— Видишь ли, парень... Этот Симпсон был крутым когда-то, но очень давно. Контрабанда спиртного или еще что-то не вполне чистое. Но потом вдруг завязал, легальным бизнесом занялся. Он приезжает сюда пару раз в году, улаживает дела и уезжает.— Все в этом городе какие-то перепуганные. Не похоже, что у него чистый бизнес.Старик потупился:— Дело не в бизнесе.— Тогда в чем?— В девочках. Он приказывает своим привозить ему девочек из Паинвуда.— По-моему, Паинвуд достаточно большой город, и уж пара проституток здесь найдется.— Ты, видно, ничего не знаешь о провинциальных городах. Сезон кончается, и эти девицы собирают манатки и сваливают. Симпсону достаются совсем не из этих.— Но вряд ли такой крутой босс будет...Морт Стейгер жестом прервал меня:— Ты меня неправильно понял. Он... он нанимает их.— Тогда что тут такого, если они согласны?— Девушки отправляются к нему, но домой не возвращаются... никто не возвращается... Рита Моффет и старшая Спенсер переехали в Санбар. Единственная дочка Боба Рейберна перестала разговаривать, и пришлось отправить ее в больницу, но она так и не заговорила. Флори Деил и Рут Глисон уехали в Нью-Йорк. Флори покончила с собой, а о Рут уже несколько месяцев ничего не слышно.— Вот оно что...— Говорю тебе, ни одна не вернулась. Но это еще не все. Некоторые остаются здесь, и каждый раз, когда Симпсон со своими дружками возвращается, они опять идут к нему работать. Да, он платит им кучу денег, здесь все без обмана. Они покупают себе шикарные вещи. «Сделано в Нью-Йорке»...— Ну и в чем же дело?— Самое страшное, — нахмурился старик, — то, что никто из них ничего не говорит.Я встал, почесал в затылке.— Знаешь, Морт, что я думаю? Этот Симпсон хорошо им платит, кроме того, они первый раз в жизни видят, как живут богачи, и хотят добиться такой жизни. Поэтому они и уезжают. Эта история стара как мир. Кто-то остается, но тогда ими овладевает тоска. Как тебе такое объяснение?— На него работают подозрительные люди. Они приносят в город только несчастье.— Ну, нанимает-то он явных болванов. Хотя я могу назвать кучу известных бизнесменов, которые поступают точно так же.Стейгер помолчал.— Скажи, парень, ты в своей жизни видел более напуганных людей, чем в нашем городе?Моросящий дождь прекратился. Я застегнул куртку и натянул шапку. Стейгер внимательно следил за мной.— Ты тоже какой-то странный, — наконец сказал он.— Это почему же?— Ты выглядишь настоящим бандитом. Точно-точно. Ответь мне на один вопросец, только честно.Я открыл дверцу пикапа и бросил Стейгеру через плечо:— Спрашивай.— Ты когда-нибудь убивал?Я хлопнул дверцей и посмотрел на него. Он был абсолютно серьезен.— Да, Морт, — кивнул я. — Я убил шестерых.— Я сейчас не про войну, сынок.— А я и не говорил про войну.— Как же ты их убил?— Застрелил, — ответил я и нажал на газ. * * * Аптекарь приготовил лекарство по моему рецепту и молча выдал мне таблетки. Я был уверен, что он связался с врачом, который выдал рецепт, а может, и еще кое-что проверил, но уже по другим каналам. Я заказал кока-колу, выпил две пилюли, а остальные положил в карман.На улице опять моросило. Если верить прогнозу, такая погода должна была продлиться еще несколько дней. Так что придется удить рыбу под дождем. Возьму упаковку из шести бутылок «Блю риббон» «Голубая лента» (Blue Ribbon) — марка пива.
, пару сандвичей, брошу якорь где-нибудь посередине озера и буду ловить рыбу под зонтиком.Я вышел на улицу, размышляя, где бы поесть. В конце концов решил пообедать в отеле и сел в машину. На повороте горел красный, я затормозил. Мимо меня проехал «кадиллак» с нью-йоркскими номерами. Я взглянул на водителя.Это был Бенни Квик. Он отмотал два срока за фелонию, а теперь управлял химчисткой в Майами. В машине сидели еще двое, но я не разглядел кто.Я развернулся, проехал мимо «кадиллака», двумя кварталами дальше повернул направо и уступил дорогу Бенни. Этого было достаточно, чтобы разглядеть номер. А мой приятель в Нью-Йорке сделает остальное.Я никак не мог взять в толк, что Бенни Квик может делать в такой дыре. Черт, я слишком долго вел бурную жизнь и не привык расслабляться даже на отдыхе.Вернувшись в отель, я пошел в кафе. За столиком сидело несколько подростков. Они попивали кофе и кормили музыкальный аппарат монетками. Никто из них не обращал на меня никакого внимания. Официантка бросила мне на стол меню.Я взглянул на нее и сказал:— Тебе нужно почаще улыбаться, мисс Деил.— Только не тебе, мистер Смит.— Зови меня Келли.Она никак не ответила. Просто стояла и ждала. Я сделал заказ и, пока не принесли еду, пробежал глазами газету. Первая страница пестрела заголовками про Кубу.Подошла Дари, шмякнула на стол чизбургеры, а кофе поставила так резко, что расплескала его.— Сходи и принеси мне другую чашку.— Что?!— Ты все прекрасно слышала, черт тебя подери! Я уже сыт по горло тем дерьмом, которым ты меня кормишь. Можешь сердиться сколько угодно, но, детка, относись ко мне как к клиенту, а не то — клянусь! — я вышвырну все эти твои тарелки в окно. Ваш городок и так уже сидит у меня поперек горла, и я хочу с этим покончить. А теперь поверти-ка задницей, принеси мне другую кружку кофе и сделай все как подобает.На этот раз Дари поставила кофе медленно и аккуратно.— Сядь, — сказал я.— Мистер Смит...Я молча взглянул на нее, она побледнела и опустилась на стул.Даже сейчас, напуганная, встретив мой взгляд, Дари Дейл оставалась шикарной женщиной. Облегающий нейлоновый форменный костюмчик подчеркивал соблазнительные линии ее бедер. Небольшую полоску ткани под полупрозрачной блузкой трудно было назвать бюстгальтером, а на бедрах четко проступал треугольник трусиков-бикини.— Я слышал о твоей сестре... — начал я.— Давай не будем об этом.— Дари, детка, я ведь в любом случае все узнаю, так что будет лучше, если ты мне сама расскажешь. Мне эта история известна лишь в общих чертах. Подшивка старых газет поможет узнать детали, да и многие здесь охотно добавят что-нибудь от себя.Губы Дари сжались, она вся напряглась:— Ты мог бы догадаться и сам. Моя сестра была наркоманкой, и, когда ей не на что стало добывать себе очередную дозу, она покончила с собой. В конце концов это ждет и тебя.— В самом деле?— Ты не сможешь долго получать наркотики от нашего аптекаря по своим якобы подлинным рецептам. Моя сестра тоже одно время пользовалась крадеными и поддельными рецептами. Когда все уловки были исчерпаны... — Дари помолчала, затем посмотрела на меня, сверкнув глазами: — Скажи, мистер Смит, ты приехал сюда потому, что больше не осталось аптек, где бы принимали твои рецепты? Так?Я медленно допил кофе.— Ты просто ненормальная, детка. Совсем не в себе.Она поднялась и вышла. Высокая, гордая, соблазнительная, самая красивая женщина из всех, кого я видел. И на что она растрачивает себя?Я положил рядом с тарелкой деньги и поднялся к себе в номер. Приняв душ и переодевшись в костюм, вновь решил пойти прогуляться. Должен же здесь быть кинотеатр или хотя бы приличный бар.Я собрался было позвонить, но вспомнил портье из приемной и положил трубку. Спустившись в фойе, позвонил из телефона-автомата, откуда была видна конторка портье. Назвав номер в Нью-Йорке, стал ждать.Когда на том конце подняли трубку, я спросил:— Арти?— Здорово, Келли! Как жизнь?Мы целых пять минут болтали ни о чем, периодически крепко ругаясь, чтобы отбить у излишне любопытного оператора всякую охоту слышать нас дальше. В конце концов я сказал:— Вот что, Арти. Пробей для меня один номерок и собери всю информацию о его владельце, какую сможешь найти. И еще: выясни все, что сможешь, о Бенни Квике. Он вроде бы должен быть сейчас в Майами.Я продиктовал номер «кадиллака», потом мы еще немного поболтали о том о сем и на том расстались.На улице опять пошел дождь, на этот раз довольно сильный. Я огляделся по сторонам, заметил знакомый огонек и, широко улыбнувшись, пошел на него.Фонарь над дверью притона должен быть красным, а над полицейским участком — зеленым, старомодным и засиженным мухами. По одному лишь виду фонарей сразу представляешь, чем будет пахнуть внутри. В полицейских участках стоит тяжелый мужской запах дешевых сигар и пота. Пахнет лежалой шерстью, старой мебелью, пылью и кофейной гущей. Ко всему этому примешивается атмосфера страха и стыда, которую создают посетители участка, чьи имена навсегда остаются в учетной книге.Я вошел внутрь. Сержант Вене выпучил глаза от удивления, а я спросил:— Где твой капитан?— А зачем он тебе?Двое постовых, стоявших в углу, подкрались ко мне на цыпочках. Они уже собирались схватить меня, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Кокс.— Оставь его, Вуди. — Капитан смерил меня взглядом. — Чего тебе?Я широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся:— Помнишь, ты хотел снять у меня отпечатки пальцев? Просил заскочить как-нибудь?Кокс покраснел, потом скрипнул зубами. Он подошел ближе, остановившись в полуметре от меня.— Не строй из себя крутого, приятель. Думаешь, мы не умеем обращаться с такими, как ты?— Именно так я и думаю, — кивнул я. — Вы абсолютно не умеете обращаться с серьезными парнями, капитан. Я думаю, вы все здесь форменные болваны.У Кокса набрякла жила на лбу. Но, к моему удивлению, он довольно быстро взял себя в руки.— Сними у него отпечатки, Вуди, — жестко, но сдержанно приказал капитан стоявшему за моей спиной постовому.Я назвал свое имя и адрес и этим ограничился. Если он хотел узнать обо мне что-то еще, то сначала ему пришлось бы завести на меня дело. Вновь широко улыбнувшись, я оставил этих вонючих копов беситься сколько влезет и вышел на свежий воздух.Было девять вечера. Слишком поздно для кино, но самое время для бара, куда я и направился. Бар назывался «У Джимми». За стойкой стоял сам Джимми. Я заказал пива. Джимми оказался компанейским парнем и выпил со мной.Когда я наконец спросил его, что он знает о Симпсоне и его владениях, Джимми криво улыбнулся:— Никто из местных его никогда не видел, по крайней мере из тех, с кем я знаком.— А девочки?— От их путаных рассказов мало толку. Симпсон у них то толстяк, то худой, то высокий, то плюгавый, то мужчина в соку, то старик. Они не хотят ничего рассказывать.— Я слышал, что он хорошо им платит.— Не то слово, черт возьми! Бонни Энн и Грейс Шеффер щеголяют в норковых манто и просто сорят деньгами. Хеллен Ален машины меняет как перчатки. Она приезжает сюда раз в месяц повидаться со своими. Когда-то была очень славной девочкой. Как, впрочем, и все они.— Они так изменились из-за денег?Джимми покачал головой и отвел взгляд.— Не в этом дело. Деньги изменили бы их, если бы они не были красотками и их бы так высоко не ценили.— Тогда что? Что их изменило? Работа, которую они выполняют для Симпсона? — спросил я.Джимми неопределенно пожал плечами:— Они не говорят, чем конкретно занимаются. Иные работают секретаршами, отвечают на звонки и тому подобное. Местные телефонные операторы часто с ними общаются.— Но если операторам так интересно, почему они просто не наберут номер Симпсона и не поговорят с ним?— Если совершенно серьезно, кто ж захочет рубить сук, на котором сидит? — усмехнулся Джимми. — После побывки Симпсона и его банды в городе остается куча денег, и мы можем на это существовать. Есть и еще кое-что. Симпсон — крупный налогоплательщик, и у него пропасть связей, как выяснили местные проныры. Несколько умников попытались было нарыть на Симпсона компромат, но быстро поджали хвосты. В полицию никто не обращается, да и особого смысла я в этом не вижу. Кокс... он похож на голодного кота, который знает, что ему придется либо поймать мышь, либо помереть с голоду. Но еще он понимает, что мышка ядовита, и если он и сожрет ее, то все равно помрет.Джимми поставил перед мной еще одну бутылку и отошел, чтобы обслужить другого клиента — того самого нервного водителя такси, который не хотел везти меня в Паинвуд. Я подумал, усмехнувшись, что лучше бы я послушался его.Таксист тоже заказал пиво, что-то пробормотал о погоде, а потом шепнул Джимми на ухо:— Я кое-кого сегодня видел. Сначала не узнал, но потом присмотрелся и понял, что это Рут Глисон.Я налил себе полный стакан, делая вид, что полностью поглощен процессом. По словам Морта Стейгера, Рут Глисон — та самая девчонка, что убежала в Нью-Йорк одновременно с Флори Деил.— Ты уверен? — спросил Джимми водителя.— Думаю, да. Конечно, она изменилась. Модно одета и все такое, но лицо осталось прежним. Не хотела даже смотреть на меня. Отвернулась, едва завидев меня.— С чего бы это она вернулась?— А пес ее знает! Она села в голубой микроавтобус, из тех, что ездят на холм, и уехала. — Таксист жестом заказал еще пива, выпил и ушел.Джимми вернулся ко мне, вытирая руки о фартук.— Морт Стейгер рассказал мне о девочке Глисонов, — прямо сказал я.Джимми не удивился.— Хороша девчушка. Она провела на холме целый месяц. Почти не бывала в городе, а когда приезжала, то ни с кем не разговаривала. Они с Флори отправились к Симпсону в одно время. Флори, кстати, изредка появлялась в городе. Она изменилась до неузнаваемости.— В каком смысле изменилась?— Какая-то стала... Ну, в общем, все эти девчонки становились такими... чужими, что ли, — вздохнул Джимми. — Шарахались от всех, старались ни на кого не смотреть и ни с кем не разговаривать — в общем, вели себя странно.— А что, ни у кого из них не было родителей?— Отец Флори был смертельно болен, а мать умерла уже давно. Думаю, Флори согласилась работать на Симпсона, чтобы помочь отцу попасть в госпиталь Гумболдт. Ей удалось устроить его туда, но старик все равно вскоре умер. Рак, что тут поделаешь?— Но это только один случай, — заметил я.— А кто может указывать детям? Они все равно поступят по-своему. Конечно же у некоторых из них была родня, но Симпсон предлагал действительно огромные деньги. — Джимми открыл еще одну бутылку и передал мне: — За счет заведения.Он налил и себе пива, и мы молча осушили стаканы.— В городе лучше держи язык за зубами, — предупредил Джимми. — Здесь небезопасно.Я улыбнулся, расплатился и пожелал ему спокойной ночи.Несколько минут я стоял под навесом и смотрел на дождь, потом направился обратно в центр города. Я перешел через улицу и почти дошел до угла, когда мимо проехал огромный «форд», повернул налево и остановился в полусотне метров от меня. Я на всякий случай укрылся в тени и зашагал быстрее.Какой-то мужчина вышел из машины, повернулся и вытянул за руку кого-то еще. С минуту они постояли рядом, а потом я услышал рыдания.Я побежал, держась за ребра, скрипя зубами от проснувшейся боли. Но не успел. Они услышали топот, и тот, кто стоял ближе к машине, прыгнул на сиденье и захлопнул дверцу. Машина тихо отъехала и тотчас скрылась из вида, будто ее и не было.На тротуаре осталась красивая молодая девушка. Она истерически рыдала, а когда я подошел к ней, в испуге шарахнулась в сторону.Она была очаровательной брюнеткой. Ее фигуру плотно облегало белое пальто, а на плечи падали влажные от дождя волосы. Одной рукой девушка пыталась оттолкнуть меня, а второй держала большую дамскую сумку. «Нет, пожалуйста, не надо», — лепетала она.— Спокойно, девчонка, — сказал я и подтолкнул ее к подъезду ближайшего дома.Я усадил ее на ступеньки и попытался взять за руку. Брюнетка прекратила рыдать, вырвала свою руку, а второй прижимала к себе сумку, явно защищая ее от меня.В конце концов она немного успокоилась.— Вали отсюда! Оставь меня в покое! — сказала она со злобой.— Расслабься, я...— Со мной все в порядке! — почти закричала брюнетка. — Проваливай! Оставь меня в покое!Она стиснула зубы и, скривившись, попыталась встать. Но я, присев с ней рядом, придавил полу ее пальто, и, когда она приподнялась, пальто упало с ее плеч.Девушка оказалась по пояс голой. Я в темноте разглядел, что все ее тело было в кровоподтеках и ссадинах. Кое-где кожа явно была проколота чем-то острым, и на ранках запеклась кровь.Я встал, набросил на нее пальто. Когда до девушки дошло, что я все видел, она закрыла глаза и с тихим стоном упала в мои объятия. Я вновь усадил ее на ступеньку. Сумка выпала у нее из рук, и на ступеньки шлепнулась пачка новехоньких банкнотов. На банковской упаковке значилась сумма 1000.Вдруг на крыльце загорелся свет, дверь открылась, и на пороге появился мужчина. Из-за плеча выглядывала дама, по-видимому его жена. Вид у нее был взволнованный.— Что здесь происходит? — кутаясь в халат, спросил мужчина. — Что вы здесь делаете?Впрочем, голос его звучал не слишком сурово.— Эта девушка больна. — Я указал на брюнетку. — Будьте любезны, вызовите врача, да поскорее.— Врача? А что с ней?— Не важно, что с ней случилось. Просто вызовите врача. И выключите этот чертов свет.Чета с явным облегчением вернулась в дом. Лампочка на крыльце погасла, а в доме загорелся свет. Я помог девочке встать, поднял злополучную сумку, сунул ей под мышку и пошел прочь.Впрочем, далеко я не ушел. Впереди остановилась машина, и знакомый голос произнес:
1 2 3 4 5 6
, пару сандвичей, брошу якорь где-нибудь посередине озера и буду ловить рыбу под зонтиком.Я вышел на улицу, размышляя, где бы поесть. В конце концов решил пообедать в отеле и сел в машину. На повороте горел красный, я затормозил. Мимо меня проехал «кадиллак» с нью-йоркскими номерами. Я взглянул на водителя.Это был Бенни Квик. Он отмотал два срока за фелонию, а теперь управлял химчисткой в Майами. В машине сидели еще двое, но я не разглядел кто.Я развернулся, проехал мимо «кадиллака», двумя кварталами дальше повернул направо и уступил дорогу Бенни. Этого было достаточно, чтобы разглядеть номер. А мой приятель в Нью-Йорке сделает остальное.Я никак не мог взять в толк, что Бенни Квик может делать в такой дыре. Черт, я слишком долго вел бурную жизнь и не привык расслабляться даже на отдыхе.Вернувшись в отель, я пошел в кафе. За столиком сидело несколько подростков. Они попивали кофе и кормили музыкальный аппарат монетками. Никто из них не обращал на меня никакого внимания. Официантка бросила мне на стол меню.Я взглянул на нее и сказал:— Тебе нужно почаще улыбаться, мисс Деил.— Только не тебе, мистер Смит.— Зови меня Келли.Она никак не ответила. Просто стояла и ждала. Я сделал заказ и, пока не принесли еду, пробежал глазами газету. Первая страница пестрела заголовками про Кубу.Подошла Дари, шмякнула на стол чизбургеры, а кофе поставила так резко, что расплескала его.— Сходи и принеси мне другую чашку.— Что?!— Ты все прекрасно слышала, черт тебя подери! Я уже сыт по горло тем дерьмом, которым ты меня кормишь. Можешь сердиться сколько угодно, но, детка, относись ко мне как к клиенту, а не то — клянусь! — я вышвырну все эти твои тарелки в окно. Ваш городок и так уже сидит у меня поперек горла, и я хочу с этим покончить. А теперь поверти-ка задницей, принеси мне другую кружку кофе и сделай все как подобает.На этот раз Дари поставила кофе медленно и аккуратно.— Сядь, — сказал я.— Мистер Смит...Я молча взглянул на нее, она побледнела и опустилась на стул.Даже сейчас, напуганная, встретив мой взгляд, Дари Дейл оставалась шикарной женщиной. Облегающий нейлоновый форменный костюмчик подчеркивал соблазнительные линии ее бедер. Небольшую полоску ткани под полупрозрачной блузкой трудно было назвать бюстгальтером, а на бедрах четко проступал треугольник трусиков-бикини.— Я слышал о твоей сестре... — начал я.— Давай не будем об этом.— Дари, детка, я ведь в любом случае все узнаю, так что будет лучше, если ты мне сама расскажешь. Мне эта история известна лишь в общих чертах. Подшивка старых газет поможет узнать детали, да и многие здесь охотно добавят что-нибудь от себя.Губы Дари сжались, она вся напряглась:— Ты мог бы догадаться и сам. Моя сестра была наркоманкой, и, когда ей не на что стало добывать себе очередную дозу, она покончила с собой. В конце концов это ждет и тебя.— В самом деле?— Ты не сможешь долго получать наркотики от нашего аптекаря по своим якобы подлинным рецептам. Моя сестра тоже одно время пользовалась крадеными и поддельными рецептами. Когда все уловки были исчерпаны... — Дари помолчала, затем посмотрела на меня, сверкнув глазами: — Скажи, мистер Смит, ты приехал сюда потому, что больше не осталось аптек, где бы принимали твои рецепты? Так?Я медленно допил кофе.— Ты просто ненормальная, детка. Совсем не в себе.Она поднялась и вышла. Высокая, гордая, соблазнительная, самая красивая женщина из всех, кого я видел. И на что она растрачивает себя?Я положил рядом с тарелкой деньги и поднялся к себе в номер. Приняв душ и переодевшись в костюм, вновь решил пойти прогуляться. Должен же здесь быть кинотеатр или хотя бы приличный бар.Я собрался было позвонить, но вспомнил портье из приемной и положил трубку. Спустившись в фойе, позвонил из телефона-автомата, откуда была видна конторка портье. Назвав номер в Нью-Йорке, стал ждать.Когда на том конце подняли трубку, я спросил:— Арти?— Здорово, Келли! Как жизнь?Мы целых пять минут болтали ни о чем, периодически крепко ругаясь, чтобы отбить у излишне любопытного оператора всякую охоту слышать нас дальше. В конце концов я сказал:— Вот что, Арти. Пробей для меня один номерок и собери всю информацию о его владельце, какую сможешь найти. И еще: выясни все, что сможешь, о Бенни Квике. Он вроде бы должен быть сейчас в Майами.Я продиктовал номер «кадиллака», потом мы еще немного поболтали о том о сем и на том расстались.На улице опять пошел дождь, на этот раз довольно сильный. Я огляделся по сторонам, заметил знакомый огонек и, широко улыбнувшись, пошел на него.Фонарь над дверью притона должен быть красным, а над полицейским участком — зеленым, старомодным и засиженным мухами. По одному лишь виду фонарей сразу представляешь, чем будет пахнуть внутри. В полицейских участках стоит тяжелый мужской запах дешевых сигар и пота. Пахнет лежалой шерстью, старой мебелью, пылью и кофейной гущей. Ко всему этому примешивается атмосфера страха и стыда, которую создают посетители участка, чьи имена навсегда остаются в учетной книге.Я вошел внутрь. Сержант Вене выпучил глаза от удивления, а я спросил:— Где твой капитан?— А зачем он тебе?Двое постовых, стоявших в углу, подкрались ко мне на цыпочках. Они уже собирались схватить меня, когда дверь в кабинет распахнулась и на пороге показался Кокс.— Оставь его, Вуди. — Капитан смерил меня взглядом. — Чего тебе?Я широко, но отнюдь не дружелюбно улыбнулся:— Помнишь, ты хотел снять у меня отпечатки пальцев? Просил заскочить как-нибудь?Кокс покраснел, потом скрипнул зубами. Он подошел ближе, остановившись в полуметре от меня.— Не строй из себя крутого, приятель. Думаешь, мы не умеем обращаться с такими, как ты?— Именно так я и думаю, — кивнул я. — Вы абсолютно не умеете обращаться с серьезными парнями, капитан. Я думаю, вы все здесь форменные болваны.У Кокса набрякла жила на лбу. Но, к моему удивлению, он довольно быстро взял себя в руки.— Сними у него отпечатки, Вуди, — жестко, но сдержанно приказал капитан стоявшему за моей спиной постовому.Я назвал свое имя и адрес и этим ограничился. Если он хотел узнать обо мне что-то еще, то сначала ему пришлось бы завести на меня дело. Вновь широко улыбнувшись, я оставил этих вонючих копов беситься сколько влезет и вышел на свежий воздух.Было девять вечера. Слишком поздно для кино, но самое время для бара, куда я и направился. Бар назывался «У Джимми». За стойкой стоял сам Джимми. Я заказал пива. Джимми оказался компанейским парнем и выпил со мной.Когда я наконец спросил его, что он знает о Симпсоне и его владениях, Джимми криво улыбнулся:— Никто из местных его никогда не видел, по крайней мере из тех, с кем я знаком.— А девочки?— От их путаных рассказов мало толку. Симпсон у них то толстяк, то худой, то высокий, то плюгавый, то мужчина в соку, то старик. Они не хотят ничего рассказывать.— Я слышал, что он хорошо им платит.— Не то слово, черт возьми! Бонни Энн и Грейс Шеффер щеголяют в норковых манто и просто сорят деньгами. Хеллен Ален машины меняет как перчатки. Она приезжает сюда раз в месяц повидаться со своими. Когда-то была очень славной девочкой. Как, впрочем, и все они.— Они так изменились из-за денег?Джимми покачал головой и отвел взгляд.— Не в этом дело. Деньги изменили бы их, если бы они не были красотками и их бы так высоко не ценили.— Тогда что? Что их изменило? Работа, которую они выполняют для Симпсона? — спросил я.Джимми неопределенно пожал плечами:— Они не говорят, чем конкретно занимаются. Иные работают секретаршами, отвечают на звонки и тому подобное. Местные телефонные операторы часто с ними общаются.— Но если операторам так интересно, почему они просто не наберут номер Симпсона и не поговорят с ним?— Если совершенно серьезно, кто ж захочет рубить сук, на котором сидит? — усмехнулся Джимми. — После побывки Симпсона и его банды в городе остается куча денег, и мы можем на это существовать. Есть и еще кое-что. Симпсон — крупный налогоплательщик, и у него пропасть связей, как выяснили местные проныры. Несколько умников попытались было нарыть на Симпсона компромат, но быстро поджали хвосты. В полицию никто не обращается, да и особого смысла я в этом не вижу. Кокс... он похож на голодного кота, который знает, что ему придется либо поймать мышь, либо помереть с голоду. Но еще он понимает, что мышка ядовита, и если он и сожрет ее, то все равно помрет.Джимми поставил перед мной еще одну бутылку и отошел, чтобы обслужить другого клиента — того самого нервного водителя такси, который не хотел везти меня в Паинвуд. Я подумал, усмехнувшись, что лучше бы я послушался его.Таксист тоже заказал пиво, что-то пробормотал о погоде, а потом шепнул Джимми на ухо:— Я кое-кого сегодня видел. Сначала не узнал, но потом присмотрелся и понял, что это Рут Глисон.Я налил себе полный стакан, делая вид, что полностью поглощен процессом. По словам Морта Стейгера, Рут Глисон — та самая девчонка, что убежала в Нью-Йорк одновременно с Флори Деил.— Ты уверен? — спросил Джимми водителя.— Думаю, да. Конечно, она изменилась. Модно одета и все такое, но лицо осталось прежним. Не хотела даже смотреть на меня. Отвернулась, едва завидев меня.— С чего бы это она вернулась?— А пес ее знает! Она села в голубой микроавтобус, из тех, что ездят на холм, и уехала. — Таксист жестом заказал еще пива, выпил и ушел.Джимми вернулся ко мне, вытирая руки о фартук.— Морт Стейгер рассказал мне о девочке Глисонов, — прямо сказал я.Джимми не удивился.— Хороша девчушка. Она провела на холме целый месяц. Почти не бывала в городе, а когда приезжала, то ни с кем не разговаривала. Они с Флори отправились к Симпсону в одно время. Флори, кстати, изредка появлялась в городе. Она изменилась до неузнаваемости.— В каком смысле изменилась?— Какая-то стала... Ну, в общем, все эти девчонки становились такими... чужими, что ли, — вздохнул Джимми. — Шарахались от всех, старались ни на кого не смотреть и ни с кем не разговаривать — в общем, вели себя странно.— А что, ни у кого из них не было родителей?— Отец Флори был смертельно болен, а мать умерла уже давно. Думаю, Флори согласилась работать на Симпсона, чтобы помочь отцу попасть в госпиталь Гумболдт. Ей удалось устроить его туда, но старик все равно вскоре умер. Рак, что тут поделаешь?— Но это только один случай, — заметил я.— А кто может указывать детям? Они все равно поступят по-своему. Конечно же у некоторых из них была родня, но Симпсон предлагал действительно огромные деньги. — Джимми открыл еще одну бутылку и передал мне: — За счет заведения.Он налил и себе пива, и мы молча осушили стаканы.— В городе лучше держи язык за зубами, — предупредил Джимми. — Здесь небезопасно.Я улыбнулся, расплатился и пожелал ему спокойной ночи.Несколько минут я стоял под навесом и смотрел на дождь, потом направился обратно в центр города. Я перешел через улицу и почти дошел до угла, когда мимо проехал огромный «форд», повернул налево и остановился в полусотне метров от меня. Я на всякий случай укрылся в тени и зашагал быстрее.Какой-то мужчина вышел из машины, повернулся и вытянул за руку кого-то еще. С минуту они постояли рядом, а потом я услышал рыдания.Я побежал, держась за ребра, скрипя зубами от проснувшейся боли. Но не успел. Они услышали топот, и тот, кто стоял ближе к машине, прыгнул на сиденье и захлопнул дверцу. Машина тихо отъехала и тотчас скрылась из вида, будто ее и не было.На тротуаре осталась красивая молодая девушка. Она истерически рыдала, а когда я подошел к ней, в испуге шарахнулась в сторону.Она была очаровательной брюнеткой. Ее фигуру плотно облегало белое пальто, а на плечи падали влажные от дождя волосы. Одной рукой девушка пыталась оттолкнуть меня, а второй держала большую дамскую сумку. «Нет, пожалуйста, не надо», — лепетала она.— Спокойно, девчонка, — сказал я и подтолкнул ее к подъезду ближайшего дома.Я усадил ее на ступеньки и попытался взять за руку. Брюнетка прекратила рыдать, вырвала свою руку, а второй прижимала к себе сумку, явно защищая ее от меня.В конце концов она немного успокоилась.— Вали отсюда! Оставь меня в покое! — сказала она со злобой.— Расслабься, я...— Со мной все в порядке! — почти закричала брюнетка. — Проваливай! Оставь меня в покое!Она стиснула зубы и, скривившись, попыталась встать. Но я, присев с ней рядом, придавил полу ее пальто, и, когда она приподнялась, пальто упало с ее плеч.Девушка оказалась по пояс голой. Я в темноте разглядел, что все ее тело было в кровоподтеках и ссадинах. Кое-где кожа явно была проколота чем-то острым, и на ранках запеклась кровь.Я встал, набросил на нее пальто. Когда до девушки дошло, что я все видел, она закрыла глаза и с тихим стоном упала в мои объятия. Я вновь усадил ее на ступеньку. Сумка выпала у нее из рук, и на ступеньки шлепнулась пачка новехоньких банкнотов. На банковской упаковке значилась сумма 1000.Вдруг на крыльце загорелся свет, дверь открылась, и на пороге появился мужчина. Из-за плеча выглядывала дама, по-видимому его жена. Вид у нее был взволнованный.— Что здесь происходит? — кутаясь в халат, спросил мужчина. — Что вы здесь делаете?Впрочем, голос его звучал не слишком сурово.— Эта девушка больна. — Я указал на брюнетку. — Будьте любезны, вызовите врача, да поскорее.— Врача? А что с ней?— Не важно, что с ней случилось. Просто вызовите врача. И выключите этот чертов свет.Чета с явным облегчением вернулась в дом. Лампочка на крыльце погасла, а в доме загорелся свет. Я помог девочке встать, поднял злополучную сумку, сунул ей под мышку и пошел прочь.Впрочем, далеко я не ушел. Впереди остановилась машина, и знакомый голос произнес:
1 2 3 4 5 6