Уильям ТЕНН
ВЕНЕРА - ПЛАНЕТА МУЖЧИН


О том, что мне предстоит лететь вместе с Сис на Венеру, я узнал от
нее за день до отлета. Спорить было бессмысленно. Таков уж характер моей
старшей сестры, что любые возражения только укрепляют ее в мысли о
собственной правоте.
Прошло всего два часа после старта в Сахаре, как я изнывая от духоты
бортового скафандра и невообразимой скуки, бродил по коридорам мирно
ревущего корабля. Наш космический лайнер совершал рейс с особо ценным
грузом - тремя сотнями особей женского пола, направлявшихся на Венеру с
целью отыскать себе мужа, чтобы продлить существование рода людского, так
сильно захиревшего после всех этих больших войн.
Остановившись возле каюты Сис, я тихо открыл дверь и заглянул внутрь.
Сис, совершенно голая лежала на кушетке и внимательно читала книгу
"Воспитание мужчин в семье". Ее подруга, имя которой я так и не запомнил
за два года знакомства, в таком же виде, усиленно растирала ей спину,
какой-то вонючей оранжевой мазью. Оторвавшись от книги, Сис посмотрела на
меня. То, что я прочел в ее глазах не предвещало ничего хорошего.
Я снова оказался в коридоре. Куда он вел, оставалось для меня
загадкой, и я решил разгадать ее самым простым способом - пройти по
коридору до самого конца. Ничего примечательного в пути я не встретил.
Вдоль коридора с одной стороны шли одинаковые двери кают, освещенные
мертвыми фиолетовыми светильниками. Там за дверьми отдыхали
путешественницы на Венеру, готовясь к встрече со своими сужеными. Судя по
всему на ногах был лишь экипаж корабля, состоявший, по традиции, из одних
мужчин. Прошло более десяти минут с начала моего похода, однако конца
коридора не было видно.
Я уже решил было вернуться, но в эту минуту заметил табличку
указателя. Из нее мне стало ясно, что я оказался на палубе номер один.
Слева от себя я увидел переход на палубу номер три, за ней располагалась
палуба номер четыре. Вспомнив конструкцию корабля, я понял, что, пройдя
через третью и четвертую палубы можно попасть в отделение главных
реакторов, а, миновав их, - в отсек где находился, только недавно
освоенный механизм, создававший внутреннее гравитационное поле корабля.
Готовя себя всю жизнь к карьере астронавигатора, я конечно же не мог
упустить возможности своими глазами взглянуть на это чудо. Свернув,
налево, я оказался в узком длинном проходе, отличавшемся от пройденного
мною ранее коридора, разве что своей узостью и наличием иллюминаторов по
правому борту.
Я вновь подумал о Сис. То, что она для полета на Венеру выбрала
именно пассажирский корабль класса "люкс", мне было совсем не по душе.
Намного лучше я чувствовал бы себя на грузовом звездолете, с его винтовыми
лестницами, крутыми трапами, карабкаясь по которым, без особых затрат
времени можно было бы перебраться с одной палубы на другую. По крайней
мере, все было бы точь-в-точь, как в моем доме на дне Мексиканского
залива. Однако Сис всегда сама принимает решения. Нам, мужчинам, ничего не
остается, как напустить на себя важный вид, согласиться даже с самым
сумасбродным решением женщины.
Палуба номер три окончилась резким поворотом налево, и я оказался на
палубе номер четыре, которая как мне было известно, представляла из себя
эвакуационное помещение с выходами на спасательные боты. Вдоль всего зала,
под стеклянными колпаками стояли ничем не отличавшиеся друг от друга,
скафандры. Подойдя вплотную к одному из них, я прочитал выгравированную на
стекле надпись:
"При несчастном случае, приводящем к снижению концентрации кислорода
в атмосфере корабля, разбить стекло, извлечь скафандр и надеть его на себя
согласно следующей инструкции." Далее шла нудная инструкция, излагавшая
последовательность надевания отдельных частей скафандра.
Пройдя через весь зал, я вышел к очередному проходу. Однако стоило
мне приблизиться к нему, как вверху загорелись красные буквы: "Господа
пассажиры! Извините, но дальше проход запрещен". Мысль о том, что я так и
не достиг своей цели, показалась мне нестерпимой. Внимательно, оглядев
пройденный зал и заглянув в проход, я отметил, что судя по всему, кроме
меня здесь никого нет. Я сделал шаг вперед, табло загорелось еще ярче.
"Ну, допустим, - рассуждал я, - что как пассажиру мне проход сюда
запрещен, но пассажир ли я?"
На курсах Гражданского Образования, мне, как и другим моим
сверстникам основательно разъяснили что быть гражданами Мира, в наше время
имеют право лишь женщины. Законодательно это было закреплено принятием в
двадцатом году Исторического Акта Справедливости, лишившего мужчин права
голоса.
Перед отлетом Сис, подробно и терпеливо, разъяснила мне мой статус на
этом лайнере.
- Понимаешь ли, Фредди, - неторопливо вещала она, глядя по привычке в
то место, где у меня могла бы быть шляпа, - с юридической точки зрения из
нас двоих пассажиром являюсь только я. Будучи несовершенной особью
мужского пола, ты не в состоянии получить Земной паспорт и тем более
Межпланетный. Тем не менее ты летишь, согласно этому документу.
Сис вынула из стола сложенный вдвое лист бумаги и протянула мне.
Развернув его, я прочел буквально следующее:
"Багажная квитанция Мадемуазель Эвелин Спарлинг. Шесть мест багажа
неподвижных. Одно самопередвигающееся."
- "Самопередвигающееся"... это... - я осекся.
- ...Это ты, мой мальчик, - ласково, насколько это было в ее силах,
произнесла Сис.
Только теперь, вспомнив этот неприятный разговор, я по достоинству
оценил все преимущества своего положения. Поскольку я не являюсь
пассажиром, то и ограничения, наложенные на них, на меня не
распространяются. Следовательно, я смело могу продолжить свой путь и даже,
Сис, с ее железным, истинно женским логическим умом, не в состоянии будет
убедить меня в том, что я не имею права этого делать.
Войдя в проход я обнаружил в одной из стен, закрытый легкими шторами,
иллюминатор. Раздвинув шторы, я опешил от открывшейся передо мной
картиной. За стеклом зияла черная бездна, густо усеянная яркими,
разноцветными звездами. Слева нависал огромный раз в пять больший, чем он
кажется с земли диск Луны. Мне никогда еще не доводилось видеть ее так
близко. Оттененная чернотой пространства Луна сияла ослепительным шаром,
покрытым оспинами кратеров и гладью своих морей. От яркого света у меня
начали болеть глаза, я задвинул штору и отошел от иллюминатора.
И все-таки самое интересное я увидел в конце прохода. За стеклянной
полупрозрачной стеной ясно угадывались контуры ядерного реактора. Мне
непременно надо было туда попасть. Внимательно осмотрев коридор, я увидел
на одной из стен тонкую линию окружности, которая, в соответствии с моими
представлениями об устройстве космических кораблей, могла обозначать
только контуры двери. К моей глубокой досаде, я не обнаружил, никаких
кнопок, ручек и прочих устройств для ее открывания.
Судя по всему дверь была закрыта на применявшийся только в космосе
акустический замок, реагирующий на определенное словосочетание. Испробовав
практически все известные мне фразы, почерпнутые из космических боевиков,
я уже было совсем впал в отчаяние, однако, неожиданно в голову мне пришли
слова, услышанные в новейшем телесериале "Капитан Али-Баба и сорок
астропиратов".
"Двадцать три, двадцать три - Сезам отвори!"
Судя по реакции двери, ее создатели также не отрывались от
видеосистем во время показа этого боевика. Прошло несколько секунд прежде,
чем я осмелился осторожно заглянуть в образовавшуюся в стене черную дыру.
То, что произошло дальше длилось одно мгновение. Вынырнувшая из дыры
волосатая рука, широкая, как мои плечи, сжала мое горло и затащила меня
внутрь с такой легкостью и быстротой, как будто мой вес не превышал
нескольких грамм. Еще через мгновение, рука разжалась и я, услышав стук
захлопнувшейся двери, покатился по твердому полу. Вспыхнул свет. Первое,
что я увидел, был ствол лучевого пистолета, направленный мне в лоб. Его
хозяин сидел в метре от меня на стуле. Несмотря на всю необычность
ситуации, самым необычным в ней был именно сидевший передо мной человек.
Это был мужчина огромного роста. На его покрытом темно-коричневым загаром
лице резко выделялись ледяные голубые глаза. Его светлые, почти желтые
волосы, перетянутые на лбу веревкой, спадали на плечи. Именно волосы
особенно привлекли мое внимание. Такую прическу на Земле можно было
увидеть разве, что на картинках в книгах по Истории. Согласно законам
нашего времени, мужчинам вменялось в обязанность ношение волос на голове,
не длиннее трех сантиметров. В исключительных случаях, по согласованию с
Советом мудрейших женщин, эта длина могла быть увеличена до пяти
сантиметров. Нарушение предписания каралось бритьем головы с последующей
обработкой ее химическим составом, препятствовавшим дальнейшему росту
волос. Мое мнение о том, что передо мной не землянин, укрепилось, когда я
обратил внимание на его одежду, которая состояла из балахона, скроенного
из куска темно-зеленой чешуйчатой материи с капюшоном. На выглядывавшие из
под одежды волосатые ноги были одеты туфли, судя по всему из этого же
материала.
Постепенно меня начал охватывать ужас. Ствол лучевого пистолета в
сочетании с ледяным взглядом незнакомца и его волосами
свидетельствовавшими о наплевательском отношении к самым святым Законам,
не предвещали ничего хорошего. Всем свои видом он напомнил мне крокодила,
готовящегося сомкнуть свои челюсти на теле жертвы.
- Мелкий, бесхвостый головастик, - услышал я его глухой голос, -
всего лишь головастик.
Я с облегчением увидел, как лучевой пистолет скрылся в кобуре,
висевшем на поясе незнакомца. Спрятав его, он скрестил руки на груди и
начал изучать меня своими спокойными голубыми глазами, которые, как мне
показалось, уже потеряли свою ледяную тональность.
Я встал и, как учила меня Сис, протянул руку.
- Позвольте представиться, месье, мое имя Фердинанд Жан-Клод
Спарлинг. Счастлив познакомиться... Мистер?.. Мистер?..
- Конечно же, бесхвостый головастик, оказавшийся среди двуногих жаб,
стремящихся получить самца для спаривания.
Несмотря на мой дружелюбный вид, руки его так и остались скрещенными
на груди, зато в глазах читалось такое презрение, которое я видел разве,
что у Сис, когда она разговаривала с мужчинами.
- Я и моя сестра Сис... - начал было я.
- Так ты брат одной из этих самок, пытающихся свить себе гнездо по
обычаю плоского человека?
- "Плоскими людьми" на Венере называют ее аборигенов, - неожиданная
догадка осенила мой мозг, - так вы житель Венеры? Интересно, какой ее
части?
Незнакомец резко встал.
- Ты задаешь слишком много вопросов, сухорогий, - тихим голосом
сказал он, и в его глазах вновь появился ледяной блеск.
- Я не сухоногий, - с достоинством произнес я, - и вообще мы из
Форт-де-Мера.
- Я сказал - сухорогий, а не сухоногий. - Лед опять исчез из его
взгляда, - а что это такое Форт-де-Мер?
- Форт-де-Мер - это самый прекрасный город на Земле, и сухоногими мы
называем прибывших туда иностранцев. Я думаю, что у себя на Венере, вы их
называете сухорогими?
Он неопределенно кивнул и я, воодушевленный его вниманием к моим
словам, начал рассказывать ему то, что знал с раннего детства. Я
повествовал о том, как исчерпались минеральные ресурсы на поверхности
Земли, как остро встала перед человечеством проблема освоения запасов
океана и как инженерный гений создал в его глубине на дне Мексиканского
залива великий город Форт-де-Мер.
Он слушал меня, не прерывая, хотя по выражению его лица, я понимал,
что многое из того, о чем я рассказываю, ему уже известно.
Он несколько оживился, когда я сообщил ему, что мои родители были
первой супружеской парой, обрученной в Форт-де-Мере. Я рассказал ему о
том, что мы с Сис родились под стеклянным колпаком Супергорода, и все наше
детство прошло под шум насосов, нагнетавших воздух под этот колпак.
Заметный интерес моего нового знакомого вызвало то место моего рассказа,
где я упомянул о том, что моя мать - активный участник Революции Матерей,
прошедшей после Третьей атомной войны - состоит в Совете мудрейших женщин
и что именно она стала одним из инициаторов Акта справедливости, лишившего
мужчин права голоса. А когда я наконец дошел до обстоятельств
таинственного исчезновения моих родителей и их яхты на поверхности океана,
он подошел ко мне, положил свою огромную руку на мое плечо и резко сжал
его.
- После официальных похорон, - продолжал я, - Сис решила, что мы не
можем долго оставаться на Земле. Да и какие у нее могли быть перспективы?
Понимаете, ли, принцип "одна из четырех" - не оставлял ей практически
никаких шансов.
- Что это за принцип - "одна из четырех"? - в его голосе зазвучало
искреннее удивление.
- Принцип - "одна из четырех" гласит: на Земле только одна девушка из
четырех может найти себе мужа. Недостаток мужчин, способных воспроизводить
потомство, возник в начале этого века. Атомные войны, радиация, понимаете,
ли... Многие разбежались по другим планетам, а те, что остались, в
большинстве своем, женщинами не интересуются. Да что говорить, в наше
время, иметь персонального мужа, способного выполнять свои супружеские
обязанности, большая удача для любой землянки, даже, если она является
членом Совета Мудрейших женщин.
Я замолчал. Незнакомец не торопясь расхаживал по комнате, которая как
я уже выяснил, являлась спасательным ботом, и удрученно покачивал головой.
- Я никогда не думал, что земляне могут пасть так низко, и даже попав
туда к вам, так до конца и не поверил в то, что увидел собственными
глазами.
Произнеся эту фразу, он снова уселся на стул и я услышал историю
приключений жителя Венеры на Земле.
- Дело в том, головастик, - начал он свой рассказ, - что на Венере
практически все население - мужчины. И мы, мужчины Венеры, сталкиваемся у
себя с теми же проблемами, что и женщины на Земле. Только в отличие от
Ваших самок, потерявших последние останки гордости, мы никогда бы не пошли
на такие специальные рейсы. Каждый из нас в одиночку пытается проникнуть
на Землю, подобрать там себе жену и без особого шума умыкнуть ее на
Венеру. Моя беда, наверное, состоит в том, что я нигде не учился, времени
не было, и, попав на Землю, даже не подозревал, что она является "сферой
интересов женщин".
Из его рассказа я понял, что неприятности у него начались сразу же
после прибытия на Землю. Узнав о том, что как особь мужского пола он имеет
право проживания только в специальном отеле, управляемом Правительством, и
только после прохождения специальной процедуры, предполагавшей снятие
отпечатков пальцев, сдачу на анализ крови и спермы, а также беседы с
агентами Национальной безопасности, он попытался силой занять номер,
однако, после короткой, но яростной схватки с персоналом отеля был
вышвырнут со своим барахлом на улицу. Попытка подкрепиться в ближайшей
закусочной также вызвала очередной инцидент. Официант, сказавший что-то
неодобрительное по поводу длины его волос и будучи за неуважительное
отношение к посетителям выброшен из окна, привел целую свору легавых.
Согласно традициям Венеры, истинные джентльмены, а именно к этой
категории, несмотря на свое нулевое образование относил себя мой новый
знакомый, не должны сдаваться полиции без хотя бы формального
сопротивления. После короткой потасовки, в которой путешественник доказал
славную приверженность к обычаям своей далекой родины, трое полицейских
были отправлены в больницу, а сам он оказался за решеткой. На следующий
день, представ перед Женским трибуналом, он с возмущением узнал, что имеет
право разговаривать с ними только через адвоката-женщину, и список его
преступлений пополнился еще одним - оскорблением суда. Все это дало
возможность этим "стервам", по его выражению, накрутить чудовищный штраф,
который он все равно не смог бы выплатить, даже если бы у него были с
собой деньги. Последней каплей в чаше его терпения стало то место
приговора, где его обязали в принудительном порядке пройти курс
Гражданского Образования.
1 2 3