоединяйтесь к нам.
Лорд Альфред садится рядом с леди Статфилд.
Леди Кэролайн. Вы всему хорошему готовы верить, Джейн. А это большая ошибка.
Леди Статфилд. Вы в самом деле думаете, леди Кэролайн, что нельзя верить ничему-ничему хорошему?
Леди Кэролайн. Я думаю, что так гораздо безопаснее, леди Статфилд. Пока, разумеется, не узнаешь, что человек действительно хорош. А это в наше время не так-то легко узнать.
Леди Статфилд. Но в нашей жизни столько злословия.
Леди Кэролайн. Вчера за обедом лорд Иллингворт говорил, что в основе каждой сплетни лежит хорошо проверенная безнравственность.
Келвиль. Лорд Иллингворт, конечно, весьма выдающаяся личность, но, мне кажется, ему недостает этой прекрасной веры в чистоту и благородство жизни, что так много значит в наш век.
Леди Статфилд. Да, очень, очень много значит, не правда ли?
Келвиль. У меня создалось впечатление, что он неспособен оценить всю прелесть английской семейной жизни. Я бы сказал, что он заражен чужеземными взглядами на этот счет.
Леди Статфилд. Нет ничего лучше семейной жизни, ведь правда, правда?
Келвиль. На ней зиждется английская мораль, леди Статфилд. Без нее мы уподобились бы нашим соседям.
Леди Статфилд. А это было бы очень печально, не правда ли?
Келвиль. Боюсь, кроме того, что лорд Иллингворт видит в женщине просто игрушку. Ну, а я лично никогда не смотрел на женщину как на игрушку. Женщина - это мыслящая подруга мужчины, его помощница, как в общественной, так и в частной жизни. Без нее мы забыли бы истинные идеалы. (Садится рядом с леди Статфилд.)
Леди Статфилд. Я очень, очень рада слышать это от вас.
Леди Кэролайн. Вы женаты, мистер Кеттль?
Сэр Джон. Келвиль, дорогая, Келвиль.
Келвиль. Я женат, леди Кэролайн.
Леди Кэролайн. И дети есть?
Келвяль. Да.
Леди Кэролайн. Сколько?
Келвиль. Восьмеро.
Леди Статфилд переносит свое внимание на лорда Альфреда.
Леди Кэролайн. Вероятно, миссис Кеттль с детьми отдыхает на взморье?
Сэр Джон пожимает плечами.
Келвиль. Моя жена сейчас на взморье вместе с детьми, леди Кэролайн.
Леди Кэролайн. Вы, конечно, поедете к ним несколько позже?
Келвиль. Если позволят мои общественные обязанности.
Леди Кэролайн. Ваша общественная деятельность, должно быть, доставляет много радости миссис Кеттль?
Сэр Джон. Келвиль, дорогая, Келвиль.
Леди Статфилд (лорду Альфреду). Какая прелесть эти ваши папиросы с золотым ободком, лорд Альфред; это очень, очень мило.
Лорд Альфред. Они ужасно дороги. Я курю их только тогда, когда я по уши в долгу.
Леди Статфилд. Наверно, это очень, очень печально - быть в долгу?
Лорд Альфред. По нынешним временам надо иметь какое-нибудь занятие. А если б у меня не было долгов, то мне решительно не о чем было бы думать. Решительно все, кого я только знаю, все мои приятели, тоже в долгу.
Леди Статфилд. Но ведь те люди, которым вы должны, верно, доставляют вам очень, очень много беспокойства?
Входит лакей.
Лорд Альфред. О нет, ведь это они пишут, а не я.
Леди Статфилд. Это очень, очень странно.
Леди Ханстентон. А, вот и письмо, Кэролайн, от нашей милой миссис Арбетнот. Она не будет к обеду. Очень жаль. Зато она придет вечером. Я, право, очень рада. Это такая милая Женщина. И почерк у нее прекрасный, такой крупный, такой твердый. (Передает письмо леди Кэролайн).
Леди Кэролайн (глядя на письмо). Немножко не хватает женственности, Джейн. Женственность - это качество, которым я больше всего восхищаюсь в женщинах.
Леди Ханстентон (берет у нее письмо и кладет его на стол). Ах, она очень женственная, Кэролайн, и такая добрая к тому же. Послушали бы вы, что о ней говорит архидиакон. Он считает ее своей правой рукой в приходе.
Лакей что-то говорит ей.
В желтой гостиной. Не пора ли нам? Леди Статфилд, не хотите ли вы чаю?
Леди Статфилд. С удовольствием, леди Ханстентон.
Встают, собираясь уходить. Сэр Джон берет накидку леди Статфилд.
Леди Кэролайн. Джон! Если б ты передал своему племяннику плащ леди Статфилд, то мог бы взять у меня рабочую корзинку.
Входят лорд Иллингворт и миссис Оллонби.
Сэр Джон. Конечно, дорогая.
Уходят.
Миссис Оллонби. Любопытно, что некрасивые женщины всегда ревнуют своих мужей, а красивые - никогда.
Лорд Иллингворт. Красивым женщинам некогда. Они всегда так заняты ревнуют чужих мужей.
Миссис Оллонби. Казалось бы, за столько лет леди Кэролайн должны были надоесть супружеские тревоги. Ведь сэр Джон у нее четвертый!
Лорд Иллингворт. Конечно, не следовало бы так часто выходить замуж. Двадцать лет любви делают из женщины развалину; зато двадцать лет брака превращают ее в нечто подобное общественному зданию.
Миссис Оллонби. Двадцать лет любви! Разве это возможно?
Лорд Иллингворт. Только не в наше время. Женщины стали слишком остроумны. Ничто так не вредит роману, как чувство юмора в женщине.
Миссис Оллонби. Или недостаток его в мужчине.
Лорд Иллингворт. Вы совершенно правы. В храме все должны быть серьезны, кроме того, кому поклоняются.
Миссис Оллонби. И это должен быть мужчина?
Лорд Иллингворт. Женщины преклоняют колена так грациозно, а мужчины -нет.
Миссис Оллонби. Вы имеете в виду леди Статфилд?
Лорд Иллингворт. Уверяю вас, я вот уже четверть часа не думаю о леди Статфилд.
Миссис Оллонби. Разве она такая загадка?
Лорд Иллингворт. Больше чем загадка - она настроение.
Миссис Оллонби. Настроения длятся недолго.
Лорд Иллингворт. В этом их главное очарование.
Входят Эстер и Джеральд.
Джеральд. Лорд Иллингворт, все меня поздравляют, леди Ханстентон и леди Кэролайн, и... все. Надеюсь, из меня выйдет хороший секретарь.
Лорд Иллингворт. Вы будете образцовым секретарем, Джеральд. (Разговаривает с ним.)
Миссис Оллонби. Вам нравится жить в поместье, мисс Уэрсли?
Эстер. Очень нравится.
Миссис Оллонби. А вы не тоскуете о лондонских обедах?
Эстер. Я ненавижу лондонские обеды.
Миссис Оллонби. А я их обожаю. Умные люди никогда не слушают, а глупые - всегда молчат.
Эстер. Мне кажется, что глупые люди очень много разговаривают.
Миссис Оллонби. Ах, я никогда не слушаю!
Лорд Иллингворт. Мой милый, если б вы мне не понравились, я бы не предложил вам это место. Именно потому, что вы мне так нравитесь, я и хочу, чтобы вы были всегда со мной.
Эстер уходит с Джеральдом.
Чудесный юноша этот Джеральд Арбетнот!
Миссис Оллонби. Он очень мил, право, очень мил. Но эту американскую девицу я просто не выношу.
Лорд Иллингворт. Почему?
Миссис Оллонби. Она сказала мне вчера, да еще так громко, что ей всего только восемнадцать лет. Это было очень неприятно.
Лорд Иллингворт. Никогда нельзя верить женщине, которая не скрывает своих лет. Женщина, которая говорит, сколько ей лет, может рассказать все что угодно.
Миссис Оллонби. Кроме того, она пуританка.
Лорд Иллингворт. А вот это уже непростительно. Пускай бы еще некрасивые женщины были пуританками. Это их единственное оправдание. Но она-то положительно хорошенькая. Я ею безмерно восхищаюсь. (Смотрит пристально на миссис Оллонби.)
Миссис Оллонби. Какой вы, должно быть, насквозь испорченный человек!
Лорд Иллингворт. Кого вы считаете испорченным?
Миссис Оллонби. Тех мужчин, которые восхищаются невинностью.
Лорд Иллингворт. А испорченными женщинами?
Миссис Оллонби. О, тех женщин, которые никогда не надоедают мужчинам.
Лорд Иллингворт. Вы очень строги к самой себе.
Миссис Оллонби. Дайте нам определение.
Лорд Иллингворт. Сфинксы без загадки.
Миссис Оллонби. Это относится и к пуританкам?
Лорд Иллингворт. Знаете ли, я не верю в, существование пуританок. Не думаю, чтобы на свете нашлась хоть одна женщина, которая не была бы польщена, когда за ней ухаживают. Вот это и делает женщин такими неотразимо соблазнительными.
Миссис Оллонби. Вы думаете, нет такой женщины на свете, которая не позволила бы поцеловать себя?
Лорд Иллингворт. Очень мало.
Миссис Оллонби. Мисс Уэрсли не позволит.
Лорд Иллингворт. Вы в этом уверены?
Миссис Оллонби. Вполне.
Лорд Иллингворт. Как вы думаете, что она сделает, если я ее поцелую?
Миссис Оллонби. Заставит вас жениться на ней или даст пощечину. А что бы вы сделали, если бы она ударила вас по щеке перчаткой?
Лорд Иллингворт. Вероятно, влюбился бы в нее.
Миссис Оллонби. Тогда это к лучшему, что вы ее не поцелуете.
Лорд Иллингворт. Это вызов?
Миссис Оллонби. Стрела, пущенная в воздух.
Лорд Иллингворт. А знаете ли, мне всегда удается все, что бы я ни задумал.
Миссис Оллонби. Очень жаль это слышать. Мы, женщины, обожаем неудачников. Мы их опора.
Лорд Иллингворт. Вы поклоняетесь победителям. Вы льнете к ним.
Миссис Оллонби. Мы - лавровые венки, прикрывающие их лысину.
Лорд Иллингворт. А вы им нужны постоянно, кроме минуты торжества.
Миссис Оллонби. В эту минуту они неинтересны.
Лорд Иллингворт. Вы соблазнительница!
Пауза.
Миссис Оллонби. Лорд Иллингворт, в вас есть одно, что мне всегда будет нравиться.
Лорд Иллингворт. Только одно? А у меня так много недостатков.
Миссис Оллонби. Ах, не слишком чваньтесь ими. Вы можете все это утратить, когда состаритесь.
Лорд Иллингворт. Я вовсе не намерен стариться. Душа рождается старой, но становится все моложе. В этом комедия жизни.
Миссис Оллонби. А тело рождается молодым, но становится старым. В этом трагедия жизни.
Лорд Иллингворт. А иногда и комедия. Но по какой это загадочной причине я всегда буду вам нравиться?
Миссис Оллонби. Потому что вы за мной никогда не ухаживали.
Лорд Иллингворт. Я никогда ничего другого не делал.
Миссис Оллонби. Право? Я не заметила.
Лорд Иллингворт. Какое счастье! Для нас обоих это могло бы стать трагедией.
Миссис Оллонби. Вместе мы бы ее пережили.
Лорд Иллингворт. Нынче все можно пережить, кроме смерти, и все можно перенести, кроме хорошей репутации.
Миссис Оллонби. А вы знаете, что такое хорошая репутация?
Лорд Иллингворт. Это одна из многих неприятностей, которых мне не пришлось испытать.
Миссис Оллонби. Может быть, еще придется.
Лорд Иллингворт. Почему вы мне грозите?
Миссис Оллонби. Я вам скажу, когда вы поцелуете эту пуританку.
Входит лакей.
Лакей. Чай подан в желтой гостиной, милорд.
Лорд Иллингворт. Скажите леди Ханстентон, что мы сейчас придем.
Лакей. Слушаюсь, милорд.
Лорд Иллингворт. Не пойти ли нам пить чай?
Миссис Оллонби. А вы любите такие простые удовольствия?
Лорд Иллингворт. Обожаю простые удовольствия. Это последнее прибежище сложных натур. Но если хотите, останемся здесь. Да, останемся. Книга Жизни начинается с мужчины и женщины в саду.
Миссис Оллонби. А кончается Откровением.
Лорд Иллингворт. Вы божественно фехтуете. Но с вашей рапиры соскочил наконечник.
Миссис Оллонби. Зато маска еще на мне.
Лорд Иллингворт. От этого ваши глаза только сильнее блестят.
Миссис Оллонби. Благодарю вас. Идемте.
Лорд Иллингворт (замечает письмо миссис Арбетнот на столе, берет его и смотрит на конверт). Какой любопытный почерк! Он напоминает мне почерк женщины, которую я знавал много лет назад.
Миссис Оллонби. Кто это такая?
Лорд Иллингворт. О, никто. Не важно кто. Женщина, не стоящая внимания. (Бросает письмо на стол и вместе с миссис Оллонби поднимается по ступеням террасы. Они улыбаются друг другу.)
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Гостиная леди Ханстентон после обеда; лампы зажжены.
Дамы сидят на диванах.
Миссис Оллонби. Какое облегчение избавиться от мужчин хоть ненадолго!
Леди Статфилд. Да, мужчины нас так преследуют, правда?
Миссис Оллонби. Преследуют? Хотелось бы мне, чтоб они нас преследовали.
Леди Ханстентон. Дорогая моя!
Миссис Оллонби. Досадно, что эти негодные могут быть совершенно счастливы и без нас. Вот почему, мне кажется, долг каждой женщины не оставлять их ни на минуту, кроме вот этой короткой передышки после обеда; без нее мы, бедные женщины, иссохли бы и превратились в тени.
Слуги вносят кофе.
Леди Ханстентон. Превратились бы в тени, дорогая?
Миссис Оллонби. Да, леди Ханстентон. Это так утомительно - держать мужчин в руках. Они всегда стараются ускользнуть от нас.
Леди Статфилд. Мне кажется, это мы всегда стараемся ускользнуть от них. Мужчины очень, очень бессердечны. Они знают свою силу и пользуются ею.
Леди Кэролайн. Все это вздор и чепуха - насчет мужчин. Надо только, чтобы мужчина знал свое место.
Миссис Оллонби. А где же его место, леди Кэролайн?
Леди Кэролайн. Возле жены, миссис Оллонби.
Миссис Оллонби (берет у лакея кофе). Вот как?.. А если он не женат?
Леди Кэролайн. Если он не женат, так должен искать себе жену. Это просто позор, сколько холостяков встречаешь нынче в обществе. Надо бы провести такой закон, чтобы заставить их всех жениться в течение года.
Леди Статфилд (отказывается от кофе). Но если он влюблен в женщину, которая, может быть, принадлежит другому?
Леди Кэролайн. В таком случае, леди Статфилд, его надо в одну неделю женить на какой-нибудь некрасивой и порядочной девушке, чтобы не покушался на чужую собственность.
Миссис Оллонби. Не знаю, можно ли вообще говорить о нас как о чужой собственности. Все мужчины - собственность замужних женщин. Это единственно верное определение того, что такое собственность замужних женщин. Мы же не принадлежим никому.
Леди Статфилд. О, я очень, очень рада слышать это от вас.
Леди Ханстентон. Но вы в самом деле думаете, Кэролайн, что законодательным путем можно как-то исправить положение? Говорят, что нынче все женатые живут как холостяки, а все холостяки - как женатые.
Миссис Оллонби. Я, право, никогда не могу отличить женатого от холостого.
Леди Статфилд. Я думаю, сразу можно узнать, есть у человека семейные обязанности или нет. Я не раз замечала такое грустное, грустное выражение в глазах женатых мужчин.
Миссис Оллонби. Ах, все, что я могла заметить, - это то, что мужчины ужасно скучны, если они хорошие мужья, и отвратительно тщеславны, если плохие.
Леди Ханстентон. Ну что ж, надо полагать, мужья нынче совсем не то, что во времена моей молодости, но я должна сказать, что мой бедный Ханстентон был самый прелестный человек и по характеру чистое золото.
Миссис Оллонби. Ах, мой муж нечто вроде векселя, мне надоело по "ему платить.
Леди Кэролайн. Но вы возобновляете этот вексель время от времени?
Миссис Оллонби. О нет, леди Кэролайн. У меня был всего-навсего один муж. Должно быть, вы на меня смотрите как на дилетантку?
Леди Кэролайн. С вашими взглядами на жизнь удивительно, как вы вообще вышли замуж.
Миссис Оллонби. Мне тоже это удивительно.
Леди Ханстентон. Милое дитя, вы, верно, очень счастливы в семейной жизни, но хотите скрыть ваше счастье от других.
Миссис Оллонби. Уверяю вас, я ужасно обманулась в Эрнесте.
Леди Ханстентон. Надеюсь, что нет, милая. Его мать была урожденная Страттон, Кэролайн, одна из дочерей лорда Кроуленда.
Леди Кэролайн. Виктория Страттон? Отлично ее помню. Глупенькая блондинка без подбородка.
Миссис Оллонби. Ах, у Эрнеста есть подбородок. У него очень энергичный подбородок, квадратный подбородок. Даже слишком квадратный.
Леди Статфилд. А вы в самом деле думаете, что подбородок у мужчины может быть слишком квадратным?
1 2 3 4 5 6 7 8