В оттянутых мочках её ушей з
азвенели тяжёлым золотом филигранные серёжки.
Ц Добро пожаловать в Одогаст.
Подали десерт.
Ц Ну, Ц сказал Манименеш, Ц всё, что мы ели до сих пор, Ц это простая и гр
убая еда. Вот где мы блистаем более всего. Позвольте соблазнить вас вот эт
ими ореховыми пирожными «джузинкат» и прошу отведать нашей медовой лап
ши Ц надеюсь, что здесь хватит на всех.
Все, кроме, конечно, рабов, принялись наслаждаться лёгкой рассыпчатой ла
пшой «катаиф», щедро посыпанной каирванским сахаром. А ореховые пирожны
е были воистину несравненными.
Ц Мы едим джузинкат во время засухи, Ц сказал поэт. Ц Потому что ангелы
начинают лить слёзы от зависти, когда мы их вкушаем.
Манименеш героически рыгнул и поправил свою ермолку.
Ц А теперь, Ц сказал он, Ц пора насладиться капелькой виноградного ви
на. Имейте в виду, по чуть-чуть. Ибо грех пития Ц один из наименьших грехов
, и мы замолим его без особого труда. После этого наш друг поэт продекламир
ует оду, сочинённую им как раз к этому случаю.
Хайяли стал настраивать свою двухструнную гитару.
Ц А также по требованию публики я буду импровизировать лирические газе
ли в двенадцать строк на заданную тему.
Ц После того, как наши желудки успокоятся под звуки эпиграмм, Ц сказал
хозяин, Ц мы насладимся танцем справедливо прославленной труппы нашей
госпожи. Затем мы удалимся в дом и насладимся их другим не менее прославл
енным искусством.
Тут снова закричал привратник.
Ц Ваш посыльный вернулся, господин! Он вместе с прорицателем ждёт Ваших
указаний.
Ц Ах! Ц сказал Манименеш. Ц Я совсем забыл.
Ц Это неважно, сэр, Ц сказал Ибн-Ватунан, распалённый программой предс
тоящего вечера.
Но тут заговорил Багайоко:
Ц Давайте взглянем на него. Контраст с его уродством сделает этих женщи
н ещё прекраснее.
Ц Что иначе было бы совершенно невозможно, Ц добавил поэт.
Ц Что ж, ладно, Ц согласился Манименеш. Ц Введите его.
Сквозь сад к ним приблизился Сиди, мальчик-посыльный, за которым следова
л отвратительно медлительный, размахивающий костылями прорицатель.
Человек вполз в круг света, как искалеченное насекомое. Его огромный пыл
ьный серый плащ, весь в пятнах пота, был перемазан чем-то немыслимым. Он бы
л альбиносом. Его розовые глаза туманила катаракта, а проказа сожрала од
ну его ступню и несколько пальцев на руках. Одно плечо было намного ниже д
ругого, что свидетельствовало о его горбатости. Обрубок голени был изъяз
влён грызущими его плоть червями.
Ц Клянусь бородой Пророка, Ц воскликнул поэт, Ц воистину, это пример н
епревзойдённого уродства.
Эльфелилет сморщила носик.
Ц От него разит чумой!
Сиди сказал:
Ц Мы спешили, как могли, господин!
Ц Иди в дом, мальчик, Ц сказал Манименеш, Ц замочи в ведре десять палоче
к корицы, затем принеси ведро сюда и вылей на него.
Сиди тут же ушёл.
Ибн-Ватунан пристально рассматривал этого страшного человека, стоявше
го, покачиваясь, на одной ноге у самой границы освещённого круга.
Ц Почему ты до сих пор жив, человек?
Ц Я отвернул свой взор от этого мира, Ц произнёс Страдалец. Ц Я обратил
свой взор к Богу, и он щедро пролил на меня знания. Я обрёл знания, выдержат
ь которые не под силу никакому бренному телу.
Ц Но Бог милостив, Ц сказал Ибн-Ватунан. Ц Как можешь ты говорить, что э
то сделал Он?
Ц Если тебе неведом страх Божий, Ц сказал прорицатель, Ц бойся Его, уви
дев меня.
Ужасный альбинос, медленно агонизируя, опустился на землю за пределами г
алереи. Он снова заговорил:
Ц Ты прав, караванщик, полагая, что смерть будет для меня милостью. Но сме
рть приходит ко всем. В своё время придёт и к вам тоже.
Манименеш откашлялся.
Ц Так ты, значит, видишь наши судьбы?
Ц Я вижу весь мир, Ц ответил Страдалец. Ц увидеть судьбу одного челове
ка всё равно, что проследить путь одного муравья в муравейнике.
Появился Сиди и вылил на калеку ведро ароматной воды. Провидец сложил ла
дони горстью и пил эту воду, удерживая её изуродованными ладонями.
Ц Спасибо, мальчик, Ц сказал он и обратил свой затуманенный взор к юнош
е. Ц Твои дети будут жёлтыми.
Сиди засмеялся от удивления.
Ц Жёлтыми? Почему?
Ц Твои жены будут жёлтыми.
Танцовщицы, отошедшие к дальнему краю стола, захихикали. Багайоко вытащи
л из рукава золотую монету.
Ц Я дам тебе этот золотой дирхем, если ты покажешь мне своё тело.
Эльфелилет мило нахмурилась и заморгала начерненными ресницами.
Ц О, высокоученый доктор, пожалуйста, пощадите нас.
Ц Вы увидите моё тело, если наберётесь терпения, сэр, Ц сказал Страдале
ц. Ц Пока ещё жители Одогаста смеются над моими пророчествами. Я обречён
говорить правду, горькую и жестокую, а потому Ц абсурдную. Однако слава м
оя будет расти и достигнет ушей князя, который прикажет тебе устранить м
еня, как угрозу общественному порядку. И тогда ты всыплешь свою любимую о
траву, сушёный яд аспида, в миску с гороховой похлёбкой, которую я получу о
т своего клиента. Я не сержусь на тебя за это, поскольку ты всего лишь выпо
лнишь свой гражданский долг. К тому же избавишь меня от болей.
Ц Какие странные мысли, Ц нахмурился Багайоко. Ц не понимаю, зачем кня
зю прибегать к моим услугам. Любой его копейщик проткнёт тебя, как бурдюк
с водой.
Ц К тому времени, Ц ответил пророк, Ц мои оккультные силы вызовут тако
е сильное беспокойство, что наилучшим выходом покажутся крайние меры.
Ц Так, Ц сказал Багайоко, Ц это убедительно, хотя и звучит гротескно.
Ц В отличие от других пророков, Ц сказал Страдалец, Ц я вижу будущее не
таким, каким мы хотим, чтобы оно было, а во всей его катастрофической тщетн
ости. Вот почему я пришёл сюда, в ваш прекрасный город. Мои многочисленные
и абсолютно достоверные пророчества исчезнут вместе с этим городом. Это
избавит весь мир от любых неприятных конфликтов, вызванных столкновени
ем предначертанного и свободной воли.
Ц Он Ц богослов, сказал поэт. Ц Прокажённый-теолог. Как жаль, что мои пр
офессора из Тимбукту не могут сейчас с ним подискутировать!
Ц Так ты предрекаешь гибель этого города? Ц спросил Манименеш.
Ц Да. Могу рассказать поподробнее. Сейчас 406 год хиджры
ХИДЖРА (араб. Ц переселен
ие), переселение Мухаммеда и его приверженцев из Мекки в Медину в сентябр
е 622. При халифе Омаре I (634-644) год Хиджра объявлен началом мусульманского лето
счисления. Исходным для него принято 1-е число 1-го месяца (мухаррама) 622-16 июл
я 622.
Пророка и 1014 год от рождества Христова. Через сорок лет среди мусуль
ман зародится фанатичный пуританский культ. Его приверженцы будут назы
вать себя альморавидами. В это время Одогаст заключит союз с Ганской имп
ерией. А они, как известно, идолопоклонники. Ибн-Ясин, воин и святой альмор
авидов, осудит Одогаст как гнездилище неверных. Он напустит на город сво
ю орду мародёров, распалённых сознанием собственной правоты и жадность
ю. Они перебьют мужчин, изнасилуют и уведут в рабство женщин. Одогаст буде
т разграблен, колодцы отравлены, а пашни высушит и унесёт ветер. Через сот
ню лет песчаные барханы похоронят под собой руины. Через пятьсот лет от О
догаста останется лишь десяток строк в книгах арабских учёных.
Хайяли пошевелил гитарой.
Ц Но ведь библиотеки Тимбукту полны книг об Одогасте, включая, с вашего п
озволения, нашу бессмертную поэтическую традицию.
Ц Я ещё ничего не сказал про Тимбукту, Ц подхватил пророк. Ц Его разгра
бят мавританские захватчики, ведомые светловолосым евнухом-испанцем. О
ни скормят книги козам.
Компания взорвалась недоверчивым хохотом. Не обращая на них никакого вн
имания, пророк продолжал:
Ц Разгром будет таким полным, таким основательным и всеобъемлющим, что
в грядущих веках будут считать, что Западная Африка всегда была страной
дикарей.
Ц Кто на свете посмеет изрыгнуть такую хулу?
Ц Это будут европейцы, которые поднимутся из своего нынешнего жалкого
состояния и вооружатся могучими науками.
Ц Что будет потом? Ц спросил, улыбаясь, Багайоко.
Ц Я могу разглядеть грядущее, Ц сказал пророк, Ц но предпочитаю этого
не делать. У меня от этого начинает болеть голова.
Ц Итак, ты предрекаешь, Ц сказал Манименеш, Ц что наша достославная ме
трополия с её высоко вознёсшимися минаретами и вооружённой милицией ка
нет в небытие?
Ц Как ни печально, такова правда. Но ни вы сами, ни то, что вам дорого, не ост
авит на Земле никакого следа. Разве что несколько строк в сочинениях чуж
еземцев.
Ц И наш город падёт перед дикими племенами?
Страдалец ответил:
Ц Никто из присутствующих не станет свидетелем этой беды. Вы проживёте
свои жизни год за годом, наслаждаясь роскошью и покоем. Но не потому, что в
ы заслужили такую милость, а по прихоти слепой судьбы. Со временем эта ноч
ь позабудется. Вы забудете всё, что я вам наговорил, точно так же, как весь м
ир забудет про вас и ваш город. Когда Одогаст падёт, этот мальчик Сиди, это
т сын рабыни, будет единственным живым свидетелем этого вечернего собра
ния. Но к тому времени и он забудет Одогаст, любить который у него нет ни ма
лейших оснований. Он станет к тому времени старым богатым купцом в Шань-а
ни. Этот китайский город так фантастически богат, что мог бы купить десят
ь таких Одогастов. Он будет разграблен и уничтожен гораздо позже.
Ц Это безумие какое-то, Ц сказал Ибн-Ватунан.
Багайоко наматывал на свой гибкий палец перемазанную глиной прядь.
Ц Твой привратник Ц здоровый парень, друг Манименеш. Что, если, скажем, п
риказать ему проломить башку этой злобной вороне и выкинуть эту падаль н
а корм шакалам?
Ц А вот за это, доктор, я расскажу, как умрёшь ты, Ц сказал Страдалец. Ц ты
будешь убит ганским королевским гвардейцем, когда попытаешься отправи
ть на тот свет коронного принца путём вдувания неуловимого яда в его зад
ний проход через полую тростниковую трубку.
Багайоко вздрогнул.
Ц Ты, идиот, там нет никакого коронного принца.
Ц Он был зачат вчера.
Терпение Багайоко иссякло и он повернулся к хозяину.
Ц Давайте избавимся от этого умника.
Манименеш сурово кивнул.
Ц Страдалец, ты оскорбил моих гостей и мой город. Но тебе повезло Ц ты уй
дёшь живым из моего дома.
Страдалец с мучительной медлительностью поднялся на свою единственную
ногу.
Ц Твой мальчик говорил, что ты щедр.
Ц Что? Ни медяка не получишь за свою чушь.
Ц Дай мне один из трёх золотых дирхемов, что лежат у тебя в кошельке. Инач
е я буду вынужден продолжать пророчествовать, причём в гораздо более инт
имном русле.
Манименеш обдумал это.
Ц Может, так и правда лучше.
Он бросил Сиди монетку.
Ц Отдай её этому сумасшедшему. И проводи его обратно в его конуру.
Они терпеливо наблюдали за тем, как предсказатель, скрипя костылями, упо
лзал в темноту.
Манименеш резким движением откинул красные бархатные рукава и хлопнул
в ладоши, требуя вина.
Ц Спой нам, Хайяли.
Поэт натянул на голову капюшон своего плаща.
Ц В моей голове звенит ужасная тишина, Ц сказал он. Ц Я вижу придорожны
е камни со стёртыми надписями. Я вижу радостные приюты удовольствий, пре
вращённые в голые пустоши. В них селятся шакалы. Здесь резвятся привиден
ия, а демоны гоняются друг за другом. Изящные залы, роскошные будуары, сияв
шие когда-то подобно солнцу, охвачены запустением и похожи на разверсты
е звериные пасти.
Он взглянул на танцующих девушек, и его глаза наполнились слезами.
Ц В моём воображении я вижу этих дев, погребёнными в пыли или рассеянным
и по дальним странам. Раскиданными рукою изгнания, разорванных на куски
пальцами чужбины.
Манименеш ласково улыбнулся ему.
Ц Мальчик мой, Ц сказал он, Ц если другие не услышат твоих песен, не обн
имут этих женщин, не выпьют этого вина Ц это их утрата, а не наша. Так давай
наслаждаться этими тремя вещами, а сожалеть Ц удел неродившихся.
Ц Твой патрон Ц мудрый человек, Ц сказал Ибн-Ватунан, похлопывая поэт
а по плечу. Ц Вот ты видишь его здесь, осыпанного милостями Аллаха и купа
ющегося в роскоши. И ты видел того грязного безумца, одержимого чумой. Тот
лунатик, прикидывающийся мудрецом, каркает про беду, тогда как наш трудо
любивый и предприимчивый друг делает этот мир лучше, ибо взращивает благ
ородство и просвещение. Разве может Бог покинуть такой город, полный кра
соты и очарования, ради того, чтобы сбылись отвратительные предсказания
того дурака?
Он поднял свою чашу за Эльфелилет и выпил её залпом.
Ц Но чудесный Одогаст, Ц прорыдал поэт. Ц Вся его красота затеряется в
песках.
Ц Мир велик, Ц сказал Багайоко, Ц а годы долги. Не нам претендовать на б
ессмертие, даже если мы Ц поэты. Но утешься, друг мой. Даже если эти стены и
здания рухнут, на свете всегда найдётся такое место, как Одогаст. По крайн
ей мере, до тех пор, пока люди стремятся к наживе! Шахты неистощимы, а слоно
в Ц как блох. Мать-Африка всегда будет давать нам золото и слоновую кость
.
Ц Всегда? Ц с надеждой спросил поэт, вытирая рукавами слезы.
Ц Ну и, конечно, всегда будут рабыни, Ц сказал Манименеш и улыбнулся. И по
дмигнул.
Остальные рассмеялись вместе с ним, и за столом снова воцарилось веселье
.


1 2