Затем
мэр, очарованный хорошенькой племянницей Лейбена, пригласил их отобедать у
него.
Когда они вечером вернулись в гостиницу, там вовсю веселились
туристы.
- О-о! - сказал дядя Лейбен. - Дочь моей сестры, у меня от всех этих
разговоров глотка пересохла. Одна бабища Мокша чего стоит! Вот уж
неисчерпаемый кладезь святой чепухи! Сирил, мальчик мой, я понимаю, у тебя
накопилось множество вопросов. Вот, возьми, почитай. Это брошюрка, которую
мы им всучили для продажи. А на остальные я отвечу завтра!
И он исчез в переполненном буфете.
Молодожены поднялись к себе в номер, намереваясь прочесть брошюру
перед сном, но руки до нее у них дошли только за завтраком на следующее
утро.
- "Все, что известно о Джоне Делгано, - читал Сирил вслух между двумя
глотками, - восходит к двум документам, оставленным его братом Карлом
Делгано в архивах Группы Маккензи в первые годы после Катастрофы"...
Майри, детка, намажь мне лепешку медом. Дальше следует полное
воспроизведение записей Карла Делгано. Слушай! "Я не инженер и не
космонавт, как Джон. У меня была мастерская по ремонту электронных
приборов в Солт-Лейк-Сити. Но и Джон только прошел тренировки, но
настоящим космонавтом не стал, потому что экономический спад положил всему
этому конец. Вот он и пошел работать в Бонневиллский промышленный филиал.
Им там требовался человек для каких-то опытов с полным вакуумом. Больше
мне об этом ничего не известно. Джон с женой перебрался в Бонневилл, но мы
по нескольку раз в году гостили друг у друга - наши жены очень
подружились. У Джона было двое детишек - Клэр и Пол.
Опыты были засекречены, но Джон намекнул мне, что они пытаются
создать антигравитационную камеру. Не знаю, получилось ли у них
что-нибудь. Было это за год до взрыва. Зимой Джон и Кейт с детьми приехали
к нам на Рождественские каникулы, и он сказал, что они открыли нечто
сногсшибательное. Он прямо-таки сиял. Смещение во времени - так он
выразился. Что-то, связанное с временным эффектом. Он сказал, что их
Главный - ну, просто сумасшедший гений. Идей хоть отбавляй. Чуть
чья-нибудь программа зайдет в тупик, он обязательно отыщет что-нибудь
новенькое, если только сумеет арендовать их оборудование. Нет, я не знаю,
филиалом чего они были. Может, страхового конгломерата - ведь все
капиталы-то были у них, верно? А уж кто, как не они, согласились бы
отвалить куш, лишь бы заглянуть в будущее, ясное дело. Во всяком случае
Джон так и рвался. Кэтрин, конечно, перепугалась. Ей так и чудилось, что
он будет, как... ну, вы знаете... как Герберт Уэллс, скитаться
неприкаянным в неизвестном будущем мире. Джон ее успокаивал: дескать, это
совсем другое - только проблеск, и займет он секунду-другую. Все очень
сложно"... Да-да, жадный ты поросеночек! Налей и мне, не то я совсем
осипну! "Помнится, я спросил его, что Земля-то движется, так вдруг он
вернется не в то место? А он ответил, что это все предусмотрено, какая-то
там пространственная траектория. Кэтрин пришла в такой ужас, что мы
сменили тему. Но Джон сказал, чтобы она не боялась, он обязательно
вернется домой. Только он не вернулся. Хотя какая разница? Там же ничего
не осталось. И от Солт-Лейк-Сити тоже. Я-то жив только потому, что
двадцать девятого апреля уехал в Калгари навестить маму. А второю мая все
там взлетело на воздух. К вам в Маккензи я добрался только в июле. И,
пожалуй, тут и останусь. Идти мне ведь некуда. Вот и все, что я могу
рассказать про Джона. Только одно: он был человек надежный. И если всему
причиной тот взрыв, так не по его вине". Второй документ? Да побойся бога,
мамочка, я уже и так голос сорвал. Неужто и дальше читать? Ну,
ладно-ладно! Только прежде поцелуйте меня, сударыня. Вам обязательно надо
выглядеть такой вкусненькой? "Второй документ, датированный восемнадцатым
годом нового стиля, написан Карлом"... Хочешь посмотреть старинный почерк,
курочка моя поджаристая? Ну хорошо, хорошо! "Писалось в Бонневиллском
кратере. Я видел моего брата Джона Делгано. Когда я узнал, что болен
лучевкой, то отправился сюда взглянуть, что и как. Солт-Лейк-Сити еще
очень горяч. Вот я и пришагал в Бонневилл. На месте лаборатории еще виден
кратер, но и он зарастает травой. И все не так - никакой радиоактивности.
Мои пленки не засветились. Местные индейцы предупредили меня, что там
каждую весну является чудовище. Несколько дней спустя я увидел его своими
глазами, но издали, и рассмотрел только, что это человек. В скафандре. От
грохота я растерялся. Да еще пыль. А через секунду все кончилось. Я
прикинул: время почти совпадает. То есть со вторым мая по-старому.
Я задержался там еще на год, и вчера он снова возник. Я встал так,
чтобы быть спереди, и увидел его лицо за щитком. Это действительно Джон.
Он ранен. Рот у нет в крови, и скафандр поврежден. Он лежит навзничь. Пока
я его видел, он не сделал ни едином движения, но пыль взвилась столбом,
как если бы человек проехался спиной по земле, не шевелясь. Глаза у него
открыты, словно он смотрит прямо перед собой. Я не понимаю, что и как, но
одно знаю твердо: это Джон, а не его призрак. Оба раза он находился в
одном положении, раздавался оглушительный треск, точно удар грома, и еще
один звук, точно вой сирены, только ускоренный. И еще - запах озона и
пыль. Я ощутил какую-то дрожь.
Я знаю, это Джон, и он жив. Мне необходимо уйти, пока я еще способен
ходить, чтобы мои записи не пропали. По-моему, кому-то надо побывать здесь
и посмотреть. Может, вы сумеете помочь Джону". Подписано: "Карл Делгано".
Группа Маккензи сохранила эти документы, но прошло несколько лет, прежде
чем..." Ну, и так далее... Первый световой отпечаток и так далее...
архивы, анализ и так далее... Очень мило! Ну, а теперь пора идти к твоему
дяде, съедобнушка моя! Только на минутку поднимемся в номер.
- Нет, Сирил, я подожду тебя внизу, - благоразумно решила Майри.

В городском парке дядя Лейбен руководил установкой небольшой
дюритовой стели напротив того места, где появлялся Наш Джон. Стела была
укутана простыней в ожидании торжественного открытия. В аллеях теснились
горожане, туристы, ребятишки, а в оркестровой раковине пел хор Божьих
Всадников. Солнце уже сильно припекало. Лоточники предлагали мороженое и
соломенные фигурки чудовища, а также цветы и приносящие счастье конфетти,
чтобы бросать в него. Чуть поодаль в темных одеяниях стояли члены еще
одной религиозной общины, принадлежавшей Церкви Покаяния, видневшейся за
воротами парка. Их пастырь метал мрачные взгляды в зевак вообще, и в дядю
Майры в частности.
Трое мужчин официального вида, которые тоже остановились в гостинице,
подошли к дяде Лейбену и представились. Они оказались наблюдателями из
Центральной Альберты и вместе с ним направились в шатер, воздвигнутый над
огороженным участком. Горожане с подозрением косились на инструменты в их
руках.
Преподаватель механики расставил вокруг закрытой стелы караул из
старшеклассников, а Майра с Сирилом последовали в шатер за дядей Лейбеном.
Там было заметно жарче, чем на улице. Вокруг огороженного участка около
шести метров в диаметре были кольцами расставлены скамьи. Земля вокруг
ограды была голой и утрамбованной. К столбикам снаружи были прислонены
букеты и ветки цветущей цезальпинии. А внутри не было ничего, кроме
обломка песчаника с глубоко вырезанными непонятными метками.
Едва они вошли, как через центр участка пробежала толстенькая
девчушка. Это вызвало возмущенные крики. Наблюдатели из Альберты возились
возле ограды там, где был установлен светопечатающий ящик.
- Ну, нет! - буркнул дядя Лейбен, когда альбертец, перегнувшись через
ограду, установил внутри нее треножник, что-то подкрутил и над оголенным
участком раскинулся пышный плюмаж тоненьких нитей.
- Ну, нет, - повторил дядя Лейбен. - Это совсем лишнее.
- Они пробуют получить образчик пыли с его скафандра, верно? -
спросил Сирил.
- Вот именно! Чистейшее безумие. У вас нашлось время прочесть?
- Ну, конечно, - ответил Сирил.
- Более или менее, - добавила Майра.
- Ну, так вы знаете. Он падает. Пытается снизить свою... Можете
назвать это хоть скоростью. Пытается замедлиться. Он, видимо, не то
поскользнулся, не то оступился. Мы очень близки к тому моменту, когда он
споткнулся и начал падать. Но что произошло? Кто-то подставил ему ножку? -
Лейбен посмотрел на Сирила и Майру взглядом, вдруг ставшим очень
серьезным. - А что, если это кто-то из вас? Приятная мысль, э?
- Ой! - испуганно вскрикнула Майра и добавила: - А-а!
- Вы имеете в виду, что тот, кто стал причиной его падения, вызвал
все... вызвал...
- Не исключено, - ответил Лейбен.
- Минуточку! - Сирил сдвинул брови. - Но он ведь упал. Значит, кто-то
должен был... То есть ему необходимо споткнуться... или... ну, что там
произошло... Ведь если он не упадет, прошлое же все переменится, верно? Ни
войны, ни...
- Не исключено, - повторил Лейбен. - Но что произошло на самом деле,
известно одному богу. Мне же известно только, что Джон Делгано и
пространство вокруг него - наиболее нестабильный, невероятно высоко
заряженный участок, какой только был на Земле, и, черт побери, я считаю,
что ни в коем случае не следует совать в него палки.
- Да что вы, Лейбен! - К ним, улыбаясь, подошел альбертец. - Наша
метелочка и комара не опрокинула бы. Это же всего только стеклянные
мононити.
- Пыль из будущем, - проворчал Лейбен. - О чем она вам поведает? Что
в будущем имеется пыль?
- Если бы мы могли добыть частичку штуки, зажатой в его руке!
- В руке? - переспросила Майра, а Сирил принялся лихорадочно
перелистывать брошюру.
- Мы нацелили на нее анализатор, - альбертец понизил голос. -
Спектроскоп. Мы знаем, там что-то есть. Или, во всяком случае, было. Но
получить более или менее четкие результаты никак не удается. Оно сильно
повреждено.
- Ну, когда в него тычут, пытаются его схватить... - проворчал
Лейбен. - Вы...
- ДЕСЯТЬ МИНУТ! - прокричал распорядитель с мегафоном. - Займите свои
места, сограждане и гости.
Покаяне расселись на нескольких скамьях, напевая древнюю молитву:
- Ми-зе-ри-кордия! Ора про нобис! ["Милосердие! Молись за нас!"
(лат). Отрывки из католических молитв]
Нарастало напряжение. В большом шатре было жарко и очень душно.
Рассыльный из канцелярии мэра ужом проскользнул сквозь толпу, знаками
приглашая Лейбена и его гостей сесть в кресла для почетных приглашенных на
втором ярусе с "лицевой" стороны. Прямо перед ними у ограды один из
проповедников покаян спорил с альбертцем за место, занятое анализатором:
на него же возложена миссия заглянуть в глаза Нашего Джона!
- А он правда способен нас видеть? - спросила Майра у дяди.
- Ну-ка, поморгай! - сказал Лейбен. - И вообрази, что всякий раз,
когда твои веки размыкаются, ты видишь уже другое. Морг-морг-морг - и лишь
богу известно, сколько это уже длится.
- Ми-зе-ре-ре, пек-кави [Помилуй! Грешен! (лат)], - выводили покаяне,
и вдруг пронзительно проржало сопрано: - Да мину-у-ует нас багрец
гре-е-ха!
- По их верованиям, его кислородный индикатор стал красным потому,
что указывает на состояние их душ! - засмеялся Лейбен. - Что же, их душам
придется оставаться проклятыми еще довольно долго. Резервный кислород Джон
Делгано расходует уже пятьсот лет... Точнее сказать, он еще _б_у_д_е_т
оставаться на резерве грядущие наши пятьсот лет. Полсекунды его времени
равняются нашему году. Звукозапись свидетельствует, что он все еще дышит
более или менее нормально, а рассчитан резерв на двадцать минут. Иными
словами, спасение они обретут где-нибудь около семисотого года, если,
конечно, протянут так долго.
- ПЯТЬ МИНУТ! Занимайте свои места, сограждане и гости. Садитесь,
пожалуйста, не мешайте смотреть другим. Садитесь, ребята!
- Тут сказано, что мы услышим его голос в переговорном устройстве, -
шепнул Сирил. - А вы знаете, что он говорит?
- Слышен практически только двадцатицикловый вой, - шепнул в ответ
Лейбен. - Анализаторы выделили что-то вроде "эй" - обрывок древнего слова.
Чтобы получить достаточно для перевода, понадобятся века.
- Какая-то весть?
- Кто знает? Может быть, конец какою-то распоряжения: скорей,
сильней. Или просто возглас. Вариантов слишком много.
Шум в шатре замирал. Пухлый малыш у ограды захныкал, и мать посадила
его к себе на колени. Стало слышно, как верующие бормочут молитвы и
шелестят цветы - члены Святой Радости по ту сторону огороженного центра
взяли их на изготовку.
- Почему мы не ставим по нему часы?
- Время не то. Он появляется по звездному.
- ОДНА МИНУТА!
- Воцарилась глубокая тишина, оттеняемая лишь бормотанием молящихся.
Где-то снаружи закудахтала курица. Голая земля внутри ограды выглядела
совершенно обыкновенной. Серебристые нити анализатора над ней чуть
колыхались от дыхания сотни человек. Было слышно, как тикает другой
анализатор.
Одна долгая секунда сменяла другую, но ничего не происходило.
Воздух словно чуть зажужжал. И в тот же миг Майра уловила неясное
движение за оградой слева от себя.
Жужжание обрело ритм, как-то странно оборвалось - и внезапно все
разом произошло.
Их оглушил звук. Резко, невыносимо повышаясь, он словно разорвал
воздух, что-то будто катилось и кувыркалось в пространстве. Раздался
скрежещущий воющий рев и...
Возник он.
Плотный, огромный - огромный человек в костюме чудовища: вместо
головы тускло-бронзовый прозрачный шар, в нем - человеческое лицо, темный
мазок раскрытого рта. Немыслимая поза - ноги выброшены вперед, торс
откинут, руки в неподвижном судорожном взмахе. Хотя он, казалось, бешено
устремлялся вперед, все оставалось окаменевшим, и только одна нога не то
чуть-чуть опустилась, не то чуть-чуть вытянулась...
...И тут же он исчез, в грохоте грома, сразу и абсолютно, оставив
только невероятный отпечаток на ретине сотни пар перенапряженных глаз.
Воздух гудел, дрожал, и в нем поднималась волна пыли, смешанной с дымом.
- О-о! Господи! - воскликнула Майра, ухватившись за Сирила, но ее
никто не услышал.
Вокруг раздавались рыдания и стоны.
- Он меня увидел! Он меня увидел! - кричала какая-то женщина.
Некоторые в ошеломлении швыряли конфетти в пустое облако пыли, но
остальные вообще о них забыли. Дети ревели в голос.
- Он меня увидел! - истерически вопила женщина.
- Багрец! Господи, спаси нас и помилуй! - произнес нараспев глубокий
бас.
Майра услышала, как Лейбен свирепо выругался, и снова посмотрела
через ограду. Пыль уже оседала, и она увидела, что треножник с
анализатором опрокинулся почти на середину участка. В него упирался
бугорок золы, оставшейся от букета. Верхняя половина треножника словно
испарилась. Или расплавилась? От нитей не осталось ничего.
- Какой-то идиот кинул в него цветы. Идемте. Выберемся отсюда.
- Треножник упал, и он об него споткнулся? - спросила Майра,
проталкиваясь к выходу.
- А она все еще красная, эта его кислородная штука! - сказал у нее
над головой Сирил. - Время милосердия еще не пришло, э, Лейбен?
- Ш-ш-ш! - Майра перехватила угрюмый взгляд пастыря покаян.
Они протолкались через турникет и вышли в залитый солнцем парк.
Кругом слышались восклицания, люди переговаривались громко, возбужденно,
но с видимым облегчением.
- Это было ужасно! - простонала Майра вполголоса. Я как-то не верила,
что он настоящий, живой человек. Но он же есть. Есть! Почему мы не можем
ему помочь? Это мы сбили его с ног?
- Не знаю. Навряд ли, - буркнул ее дядя.
Они сели, обмахиваясь, возле стелы, еще укрытой простыней.
- Мы изменили прошлое? - Сирил засмеялся, с любовью глядя на свою
женку. Но почему она надела такие странные серьги? Ах, да это те, которые
он купил ей, когда они остановились возле индейского пуэбло!
- Но ведь альбертцы не так уж виноваты, - продолжала Майра, словно
эта мысль ее преследовала. - Все этот букет! - Она вытерла мокрый лоб.
- Инструмент или суеверие? - усмехнулся Сирил. - Чья вина - любви или
науки?
- Ш-ш-ш! - Майра нервно посмотрела по сторонам. - Да, пожалуй, цветы
- это любовь... Мне немножко не по себе. Такая жара... Ах, спасибо! (Дяде
Лейбену удалось подозвать торговца прохладительными напитками).
Голоса вокруг обрели нормальность, хор затянул веселую песню, у
ограды парка выстроилась очередь желающих расписаться в книге для
посетителей.
1 2 3