– Не расстраивайтесь, – сказал мистер Грант жизнерадостно. – Клевать будет лучше. – Должно быть, заметив, что я ничего не поняла, он добавил: – Вы, конечно, ловите рыбу?– О нет, – как ни странно, мой голос был извиняющимся. – Но я… Могу научиться.Его интерес увеличился.– Ну, тогда вы альпинистка?– Нет. – Вдруг я почувствовала себя слишком городской. – Фактически, я приехала… для отдыха и покоя. И все.Его взгляд упал на мои чемоданы.– Лондон, – ухмыльнулся он. – Вы, определенно, выбрали самое подходящее место, чтобы отдохнуть от толпы. У вас не будет соседей, кроме Черного Куиллина, а ближайшая гора находится…Он резко замолчал.– Ближайшая? – Я взглянула на отель. Он был уже намного ближе, как остров в зеленой долине, а на него с востока наползала, подавляя, огромная гора. – Та? Она тоже относится к Куиллину? Вы о ней раньше не говорили, как она называется?Он заметно замялся.– Блейвен.Лодочник вынул изо рта сигарету и плюнул в воду.– Блей-вен, – повторил он высоким голосом горца и издал неопределенный фыркающе-мычащий звук.– Голубая гора, – перевел Грант, о чем-то глубоко задумавшись. Потом он бросил сигарету в воду и спросил отрывисто: – А что, Лондон уж так был переполнен народом?– О да. Количество людей и степень возбуждения нарастают уже месяцы. Сейчас он, как большой горшок, медленно приближается к точке кипения.Мурдо повернул нос лодки точно в устье реки.– Лондон, да? – Его голос содержал наивный оттенок удивления. – Разве вы не хотите увидеть Коронацию, хозяйка?– В известном смысле, хочу. Но я… немного перетрудилась и подумала, что отпуск лучше.– А что привело вас сюда?" – спросил Грант, не отводя глаз от Голубой горы.– В Скай? Ой, ну не знаю… Всем когда-то приходит в голову посетить Скай, не так ли? А мне хотелось тишины и полной перемены обстановки. Буду долго гулять в горах.– Одна? – В интонации Мурдо было что-то такое, что я уставилась на него.– Ну да, – ответила я удивленно.На секунду Мурдо и Грант встретились глазами, потом лодочник стал смотреть на приближающуюся пристань.Я засмеялась:– Я не заблужусь. Прогулки будут недостаточно долгими для этого, не забывайте, что я городская птичка. Не думаю, чтобы я забралась дальше озера или нижних склонов… как его, Блейвена? Ничего особенного со мной там случиться не может! – Я повернулась к Гранту. – Мурдо думает, что я заблужусь в тумане или сбегу с водяным?И тут я замолчала. Его глаза приобрели какое-то неопределенное выражение, тень, не больше, но я заколебалась, почувствовала неясную тревогу.Голубые глаза опустились.– Думаю, Мурдо имеет в виду…Но Мурдо выключил мотор, и наступившая тишина прекратила наш разговор эффектнее, чем выстрел.– Лондон… – сказал лодочник мечтательно, обращаясь, похоже, к своему мотору. – Так это далеко! Далеко так, чтобы ехать… – В его голосе снова послышалось простодушное удивление, но меня смущало ощущение, что он нарочно говорит ерунду и значительно преувеличивает пресловутую простоту шотландских горцев. Взгляд-то у него, насколько я способна судить, казался разумным и даже искушенным. – Говорят, очень хороший город. Вестминстерское аббатство, Площадь Пикадилли, Зоопарк. Я видел картинки…– Мурдо, – спросила я подозрительно, когда наша лодка мягко подпрыгивала у пристани. – Когда вы последний раз были в Лондоне?Он встретился со мной красноречивым взглядом, помогая выбраться на берег. – Восемь лет назад, хозяйка, когда через Бирму возвращался с Востока.Мужчина по имени Грант поднял мои чемоданы и направился по дорожке к отелю. Следуя за ним, я чувствовала, что Мурдо смотрит вслед. Зачем он изображал из себя простодушного жителя острова Скай? Это что, дымовая завеса? Но что ему прятать? Почему ему так приспичило поменять тему?Дорожка огибала отель, подходила к парадному входу, обращенному к долине. Когда мы проходили мимо угла здания, мой взгляд приковала огромная пустынная гора на западе, хищно нависшая над долиной. Блейвен? Голубая гора?Я повернулась к ней спиной и вошла в дом. Глава вторая Прошел час. Я умылась, попыталась очистить волосы от грязи и пыли дорог, переоделась и перебралась в комнату отдыха. Наслаждалась минутами уединения перед тем, как к обеду соберутся остальные отдыхающие, наслаждалась великолепным вкусом хереса, с удовольствием вытянула ноги к теплу камина, с трех сторон обозревая роскошный горный пейзаж. Хорошо.Дверь подъезда распахивалась и хлопала. Через стекло я увидела, как две женщины вошли в холл, пересекли его и направились к лестнице. Мне показалось, что одна из них примерно моя ровесница. Небольшого роста, смуглая, коренастая, волосы подстрижены по-мужски. Форма альпиниста, состоящая из широких спортивных брюк и фуфайки, подчеркивала ее сходство с мужчиной. Сопровождала ее девушка лет двадцати, очень молоденькая, с ярко-красными щеками и прямыми волосами. Она не выглядела особенно счастливой, и ссутулилась под тяжестью рюкзака, словно устала. Парочка с трудом преодолела пролет и повернула за угол.Примерно через минуту за ними последовала пожилая пара. Оба высокие, худые, немного сутулые, с умными благовоспитанными лицами под одинаковыми некрасивыми шляпами. Они важно несли пустую корзину для рыбы, а за ними тащилась еще одна женщина, глубоко засунув руки в карманы длинного свободного пальто. Сутулые плечи и безжизненная походка свидетельствовали об угнетенном состоянии и усталости.Я зевнула, пододвинула ноги поближе к пламени и выпила еще хереса. Лениво перелистывала старый светский еженедельник, который обнаружила рядом с собой. С глянцевых страниц глядели обычные, освещенные вспышкой лица, безжалостно зафиксированные камерой за ужинами, на охоте, на благотворительных балах… Красивые лошади… Скромные женщины и хорошо одетые мужчины… Телефонный справочник Лондона, по-моему, намного интереснее. Я листала страницы. Как всегда, я, на этот раз на фоне камина в одном из самых изысканных вечерних туалетов Гюго Монтефайа… прекрасно помню, красивое платье. А вот театральная страница – Алик Гинесс с нелепой бородой; Вивьен Ли, рядом с которой любая женщина кажется простушкой; Марсия Мэйлинг улыбается в объектив знаменитой угловатой улыбкой и глядит в пустоту поразительными глазами…Дверь распахнулась и очень тихо закрылась. Вошла Марсия Мэйлинг, села напротив меня и позвонила, чтобы ей принесли чего-нибудь выпить.Ошибиться невозможно. Гладкие медово-золотые волосы, широко поставленные прекрасные глаза, аристократический маленький нос и нисколько не аристократический рот – это действительно звезда вереницы романтических спектаклей, которые принесли успех одному из самых больших театров Лондона в первые послевоенные годы и продолжали приносить его сегодня.Принесли напитки. Марсия Мэйлинг взяла бокал, пригубила, встретилась со мной взглядом и улыбнулась. Улыбка перешла в пристальный взгляд.– Простите, – знакомый хрипловатый голос, – но мы не встречались? Я вас знаю, конечно?– Очень смело с вашей стороны так говорить, мисс Мэйлинг, – улыбнулась я. – Думаю, обычно это вы стараетесь отвязаться от людей, утверждающих, что встречали вас. Нет, мы не знакомы.– Уверена, что раньше вас видела.Я ногтем переворачивала страницы.– Возможно. Я манекенщица.Признание все прояснило.– Вот, значит, что! Вот где! Вы работаете у Монтефайа, не так ли?– Чаще всего, хотя иногда и в других местах. Меня зовут Драри, Джианетта Драри. Ваше имя я знаю, конечно. И видела ваш спектакль, и предыдущий, и предшествующий ему…– До сотворения мира, ясно, дорогая. Но как мило с вашей стороны. Должно быть, вы еще носили косички, когда мы ставили «Диких красавиц».Я засмеялась.– Рано их обрезала. Пришлось зарабатывать на жизнь.– И каким способом… – Марсия пила джин, рассматривая меня. – Но теперь я вспомнила, где мы виделись. На зимнем показе у Ледока в прошлом году. Я купила шикарное платье для приемов…– Топазовый бархат. Помню. Божественное платье.Она состроила гримасу над стаканом.– Надо полагать. Но я ошиблась. Вы не хуже меня знаете, что оно не предназначалось для блондинки.– Вы и не были блондинкой, когда покупали его, – сказала я беспристрастно, прежде чем подумала. – Простите, – поспешно добавила я, – я…"Но она засмеялась, прекрасно и радостно зажурчали звуки.– Не была. Забыла. Покрасилась в каштановый цвет для «Митци». Это мне не шло, а пьеса все равно провалилась. – Она вытянула прелестные ноги и подарила мне знаменитую треугольную улыбку. – Я так довольна, что вы приехали. Я здесь всего три дня, и у меня уже началась ностальгия. Первый раз удалось подумать о таких цивилизованных вещах, как наряды, я их обожаю, а вы?– Конечно. Но так как это моя работа…– Знаю. Но здесь говорят только о рыбалке и скалолазании, а они невыносимо скучны.– Тогда что же вы здесь делаете?Вопрос был бестактным, но она ответила без малейшей обиды.– Моя дорогая. Отдыхаю.– О, понимаю.Я постаралась, чтобы это не прозвучало вопросом и ничего не выражало, но Марсия повела бровью и снова засмеялась.– Нет, я имею в виду отдых не только от работы. Спектакль прекратился неделю назад, Адриан сказал, что я положительно должна вести растительный образ жизни, а я как раз прочла превосходную книгу о Скае, и поэтому я здесь.– И Скай не дотягивает до уровня книги?– В какой-то мере. Холмы завораживают, как и все вокруг, а вчера я видела оленя с олененочком, но беда в том, что невозможно перемещаться в окрестностях. Вы любите прогулки, изнурительные, я имею в виду?– Да, пожалуй.– Ну а я нет. И Фергус просто отказывается выводить машину на некоторые дороги.– Фергус? Так вы здесь с мужем?Я тщетно пыталась вспомнить, кто в данный момент был мужем Марсии Мэйлинг.– Моя дорогая! Я совершенно не замужем, именно сейчас. Разве это не верх блаженства, для разнообразия? – Она прелестно хихикнула через розовый джин, и я обнаружила, что улыбаюсь в ответ. Ее очарование осязаемо, это что-то лучезарное и очень живое, из-за чего глупейшие штампы и устаревшая сумбурность речи согревают сердце, и это так же реально, как яркое пламя камина. – Нет, Фергус мой водитель.– Марсия! – Я назвала ее по имени, прежде чем успела себя проконтролировать, это была, своего рода, дань ее очарованию. – Неужели вы притащили машину с шофером сюда? И это называется растительным образом жизни?– Ну, я ненавижу ходить пешком, – сказала она рассудительно, – и, во всяком случае, мы здесь не все время. Я в некотором роде совершаю турне по Северо-Западу Шотландии и островам. Давайте еще выпьем. Нет, платить буду я. – Она протянула руку и позвонила. – В известном смысле, мы приехали сюда из-за Фергуса. Он здесь родился. Не то, чтобы он питал сильную любовь к дыму родного очага и тому подобному, но это место ничуть не хуже любого другого".Я глазела на нее, ничего не могла с собой поделать.– Вы очень чутки… Те, кто на вас работают…Она посмотрела на меня. Этот вариант знаменитой улыбки я явно видела в шаловливом спектакле «Да, моя дорогая».– Вот такая я. Но Фергус… Вам сухого хереса, да? И еще розового джина. – Она сделала заказ и повернулась ко мне. – Знаете, если бы я заговорила так с кем-нибудь в отеле, они бы с перепугу застыли как… как фаршированная форель.– А кто еще здесь отдыхает?– Ну, подумаем… Полковник Каудрей-Симпсон с супругой. Тупые, но приятные. Все время ловят рыбу, днем и ночью, и ни разу, я точно знаю, ничего не поймали.– Кажется, я видела, как они входили. Пожилые, с пустой корзиной?– Правильно. Продолжая разговор о рыбах, имеются еще мистер и миссис Корриган и мистер Брейн.– Случайно, не Алистер Брейн?– Кажется, его так и зовут. – Задумчивый взгляд. – Ваш друг?– Встречала. Он занимается рекламой.– Ну, он все время с парой Корриганов. И, – добавила Марсия задумчиво, – если бы во мне когда-то возникло желание жалеть жену красивого мужчины, я бы выбрала миссис Корриган".– Почему?Смешной разговор. Взгляды Марсии Мэйлинг на брак в ее собственном изложении явно заслуживали внимания.– Рыба, – ответила она просто.– Рыба? А, поняла. Вы говорите о рыбе в прямом смысле.– Точно. Утром, в полдень и ночью – рыба. И жена ничего не делает, ничего, чтобы бороться с этим, хотя совершенно отвратительно проводит время уже много недель. Жалко бродит, засунув руки в карманы.Я вспомнила подавленную женщину, которая брела вверх по лестнице по пятам за пожилой парой.– Кажется, я ее видела. Она не выглядела особо счастливой, согласна, но сомневаюсь, что какая-нибудь женщина способна конкурировать с рыбой, если она уже действительно завладела мужчиной.Марсия глубже опустилась в кресло.– Нет?– Хорошо, – сказала я. – Вы, возможно. Или Рита Хейворд. Но не менее женственная женщина.– Но она даже не пытается! – сказала с возмущением Марсия. – А он… Ну да, кто еще?– Я видела двух женщин… – начала я.– О да, как бы это сказать? Schwarmerinen, – произнесла Марсия очаровательным и привлекательным голосом. – Они…– Марсия, нет! Вы, право же, не должны!Но неожиданно в мисс Мэйлинг обнаружился дух, вполне пригодный для крестовых походов. Ее красивые глаза вспыхнули.– Этот ребенок! – воскликнула она. – Еще нет девятнадцати, а ее везде за собой таскает невозможная женщина с усами! Дорогая, она ее запугивает, точно!– Если бы ей не нравилась эта женщина, – возразила я рассудительно, – зачем бы ей с ней приезжать?– Я сказала вам. Они…– Нет, Марсия! Это злословие или даже хуже. Вспомните, что это шотландский отель для рыбаков, а не театральный прием с коктейлями.– Думаю, вы правы, – вздохнула она. – На самом деле, они из одной школы или что-то в этом роде. Младшая только начала преподавать, а старшая занимается ПК или РТ Можно предположить, например, персональные компьютеры или радиотелеграф, но, в сущности, это не важно. – Прим. ред.

или чем-то в этом роде. Я слышала, как она сама в этом призналась.– В чем?– В том, что она это преподает. А что это вообще такое?– Больше всего похоже, что она преподает физкультуру с христианским уклоном.– Вот и я так думаю, – сказала Марсия угрюмо.– А кто еще здесь? Со мной в лодке мужчина возвращался из Элгола…– Это, должно быть, Родерик Грант. Он фактически местный житель. Высокий, интересный, с великолепными волосами?– Именно. И с голубыми глазами.– И с какими… – сказала Марсия с чувством. – Он, определенно, интересный, то есть, если бы не…Она прервала разговор и выпила немного джина.Ощущая неуклонно возрастающее желание увидеть Фергуса, я только сказала: – А я подумала, что Грант тоже рыбак.– Что? О да, они все рыбаки, – сказала горько Марсия. – Но с ним это происходит приступами. Большую часть времени он где-то бродит и неизвестно чем занимается. В гостинице его никогда нет.– Он альпинист.– Возможно. Есть еще один парень – скалолаз по имени Бигл.– Рональд Бигл?– Кажется, так. Еще один друг?– Нет. Никогда не видела, но слышала о нем. Он известный альпинист.В ней пробудился слабый интерес.– Правда? Да, сейчас, когда вы сказали об этом, я припоминаю, что он каждую ночь сидит над картами или прилипает к радио и слушает о восхождении на Эверест.– Тогда это он. И однажды он написал книгу о «японской живописи тушью». – О? – сказала Марсия, теряя интерес. – Он здесь общается со странным типом по имени Губерт Гей. Не думаю, что они приехали вместе, но, похоже, Гей тоже писатель. Он небольшого роста, полный и очень, очень сорбо.– Сорбо?– Да. Не расплющивается.– Вроде поняла. Но какое странное слово… Сорбо. Оно итальянское?Она очаровательно хихикнула.– Боже мой, это же дает понять, сколько мне лет, не так ли? Придется следить за собой. Нет, дорогая, не итальянское. В тридцатых годах, когда вы были еще в колясочке, продавали резиновые мячи, которые невозможно разбить. Они назывались «попрыгунчик Сорбо».– И вы такими играли?– Дорогая, – сказала снова Марсия. – Как мило с вашей стороны… В любом случае, этот маленький человечек точно сорбо по природе и внешности, и носит забавные жилеты. Еще мужчина, имени которого я не знаю, приехал вчера вечером. У меня такое чувство, что он тоже пишет.– О Боже.– Понимаю. Плеяда талантов, не так ли? Хотя, вполне возможно, они все никуда не годятся. Сорбо уж определенно. Но этот парень, похоже, действительно способен на что-то – смуглый и ужасные глаза, – сообщила поэтично Марсия, а потом нахмурилась над джином. – Только… он тоже рыбачит.– Очень интригующее сборище.– Разве нет? – согласилась она без уверенности. – О, и еще есть пожилая дама. Это, думаю, мать Каудрей-Симпсона. Она все время вяжет из ниток совершенно жуткого цвета. И три юнца с голыми коленками расположились лагерем у реки. Они приходят только есть, а так все время бродят с молотками, серпами и прочими предметами…– Бьюсь об заклад, что это студенты-геологи. Хотя очень сомневаюсь насчет серпов. Но из всего этого можно сделать только один вывод. Вам придется тоже заняться рыбной ловлей. Я собираюсь. Говорят, это успокаивает нервы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19