десантные корпуса и бригады можно использовать для выброски в тыл наступающему противнику. Чудесно. Так следовало и поступить. Отчего же их туда не бросили? Правда, интересно: великий Жуков формирует сверхмощные десантные соединения якобы для того, чтобы бросить их в тыл наступающим немцам для переполоха. И вот сложилась именно такая ситуация: немцы наступают, а великий Жуков почему-то немцам в тыл десантные бригады и корпуса не бросает и переполох не устраивает.
А причина вот в чем: если противник наступает, значит, у него превосходство или даже господство в воздухе.
Потому обороняющаяся сторона не может даже мечтать о проведении десантной операции. Десантную операцию можно проводить, только обладая превосходством или полным господством в воздухе, т.е. в обстановке победного наступления. В оборонительной войне десантники в огромных количествах не нужны, и использовать их по прямому назначению невозможно. Для оборонительной войны нужны не десантники, а заранее в мирное время подготовленные партизаны. Вот их-то великий Жуков и разогнал весной 1941 года, приказав распустить партизанские формирования и уничтожить ранее подготовленные партизанские базы в белорусских лесах.
Но это к слову. Сейчас мы о другом. Вопрос вот какой: сочинявшие историю войны члены Политбюро и ЦК, маршалы, генералы, адмиралы, доктора и профессора, действительные члены и недействительные, знали они или не знали, сколько у нас было десантников и сколько авиадесантных корпусов было создано в СССР весной 1941 года? Если не знали, зачем брались писать историю? А если знали, то почему скрывали эти сведения от своих читателей? Почему официальная история великой и святой войны состоит из шарад, ребусов и кроссвордов? А ведь цифра, называющая количество десантных корпусов, созданных (зачем-то) весной 1941 года, много места не займет. Наоборот, если вместо слова «несколько» написать «пять» или «десять», то получится хоть и маленькая, но экономия места и типографской краски.
Ссылка на архивы в данном и во всех остальных случаях — издевательство: маршалы и академики никаких конкретных сведений о десантниках, десантных частях и соединениях не сообщают, а отсылают читателя в архив… в который его все равно не пустят.
Не лучше и указание на то, что численный состав авиадесантных бригад возрос в два раза. Мы все в школе учили знаменитую фразу: «Дайте мне точку опоры…» А наша официальная история написана так, чтобы не дать точек опоры. Если бы сообщили, сколько было этих самых бригад и сколько в тех бригадах было десантников, то это стало бы нам опорой. От нее бы и танцевали: как-нибудь умножили на два и получили новую численность. Но опоры нет. Кругом болото. Может, был у нас в стране один десантник, а стало два. В этом случае даже и десятикратное увеличение несущественно. А если их было тысяч сто, тогда…
Одним словом, если любопытствующий читатель примет первоначальное число советских десантников за X, вспомнит, что их стало в два раза больше, то в результате вычислений получит 2X.
— 5 -
Когда-то, во времена хрущевского изобилия, отстояв три часа в очереди, я купил коробку конфет. Открыл — а конфеты давно разложились на несъедобные фракции. Ясно: штабель тех коробок держали на складах и базах много лет. Решил узнать, сколько именно. Ищу дату выпуска на коробке. Нет ее. И когда срок хранения истекает, тоже не указано. Вместо этого большой красивый розовый штамп: «Срок хранения — три месяца». А как исчислять эти три месяца, от какой печки танцевать?
Я-то думал — глупость. Потом сообразил: им так удобно. И это не разгильдяйство и не глупость. Это — наглость.
Вот именно такая наглость и была основным оружием Политбюро, ЦК, Агитпропа, холуйствующих героев, маршалов и академиков, создававших незабвенный шеститомник. Вот следующая страница — 459: «Части и соединения ВВС флота состояли на 45,3 процента из истребительной авиации, на 14 процентов — из бомбардировочной, на 9,7 процента — из торпедоносной, на 25 процентов — из разведывательной; 6 процентов составляла авиация специального назначения». И опять же — сносочка: ЦГАВМФ, фонд 864, опись 1, дело 172, лист 87.
Строго научно. Что мы из этого узнали? Сколько самолетов было в авиации флота? Была это мощная авиация или хилая? Если я вам сообщу, что за вчерашний вечер вылакал 97,8 % запасов спиртного в своем доме, и приложу соответствующую справочку, заверяющую, что дело обстояло именно так, то что вы из этого узнаете? Сколько же я выпил: бутыль, две, пять? Или полбочки? А может быть, весь мой запас — то, что в забытой бутылке на донышке осталось? Что есть проценты от неизвестного?
А вот сведения не о морской авиации, а обо всей: «Готовность ВВС к войне была недостаточной, хотя наши новые самолеты имели ряд преимуществ перед немецкими, но этих самолетов было мало, примерно 22 процента от общего числа наличных самолетов в авиации приграничных округов» (т. 1. с. 476).
Процентами от неизвестного можно поразить воображение идиота. Скажем, например, что один человек тратит на питание сто процентов своих доходов, а другой — сотую часть процента. Кто же из них лучше питается? Кажется, сто процентов больше, чем одна сотая. Но так кажется дураку. А мы спросим: сто процентов от чего? И сотая часть процента — от чего? Калека в подземном переходе сто процентов дохода тратит на питание. А для олигарха с миллиардами, сколько бы ни тратил на роскошные приемы в мраморных дворцах и на океанских яхтах, все равно это будет ничтожной долей от его доходов. Одна сотая процента ЕГО доходов, истраченная на бочки икры и реки шампанского, в неисчислимое количество раз больше, чем сто процентов голодного на улице.
Или вот рассказ об одном бедном человеке: он владеет тощим пакетом, в котором всего лишь 4,8% акций «Газпрома». Неполных 5% — какая нищета! Но если эти проценты перевести в миллиарды долларов, то они будут восприниматься нашим сознанием несколько иначе…
Казалось бы, объяснять тут нечего. Но на беду в академических кругах по обе стороны Атлантики нашлось достаточно идиотов, которые дружно повторяют: всего только 22% советских самолетов были новейшими! Всего только 22! О эта ужасающая сталинская неготовность!
Эти проценты вошли в сотни диссертаций и монографий. И никто вопроса не задаст: а во сколько раз 22 сталинских процента больше, чем 100 гитлеровских процентов? И не проще ли перейти от процентов и разов к реальному количеству?
Америк не открывают: использование в научном труде процентов, когда их значение заведомо неизвестно, есть шарлатанство. Вся наша официальная военная история, от хрущевского шеститомника до Жуковских мемуаров, от академических томов до школьных программ, зашифрована в проценты, значение которых не раскрывается, т.е. вся история войны шарлатанская. Не в обиду вам будет сказано, товарищи ученые и орденоносные мемуаристы.
Люди военные мыслят не процентами, а количеством истребителей, торпедоносцев, бомбардировщиков, танков, пушек и крейсеров. И так пишут в документах, которые потом ложатся в архив. И это всегда числа целые, а не дробные, потому как не может летать треть самолета, как не могут бороздить моря 43,4% одного крейсера. И вот какие-то дяденьки ударным трудом, не досыпая ночей, зашифровывают любую цифирь в проценты. И доходят до того, до чего редакторы армянского радио никогда бы не додумались. Пример. Благодарный читатель «Военно-исторического журнала» (1989. No 12. с. 95) интересуется: а какой у вас тираж? На дворе перестройка с гласностью буйствуют, в те времена ходили даже слухи (необоснованные), что будто бы сам Горбачев кому-то якобы обещал разрешить иногда говорить правду. И вот редакция «Военно-исторического журнала», опьяненная гласностью и вседозволенностью, окрыленная ветрами перестройки, отвечает любопытствующему: «Если среднемесячный тираж 1988 г. принять за 100%, то в 1989 году он составит 369,3%, а на январь 1990 г. — 593,3%».
Это только со стороны кажется, что военные тайны раскалывать — романтика беспробудная. А вот вы попробуйте на человеческий язык перевести «593,3%».
— 6 -
Пухлые многотомники о войне — это только вершины терриконов, сложенных из военных мемуаров и бесчисленных исторических изысканий. Коллективы докторов наук и генералов сочиняли трактаты о действиях авиации и танковых войск, о развитии стратегии и тактики в ходе войны, о промышленности и транспорте, о войсках связи и саперах, о десантниках и военных железнодорожниках. И умудрились все сведения о войне сохранить в непроницаемой тайне. Все эти мемуары, все трактаты — череда неразрешимых загадок. Зададим вопрос о количестве истребителей в авиации приграничных округов. И получим точный ответ — 59 процентов (Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1968. с. 13). Писано это мощным авторским коллективом авиационных генералов-героев под руководством ба-а-льшого начальника.
Для того чтобы шарады с процентами не утомили читателя, наши иллюзионисты применяют и другие методы шифровки. Пример: производство боеприпасов в Германии в 1939 году (История Великой Отечественной войны. т. 1. с. 375) выражено не в количествах снарядов, мин и патронов, не в тысячах тонн, а в миллионах марок. Но пулемет потребляет патроны. Миномет — мины. Гаубица — снаряды. Но отнюдь не марки. Так и расскажите же мне про патроны и снаряды, а не про марки! Сколько в марках стоил один патрон, один 37-мм или 75-мм снаряд, одна граната, я не знаю. И где искать сведения о ценах на германские боеприпасы в 1939 году? И что такое миллион марок в то время? Выходит: цифру мне сообщили, но эта цифра — пустышка, фантик, конфеткой сложенный, чтобы дурачков обманывать. Но и это не конец головоломки. Чтобы окончательно затуманить картину, в скобках почему-то указано: «по ценам 1941/42». В 1939 году были одни цены, я не знаю какие. В 1941 году — другие, но тоже неизвестные. И вот академики продукцию 1939 года зачем-то вычисляют по ценам 1941 года. Сразу признаюсь: этот орешек не по моим зубам. Это нашим вождям такие уравнения решать. Это они знают, как расплатиться в случае, если работа выполнена в прошлом году, а зарплату (пока не всю) платим в этом году по ценам позапрошлого года. Похоже, историю войны писали такие же шустрые ребята, как и те, которые сейчас страной правят.
— 7 -
Но и за германские боеприпасы мы должны авторов шеститомной истории благодарить, ибо о советских боеприпасах они вообще ничего не сообщают. О Красной Армии авторы официальной истории как бы забыли. Они пишут, например, что Германия бросила против Советского Союза 3410 танков. Но почему-то постеснялись сказать, что ВСЕ немецкие танки были устаревшими. А сколько танков имел миролюбивый Советский Союз? Молчание было нам ответом. А сколько у нас было самолетов? Опять секрет. Нераскрываемый.
И вот я вынужден повторить: если официальная история не содержит данных о количестве танков, самолетов и боеприпасов в Красной Армии, если в ней нет данных о количестве военных округов, армий и корпусов, значит, эта версия войны вообще версией не является. Шеститомная «История Великой Отечественной войны» — не история. Это чисто декоративное издание, оно практической ценности не имеет. У мошенников есть старый, но не отживший прием: пачку аккуратно (очень аккуратно) нарезанной бумаги всучить лоху вместо пачки денег. Именно этот прием и был применен нашими мошенниками в маршальских мундирах. Шесть томов официальной истории — это аккуратно нарезанная бумага, которая ничего не содержит. Это — видимость истории. Только иллюзия. Трюк. Шулерский, финт.
Кстати, сами правители это понимали лучше нас. Потому немедленно после выхода шеститомника историю войны приказали переписать. Шесть томов — мало. Давай двенадцать. Специально для написания новой, несекретной, версии войны был создан Институт военной истории. А ему в помощь подключили Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт истории СССР АН СССР. В редакционную коллегию ввели новый, расширенный, табун членов Политбюро и ЦК, маршалов, генералов, чекистов высшего выбора и пр. и пр. и пр. Новому двенадцатитомному творению дали название: «История второй мировой войны 1939-1945 годов». Загадки начинаются прямо в названии. По неизвестной, никогда никем не объясненной причине наши академики название Второй мировой войны почему-то пишут с маленькой буквы. А ведь это — центральное событие XX века. А ведь это — мясорубка, каких ранее не бывало. Так хотя бы из уважения к невинно загубленным миллионам… Наконец — это имя собственное.
Двенадцатитомник получился смешнее шеститомника. И на этот раз все двенадцать томов можно выразить тремя словами. Только это несколько другие слова: войну выиграл Брежнев. О том, что это за версия войны, вам судить: во всех двенадцати томах ничего не говорится о расстрелах советских командиров накануне войны. Мы можем к этим расстрелам относиться по-разному, но непозволительно исторические события замалчивать. А в двенадцатитомнике слово «расстрел» для этой ситуации вовсе не применяется. При Хрущеве для смягчения смысла придворные академики термин освоили: «репрессии». Но в брежневском двенадцатитомнике и этого слова нет. Вместо него — «обвинения». Вот, мол, против некоторых командиров были выдвинуты необоснованные обвинения. Вроде бы обвинения выдвинули и успокоились. Вроде бы обвинениями дело и кончилось.
Как и раньше, во всех двенадцати томах нет данных о том, сколько же танков имела Красная Армия в 1941 году, сколько самолетов, сколько боеприпасов. Вы не найдете количества советских армий и корпусов. Группировку войск, т.е. расположение наших армий, корпусов и дивизий, авторы обделили вниманием. Где находились советские войска в момент начала войны — так и осталось государственной тайной. О наших потерях — ни единого слова. Видимо, без потерь воевали. Единственная удача авторов — роль политкомиссара Брежнева Леонида Ильича в мировой истории показана ярко и выпукло. За что и получили авторы двенадцатитомника премии, ордена, титулы, звания и прочие всякие материальные блага. О тех временах они вспоминают с тихой грустью: «Надо прямо сказать, историки, тем более военные, лауреатскими лаврами давно не отягощены. Последний раз их коллективный труд был удостоен Государственной премии пятнадцать лет назад. Такую оценку получили авторы 12-томной истории второй мировой войны» («Красная звезда». 26 декабря 1996 г.).
Жалко официальных историков — их так редко награждают. Но виноваты, товарищи, вы сами: нюх потеряли. Написали бы 24 тома о том, что войну выиграл тот, кто на данном историческом этапе финансовые потоки страны в нужные русла направляет, мигом бы вас премиями завалили.
— 8 -
Брежневский двенадцатитомник — наш национальный позор. Вот оценка ему. Писатель-фронтовик В. П. Астафьев: «Мы как-то умудрились не без помощи исторической науки сочинить „другую войну“. Во всяком случае, к тому, что написано о войне, за исключением нескольких книг, я как солдат никакого отношения не имею. Я был на совершенно другой войне. А ведь создавались эшелоны литературы о войне. Например, 12 томов „Истории второй мировой войны“. Более фальсифицированного, состряпанного, сочиненного издания наша история, в том числе история литературы, не знала. Это делали, том за томом, очень ловкие, высокооплачиваемые, знающие, что они делают, люди. Недавно схватились два историка, Морозов и Самсонов, в споре о частностях в этой истории. Я написал письмо редактору газеты о том, что историки в большинстве своем, в частности те, которые сочиняли историю Великой Отечественной войны, не имеют права прикасаться к такому святому слову, как правда. Они потеряли это право своими деяниями, своим криводушием» («Вопросы истории». 1988. No 6. с. 33).
А создатели двенадцатитомника своим творением гордятся. Им даже не хватает ума и совести прикидываться изнасилованными, мол, все мы жертвы системы. Вовсе нет — они скорбят по тем счастливым временам, когда удовлетворенный клиент в ранге Генерального секретаря сверх обещанного бросил им лишний червонец в виде Государственной премии.
— 9 -
Но весьма скоро вожди сообразили, что зря лауреатам икру скармливали. Над брежневской версией войны мир смеялся больше, чем над предыдущей хрущевской. Премию историкам дали, а истории войны как не было, так и нет. И снова надо начинать все с самого начала. Пробовали третий раз в разгар перестройки и гласности: во главе ученых табунов — ГРК, т.е. Главная редакционная комиссия, которой подчинены другие комиссии в великом множестве. Председатель ГРК — Министр обороны СССР. У него — свита заместителей: начальник Генерального штаба, главнокомандующий силами Варшавского Договора, главнокомандующие видами Вооруженных Сил, начальник Главного политического управления, вице-президент АН СССР, директор Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и пр.
1 2 3 4 5 6 7
А причина вот в чем: если противник наступает, значит, у него превосходство или даже господство в воздухе.
Потому обороняющаяся сторона не может даже мечтать о проведении десантной операции. Десантную операцию можно проводить, только обладая превосходством или полным господством в воздухе, т.е. в обстановке победного наступления. В оборонительной войне десантники в огромных количествах не нужны, и использовать их по прямому назначению невозможно. Для оборонительной войны нужны не десантники, а заранее в мирное время подготовленные партизаны. Вот их-то великий Жуков и разогнал весной 1941 года, приказав распустить партизанские формирования и уничтожить ранее подготовленные партизанские базы в белорусских лесах.
Но это к слову. Сейчас мы о другом. Вопрос вот какой: сочинявшие историю войны члены Политбюро и ЦК, маршалы, генералы, адмиралы, доктора и профессора, действительные члены и недействительные, знали они или не знали, сколько у нас было десантников и сколько авиадесантных корпусов было создано в СССР весной 1941 года? Если не знали, зачем брались писать историю? А если знали, то почему скрывали эти сведения от своих читателей? Почему официальная история великой и святой войны состоит из шарад, ребусов и кроссвордов? А ведь цифра, называющая количество десантных корпусов, созданных (зачем-то) весной 1941 года, много места не займет. Наоборот, если вместо слова «несколько» написать «пять» или «десять», то получится хоть и маленькая, но экономия места и типографской краски.
Ссылка на архивы в данном и во всех остальных случаях — издевательство: маршалы и академики никаких конкретных сведений о десантниках, десантных частях и соединениях не сообщают, а отсылают читателя в архив… в который его все равно не пустят.
Не лучше и указание на то, что численный состав авиадесантных бригад возрос в два раза. Мы все в школе учили знаменитую фразу: «Дайте мне точку опоры…» А наша официальная история написана так, чтобы не дать точек опоры. Если бы сообщили, сколько было этих самых бригад и сколько в тех бригадах было десантников, то это стало бы нам опорой. От нее бы и танцевали: как-нибудь умножили на два и получили новую численность. Но опоры нет. Кругом болото. Может, был у нас в стране один десантник, а стало два. В этом случае даже и десятикратное увеличение несущественно. А если их было тысяч сто, тогда…
Одним словом, если любопытствующий читатель примет первоначальное число советских десантников за X, вспомнит, что их стало в два раза больше, то в результате вычислений получит 2X.
— 5 -
Когда-то, во времена хрущевского изобилия, отстояв три часа в очереди, я купил коробку конфет. Открыл — а конфеты давно разложились на несъедобные фракции. Ясно: штабель тех коробок держали на складах и базах много лет. Решил узнать, сколько именно. Ищу дату выпуска на коробке. Нет ее. И когда срок хранения истекает, тоже не указано. Вместо этого большой красивый розовый штамп: «Срок хранения — три месяца». А как исчислять эти три месяца, от какой печки танцевать?
Я-то думал — глупость. Потом сообразил: им так удобно. И это не разгильдяйство и не глупость. Это — наглость.
Вот именно такая наглость и была основным оружием Политбюро, ЦК, Агитпропа, холуйствующих героев, маршалов и академиков, создававших незабвенный шеститомник. Вот следующая страница — 459: «Части и соединения ВВС флота состояли на 45,3 процента из истребительной авиации, на 14 процентов — из бомбардировочной, на 9,7 процента — из торпедоносной, на 25 процентов — из разведывательной; 6 процентов составляла авиация специального назначения». И опять же — сносочка: ЦГАВМФ, фонд 864, опись 1, дело 172, лист 87.
Строго научно. Что мы из этого узнали? Сколько самолетов было в авиации флота? Была это мощная авиация или хилая? Если я вам сообщу, что за вчерашний вечер вылакал 97,8 % запасов спиртного в своем доме, и приложу соответствующую справочку, заверяющую, что дело обстояло именно так, то что вы из этого узнаете? Сколько же я выпил: бутыль, две, пять? Или полбочки? А может быть, весь мой запас — то, что в забытой бутылке на донышке осталось? Что есть проценты от неизвестного?
А вот сведения не о морской авиации, а обо всей: «Готовность ВВС к войне была недостаточной, хотя наши новые самолеты имели ряд преимуществ перед немецкими, но этих самолетов было мало, примерно 22 процента от общего числа наличных самолетов в авиации приграничных округов» (т. 1. с. 476).
Процентами от неизвестного можно поразить воображение идиота. Скажем, например, что один человек тратит на питание сто процентов своих доходов, а другой — сотую часть процента. Кто же из них лучше питается? Кажется, сто процентов больше, чем одна сотая. Но так кажется дураку. А мы спросим: сто процентов от чего? И сотая часть процента — от чего? Калека в подземном переходе сто процентов дохода тратит на питание. А для олигарха с миллиардами, сколько бы ни тратил на роскошные приемы в мраморных дворцах и на океанских яхтах, все равно это будет ничтожной долей от его доходов. Одна сотая процента ЕГО доходов, истраченная на бочки икры и реки шампанского, в неисчислимое количество раз больше, чем сто процентов голодного на улице.
Или вот рассказ об одном бедном человеке: он владеет тощим пакетом, в котором всего лишь 4,8% акций «Газпрома». Неполных 5% — какая нищета! Но если эти проценты перевести в миллиарды долларов, то они будут восприниматься нашим сознанием несколько иначе…
Казалось бы, объяснять тут нечего. Но на беду в академических кругах по обе стороны Атлантики нашлось достаточно идиотов, которые дружно повторяют: всего только 22% советских самолетов были новейшими! Всего только 22! О эта ужасающая сталинская неготовность!
Эти проценты вошли в сотни диссертаций и монографий. И никто вопроса не задаст: а во сколько раз 22 сталинских процента больше, чем 100 гитлеровских процентов? И не проще ли перейти от процентов и разов к реальному количеству?
Америк не открывают: использование в научном труде процентов, когда их значение заведомо неизвестно, есть шарлатанство. Вся наша официальная военная история, от хрущевского шеститомника до Жуковских мемуаров, от академических томов до школьных программ, зашифрована в проценты, значение которых не раскрывается, т.е. вся история войны шарлатанская. Не в обиду вам будет сказано, товарищи ученые и орденоносные мемуаристы.
Люди военные мыслят не процентами, а количеством истребителей, торпедоносцев, бомбардировщиков, танков, пушек и крейсеров. И так пишут в документах, которые потом ложатся в архив. И это всегда числа целые, а не дробные, потому как не может летать треть самолета, как не могут бороздить моря 43,4% одного крейсера. И вот какие-то дяденьки ударным трудом, не досыпая ночей, зашифровывают любую цифирь в проценты. И доходят до того, до чего редакторы армянского радио никогда бы не додумались. Пример. Благодарный читатель «Военно-исторического журнала» (1989. No 12. с. 95) интересуется: а какой у вас тираж? На дворе перестройка с гласностью буйствуют, в те времена ходили даже слухи (необоснованные), что будто бы сам Горбачев кому-то якобы обещал разрешить иногда говорить правду. И вот редакция «Военно-исторического журнала», опьяненная гласностью и вседозволенностью, окрыленная ветрами перестройки, отвечает любопытствующему: «Если среднемесячный тираж 1988 г. принять за 100%, то в 1989 году он составит 369,3%, а на январь 1990 г. — 593,3%».
Это только со стороны кажется, что военные тайны раскалывать — романтика беспробудная. А вот вы попробуйте на человеческий язык перевести «593,3%».
— 6 -
Пухлые многотомники о войне — это только вершины терриконов, сложенных из военных мемуаров и бесчисленных исторических изысканий. Коллективы докторов наук и генералов сочиняли трактаты о действиях авиации и танковых войск, о развитии стратегии и тактики в ходе войны, о промышленности и транспорте, о войсках связи и саперах, о десантниках и военных железнодорожниках. И умудрились все сведения о войне сохранить в непроницаемой тайне. Все эти мемуары, все трактаты — череда неразрешимых загадок. Зададим вопрос о количестве истребителей в авиации приграничных округов. И получим точный ответ — 59 процентов (Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1968. с. 13). Писано это мощным авторским коллективом авиационных генералов-героев под руководством ба-а-льшого начальника.
Для того чтобы шарады с процентами не утомили читателя, наши иллюзионисты применяют и другие методы шифровки. Пример: производство боеприпасов в Германии в 1939 году (История Великой Отечественной войны. т. 1. с. 375) выражено не в количествах снарядов, мин и патронов, не в тысячах тонн, а в миллионах марок. Но пулемет потребляет патроны. Миномет — мины. Гаубица — снаряды. Но отнюдь не марки. Так и расскажите же мне про патроны и снаряды, а не про марки! Сколько в марках стоил один патрон, один 37-мм или 75-мм снаряд, одна граната, я не знаю. И где искать сведения о ценах на германские боеприпасы в 1939 году? И что такое миллион марок в то время? Выходит: цифру мне сообщили, но эта цифра — пустышка, фантик, конфеткой сложенный, чтобы дурачков обманывать. Но и это не конец головоломки. Чтобы окончательно затуманить картину, в скобках почему-то указано: «по ценам 1941/42». В 1939 году были одни цены, я не знаю какие. В 1941 году — другие, но тоже неизвестные. И вот академики продукцию 1939 года зачем-то вычисляют по ценам 1941 года. Сразу признаюсь: этот орешек не по моим зубам. Это нашим вождям такие уравнения решать. Это они знают, как расплатиться в случае, если работа выполнена в прошлом году, а зарплату (пока не всю) платим в этом году по ценам позапрошлого года. Похоже, историю войны писали такие же шустрые ребята, как и те, которые сейчас страной правят.
— 7 -
Но и за германские боеприпасы мы должны авторов шеститомной истории благодарить, ибо о советских боеприпасах они вообще ничего не сообщают. О Красной Армии авторы официальной истории как бы забыли. Они пишут, например, что Германия бросила против Советского Союза 3410 танков. Но почему-то постеснялись сказать, что ВСЕ немецкие танки были устаревшими. А сколько танков имел миролюбивый Советский Союз? Молчание было нам ответом. А сколько у нас было самолетов? Опять секрет. Нераскрываемый.
И вот я вынужден повторить: если официальная история не содержит данных о количестве танков, самолетов и боеприпасов в Красной Армии, если в ней нет данных о количестве военных округов, армий и корпусов, значит, эта версия войны вообще версией не является. Шеститомная «История Великой Отечественной войны» — не история. Это чисто декоративное издание, оно практической ценности не имеет. У мошенников есть старый, но не отживший прием: пачку аккуратно (очень аккуратно) нарезанной бумаги всучить лоху вместо пачки денег. Именно этот прием и был применен нашими мошенниками в маршальских мундирах. Шесть томов официальной истории — это аккуратно нарезанная бумага, которая ничего не содержит. Это — видимость истории. Только иллюзия. Трюк. Шулерский, финт.
Кстати, сами правители это понимали лучше нас. Потому немедленно после выхода шеститомника историю войны приказали переписать. Шесть томов — мало. Давай двенадцать. Специально для написания новой, несекретной, версии войны был создан Институт военной истории. А ему в помощь подключили Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, Институт всеобщей истории АН СССР, Институт истории СССР АН СССР. В редакционную коллегию ввели новый, расширенный, табун членов Политбюро и ЦК, маршалов, генералов, чекистов высшего выбора и пр. и пр. и пр. Новому двенадцатитомному творению дали название: «История второй мировой войны 1939-1945 годов». Загадки начинаются прямо в названии. По неизвестной, никогда никем не объясненной причине наши академики название Второй мировой войны почему-то пишут с маленькой буквы. А ведь это — центральное событие XX века. А ведь это — мясорубка, каких ранее не бывало. Так хотя бы из уважения к невинно загубленным миллионам… Наконец — это имя собственное.
Двенадцатитомник получился смешнее шеститомника. И на этот раз все двенадцать томов можно выразить тремя словами. Только это несколько другие слова: войну выиграл Брежнев. О том, что это за версия войны, вам судить: во всех двенадцати томах ничего не говорится о расстрелах советских командиров накануне войны. Мы можем к этим расстрелам относиться по-разному, но непозволительно исторические события замалчивать. А в двенадцатитомнике слово «расстрел» для этой ситуации вовсе не применяется. При Хрущеве для смягчения смысла придворные академики термин освоили: «репрессии». Но в брежневском двенадцатитомнике и этого слова нет. Вместо него — «обвинения». Вот, мол, против некоторых командиров были выдвинуты необоснованные обвинения. Вроде бы обвинения выдвинули и успокоились. Вроде бы обвинениями дело и кончилось.
Как и раньше, во всех двенадцати томах нет данных о том, сколько же танков имела Красная Армия в 1941 году, сколько самолетов, сколько боеприпасов. Вы не найдете количества советских армий и корпусов. Группировку войск, т.е. расположение наших армий, корпусов и дивизий, авторы обделили вниманием. Где находились советские войска в момент начала войны — так и осталось государственной тайной. О наших потерях — ни единого слова. Видимо, без потерь воевали. Единственная удача авторов — роль политкомиссара Брежнева Леонида Ильича в мировой истории показана ярко и выпукло. За что и получили авторы двенадцатитомника премии, ордена, титулы, звания и прочие всякие материальные блага. О тех временах они вспоминают с тихой грустью: «Надо прямо сказать, историки, тем более военные, лауреатскими лаврами давно не отягощены. Последний раз их коллективный труд был удостоен Государственной премии пятнадцать лет назад. Такую оценку получили авторы 12-томной истории второй мировой войны» («Красная звезда». 26 декабря 1996 г.).
Жалко официальных историков — их так редко награждают. Но виноваты, товарищи, вы сами: нюх потеряли. Написали бы 24 тома о том, что войну выиграл тот, кто на данном историческом этапе финансовые потоки страны в нужные русла направляет, мигом бы вас премиями завалили.
— 8 -
Брежневский двенадцатитомник — наш национальный позор. Вот оценка ему. Писатель-фронтовик В. П. Астафьев: «Мы как-то умудрились не без помощи исторической науки сочинить „другую войну“. Во всяком случае, к тому, что написано о войне, за исключением нескольких книг, я как солдат никакого отношения не имею. Я был на совершенно другой войне. А ведь создавались эшелоны литературы о войне. Например, 12 томов „Истории второй мировой войны“. Более фальсифицированного, состряпанного, сочиненного издания наша история, в том числе история литературы, не знала. Это делали, том за томом, очень ловкие, высокооплачиваемые, знающие, что они делают, люди. Недавно схватились два историка, Морозов и Самсонов, в споре о частностях в этой истории. Я написал письмо редактору газеты о том, что историки в большинстве своем, в частности те, которые сочиняли историю Великой Отечественной войны, не имеют права прикасаться к такому святому слову, как правда. Они потеряли это право своими деяниями, своим криводушием» («Вопросы истории». 1988. No 6. с. 33).
А создатели двенадцатитомника своим творением гордятся. Им даже не хватает ума и совести прикидываться изнасилованными, мол, все мы жертвы системы. Вовсе нет — они скорбят по тем счастливым временам, когда удовлетворенный клиент в ранге Генерального секретаря сверх обещанного бросил им лишний червонец в виде Государственной премии.
— 9 -
Но весьма скоро вожди сообразили, что зря лауреатам икру скармливали. Над брежневской версией войны мир смеялся больше, чем над предыдущей хрущевской. Премию историкам дали, а истории войны как не было, так и нет. И снова надо начинать все с самого начала. Пробовали третий раз в разгар перестройки и гласности: во главе ученых табунов — ГРК, т.е. Главная редакционная комиссия, которой подчинены другие комиссии в великом множестве. Председатель ГРК — Министр обороны СССР. У него — свита заместителей: начальник Генерального штаба, главнокомандующий силами Варшавского Договора, главнокомандующие видами Вооруженных Сил, начальник Главного политического управления, вице-президент АН СССР, директор Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и пр.
1 2 3 4 5 6 7