Друзья! Бочонок и сейчас стоит там, в зарослях, и в нем есть огарок свечи в жестяном подсвечнике. Остаток обгоревшего шнура торчит в просверленной дырке, а второй его конец - под горой, там, где стояла хижина. Все это я видел своими глазами час или два тому назад, пока господин профессор измерял тут мировые пространства и собирал всевозможные тряпочки и осколки и прочие реликвии, не имеющие ровным счетом никакого отношения к делу.
Арчи сделал паузу. Раздался всеобщий глубокий вздох. Оцепенение прошло, напряженные мышцы расслабились, и прокатились оглушительные возгласы восторга:
- Ишь бестия! - воскликнул Хэм Сандвич. - Так вот почему он рыскал в зарослях, вместо того чтобы учиться у профессора! А парень-то не дурак, ребята, а?!
- Да, сэр! Будьте уверены...
Но тут Арчи Стилмен заговорил снова:
- Когда мы все были на месте происшествия час или два тому назад, владелец сверла и свечи взял их из укрытия, потому что оно было ненадежным, и перенес в другое место, - как видно, считая его более надежным. Он спрятал их ярдах в двухстах оттуда, в сосняке, засыпав хвоей. Там я их и нашел. Диаметр сверла в точности соответствует размеру дырки в бочонке. А теперь...
В этот миг он был прерван Выдающейся Личностью:
- Джентльмены! Мы выслушали прелестную сказку, - сказал Шерлок Холмс с язвительной усмешкой. - А теперь я хотел бы задать молодому человеку несколько вопросов.
Кое-кто из публики передернулся, а Фергюсон пробурчал:
- Похоже, Арчи сейчас попадет в переделку.
Остальные перестали улыбаться и насторожились.
- Начнем же, - продолжал Шерлок Холмс, - последовательно и логично анализировать эту сказку, пользуясь, так сказать, геометрической прогрессией, - собирая отдельные факты во всевозрастающем количестве для беспощадного и сокрушительного штурма этой мишурной игрушечной крепости, воздвигнутой из ошибок, этой фикции, явившейся плодом незрелого ума. Прежде всего, юный сэр, я желаю задать вам покамест три вопроса. Повторяю: покамест. Правильно ли я понял вас, когда вы сказали, что, по вашему мнению, эта предполагаемая свеча была зажжена вчера около восьми часов вечера?
- Да, сэр. Около восьми.
- Быть может, ровно в восемь?
- Нет, с такой точностью я сказать не могу.
- Гм!.. Следовательно, если бы примерно в это время кто-нибудь проходил мимо того места, он бы непременно встретил убийцу, - как вы полагаете?
- По всей вероятности.
- Благодарю вас. Это все, о чем я хотел спросить. Покамест... Повторяю: покамест.
- Чтоб ему ни дна ни покрышки! Он же ставит ловушку для Арчи! воскликнул Фергюсон.
- Да, - подтвердил Хэм Сандвич, - вроде бы дело скверное.
Тут Арчи Стилмен сказал, пристально глядя на гостя:
- Я сам проходил там в половине девятого, - нет, около девяти вечера.
- Ах, вот как? Любопытно! Весьма любопытно! Может быть, вы лично видели преступника?
- Нет, я никого не видел.
- Так. В таком случае - прошу извинить, - какой же смысл в вашем сообщении?
- Никакого. Покамест. Повторяю: покамест - никакого. - Арчи сделал паузу и продолжал: - Я не видел убийцу, но уверен, что напал на его след, и, я думаю, он находится в этой комнате. Теперь я попрошу вас всех по очереди пройти мимо меня. Вот здесь, где светлее. Мне нужно взглянуть на ваши ноги.
По комнате прокатился взволнованный гул, и тут же парад начался. Гость взирал на него, железным усилием воли пытаясь сохранить серьезный вид, что, однако, не увенчалось полным успехом. Пригнувшись, сложив щитком ладонь над глазами, Арчи Стилмен внимательно разглядывал каждую проходящую мимо него пару ног. Однообразной вереницей мимо продефилировало пятьдесят человек, но без всякого результата. Шестьдесят... семьдесят... Вся затея уже стала казаться просто нелепой. И тогда гость заметил с изысканной иронией:
- По-видимому, сегодня здесь не так уж много убийц!
Публика оценила шутку и освежилась искренним смехом. Еще десятка полтора кандидатов в убийцы прошли, вернее, проплясали мимо Арчи Стилмена, выкидывая столь забавные коленца, что зрители корчились от хохота.
Вдруг Арчи поднял руку и крикнул:
- Вот он - убийца!
- Фетлок Джонс! Святые апостолы! - взревели зрители, и сейчас же, подобно взрывам ракет во время фейерверка, воздух сотрясли удивленные возгласы, вызванные неожиданно развернувшимися событиями. Когда смятение достигло апогея, гость простер руку, требуя тишины. Авторитет великого имени и великой личности возымел свое магическое действие, и собрание повиновалось. В тишине, нарушаемой лишь шумным дыханием слушателей, гость заговорил взволнованно, однако не теряя достоинства.
- Это уже не шутка. Это уже серьезно. Это - покушение на невинную жертву. Невинную вне всякого сомнения. И я это вам немедленно докажу. Обратите внимание - вот каким образом обыденный факт сотрет с лица земли столь бездарную ложь! Слушайте же! Друзья мои, вчера вечером этот юноша ни на миг не расставался со мной.
Слова Шерлока Холмса произвели глубокое впечатление. В глазах, устремленных на Стилмена, стоял мрачный вопрос, зато лицо Арчи озарилось радостным оживлением.
- Я так и думал, что был кто-то еще. - Он быстро шагнул к столу, глянул на ноги гостя, потом на его лицо и сказал:
- Так это вы были с ним! Вы были меньше чем в пятидесяти шагах от него, когда он зажигал свечу, которая впоследствии подожгла взрывчатку. (Волнение в зале.) Более того, вы своей рукой подали ему спички.
Гость был явно сражен, и публика это видела. Он открыл рот, но лишь с трудом произнес:
- Это... Э-э-э... Это безумие... Это...
Стилмен развивал успешное наступление. Он показал всем обгоревшую спичку.
- Вот одна. Я нашел ее в бочонке, а вторая все еще там лежит.
Гость мгновенно обрел дар речи.
- Разумеется, ибо вы сами их туда подбросили.
Аудитория расценила это замечание как хороший удар, но Стилмен его тут же парировал:
- Эти спички - восковые. В поселке таких нет. Пусть поищут коробок. Что до меня, то я готов подвергнуться обыску, а вы?
На сей раз гость был сражен окончательно. Даже самый близорукий глаз мог бы это заметить. Он растерянно перебирал пальцами, губы его раз-другой дрогнули, но он так и не произнес ни слова. В напряженной тишине публика следила за происходящим. Наконец Арчи Стилмен вкрадчиво заметил:
- Мы ждем вашего решения.
И снова на миг воцарилась тишина. Затем послышался глухой голос гостя:
- Я отказываюсь подвергаться обыску.
Публика удержалась от бурного проявления чувств, но все один за другим тихо повторили:
- Теперь кончено. Арчи его доконал.
Что же делать дальше? Этого не знал никто. Положение создалось весьма затруднительное, главным образом из-за того, что дело вдруг приняло непредвиденный оборот, к которому эти неискушенные умы не были подготовлены и от потрясения замерли, подобно остановившимся часам. Но вскоре механизм потихоньку заработал; там и сям сдвигались головы, люди принялись обсуждать всевозможные предложения. Одно из этих предложений было встречено весьма одобрительно. Оно заключалось в том, что преступнику следует выразить благодарность за избавление поселка от Флинта Бакнера и отпустить его с миром. Однако более трезвые головы высказались против подобного решения, ссылаясь на то, что всякие тупицы в восточных штатах сочтут это скандальной историей и поднимут вокруг нее глупейший шум. В результате более трезвые головы одержали победу. Их лидер, призвав собрание к порядку, огласил предложение: Фетлока Джонса арестовать и предать суду. Предложение было принято. Теперь уже явно нечего было больше делать, и все этому обрадовались, потому что в глубине души каждый из присутствующих горел нетерпением помчаться к месту трагедии и посмотреть своими глазами: в самом ли деле там находятся бочонок и другие вещественные доказательства.
Но не тут-то было!.. Передышка кончилась. Сюрпризы этого вечера еще не иссякли.
Фетлок Джонс все это время беззвучно всхлипывал. Никто не обращал на него внимания, потому что все были захвачены волнующими событиями, беспрерывно сменявшими друг друга. Но когда было принято решение об его аресте и предании суду, юноша не выдержал.
- Нет, только не это! - воскликнул он в отчаянии. - Не надо тюрьмы, не надо суда. Хватит к тех невзгод и мучений, которые мне довелось испытать. Повесьте меня сейчас же, и дело с концом! Все равно бы все выяснилось, и ничто бы меня не спасло. Он описал нам все так, словно сам был со мною и видел своими глазами что я делал... Одного не пойму, как он это узнал! Вы найдете и бочонок и другие вещи, и тогда мне все равно смерть. Да, я убил Флинта Бакнера! И вы на моем месте сделали бы то же, если бы с вами обращались, как с собакой, а вы были бы еще подростком, слабым и бедным, и некому было бы за вас заступиться.
- И поделом ему, дьяволу! - воскликнул Хэм Сандвич. - Послушайте-ка, ребята!..
Констебль. Спокойствие, спокойствие, джентльмены!
Голос. Твой дядя знал о том, что ты замыслил?
- Нет!
- А спички он тебе дал, это точно?
- Да! Но он не знал, для чего они мне понадобятся.
- Но как же ты не побоялся риска и взял его с собой, отправляясь на такое дело? Его, сыщика? Как же это так?
Юноша замялся, в смущении крутя пуговицы куртки, потом застенчиво произнес:
- Я в сыщиках разбираюсь, потому что они у меня водятся в семье. Если хочешь что-нибудь сделать от них потихоньку, то лучше всего делать это при них.
Циклон смеха, одобривший этот наивный афоризм, все же не слишком-то подбодрил беднягу.
IV
Из письма к миссис Стилмен, датированною просто "Вторник":
Фетлока Джонса посадили под замок в бревенчатой хижине, где он должен был дожидаться суда. Констебль Гаррис снабдил его двухдневным запасом пищи, велел ему как следует сторожить самого себя и обещал наведаться, когда нужно будет пополнить запас провианта.
Наутро мы, компанией человек в двадцать, движимые чувством дружбы, помогли Сэмми Хильеру похоронить останки его покойного родственника - никем не оплаканного Флинта Бакнера. Я был в роли помощника, Хильер же возглавлял погребальную процессию. Едва успели мы закончить свои труды, как мимо нас проковылял какой-то ободранный, весьма унылого вида незнакомец со старым саквояжем в руке, и вдруг я почуял запах, за которым гонялся по всему свету! Для меня, почти утратившего надежду, это был аромат райских кущ.
В один миг я очутился возле этого человека и осторожно положил ему на плечо руку. Словно сраженный ударом молнии, он рухнул наземь. Когда к нему подбежали мои товарищи, он с трудом приподнялся, стал на колени, с мольбой протянул ко мне руки и дрожащим голосом стал умолять, чтобы я его больше не преследовал.
- Вы гонялись за мной по всему свету, Шерлок Холмс, - сказал он. - Но бог свидетель, я не причинял зла!
Достаточно было взглянуть на его блуждающий взор, чтобы понять, что перед нами помешанный. И это случилось по моей вине, мама! Когда-нибудь лишь весть о твоей кончине повергнет меня в отчаяние, подобное тому, что я испытал в ту минуту. Мои товарищи подняли его и, столпившись вокруг несчастного, нежнейшим и трогательнейшим образом его успокаивали; говорили, чтобы он держал выше голову и не волновался, потому что вокруг него друзья, которые о нем позаботятся, защитят его и тут же повесят всякого, кто посмеет его хоть пальцем тронуть. Они превращаются в заботливых, нежных матерей, эти грубые ребята-старатели, стоит только затронуть нежную половину их сердца. И наоборот, они могут превратиться в безрассудных, необузданных детей, если затронуть противоположную сторону этого органа. Они делали все, что только были в силах придумать, чтобы успокоить его, но ничего не добились, и тогда Фергюсон, талантливый дипломат, сказал:
- Если вы так волнуетесь только из-за Шерлока Холмса, то можете успокоиться.
- Почему? - жадно откликнулся несчастный безумец.
- Потому что он опять умер.
- Умер! Умер! О, не смейтесь надо мной, несчастным! В самом деле умер? Нет, он не обманывает меня? Это правда?
- Правда. Такая же правда, как то, что ты тут стоишь, - заверил его Хэм Сандвич, и вся компания подтвердила эти слова.
- Его повесили в Сан-Бернардино на прошлой неделе, - добавил Фергюсон, внеся полную ясность в этот вопрос, - пока он вас там разыскивал. Его приняли за кого-то другого. Хоть они и сожалеют об этом, но теперь уже ничего не поделаешь.
- Теперь ему ставят там памятник, - сообщил Хэм Сандвич с таким осведомленным видом, как будто сам внес в это дело пай.
"Джеймс Уокер" испустил глубокий вздох - должно быть, вздох облегчения - и ничего не ответил. Но взгляд его сделался несколько спокойнее, лицо заметно прояснилось, стало менее удрученным. Мы все отправились ко мне домой, и ребята угостили его самым изысканным обедом, какой только возможно было приготовить из имевшихся в поселке продуктов. Пока они занимались приготовлением обеда, мы с Хильером переодели гостя с ног до головы во все новое из нашего гардероба и превратили его в симпатичного и почтенного старичка. Увы, именно старичка! Старческая сутулость, седина в волосах, следы, которые оставляют на лице горе и отчаяние, - а ведь по годам он мог быть еще в расцвете сил. Пока он ел, мы курили и беседовали между собой. К концу обеда он снова обрел голос и по собственному желанию предложил поведать нам о своих злоключениях. Я не могу воспроизвести каждое его слово, но постараюсь пересказать все как можно точнее.
Рассказ человека, который был принят за другого
"Все началось так: я жил в Денвере. Там я прожил много лет, - иногда помню, сколько именно, иногда забываю, но это не имеет значения. Однажды я получил уведомление о том, что должен уехать, иначе меня изобличат в чудовищном преступлении, совершенном давным-давно в одном из восточных штатов. Я знал об этом преступлении, но не совершал его. Преступником был мой двоюродный брат, носивший ту же фамилию и имя. Я не знал, что предпринять. От страха в голове у меня все спуталось. На сборы мне было дано очень мало времени, кажется, всего один день. Если бы мое имя было оглашено, никто бы не поверил в мою невиновность, и меня бы линчевали. Ведь при линчевании обычно так и бывает: когда обнаружат, что произошла ошибка, все чрезвычайно сожалеют о случившемся, но исправить ошибку уже поздно, подобно тому, как это произошло с мистером Шерлоком Холмсом. Я решил продать свой рудник, скрыться и жить на вырученные деньги, а потом, переждав, пока все успокоится, вернуться и доказать свою невиновность. И вот однажды ночью я убежал, скрылся далеко от Денвера в горах и стал жить там под вымышленным именем.
Мои волнения и страхи все возрастали, вскоре я стал видеть призраки и слышать голоса. Я потерял способность что-либо ясно и связно обдумывать, а если думал о чем-нибудь, то забирался в такие дебри, что не мог из них выбраться, и голова моя раскалывалась от боли. Мне становилось все хуже, а призраков и голосов появлялось все больше. Они не оставляли меня ни на миг, сначала по ночам, а потом и днем. Они шептались у моей постели, строили против меня какие-то козни, и я потерял сон и вконец обессилел, потому что не мог как следует отдохнуть.
А потом наступило самое худшее. Однажды ночью голоса прошептали: "Ничего не выйдет, потому что мы его не видим и не можем указать на него людям". Послышались вздохи, потом один из голосов сказал: "Необходимо вызвать Шерлока Холмса. Он доедет сюда за двенадцать дней". Все согласились и продолжали бормотать, радостно хихикая. Но я впал в отчаяние, потому что читал про Шерлока Холмса и знал, что это значит, если за мной погонится он, человек сверхчеловеческой проницательности и неутомимой энергии. Призраки отправились за ним, я же, вскочив среди ночи, бросился наутек, прихватив с собой саквояж с деньгами - там было тридцать тысяч долларов. Две трети этой суммы все еще хранятся в нем. Только через сорок дней Шерлок Холмс напал на мой след. Я едва успел укрыться. По привычке он сперва записал свое имя в книге гостиницы, но потом зачеркнул подпись и сверху написал: "Дэггет Баркли". Страх придает человеку особую зоркость: я сумел разобрать зачеркнутое и помчался прочь оттуда, как олень от охотника.
Три с половиной года почти без передышки он гонялся за мной по всему свету - по западным штатам, Австралии, Индии, потом по Мексике и опять по Калифорнии, но мне всегда удавалось распознать его имя в книгах гостиниц, и это меня спасало. Вот почему то существо, в которое я превратился, еще живет. Но я так устал! Столько времени он жестоко мучил меня, однако же, клянусь честью, никогда я не причинял зла ни ему, ни кому-либо другому!"
На этом кончился рассказ, добела накаливший негодующих слушателей. Что до меня, то каждое его слово наносило мне жестокую рану.
Мы решили, что старичок будет нашим гостем - моим и Хильера - и поживет у нас. Я, разумеется, ни о чем не стану ему рассказывать, а когда он отдохнет и поправится, поеду с ним в Денвер и верну ему все его состояние.
1 2 3 4 5 6 7