То же самое надо сказать о других городах. Недаром Маркс говорил: в восстании побеждает смелость, а до конца смелым может быть только тот, кто держится политики наступления.
Вот чем было вызвано отступление пролетариата в средних числах декабря.
Если крестьянство и войска в своей подавляющей массе не присоединились к декабрьской схватке, если последняя вызвала даже недовольство в некоторых “демократических” кругах, - это произошло потому, что ей недоставало той силы и продолжительности, которые так необходимы для расширения восстания и его победы.
Из сказанного ясно, что должны делать сегодня мы, российские социал-демократы.
Во-первых, наша задача - завершить уже начатое нами дело - создание единой и нераздельной партии. Общероссийские конференции “большинства” и “меньшинства” уже выработали организационные основы объединения. Приняли ленинскую формулировку членства в партии и демократический централизм. Идейные и практические центры уже слились, а слияние местных организаций почти уже закончено. Необходим только объединительный съезд, который формально завершит фактическое объединение и тем самым даст нам единую и нераздельную Российскую социал-демократическую рабочую партию. Наша задача - способствовать этому дорогому для нас делу и тщательно готовить объединительный съезд, который, как известно, должен открыться в ближайшее время.
Во-вторых, наша задача - содействовать партии в организации вооруженного восстания, активно вмешаться в это святое дело и без устали работать для него. Наша задача - умножать красные отряды, обучить и спаять их друг с другом, наша задача - оружием добыть оружие, изучить расположение государственных учреждений, подсчитать силы врага, изучить его сильные и слабые стороны и сообразно с этим выработать план восстания. Наша задача - вести систематическую агитацию в армии и в деревнях, особенно в деревнях, расположенных вблизи городов, за восстание, вооружить надежные элементы этих деревень и т. д. и т. д.
В-третьих, наша задача - отбросить всякие колебания, осудить всякую неопределенность и решительно проводить политику наступления...
Словом, сплоченная партия, организованное партией восстание и политика наступления - вот что нам нужно сегодня для победы восстания.
И эта задача становится тем острее и настоятельнее, чем больше углубляется и усиливается голод в деревне и промышленный кризис в городе.
Кое у кого, оказывается, вкралось сомнение в правильности этой азбучной истины, и они безнадежно говорят: что может сделать партия, будь даже единой, если она не сумеет сплотить вокруг себя пролетариат, а пролетариат-де разгромлена он утратил надежду и ему не до инициативы, спасения-де мы должны ждать теперь от деревни и инициатива должна исходить оттуда и т. д. Нельзя не заметить, что товарищи, рассуждающие подобным образом, глубоко заблуждаются. Пролетариат отнюдь не разгромлен, так как разгром пролетариата означает его смерть, наоборот, он по-прежнему живет и усиливается с каждым днем. Он только отступил для того, чтобы, собравшись с силами, вступить в последнюю схватку с царским правительством.
Когда 4-5 декабря Совет рабочих депутатов Москвы- той самой Москвы, которая фактически руководила декабрьским восстанием, - всенародно объявил: мы временно прекращаем борьбу с целью серьезно подготовиться, чтобы снова поднять знамя восстания, - он выразил заветные думы всего российского пролетариата.
И если некоторые товарищи все-таки отрицают факты, если они уже больше не возлагают надежд на пролетариат и хватаются теперь за сельскую буржуазию, - то спрашивается: с кем мы имеем дело, с социалистами-революционерами или социал-демократами, ибо ни один социал-демократ не станет сомневаться в той истине, что фактическим (а не только идейным) руководителем деревни является городской пролетариат,
Нас уверяли в свое время в том, что самодержавие разгромлено после и октября, но мы и этому не поверили, так как разгром самодержавия означает его смерть, а оно не только не умерло, но и собирало новые силы для нового нападения. Мы говорили, что самодержавие только отступило. Оказалось, что мы были правы...
Нет, товарищи! Российский пролетариат не разгромлен, он только отступил и теперь готовится к новым славным боям. Российский пролетариат не опустит обагренного кровью знамени, он никому не уступит руководства восстанием, он будет единственным достойным вождем русской революции.
7 января 1906 г.
Печатается по тексту брошюры,
изданной Кавказским союзным комитетом РСДРП
Перевод с грузинского
К АГРАРНОМУ ВОПРОСУ
Вы, наверное, помните последнюю статью о “муниципализации” (см. “Элва” № 12). Мы не хотим вдаваться в обсуждение всех тех вопросов, которые затрагивает автор, - это и не интересно и не нужно. Мы хотим коснуться лишь двух главных вопросов: противоречит ли муниципализация уничтожению остатков крепостничества и является ли реакционным раздел земель? Именно так ставит вопрос наш товарищ. Очевидно, муниципализация, раздел земель и подобные вопросы ему кажутся принципиальными вопросами, тогда как партия ставит аграрный вопрос на совершенно другую почву,
Дело в том, что социал-демократия не считает принципиальным вопросом ни национализацию, ни муниципализацию, ни раздел земель, ни против одного из них она принципиально не возражает. Просмотрите “Манифест” Маркса, “Аграрный вопрос” Каутского, “Протоколы второго съезда”, “Аграрный вопрос в России” того же Каутского, и вы увидите, что это именно так. Партия на все эти вопросы смотрит с точки зрения практики и ставит аграрный вопрос на практическую почву: что полнее осуществляет наш принцип - муниципализация, национализация или раздел земель?
Вот на какую почву ставится вопрос партией.
Понятно, что принцип аграрной программы - уничтожение остатков крепостничества и свободное развитие классовой борьбы - остался неизменным, - изменились лишь средства осуществления этого принципа.
Автор именно так и должен был поставить вопрос: что лучше для уничтожения остатков крепостничества и развития борьбы классов - муниципализация или раздел земель? Он же совершенно неожиданно перешагнул в область принципов, практические вопросы выдает за принципиальные и спрашивает нас: “Противоречит ли уничтожению остатков крепостничества и развитию капитализма” так называемая муниципализация? Уничтожению остатков крепостничества и развитию капитализма не противоречат ни национализация, ни раздел земель, но ведь это же не значит, что между ними нет разницы, что сторонник муниципализации должен быть в то же время сторонником и национализации и раздела земель. Ясно, что между ними есть какое-то, практическое различие. Дело именно в этом, и потому-то партия и поставила вопрос на практическую почву. Автор же, как нами выше отмечено, перенес вопрос на совершенно иную почву, спутал друг с другом принцип и средства его осуществления и, таким образом, невольно обошел вопрос, поставленный партией.
Далее, автор уверяет нас, что раздел земель является реакционным, т. е. упрекает нас в том же, что мы неоднократно слышали от социалистов-революционеров.
Когда метафизики-эсеры говорят нам, что раздел земель, с точки зрения марксизма, является реакционным, то нас нисколько не удивляет такой упрек, ибо мы прекрасно знаем, что они смотрят на дело не с точки зрения диалектики, - они не хотят понять, что всему свое время и место, и то, что завтра становится реакционным, сегодня может быть революционным. Но, когда с этим же упреком к нам обращаются диалектики- материалисты, то мы не можем не спросить: чем же тогда отличаются друг от друга диалектики и метафизики? Разумеется, раздел земель был бы реакционным, если бы он был направлен против развития капитализма, но если он направлен против остатков крепостничества, то тогда само собой понятно, что раздел земель - революционное средство, которое социал-демократия должна поддерживать. Против чего направлен сегодня раздел земель: против капитализма иди против остатков крепостничества? Не может быть сомнения, что он направлен против остатков крепостничества. Стало быть, вопрос разрешается сам собой.
Конечно, после того как капитализм достаточно утвердится в деревне, тогда раздел земель станет реакционной мерой, так как он будет направлен против развития капитализма, но тогда и социал-демократия не поддержит его, В настоящее время социал-демократия горячо отстаивает требование демократической республики как революционную меру, но впоследствии, когда вопрос о диктатуре пролетариата станет практически, демократическая республика будет уже реакционной и социал-демократия постарается разрушить ее. То же самое надо сказать и о разделе земель. Раздел земель и вообще мелкобуржуазное хозяйство революционны, когда идет борьба с остатками крепостничества, но тот же раздел земель является реакционным, когда он направлен против развития капитализма. Таков диалектический взгляд на общественное развитие. Так же диалектически смотрит Карл Маркс на сельское мелкобуржуазное хозяйство, когда он в третьем томе “Капитала” называет его прогрессивным в сравнении с крепостным хозяйством.
Помимо всего этого, вот что, между прочим, говорит К. Каутский о разделе:
“Раздел земельного запаса, т. е. крупной земельной собственности, раздел, которого требует и уже начинает практически осуществлять русское крестьянство... не только неизбежен и необходим, но и в высшей степени полезен. И социал-демократия имеет все основания поддерживать этот процесс” (см. “Аграрный вопрос в России”, стр. 11).
Для разрешения вопроса огромное значение имеет правильная постановка его. Всякий вопрос должен ставиться диалектически, т. е. мы никогда не должны забывать, что все изменяется, что все имеет свое время и место, и, стало быть, и вопросы мы должны ставить также в соответствии с конкретными условиями. Это - первое условие для разрешения аграрного вопроса. Во- вторых, мы не должны забывать также и того, что российские социал-демократы ставят сегодня аграрный вопрос на практическую почву, и тот, кто желает разрешить этот вопрос, должен стать именно на эту почву. Это второе условие для разрешения аграрного вопроса. Наш же товарищ ни одного из этих условий не принял во внимание.
Хорошо, ответит товарищ, предположим, раздел земель является революционным. Ясно, что мы постараемся поддержать это революционное движение, но это вовсе не значит, что требования этого движения мы должны внести в свою программу, - таким требованиям совсем не место в программе и т. д. Очевидно, автор смешивает программу-минимум и программу- максимум. Он знает, что в социалистической программе (т. е. в программе-максимум) должны быть только пролетарские требования, но он забывает, что демократическая программа (т. е. программа-минимум), а тем более аграрная программа, не является социалистической, и потому, следовательно, в ней безусловно будут буржуазно-демократические требования, которые мы поддерживаем, Политическая свобода - буржуазное требование, но, несмотря на это, она занимает в нашей программе-минимум почетное место. Да зачем нам ходить далеко, посмотрите второй пункт аграрной программы и прочтите: партия требует “...отмены всех законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей”, - прочтите все это и отвечайте: что в этом пункте социалистического? Ничего, скажете вы, так как этот пункт требует свободы буржуазной собственности, а не ее уничтожения. Несмотря на это, пункт этот все-таки в нашей программе-минимум имеется. Так в чем же дело? Только в том, что программам максимум и программа-минимум - два различных понятия, которые не следует смешивать. Правда, анархисты останутся этим недовольны, но что поделаешь, ведь мы не анархисты.
Что касается стремления крестьян к разделу земель, то мы уже сказали, что его значение измеряется тенденцией экономического развития, и так как стремление крестьян “прямо вытекает” из этой тенденции, то наша партия должна поддерживать его, а не противодействовать ему.
Газета “Элва” (“Молния”) № 14.
29 марта 1906 г .
подпись: И. Бесошвили
Перевод с грузинского
КАК ПОНИМАЕТ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС?
I
Все изменяется... Изменяется общественная жизнь и вместе с нею изменяется и “национальный вопрос”. В разные времена различные классы выступают на арену борьбы, - и каждый класс по-своему понимает “национальный вопрос”. Следовательно, “национальный вопрос” в разные времена служит различным интересам, принимает различные оттенки в зависимости от того, какой класс и когда выдвигает его.
Существовал, например, у нас так называемый дворянский “национальный вопрос”, когда - после “присоединения Грузии к России” - грузинское дворянство почувствовало, как невыгодно было для него потерять старые привилегии и могущество, которые оно имело при грузинских царях, и, считая “простое подданство” умалением своего достоинства, пожелало “освобождения Грузии”, Этим оно хотело поставить во главе “Грузии” грузинских царей и дворянство и передать им, таким образом, судьбу грузинского народа! Это был феодально-монархический “национализм”. Это “движение” не оставило никакого заметного следа в жизни грузин, не стяжало себе славы ни одним фактом, если не иметь в виду отдельные заговоры грузинских дворян против русских правителей на Кавказе. Достаточно было событиям общественной жизни слегка коснуться этого и без того слабого “движения”, чтобы разрушить его до основания, И, действительно, развитие товарного производства, отмена крепостничества, основание дворянского банка, усиление классового антагонизма в городе и в деревне, усилившееся движение деревенской бедноты и т.п. - всё это нанесло смертельный удар грузинскому дворянству и, вместе с ним, “феодально-монархическому национализму”. Грузинское дворянство раскололось на две группы. Одна из них отказалась от всякого “национализма” и протянула руку русскому самодержавию с тем, чтобы взамен этого получить от него теплые местечки, дешевый кредит и сельскохозяйственные орудия, чтобы правительство обеспечило ее от сельских “бунтовщиков” и т. п. Другая же, более слабая, группа грузинского дворянства подружилась с грузинскими епископами и архимандритами и, таким образом, укрыла гонимый жизнью “национализм” под крылышко клерикализма. Эта группа с большим увлечением занимается восстановлением разрушенных грузинских церквей (это является главной статьей ее “программы”!) - “памятников былого величия" - и благоговейно ждет чуда, призванного осуществить ее крепостническо-монархические “желания”.
Таким образом, феодально-монархический национализм в последние минуты своей жизни принял клерикальную форму.
Вместе с тем современная общественная жизнь выдвинула у нас национальный вопрос буржуазии. Когда молодая грузинская буржуазия почувствовала, насколько трудна для нее свободная конкуренция о “иностранными” капиталистами, она устами грузинских национал-демократов начала лепетать о независимой Грузии , Грузинская буржуазия хотела оградить грузинский рынок таможенным кордоном, силой изгнать с этого рынка “иностранную” буржуазию, искусственно поднять цены на товары и такими “патриотическими” проделками добиться успеха на арене обогащения.
Такой была и остается цель национализма грузинской буржуазии. Нечего и говорить, что для осуществления этой цели нужна была сила, а сила - в пролетариате. Только пролетариат мог вдохнуть жизнь в выхолощенный “патриотизм” буржуазии. Необходимо было привлечь на свою сторону пролетариат, - и вот, на сцену выходят “национал-демократы”. Много пороха потратили они для опровержения научного социализмам много хулили они социал-демократов и советовали грузинским пролетариям отойти от них, восхваляли грузинский пролетариат и уговаривали его “в интересах самих же рабочих” усилить как-нибудь грузинскую буржуазию. Они неотступно умоляли грузинских пролетариев: не губите “Грузию” (или грузинскую буржуазию?), забудьте “внутренние разногласия”, подружитесь с грузинской буржуазией и т.п. Но тщетно! Слащавые сказки буржуазных публицистов не могли усыпить грузинский пролетариата Беспощадные атаки грузинских марксистов, в особенности же мощные классовые выступления, превратившие в один социалистический отряд русских, армянских, грузинских и других пролетариев, - нанесли нашим буржуазным националистам сокрушительный удар и изгнали их с поля борьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Вот чем было вызвано отступление пролетариата в средних числах декабря.
Если крестьянство и войска в своей подавляющей массе не присоединились к декабрьской схватке, если последняя вызвала даже недовольство в некоторых “демократических” кругах, - это произошло потому, что ей недоставало той силы и продолжительности, которые так необходимы для расширения восстания и его победы.
Из сказанного ясно, что должны делать сегодня мы, российские социал-демократы.
Во-первых, наша задача - завершить уже начатое нами дело - создание единой и нераздельной партии. Общероссийские конференции “большинства” и “меньшинства” уже выработали организационные основы объединения. Приняли ленинскую формулировку членства в партии и демократический централизм. Идейные и практические центры уже слились, а слияние местных организаций почти уже закончено. Необходим только объединительный съезд, который формально завершит фактическое объединение и тем самым даст нам единую и нераздельную Российскую социал-демократическую рабочую партию. Наша задача - способствовать этому дорогому для нас делу и тщательно готовить объединительный съезд, который, как известно, должен открыться в ближайшее время.
Во-вторых, наша задача - содействовать партии в организации вооруженного восстания, активно вмешаться в это святое дело и без устали работать для него. Наша задача - умножать красные отряды, обучить и спаять их друг с другом, наша задача - оружием добыть оружие, изучить расположение государственных учреждений, подсчитать силы врага, изучить его сильные и слабые стороны и сообразно с этим выработать план восстания. Наша задача - вести систематическую агитацию в армии и в деревнях, особенно в деревнях, расположенных вблизи городов, за восстание, вооружить надежные элементы этих деревень и т. д. и т. д.
В-третьих, наша задача - отбросить всякие колебания, осудить всякую неопределенность и решительно проводить политику наступления...
Словом, сплоченная партия, организованное партией восстание и политика наступления - вот что нам нужно сегодня для победы восстания.
И эта задача становится тем острее и настоятельнее, чем больше углубляется и усиливается голод в деревне и промышленный кризис в городе.
Кое у кого, оказывается, вкралось сомнение в правильности этой азбучной истины, и они безнадежно говорят: что может сделать партия, будь даже единой, если она не сумеет сплотить вокруг себя пролетариат, а пролетариат-де разгромлена он утратил надежду и ему не до инициативы, спасения-де мы должны ждать теперь от деревни и инициатива должна исходить оттуда и т. д. Нельзя не заметить, что товарищи, рассуждающие подобным образом, глубоко заблуждаются. Пролетариат отнюдь не разгромлен, так как разгром пролетариата означает его смерть, наоборот, он по-прежнему живет и усиливается с каждым днем. Он только отступил для того, чтобы, собравшись с силами, вступить в последнюю схватку с царским правительством.
Когда 4-5 декабря Совет рабочих депутатов Москвы- той самой Москвы, которая фактически руководила декабрьским восстанием, - всенародно объявил: мы временно прекращаем борьбу с целью серьезно подготовиться, чтобы снова поднять знамя восстания, - он выразил заветные думы всего российского пролетариата.
И если некоторые товарищи все-таки отрицают факты, если они уже больше не возлагают надежд на пролетариат и хватаются теперь за сельскую буржуазию, - то спрашивается: с кем мы имеем дело, с социалистами-революционерами или социал-демократами, ибо ни один социал-демократ не станет сомневаться в той истине, что фактическим (а не только идейным) руководителем деревни является городской пролетариат,
Нас уверяли в свое время в том, что самодержавие разгромлено после и октября, но мы и этому не поверили, так как разгром самодержавия означает его смерть, а оно не только не умерло, но и собирало новые силы для нового нападения. Мы говорили, что самодержавие только отступило. Оказалось, что мы были правы...
Нет, товарищи! Российский пролетариат не разгромлен, он только отступил и теперь готовится к новым славным боям. Российский пролетариат не опустит обагренного кровью знамени, он никому не уступит руководства восстанием, он будет единственным достойным вождем русской революции.
7 января 1906 г.
Печатается по тексту брошюры,
изданной Кавказским союзным комитетом РСДРП
Перевод с грузинского
К АГРАРНОМУ ВОПРОСУ
Вы, наверное, помните последнюю статью о “муниципализации” (см. “Элва” № 12). Мы не хотим вдаваться в обсуждение всех тех вопросов, которые затрагивает автор, - это и не интересно и не нужно. Мы хотим коснуться лишь двух главных вопросов: противоречит ли муниципализация уничтожению остатков крепостничества и является ли реакционным раздел земель? Именно так ставит вопрос наш товарищ. Очевидно, муниципализация, раздел земель и подобные вопросы ему кажутся принципиальными вопросами, тогда как партия ставит аграрный вопрос на совершенно другую почву,
Дело в том, что социал-демократия не считает принципиальным вопросом ни национализацию, ни муниципализацию, ни раздел земель, ни против одного из них она принципиально не возражает. Просмотрите “Манифест” Маркса, “Аграрный вопрос” Каутского, “Протоколы второго съезда”, “Аграрный вопрос в России” того же Каутского, и вы увидите, что это именно так. Партия на все эти вопросы смотрит с точки зрения практики и ставит аграрный вопрос на практическую почву: что полнее осуществляет наш принцип - муниципализация, национализация или раздел земель?
Вот на какую почву ставится вопрос партией.
Понятно, что принцип аграрной программы - уничтожение остатков крепостничества и свободное развитие классовой борьбы - остался неизменным, - изменились лишь средства осуществления этого принципа.
Автор именно так и должен был поставить вопрос: что лучше для уничтожения остатков крепостничества и развития борьбы классов - муниципализация или раздел земель? Он же совершенно неожиданно перешагнул в область принципов, практические вопросы выдает за принципиальные и спрашивает нас: “Противоречит ли уничтожению остатков крепостничества и развитию капитализма” так называемая муниципализация? Уничтожению остатков крепостничества и развитию капитализма не противоречат ни национализация, ни раздел земель, но ведь это же не значит, что между ними нет разницы, что сторонник муниципализации должен быть в то же время сторонником и национализации и раздела земель. Ясно, что между ними есть какое-то, практическое различие. Дело именно в этом, и потому-то партия и поставила вопрос на практическую почву. Автор же, как нами выше отмечено, перенес вопрос на совершенно иную почву, спутал друг с другом принцип и средства его осуществления и, таким образом, невольно обошел вопрос, поставленный партией.
Далее, автор уверяет нас, что раздел земель является реакционным, т. е. упрекает нас в том же, что мы неоднократно слышали от социалистов-революционеров.
Когда метафизики-эсеры говорят нам, что раздел земель, с точки зрения марксизма, является реакционным, то нас нисколько не удивляет такой упрек, ибо мы прекрасно знаем, что они смотрят на дело не с точки зрения диалектики, - они не хотят понять, что всему свое время и место, и то, что завтра становится реакционным, сегодня может быть революционным. Но, когда с этим же упреком к нам обращаются диалектики- материалисты, то мы не можем не спросить: чем же тогда отличаются друг от друга диалектики и метафизики? Разумеется, раздел земель был бы реакционным, если бы он был направлен против развития капитализма, но если он направлен против остатков крепостничества, то тогда само собой понятно, что раздел земель - революционное средство, которое социал-демократия должна поддерживать. Против чего направлен сегодня раздел земель: против капитализма иди против остатков крепостничества? Не может быть сомнения, что он направлен против остатков крепостничества. Стало быть, вопрос разрешается сам собой.
Конечно, после того как капитализм достаточно утвердится в деревне, тогда раздел земель станет реакционной мерой, так как он будет направлен против развития капитализма, но тогда и социал-демократия не поддержит его, В настоящее время социал-демократия горячо отстаивает требование демократической республики как революционную меру, но впоследствии, когда вопрос о диктатуре пролетариата станет практически, демократическая республика будет уже реакционной и социал-демократия постарается разрушить ее. То же самое надо сказать и о разделе земель. Раздел земель и вообще мелкобуржуазное хозяйство революционны, когда идет борьба с остатками крепостничества, но тот же раздел земель является реакционным, когда он направлен против развития капитализма. Таков диалектический взгляд на общественное развитие. Так же диалектически смотрит Карл Маркс на сельское мелкобуржуазное хозяйство, когда он в третьем томе “Капитала” называет его прогрессивным в сравнении с крепостным хозяйством.
Помимо всего этого, вот что, между прочим, говорит К. Каутский о разделе:
“Раздел земельного запаса, т. е. крупной земельной собственности, раздел, которого требует и уже начинает практически осуществлять русское крестьянство... не только неизбежен и необходим, но и в высшей степени полезен. И социал-демократия имеет все основания поддерживать этот процесс” (см. “Аграрный вопрос в России”, стр. 11).
Для разрешения вопроса огромное значение имеет правильная постановка его. Всякий вопрос должен ставиться диалектически, т. е. мы никогда не должны забывать, что все изменяется, что все имеет свое время и место, и, стало быть, и вопросы мы должны ставить также в соответствии с конкретными условиями. Это - первое условие для разрешения аграрного вопроса. Во- вторых, мы не должны забывать также и того, что российские социал-демократы ставят сегодня аграрный вопрос на практическую почву, и тот, кто желает разрешить этот вопрос, должен стать именно на эту почву. Это второе условие для разрешения аграрного вопроса. Наш же товарищ ни одного из этих условий не принял во внимание.
Хорошо, ответит товарищ, предположим, раздел земель является революционным. Ясно, что мы постараемся поддержать это революционное движение, но это вовсе не значит, что требования этого движения мы должны внести в свою программу, - таким требованиям совсем не место в программе и т. д. Очевидно, автор смешивает программу-минимум и программу- максимум. Он знает, что в социалистической программе (т. е. в программе-максимум) должны быть только пролетарские требования, но он забывает, что демократическая программа (т. е. программа-минимум), а тем более аграрная программа, не является социалистической, и потому, следовательно, в ней безусловно будут буржуазно-демократические требования, которые мы поддерживаем, Политическая свобода - буржуазное требование, но, несмотря на это, она занимает в нашей программе-минимум почетное место. Да зачем нам ходить далеко, посмотрите второй пункт аграрной программы и прочтите: партия требует “...отмены всех законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей”, - прочтите все это и отвечайте: что в этом пункте социалистического? Ничего, скажете вы, так как этот пункт требует свободы буржуазной собственности, а не ее уничтожения. Несмотря на это, пункт этот все-таки в нашей программе-минимум имеется. Так в чем же дело? Только в том, что программам максимум и программа-минимум - два различных понятия, которые не следует смешивать. Правда, анархисты останутся этим недовольны, но что поделаешь, ведь мы не анархисты.
Что касается стремления крестьян к разделу земель, то мы уже сказали, что его значение измеряется тенденцией экономического развития, и так как стремление крестьян “прямо вытекает” из этой тенденции, то наша партия должна поддерживать его, а не противодействовать ему.
Газета “Элва” (“Молния”) № 14.
29 марта 1906 г .
подпись: И. Бесошвили
Перевод с грузинского
КАК ПОНИМАЕТ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЯ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС?
I
Все изменяется... Изменяется общественная жизнь и вместе с нею изменяется и “национальный вопрос”. В разные времена различные классы выступают на арену борьбы, - и каждый класс по-своему понимает “национальный вопрос”. Следовательно, “национальный вопрос” в разные времена служит различным интересам, принимает различные оттенки в зависимости от того, какой класс и когда выдвигает его.
Существовал, например, у нас так называемый дворянский “национальный вопрос”, когда - после “присоединения Грузии к России” - грузинское дворянство почувствовало, как невыгодно было для него потерять старые привилегии и могущество, которые оно имело при грузинских царях, и, считая “простое подданство” умалением своего достоинства, пожелало “освобождения Грузии”, Этим оно хотело поставить во главе “Грузии” грузинских царей и дворянство и передать им, таким образом, судьбу грузинского народа! Это был феодально-монархический “национализм”. Это “движение” не оставило никакого заметного следа в жизни грузин, не стяжало себе славы ни одним фактом, если не иметь в виду отдельные заговоры грузинских дворян против русских правителей на Кавказе. Достаточно было событиям общественной жизни слегка коснуться этого и без того слабого “движения”, чтобы разрушить его до основания, И, действительно, развитие товарного производства, отмена крепостничества, основание дворянского банка, усиление классового антагонизма в городе и в деревне, усилившееся движение деревенской бедноты и т.п. - всё это нанесло смертельный удар грузинскому дворянству и, вместе с ним, “феодально-монархическому национализму”. Грузинское дворянство раскололось на две группы. Одна из них отказалась от всякого “национализма” и протянула руку русскому самодержавию с тем, чтобы взамен этого получить от него теплые местечки, дешевый кредит и сельскохозяйственные орудия, чтобы правительство обеспечило ее от сельских “бунтовщиков” и т. п. Другая же, более слабая, группа грузинского дворянства подружилась с грузинскими епископами и архимандритами и, таким образом, укрыла гонимый жизнью “национализм” под крылышко клерикализма. Эта группа с большим увлечением занимается восстановлением разрушенных грузинских церквей (это является главной статьей ее “программы”!) - “памятников былого величия" - и благоговейно ждет чуда, призванного осуществить ее крепостническо-монархические “желания”.
Таким образом, феодально-монархический национализм в последние минуты своей жизни принял клерикальную форму.
Вместе с тем современная общественная жизнь выдвинула у нас национальный вопрос буржуазии. Когда молодая грузинская буржуазия почувствовала, насколько трудна для нее свободная конкуренция о “иностранными” капиталистами, она устами грузинских национал-демократов начала лепетать о независимой Грузии , Грузинская буржуазия хотела оградить грузинский рынок таможенным кордоном, силой изгнать с этого рынка “иностранную” буржуазию, искусственно поднять цены на товары и такими “патриотическими” проделками добиться успеха на арене обогащения.
Такой была и остается цель национализма грузинской буржуазии. Нечего и говорить, что для осуществления этой цели нужна была сила, а сила - в пролетариате. Только пролетариат мог вдохнуть жизнь в выхолощенный “патриотизм” буржуазии. Необходимо было привлечь на свою сторону пролетариат, - и вот, на сцену выходят “национал-демократы”. Много пороха потратили они для опровержения научного социализмам много хулили они социал-демократов и советовали грузинским пролетариям отойти от них, восхваляли грузинский пролетариат и уговаривали его “в интересах самих же рабочих” усилить как-нибудь грузинскую буржуазию. Они неотступно умоляли грузинских пролетариев: не губите “Грузию” (или грузинскую буржуазию?), забудьте “внутренние разногласия”, подружитесь с грузинской буржуазией и т.п. Но тщетно! Слащавые сказки буржуазных публицистов не могли усыпить грузинский пролетариата Беспощадные атаки грузинских марксистов, в особенности же мощные классовые выступления, превратившие в один социалистический отряд русских, армянских, грузинских и других пролетариев, - нанесли нашим буржуазным националистам сокрушительный удар и изгнали их с поля борьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33