Здесь выложена электронная книга Лиловый костюм автора по имени Токарева Виктория Самойловна. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Токарева Виктория Самойловна - Лиловый костюм.
Размер архива с книгой Лиловый костюм равняется 18.66 KB
Лиловый костюм - Токарева Виктория Самойловна => скачать бесплатную электронную книгу
Повести и рассказы -
Аннотация
Виктория Токарева Лиловый костюм
Молодая скрипачка Марина Ковалева получила приглашение во Францию на фестиваль, который назывался так: «Европа слушает».
Когда-то ее слушали только мама и бабушка, и главная мечта Марины: чтобы ее послушал папа. Но папа был постоянно занят. Он поздно приходил домой, поздно просыпался, и Марина его практически не видела.
Марина все детство мечтала, как папа однажды придет и сядет в кресло, а она перед ним со скрипкой на плече и с бантом в волосах. Она будет играть, а папа слушать.
Случалось, папа приходил и садился, но не слушал. Он всегда торопился. Бабушка его за это тихо ненавидела, а мама уважала. Она говорила бабушке: «Дома сидят только бездари и подкаблучники».
Марину отдали в музыкальную школу с пяти лет, и сколько она себя помнила – всегда со скрипкой. Она иногда задумывалась: что было вначале – скрипка или Марина? Очень может быть, что вначале – скрипка, а уж к ней приторочили маленькую девочку с большим бантом. Потом девочка росла, бант сняли. И вот уже – молодая женщина тридцати семи лет без мужа и без ребенка. Вместо мужа и вместо ребенка – исполнительская деятельность.
Профессионалы отмечали оригинальное прочтение и супертехнику. Марина не мазала. Каждая нотка – как отдельный серебряный шарик. Во время ее концертов на людей просто обрушивался чистый серебряный дождь, и было непонятно, как человек, тем более женщина, может достигнуть такой техники. Слово «техника» даже не подходило. Скорее: явление природы. И вся Марина – явление природы, красивая, гордая, фанатично преданная музыке.
Казалось, мужчины должны пачками валяться у нее в ногах. Но никто не валялся. Боялись, наверное. Думали: у нее скрипка есть. Зачем я ей нужен?
Была у Марины первая любовь. Учитель, в прямом смысле. Он ей преподавал «божью искру». Если ее можно преподать. Но наверное, можно. Марина его любила.
Мама говорила: первая любовь, пройдет, все еще будет… Но ничего не проходило и не пришло.
Когда долго смотришь на солнце, потом ничего не видишь вокруг. Так и у нее. Хотя какое там солнце… Женатый, с камнями в желчном пузыре. Женатое солнце с камнями. А она хотела покончить с собой. Даже приготовила настойку. Даже хлебнула один разочек, но испугалась. Папа тогда отбросил все дела и водил ее в бассейн и в цирк, как маленькую. И держал ее за руку.
Женатое солнце с камнями закатилось за горизонт, ушло в Америку. Но остались скрипка и искра божия, которую он преподал. И вот теперь «Европа слушает».
Самолет приземлился в парижском аэропорту. Марину встретила переводчица, которая держала в руках табличку. На табличке латинскими буквами была написана ее фамилия. Марина подошла к переводчице, они радостно заулыбались друг другу. Переводчица радовалась, что так легко нашла Марину. А Марина радовалась, в свою очередь, что ее встретили. Все-таки страшно оказаться в чужом городе без языка и без денег.
Переводчица представилась:
– Барбара…
По-русски это имя произносится: Варвара с ударением на второе «а». И Барбара звучит, несомненно, более красиво.
Они уселись в машину. Барбара сообщила, что городок, в котором будет проходить фестиваль, совсем маленький, не имеет своей промышленности. Это город-музей, основанный в одиннадцатом веке. Мэр города очень прогрессивный человек и время от времени устраивает фестивали, чтобы жители были в курсе всех культурных событий.
«Мэр старается для города, – подумала Марина, – но и для себя он тоже старается. Иначе его не выберут на другой срок».
Барбара вела машину легко и мастерски. На нее было приятно смотреть. Уверенная в себе, ухоженная, в элегантном лиловом костюме – хозяйка жизни.
Марина считала, что в ее жизни – два тяжелых недостатка. Не умеет водить машину и не знает языки. От этого образуется постоянная зависимость: кто подвезет и кто переведет.
Дороги были гладкие, широкие, обустроенные бензоколонками, магазинчиками и кафе.
Барбара притормозила машину. Зашли в кафе.
Еда была восхитительная, особенно пирожные с черникой. Сосиски – горячие, сочные, душистые, с горчицей. Горчица – не горькая, с каким-то запахом. Не понравилась. Русская лучше. Русская горчица рвет глаза, а эта – так. Непонятно зачем. Какая-то десертная горчица.
Барбара ела очень красиво. У нее были красивые руки, тонкие в запястьях. Маникюр – как особое украшение. «Не замужем», – подумала Марина.
Марина срезала ногти, у нее пальцы – рабочий инструмент, а у Барбары – боевое оперение.
Сосиски не надо было чистить. Кусай и ешь и жмурься от счастья. Жизнь складывалась неплохо. Вот ее уже слушает Европа, а потом можно пригласить весь мир. И это не в конце жизни, а в первой половине. За талант дают горячие сосиски, черничное пирожное. И что-то лишнее. Лишнее – свобода. Она ничего никому не должна. Ни мужчине, ни ребенку. Это плохо. А чего не хватает? Колена. Вот сейчас сидела бы в этом маленьком придорожном кафе, а под столом колено любимого человека. Сидели бы коленка к коленке. И тогда совсем другое дело.
После первой неудачной любви Марина выходила замуж три раза. Первый муж был интересный человек, но пил. Приходилось таскать на спине.
Второй – не пил, но не зарабатывал. Созерцал жизнь, как дзен-буддист. Сидел на шее. Марине приходилось быть всем: и кухаркой, и любовницей, и Паганини.
Третий муж – не пил. Зарабатывал. Но скандалил. Орал так, что поднимался потолок. Причина? Никакой. Просто из него, как из вулкана, выходила раскаленная магма или ядовитый дым. Сидеть и вдыхать такой дым – мало радости. Никакой любви не захочешь. Лучше – одной.
Каждого из трех Марина поначалу любила. И когда все начиналось, то их недостатки казались ерундой на фоне мощного физического притяжения и нежности. Казалось, что все можно победить и преодолеть: пьянство, лень, скандалы. Но со временем физическое притяжение ослабевало, любовь мелела, как озеро, а недостатки росли и давили, как монстр. И все рушилось в конце концов.
Марине хотелось встретить такого, который бы совмещал достоинства всех троих: интеллект первого, красота второго, экономическая мощь третьего.
Но такие ей не попадались. Может быть, таких в России нет вообще, может быть, они водятся где-нибудь в Австралии.
Однако была еще одна причина ее одиночества. Она не могла забыть своего Маэстро и всех с ним сравнивала. И никто не выдерживал сравнения. Маэстро играл на скрипке лучше, чем она. Лучше всех людей. Лучше, чем Паганини. Или так же.
Марина вздохнула. Она никогда не забывала о нем. Когда настоящее – это не проходит. И все, что Марина делала, – для него. Худела, становилась независимой, знаменитой – все это был диалог с ним. И даже лиловый костюм – тоже для него.
– Вы хотите получить деньги в начале или в конце? – спросила Барбара.
– Все равно, – сказала Марина.
– А как у вас в контракте?
– Я не обратила внимания.
Барбара удивленно пожала плечами: дескать, как это не обратить внимание на финансовую сторону контракта.
У нее были волосы цвета древесной стружки, синие глаза, красивые крупные зубы. По отдельности все хорошо, а вместе не складывалось. Может быть, причина – в выражении лица. В нем стояла скрытая агрессия. Ей все не нравилось. Такие характеры – как ветреная погода. В такую погоду – неуютно, стоишь и кутаешься.
И постоянно чувствуешь себя виноватой, непонятно в чем. В чем ее вина?
В том, что пилила на скрипке с пяти лет, отрабатывая технику. Это не вина, а способность к развитию способностей. У одних есть такая способность, а у других нет.
Бабушка, верящая в загробную жизнь, говорила, что на том свете одни спят, а другие работают, продолжают дело, начатое на земле.
– Но ведь и на этом свете половина людей спит, хоть и живет, – возражала мама.
– Правильно, – соглашалась бабушка. – Они тут спят и там спят.
Марина с ужасом думала, что и после жизни придется пилить, поддерживая скрипку подбородком. Это уже не вдохновение, а наказание.
Но сейчас рано об этом думать. Сейчас она едет по осенней Франции, а рядом с ней Барбара, серьезная и обстоятельная, как параграф. Принято считать, что француженки легкие и легкомысленные. А у Барбары все четко: дважды два – четыре, а трижды три – девять. Что, в общем, так оно и есть.
– Сколько вам лет? – спросила Марина.
– Тридцать два с половиной. А что?
– Вы замужем?
– Нет.
– И не были?
– Не была. А что?
– А почему вы не замужем? – спросила Марина и вдруг поймала себя на том, что проявляет излишнее любопытство. В Европе не принято лезть в чужую душу и выворачивать свою. Она ждала, что Барбара замкнется или одернет. Но она вдруг сказала:
– Я не люблю мужчин.
– Почему? – не выдержала Марина.
– Потому, что я люблю женщин.
Марина замерла, как будто подавилась. Она, естественно, слышала о лесбиянках, но никогда не видела их так близко возле себя. В глубине души ей казалось, что лесбос – это осложнение, возникшее от плохого опыта с мужчиной. Женщина боится повторить плохой опыт и избегает мужчин. Это как страх руля после аварии. Западные женщины боятся обжечься в очередной раз. А русские женщины готовы обжигаться постоянно.
– А мужчина у вас был? – осторожно проверила Марина.
– Да. Вернер.
– И чего?
– У него было двое детей.
– А жена? – удивилась Марина.
– Жена его бросила и оставила детей с ним.
– Насовсем?
– Нет. На время. Мы жили у него вчетвером: он, я и двое детей. Они меня возненавидели.
– Это понятно.
– Понятно, но не приятно. Мальчик говорил мне: уходи!
– А сколько лет мальчику?
– Шесть.
– А дальше?
– Я ушла. Мне было очень трудно. Я уже ничего не хотела, ни Вернера, ни его детей.
– А сколько вам было лет?
– Восемнадцать.
Марина представила себе юную девчонку, которая как в кипяток окунулась в обслуживание чужих детей и в их ненависть. Никакой любви не захочешь.
– Вернер и все? – спросила Марина, отмечая похожесть. У нее был Учитель – и все. Неужели и здесь то же самое?
– Был еще один. Райнер. Мы с ним работали.
– Где?
– В ратуше.
– В церкви? – удивилась Марина.
– Нет. Это как ваш исполком.
– А откуда вы знаете про исполком?
– Я училась в Москве. Изучала русский язык.
Марина вдруг отметила, что Барбара свободно говорит по-русски, с легким акцентом, как прибалтка.
– А что вы делали в ратуше?
– Занимались культурой. Райнер был мой начальник.
– Чиновник, значит, – догадалась Марина.
– И что? Это совсем не важно, чем человек занимается. Главное – какой он сам. Разве нет?
– А какой он был сам?
– Скользующий. Не берущий ответственности.
Марина догадалась: скользующий – это скользкий. Приходил, ел, обнимал и уходил. И никаких перспектив.
– Я уехала на каникулы в Исраэль, – продолжала Барбара. – И встретила там Яхель.
– Яхель – это женщина? – спросила Марина.
– Ну да… Еврейка.
– Молодая?
– Не очень. Ей было за пятьдесят лет.
– А зачем вам старая еврейка? Нашли бы молодую…
– Когда я влюбляюсь, остальное не имеет значения.
– И что Яхель? Она была лесбиянкой?
– Бисексуал.
– Но ведь и вы тоже получается би. С теми и с другими.
– Нет. Я поняла с Яхель, что мужчина меня совсем не интересует больше. Я вернулась и сказала Райнеру, что у меня с ним все! У меня есть Яхель.
– А он?
– Ничего. Сказал: ну, хорошо…
По-русски это называется: баба с воза, кобыле легче.
– Вечером я позвонила Яхель и сказала: я порвала с Райнером, теперь я – только твоя.
Барбара замолчала.
– А она? – подтолкнула Марина.
– А она ответила: «Ты – немка. Я ненавижу немцев за Холокост. Я ненавижу немецкий язык и немецкий акцент. Не звони мне больше никогда». И бросила трубку.
– А разве вы немка? – спросила Марина.
– Да. Мои родители живут в Гамбурге.
– А что вы делаете во Франции?
– Здесь у меня работа. Европейцы живут там, где есть работа. А русские – там, где жилье.
– Значит, ни Райнер, ни Яхель? – подытожила Марина.
– Только синхронный перевод…
– А у меня скрипка.
Они полуулыбнулись друг другу одинаковыми полуулыбками, ощущая общность судеб. Это объединяло. Сплошная работа – и никакой любви.
Барбара включила магнитофон. Зазвучала музыка, похожая на вальс Штрауса. Марина прикрыла глаза, казалось, что машина скользит в ритме вальса.
Въехали в город.
Марина никогда в своей жизни не видела ничего подобного. Никакого современного строительства, только строения одиннадцатого века. И в них живут люди.
Барбара пояснила, что начинка домов – современная: электричество, канализация, отопление – все удобства. Но дизайн – прежний. Старину не трогают. Старина, подлинность – это и есть дизайн. Люди практически живут в музеях.
От домов к шоссе пролегала каменная ложбинка.
– А это что? – не поняла Марина.
– Сток для нечистот, – сухо объяснила Барбара.
– Прямо посреди города?
– Ну не сейчас же… – успокоила Барбара. – В глубокой древности.
– Прямо вот так? Дерьмо посреди улиц?
– Ну конечно…
Марина задумалась: антисанитария и вонь. Не такое уж удовольствие жить в одиннадцатом веке. Все же цивилизация – полезная вещь. Но те, из одиннадцатого века, привыкли, наверное. Так же через десять веков будут удивляться чему-нибудь из нашей жизни. Чему?
Гостиница – серое длинное строение – походила на сарай. – А что здесь было раньше? – спросила Марина.
– Сарай для мутонов.
Марина догадалась, что мутоны – это бараны, так у ее мамы была когда-то мутоновая шуба. И еще она знала поговорку: «ретурнон а нон мутон», что значило: вернемся к нашим баранам.
– Вы устраивайтесь, я вас внизу подожду, – предложила Барбара.
Марина отметила ее такт. Было бы действительно неудобно принимать душ, переодеваться, мелькать частями тела в присутствии постороннего человека, пусть даже женщины и даже лесбиянки.
– Я закажу что-нибудь горячее? Что вы хотите?
– Грибы или креветки.
На Западе Марина любила то, что редко ела дома.
Марина поднялась в номер. Быстро по-солдатски приняла душ, вымыла голову. В ванной стояло жидкое мыло, и Марина скользила руками по своему молодому крепкому телу. И тот факт, что ее ждала внизу лесбиянка, каким-то образом не то чтобы волновал, нет. Но влиял на ее отношение к своему телу. И духу. В конце концов у нее есть выбор. Можно перестать зависеть так унизительно от мужчины. А ведь ни от чего так не зависишь, как от смерти и от любви.
Через двадцать минут Марина и Барбара сидели за столом гостиничного ресторана. Стены ресторана были закопченными. В сводчатый потолок вбиты крюки. – А крюки зачем?
– Для туш мутонов.
– А побелить нельзя? – спросила Марина.
– А зачем? – не поняла Барбара.
И в самом деле. В этой закопченности – время. А в побелке – отсутствие времени.
Официант принес грибной суп-пюре в глубокой глиняной чашке. Сверху – щепотка укропа, зеленый островок на светло-бежевом. В нос ударил грибной чистый дух. Марина погрузила ложку, попробовала. Закрыла глаза. Счастье, вот оно…
Она ела медленно, наслаждаясь.
Официант принес лобстеры на гриле и зеленый салат. Лобстеры пахли йодом, водорослями, здоровьем.
Марина ела изысканную еду, при этом ощущала свои чистые волосы, пахнущие хвойным шампунем. Запахи в первую очередь несут информацию хорошей и плохой жизни. Хорошая жизнь пахнет хвоей и йодом. А плохая… Но зачем сейчас о плохой?
Барбара была немногословна. Она красиво ела, сосредоточенно расплачивалась. Брала у официанта какую-то бумажку.
Марина догадалась: расплачивался фестиваль. Барбара потом сдаст все бумажки в бухгалтерию и получит обратно все деньги. Очень удобно.
Казалось, что весь город собрался в зал под открытым небом. В одиннадцатом веке эти земли принадлежали римлянам. Должно быть, здесь своего рода колизей: каменные лавки полукругом. В зале было много армян, приехавших из России. Если можно так сказать: русских армян. Марина заметила, что армяне предпочитают эмигрировать во Францию. Должно быть, у них тут сильная диаспора и взаимоподдержка.
Марина вскинула свою скрипку и стала играть. Музыка – одна для всех. Но люди – разные. Одни слушают непосредственно музыку, другие думают в это время о своей жизни. Однако молчание – общее. Музыка объединяет души в одну.
Марина играла концерт Брамса – сочетание мелодии и техники. Когда закончила и опустила скрипку, зал взорвался аплодисментами. Все смотрели на Марину с восхищением. Это она заставила их пережить высокие минуты.
Марина сдержанно кланялась. И совершенно невозможно было в эту минуту представить, что она одна и одинока.
Барбара восторженно глядела на Марину, улыбалась, светилась глазами и зубами и была похожа на веселого волка. На хищника в хорошем настроении. Она сложила два пальца в кольцо, дескать: хорошо, о’кей, формидабль.
После концерта давали банкет. Устроители раскинули столы под открытым небом. Люди бродили между столами, брали бокалы и тарелки с закусками.
Лиловый костюм - Токарева Виктория Самойловна => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Лиловый костюм автора Токарева Виктория Самойловна дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Лиловый костюм у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Лиловый костюм своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Токарева Виктория Самойловна - Лиловый костюм.
Если после завершения чтения книги Лиловый костюм вы захотите почитать и другие книги Токарева Виктория Самойловна, тогда зайдите на страницу писателя Токарева Виктория Самойловна - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Лиловый костюм, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Токарева Виктория Самойловна, написавшего книгу Лиловый костюм, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Лиловый костюм; Токарева Виктория Самойловна, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн