Вас могут ожидать крупные неприятности. Вы потеряете работу, и можете даже оказаться в федеральной тюрьме!
— Всего доброго, пожалуйста, мне больше не звоните! — Я в ярости бросил трубку. И, как выяснилось, сделал большую ошибку, потому что через пару часов ко мне прибежала перепуганная до смерти секретарша.
— К вам… — она задыхалась и от ужаса вставляла в разговор испанские слова. — Санта Мария! Полиция.
И действительно, в холле меня ожидал страж порядка с внушительной кобурой и незадействованными пока наручниками, нацепленными на пояс. Полицейский был здоровенным, начинающим лысеть верзилой с маловыразительной физиономией.
— Ваши водительские права… Подпишитесь, — страж порядка извлек толстую пачку разноцветных бумаг. — Фиолетовая копия — ваша, желтая — пойдет в муниципалитет, розовая — в комиссию по защите животных, зеленая — в окружной суд. Вы имеете право нанять адвоката. Вы заподозрены в нарушении статьи пятьдесят два, подпункт три, свода законов штата Калифорния.
— Я ничего не понимаю, и ничего не буду подписывать.
— Ваше право, но я бы не советовал оказывать сопротивление властям. Это ничего не изменит.
— Да что произошло, в конце концов!
— Подпишите вот здесь: «Вы уведомлены в том, что ваша квартира была вскрыта представителями общества охраны животных», и вот здесь: «Ваша кошка конфискована тем же обществом и временно, до выяснения определенных обстоятельств, определена в питомник».
— Я… Почему? Квартира? Какое вы имеете право?
— Вы можете обжаловать решение в суде. Распишитесь вот здесь.
— Да что происходит, в конце концов!
— Это извещение о том, что на вас заведено дело в министерстве правосудия по подозрению в истязательстве домашних животных.
— Ах, вот оно что! — Желчь ударила мне в голову. — Это трогательно. Я сижу на работе и истязаю животное! Да что, вы все, рехнулись, что ли? Это вообще не моя кошка!
— Я просто выполняю свою работу, мистер. Существует установленный порядок. Вначале надо завести дело. Счет за содержание и транспортировку кошки в питомник вам пришлют по почте в течение двух недель. Вы выбираете маленькую клетку, среднюю или большую?
— Я выбираю? Клетку? — Нет, мне это все снится? — Я недовольно ущипнул себя за руку.
— Маленькая клетка для кошки, пожалуй, будет маловата, она годится для хомячков, стоимость семнадцать девяносто девять в сутки плюс федеральный налог. Я бы вам посоветовал выбрать большую клетку, тридцать пять девяносто девять за день. В таких случаях судья положительно оценивает щедрость, проявленную подсудимым.
— Я не хочу быть подсудимым! — Пространство потеряло устойчивость. — Я люблю животных, никогда их не обижал, я купил кошке консервы и молоко. Я не знаю, что еще …
— Я все понимаю, мистер, — полицейский зевнул. — Поверьте, мне эта работа не доставляет удовольствия. Но порядок есть порядок. На вас поступила жалоба жильцов, подкрепленная свидетельством общества охраны животных. И вы находитесь под подозрением. А мы обязаны завести на вас дело. Через две-три недели вам пришлют письмо из министерства правосудия, вы будете занесены в базу данных потенциальных нарушителей прав животных. Распишитесь…
Попал я в переплет, нечего сказать. И пропал бы окончательно, если бы не Скотт Аделис-младший. Аделисы все без исключения происходили откуда-то с Сицилии, но это было давно: Аделисы-прадедушка, дедушка и Аделис-старший были знамениты в округе своими макаронными изделиями. В семье не без урода: Скотт-младший презрел фирменные спагетти, пошел учиться в университет и теперь работал в соседнем «кубике».
— Хммм… — Скотт проводил получившего бесчисленные подписи полицейского скептическим взглядом. — Они что, каждого съездившего в Россию по возвращении допрашивают с пристрастием? Или ты уличен в контрабанде наркотиков?
— Все гораздо хуже, — махнул я рукой. — Я — вивисектор. Ты любишь кошек, Скотт?
— Ненавижу, — признался мой собеседник.
— Тогда слушай, — и я наябедничал на соседей, общество охраны животных и местную полицию.
— Боже всемогущий! — Скотт недоверчиво посмотрел на меня. — Это правда?
— Клянусь всеми святыми и религиями… Правда, чистая правда, и ничего, кроме.
— Мдаа… — приятель мой озабоченно потер лоб. — Это дело требует серьезной проработки.
— Да какая тут еще может быть проработка… Влип я, и все тут.
— На спор, — в глазах Скотта мелькнула хулиганская искорка. — Если я тебя в течение 24 часов полностью, и безо всяких последствий вытаскиваю из этой истории, ставишь мне выпивку в баре в неограниченном количестве. Если я проигрываю, ставлю тебе. Идет?
— Идет, идет, — спор этот показался мне идиотским, ставки смешными, к тому же у меня были все шансы выиграть пари.
Без Багиры дома было пусто. Стояла недопитая тарелка с молоком, и лежала зелененькая бумажка, извещавшая меня о том, что в квартире моей побывали непрошеные гости, а сделано это по запросу полиции и при согласовании с администрацией дома. Я уже собрался снять трубку, чтобы известить Сергея об экспроприации его любимицы, как телефон сам разразился звонком.
— Привет, — это звонил Скотт. — Кажется, ты в проигрыше. Выходи на улицу, я в двух кварталах от тебя, едем в питомник забирать твою кошку.
— Да как… Что?
— Объяснения потом. Одевайся скорее, я уже на соседней улице.
— Итак, — Скотт сладострастно обнимал руль. — Акт первый: питомник для обездоленных зверушек…
В питомнике нас ждала пожилая женщина с недовольным лицом. Я бы такой ни за что не доверил охрану любых животных.
— Обрати внимание на сервис: кошечка твоя накормлена и заранее заготовлена для передачи законному владельцу, — не унимался Скотт. Происходящее его явно забавляло.
Клетка с Багирой была открыта безо всяких формальностей, и кошка выдана мне на руки. По-моему, Багире на все происходящее было совершенным образом наплевать: она невозмутимо вылизывалась.
— Акт второй. Полиция, — Скотт засунул руку куда-то под сиденье, и на меня ворохом посыпались разноцветные квитанции. — Твоя подпись? Узнаешь?
— Узнаю, — угрюмо буркнул я.
— Так вот, ничего не было, запомни. В участке и следа твоего дела не осталось. И не вздумай соваться, да узнавать, что к чему.
— Да как тебе все это удалось?
— Секрет фирмы, — Скотт усмехнулся.
— Ну все-таки, это же мистика, у тебя что, дядя — самый главный полицейский?
— Только между нами. — Спаситель мой нахмурил брови и приложил палец к губам. — Запутанные и осложненные обстоятельствами семейные связи. Взаимные одолжения. Дележ доходов между ответственными чиновниками. Средства на предвыборную кампанию, да мало ли… А теперь — занавес, едем в бар. Почему я не слышу аплодисментов?
— Слушай, эта кошка притягивает к себе мафиозные структуры и криминальные элементы России и Америки. Давай вначале сплавим ее хозяину, а потом уже напьемся, а то у меня какое-то суеверное чувство. Здесь недалеко, минут пять ехать…
Скотт остался ждать меня в машине, а я бегом поднялся по лестнице, предвкушая момент, когда, наконец, избавлюсь от своей спутницы.
— Привет, — Серега широко улыбался, совершенно не подозревая, что мне пришлось пережить из-за его любимой кошечки. — Багирочка, красавица ты моя! Какая ты пушистая стала…
— Делай, что хочешь, но забирай свою бандитку… — Я решительно сунул кошку на руки старому знакомому.
— Эээ, — Сергей смущенно отвел глаза в сторону, и протянул Багиру мне. — Слушай, ты извини, так получилось… Я как раз собирался тебе позвонить. Я ведь завтра улетаю в командировку на месяц, у нас в Таиланде линия сломалась, все инженеры на ушах стоят. Так неудачно вышло… И еще, ты уж извини, что я сразу все на тебя вываливаю.
— Ну, что еще — в груди у меня похолодело.
— Да Ленка звонила, она как раз через две недели в гости прилетает. Ты ее, конечно, встретишь в аэропорту? Она у меня поживет, я ключи оставлю. А Багира пусть побудет у тебя до Ленкиного приезда, ладно? Может быть, повозишь Ленку немного, покажешь ей местные достопримечательности, не сидеть же ей одной. Выручи, будь другом. Я в долгу не останусь…
Пропал я, видит Бог. И не только из-за кошечки. Кстати, как она там, в автомобильном салоне? Наверняка, рвет сиденья когтями и надрывно орет. Еще вызовет какой-нибудь благонадежный прохожий полицию… Впрочем, наплевать, автомобиль принадлежит наследнику макаронного клана, а он все равно выйдет сухим из воды.
Ничем хорошим вся эта история не закончится. Сейчас, после третьей рюмки дорогого коньяка, это совершенно очевидно, несмотря на громкую музыку, и рассказывающего неприличный анекдот Скотта. Сердце начинает стучать: Лена приезжает всего через две недели. Я ведь всенепременно наделаю глупостей. Стоит только на долю секунды расслабиться, и пошло-поехало, и не знаешь уже, как выкрутиться, с каждым витком непреодолимой спирали судьбы увязаешь все глубже и глубже. Где-то роковое мгновение, когда можно было всего избежать… Хотя, если задуматься, все мы обязаны своим существованием таким вот безрассудным мгновениям. Быть может, именно они и делают нашу жизнь интересной и непредсказуемой?
Конец
1 2 3
— Всего доброго, пожалуйста, мне больше не звоните! — Я в ярости бросил трубку. И, как выяснилось, сделал большую ошибку, потому что через пару часов ко мне прибежала перепуганная до смерти секретарша.
— К вам… — она задыхалась и от ужаса вставляла в разговор испанские слова. — Санта Мария! Полиция.
И действительно, в холле меня ожидал страж порядка с внушительной кобурой и незадействованными пока наручниками, нацепленными на пояс. Полицейский был здоровенным, начинающим лысеть верзилой с маловыразительной физиономией.
— Ваши водительские права… Подпишитесь, — страж порядка извлек толстую пачку разноцветных бумаг. — Фиолетовая копия — ваша, желтая — пойдет в муниципалитет, розовая — в комиссию по защите животных, зеленая — в окружной суд. Вы имеете право нанять адвоката. Вы заподозрены в нарушении статьи пятьдесят два, подпункт три, свода законов штата Калифорния.
— Я ничего не понимаю, и ничего не буду подписывать.
— Ваше право, но я бы не советовал оказывать сопротивление властям. Это ничего не изменит.
— Да что произошло, в конце концов!
— Подпишите вот здесь: «Вы уведомлены в том, что ваша квартира была вскрыта представителями общества охраны животных», и вот здесь: «Ваша кошка конфискована тем же обществом и временно, до выяснения определенных обстоятельств, определена в питомник».
— Я… Почему? Квартира? Какое вы имеете право?
— Вы можете обжаловать решение в суде. Распишитесь вот здесь.
— Да что происходит, в конце концов!
— Это извещение о том, что на вас заведено дело в министерстве правосудия по подозрению в истязательстве домашних животных.
— Ах, вот оно что! — Желчь ударила мне в голову. — Это трогательно. Я сижу на работе и истязаю животное! Да что, вы все, рехнулись, что ли? Это вообще не моя кошка!
— Я просто выполняю свою работу, мистер. Существует установленный порядок. Вначале надо завести дело. Счет за содержание и транспортировку кошки в питомник вам пришлют по почте в течение двух недель. Вы выбираете маленькую клетку, среднюю или большую?
— Я выбираю? Клетку? — Нет, мне это все снится? — Я недовольно ущипнул себя за руку.
— Маленькая клетка для кошки, пожалуй, будет маловата, она годится для хомячков, стоимость семнадцать девяносто девять в сутки плюс федеральный налог. Я бы вам посоветовал выбрать большую клетку, тридцать пять девяносто девять за день. В таких случаях судья положительно оценивает щедрость, проявленную подсудимым.
— Я не хочу быть подсудимым! — Пространство потеряло устойчивость. — Я люблю животных, никогда их не обижал, я купил кошке консервы и молоко. Я не знаю, что еще …
— Я все понимаю, мистер, — полицейский зевнул. — Поверьте, мне эта работа не доставляет удовольствия. Но порядок есть порядок. На вас поступила жалоба жильцов, подкрепленная свидетельством общества охраны животных. И вы находитесь под подозрением. А мы обязаны завести на вас дело. Через две-три недели вам пришлют письмо из министерства правосудия, вы будете занесены в базу данных потенциальных нарушителей прав животных. Распишитесь…
Попал я в переплет, нечего сказать. И пропал бы окончательно, если бы не Скотт Аделис-младший. Аделисы все без исключения происходили откуда-то с Сицилии, но это было давно: Аделисы-прадедушка, дедушка и Аделис-старший были знамениты в округе своими макаронными изделиями. В семье не без урода: Скотт-младший презрел фирменные спагетти, пошел учиться в университет и теперь работал в соседнем «кубике».
— Хммм… — Скотт проводил получившего бесчисленные подписи полицейского скептическим взглядом. — Они что, каждого съездившего в Россию по возвращении допрашивают с пристрастием? Или ты уличен в контрабанде наркотиков?
— Все гораздо хуже, — махнул я рукой. — Я — вивисектор. Ты любишь кошек, Скотт?
— Ненавижу, — признался мой собеседник.
— Тогда слушай, — и я наябедничал на соседей, общество охраны животных и местную полицию.
— Боже всемогущий! — Скотт недоверчиво посмотрел на меня. — Это правда?
— Клянусь всеми святыми и религиями… Правда, чистая правда, и ничего, кроме.
— Мдаа… — приятель мой озабоченно потер лоб. — Это дело требует серьезной проработки.
— Да какая тут еще может быть проработка… Влип я, и все тут.
— На спор, — в глазах Скотта мелькнула хулиганская искорка. — Если я тебя в течение 24 часов полностью, и безо всяких последствий вытаскиваю из этой истории, ставишь мне выпивку в баре в неограниченном количестве. Если я проигрываю, ставлю тебе. Идет?
— Идет, идет, — спор этот показался мне идиотским, ставки смешными, к тому же у меня были все шансы выиграть пари.
Без Багиры дома было пусто. Стояла недопитая тарелка с молоком, и лежала зелененькая бумажка, извещавшая меня о том, что в квартире моей побывали непрошеные гости, а сделано это по запросу полиции и при согласовании с администрацией дома. Я уже собрался снять трубку, чтобы известить Сергея об экспроприации его любимицы, как телефон сам разразился звонком.
— Привет, — это звонил Скотт. — Кажется, ты в проигрыше. Выходи на улицу, я в двух кварталах от тебя, едем в питомник забирать твою кошку.
— Да как… Что?
— Объяснения потом. Одевайся скорее, я уже на соседней улице.
— Итак, — Скотт сладострастно обнимал руль. — Акт первый: питомник для обездоленных зверушек…
В питомнике нас ждала пожилая женщина с недовольным лицом. Я бы такой ни за что не доверил охрану любых животных.
— Обрати внимание на сервис: кошечка твоя накормлена и заранее заготовлена для передачи законному владельцу, — не унимался Скотт. Происходящее его явно забавляло.
Клетка с Багирой была открыта безо всяких формальностей, и кошка выдана мне на руки. По-моему, Багире на все происходящее было совершенным образом наплевать: она невозмутимо вылизывалась.
— Акт второй. Полиция, — Скотт засунул руку куда-то под сиденье, и на меня ворохом посыпались разноцветные квитанции. — Твоя подпись? Узнаешь?
— Узнаю, — угрюмо буркнул я.
— Так вот, ничего не было, запомни. В участке и следа твоего дела не осталось. И не вздумай соваться, да узнавать, что к чему.
— Да как тебе все это удалось?
— Секрет фирмы, — Скотт усмехнулся.
— Ну все-таки, это же мистика, у тебя что, дядя — самый главный полицейский?
— Только между нами. — Спаситель мой нахмурил брови и приложил палец к губам. — Запутанные и осложненные обстоятельствами семейные связи. Взаимные одолжения. Дележ доходов между ответственными чиновниками. Средства на предвыборную кампанию, да мало ли… А теперь — занавес, едем в бар. Почему я не слышу аплодисментов?
— Слушай, эта кошка притягивает к себе мафиозные структуры и криминальные элементы России и Америки. Давай вначале сплавим ее хозяину, а потом уже напьемся, а то у меня какое-то суеверное чувство. Здесь недалеко, минут пять ехать…
Скотт остался ждать меня в машине, а я бегом поднялся по лестнице, предвкушая момент, когда, наконец, избавлюсь от своей спутницы.
— Привет, — Серега широко улыбался, совершенно не подозревая, что мне пришлось пережить из-за его любимой кошечки. — Багирочка, красавица ты моя! Какая ты пушистая стала…
— Делай, что хочешь, но забирай свою бандитку… — Я решительно сунул кошку на руки старому знакомому.
— Эээ, — Сергей смущенно отвел глаза в сторону, и протянул Багиру мне. — Слушай, ты извини, так получилось… Я как раз собирался тебе позвонить. Я ведь завтра улетаю в командировку на месяц, у нас в Таиланде линия сломалась, все инженеры на ушах стоят. Так неудачно вышло… И еще, ты уж извини, что я сразу все на тебя вываливаю.
— Ну, что еще — в груди у меня похолодело.
— Да Ленка звонила, она как раз через две недели в гости прилетает. Ты ее, конечно, встретишь в аэропорту? Она у меня поживет, я ключи оставлю. А Багира пусть побудет у тебя до Ленкиного приезда, ладно? Может быть, повозишь Ленку немного, покажешь ей местные достопримечательности, не сидеть же ей одной. Выручи, будь другом. Я в долгу не останусь…
Пропал я, видит Бог. И не только из-за кошечки. Кстати, как она там, в автомобильном салоне? Наверняка, рвет сиденья когтями и надрывно орет. Еще вызовет какой-нибудь благонадежный прохожий полицию… Впрочем, наплевать, автомобиль принадлежит наследнику макаронного клана, а он все равно выйдет сухим из воды.
Ничем хорошим вся эта история не закончится. Сейчас, после третьей рюмки дорогого коньяка, это совершенно очевидно, несмотря на громкую музыку, и рассказывающего неприличный анекдот Скотта. Сердце начинает стучать: Лена приезжает всего через две недели. Я ведь всенепременно наделаю глупостей. Стоит только на долю секунды расслабиться, и пошло-поехало, и не знаешь уже, как выкрутиться, с каждым витком непреодолимой спирали судьбы увязаешь все глубже и глубже. Где-то роковое мгновение, когда можно было всего избежать… Хотя, если задуматься, все мы обязаны своим существованием таким вот безрассудным мгновениям. Быть может, именно они и делают нашу жизнь интересной и непредсказуемой?
Конец
1 2 3