Мама тогда засмеялась.
- Даже не знаю. Кажется, мне это приснилось. Солнце, туча... И
всадник. Захотелось нарисовать. А ваш Атрок лучше всего подошел к этой
картине...
Отец у Атрока - археолог. По словам Василькова папы, он просто жить
не может без своих половецких древностей. Потому и сына назвал таким
историческим именем.
Лук, такой же, как на картине, висит у Бориса Глебовича в кабинете.
И еще колчан с тремя огнеперыми стрелами. Их Борису Глебовичу подарили
друзья в тот день, когда родился Атрок. Он сам об этом рассказывал. А
лук этот Атрок и Василько брали несколько раз для игры в охотников...
Единственный, кто неодобрительно относится к маминым картинам, это
Сергей. Говорит, что от них пахнет язычеством... Он мамин брат, двою-
родный. А еще, "по совместительству", священник в местном храме. В том
самом, старинном. Более глупого занятия, по мнению Василька, даже при-
думать невозможно! Он так и заявил однажды дядюшке...
Вообще, на этой религиозной почве у них с Сергеем постоянные споры.
Василько никак понять не может, как люди могут верить в какого-то бо-
га, и в "прочую ерунду". С таких своих позиций он и атаковал "любимого
дядюшку" в тот памятный майский день.
- Ладно, в древности люди верили в богов и во всяких святых... Так
это же по неграмотности! Но сейчас-то, в век дальнего космоса! Это не-
доразумение какое-то! - горячился Василько.
- Эх, юноша! - рокотал добродушным баском Сергей, снисходительно
улыбаясь в русую бородку. - Это в тебе детский максимализм бродит. Вот
подрастешь, сам во всем разберешься. Тогда другое скажешь. Я ведь и
сам был в твои годы таким непримиримым... Заблуждался. А Вера, она...
Умные люди испокон веков верили. И нам не грех.
- А Листики? А дельфины?! У них ведь никакого бога нет!
- Точно, нет! - пискнул Листик.
- Помолчал бы лучше, почка нераскрывшаяся! - сердито донеслось с
сергеева запястья.
Дядюшка продолжал посмеиваться.
- Ну, так что же... Пути Господни неисповедимы, как и дела его. Все
в руках Божьих. Безбожных Листиков еще в кои веки обнаружили по про-
мыслу Его, а Вере сие нимало не повредило. Наоборот даже. Людям без
Бога нельзя.
- Все равно никакого бога нет! - упрямо заявил Василько.
- Да. Нет Бога... - хохотнул Сергей. - А человек произошел от
обезьяны!.. Слышали мы уже эти басенки. А вот ты мне ответь, чему вас
в школе учат с самого первого урока? И что в основу Закона положено?
Где его Камень Краеугольный? Ну-ка, скажи!
- Что заложено?.. Ну, это... - поскучнел Василько. Он почувствовал
себя, как полководец, за пять минут до победы получивший предательский
удар в спину.
Глядя себе под ноги, он с неохотой прочитал знакомые наизусть сло-
ва:
- "Помни, каждый живущий, что в Мире ты не один. Так будь же братом
и другом всякой твари земной. Умей соизмерять с этим все свои деяния и
помыслы... Свято храни землю родную от недруга, но не обращай меча на
братия свои..."
- Вот, - сказал он, когда закончил, не глядя на усмехающегося дя-
дюшку.
- Все правильно, - пробасил тот. - Вижу, "Заветы" ты знаешь. А ска-
жи, кто даровал нам их? Кто, как не ангел Господен на поле Липицком?
- Это легенда! - быстро возразил Василько.
- Не легенда, а неоспоримейший факт! Тысячи людей сие видели. А кто
видел твою обезьяну?.. Молчишь? Вот, то-то же. Факты, милый мой, упря-
мая вещь.
Обычно после таких споров, давно привычных, и заканчивавшихся почти
всегда одинаково, Василько целый день ходил сердитый. Кому приятно,
когда тебя, раз за разом, как неразумного котенка в молоко, тычут но-
сом в "факты", да еще и посмеиваются при этом?! Но сдаваться Василько
не собирался. Он был убежден в своей окончательной правоте.
Не сдался он и на этот раз.
- Я мог бы припечатать тебя на обе лопатки! - дерзко заявил он улы-
бающемуся Сергею. - Такую кучу фактов выложить, что сам поймешь, что
заблуждаешься. Жалко только время тратить... К тому же сейчас мне не-
когда. Но в следующий раз...
Сказав это, Василько независимо пожал плечами, и, поспешно покинув
дядюшку, отправился по своим делам.
- Ну, ну, беги. Ты ведь у нас человек занятой... - с нескрываемой
иронией бросил ему вслед Сергей. - Басурману твоему привет!
Все-то он знает!..
Все, да не все!
К Атроку Василько явился злой и веселый одновременно.
- Опять с Сережей поцапался, - догадался "басурман".
- Поцапался! - победно заявил Василько. - Я его поймал! Смотри.
Он приподнял подол рубашки, выдернул из-под резинки шортиков плос-
кую кассету с говорящими пластинками. Достал крайнюю. Провел по ней
ладонью. Послышался громыхающий бас Сергея.
- Нет бога..., а человек произошел от обезьяны... Факты - упрямая
вещь!
- Слышал? - ухмыльнулся Василько. - Сам признался. Теперь он у меня
попляшет.
- Сомнительно что-то, - недоверчиво ответил Атрок. - Ты в прошлый
раз тоже говорил, а ничего не вышло. Зачем тебе эта запись?
- А вот посмотришь! Я знаешь что придумал? Если пробраться ночью в
церковь, и поменять пластинки, тогда будет дело! Тогда все услышат!
Атрок подумал одну секундочку.
- Да уж, будет тогда... - скептически произнес он. - Попадет
кое-кому...
- Подумаешь! - беспечно ответил Василько. - Да никто и не узнает.
Это Сергею попадет. От начальства.
- Ну и что? Что ты этим докажешь?
- А вот посмотришь что!
- Не нравится мне это, - продолжал сомневаться Атрок.
- Ну, и пожалуйста! - обиделся Василько. - Могу и один пойти!
- Да нет, я с тобой, если ты хочешь, - поспешно согласился Атрок. -
Чтобы вместе. Только...
- Значит все. Сбор в полночь, у Башни!
Между прочим, бывать в храме Василько любил. Потому что - красиво!
Умели же строить древние. Снаружи - высокие белокаменные стены, укра-
шенные причудливой резьбой. А над ними - три стройных купола с золоче-
ными маковками. Внутри же храма - тоже лепные фигурки, фрески по сте-
нам. Пол выложен разноцветной мозаикой. Птицы там, звери всякие. Сцен-
ки из божественных книг. Красота, одним словом! И когда колокола зво-
нят - заслушаешься. Словно чудесная песня плывет над городом!
Так вот. В храме, над самыми "царскими вратами", висит большая ико-
на в тяжелой золоченой раме. Самая главная здесь. На ней ангел в виде
красивого "отрока" с крылышками и в белом балахоне, вручает свиток с
"Заветами" князю Константину. Еще в раму вставлена говорящая пластина,
которая в нужный момент оживала, и торжественный голос возглашал "волю
Господню".
Вот эту-то пластинку и замыслил Василько подменить своей.
Все случилось быстро и без помех. Ночью они с Атроком проникли в
храм, как и было задумано. Двери здесь никогда не запирали, как и вез-
де. В пустой церкви было темно, и даже чуточку страшновато. Васильку
показалось даже, что нарисованные лики смотрят со стен на него с осуж-
дением. Словно догадываются, зачем он сюда пришел. Но это только каза-
лось. Сами стены были едва различимы в ночном мраке. А фрески на них
лишь угадывались по памяти.
Ощупью пробрались друзья к "царским вратам". Василько подпрыгнул,
завис перед иконой. Нащупал в специальном углублении на раме говорящую
пластинку. Вытащил ее, торопливо запихал в зажатую в руке кассету. Так
же, на ощупь, вставил на место прежней свою.
Вот и все дела.
На место преступления мальчики вернулись рано утром, когда началось
воскресное богослужение. Растворились в многочисленной толпе прихожан
и стали ждать. Василько дрожал в предвкушении сладкой мести.
Сергей, не чуя надвигавшейся беды, уверенно вел проповедь:
- И возгласил ангел Господен: "Да не поднимете меча на братию!" И
опустились мечи, и обнялись люди, и бысть ликованию великому! И даро-
вал посланец Всевышнего слова Заветные. Внемлите им, люди!
На мгновение Васильку стало страшно. Он пихнул локтем стоявшего ря-
дом Атрока:
- Сейчас начнется!
И началось.
Сергей величественным жестом поднял вверх руки. Василько застыл в
нетерпеливо-тревожном ожидании.
Говорящая пластинка ожила. И... И вместо строгих заповедных слов на
прихожан полилось:
- Горит прощальный наш костер.
Мы с летним солнцем расстаемся!
Василько тихо ойкнул. Толпа вокруг него недоуменно загудела. Сергей
уронил на ногу массивный золотой крест и в изумлении воззрился на ико-
ну.
- Но мы опять сюда вернемся,
Едва рога сыграют сбор! -
старательно декламировал между тем звонкий мальчишеский голос. Очень
знакомый голос!
- Ой!.. - прошептал Атрок. - Это же ты! Твои стихи на летнем празд-
нике!
"Точно! - растерянно подумал Василько. - Но как же так? Неужели я в
темноте перепутал пластинки? И что теперь делать?!"
- Вновь будет солнечный восход,
И сердце радостно забьется... -
заливалась пластинка.
На Василька уже возмущенно оглядывались. Ведь тут было полно знако-
мых!
- Бежим! - в панике шепнул мальчик, и начал протискиваться к выхо-
ду.
Сзади гремел негодующий бас Сергея.
Из церкви Васильку удалось скрыться. Но из дома, из города-то нику-
да не денешься! И не оправдаешься, не докажешь, что не виноват. Все
улики налицо!
Василько было попробовал, когда под вечер осмелился, наконец,
явиться домой, да что толку? Разгневанный Сергей, явившийся сразу пос-
ле службы, уже давно все рассказал родителям.
Папа встретил Василька неласково.
- Где ты изволил пропадать весь день? - сухо поинтересовался он.
- На речке... - пробурчал Василько, исподлобья посматривая на си-
девшего в кресле Сергея.
- Еще одна подобная выходка, и можешь отправляться туда насовсем!
Сергей не переставал возмущаться.
- Только такому самовлюбленному эгоисту, и закоренелому безбожнику,
как ты, мог прийти в голову такой дикий поступок! Подумать только,
вложить в ангельские уста свои глупые, бездарные стишки! Рифмоплет!
Еще Сережа заявил, что на месте Василькова папы подверг бы "этого
нечестивца" самому суровому наказанию. Всерьез посоветовал даже приме-
нить одно из древних испытанных средств. Например, розги... Видимо, он
не шутку разозлился.
Василько сказал, что пусть только попробует!
К счастью, вмешался папа, и сказал, что будет вполне достаточно,
если Василько попросит прощения за свою выходку, а затем просидит не-
делю под домашним арестом. А летом, вместо любимого "Мамонтенка", отп-
равится вместе с ним в очередную экспедицию. И будет там работать на-
равне со всеми.
Просить прощения Василько не стал. Не потому, что не чувствовал се-
бя виноватым. Просто все эти "извините" и "простите" постоянно застре-
вают у него в горле, никак не могут вырваться наружу. Даже в таких
случаях, когда в самом деле нужно... Такой уж у Василька характер.
Вместо этого он героически высидел полных две недели "без улицы". Тем
более, что явившийся на следующее утро Атрок заявил, что он тоже вино-
ват, и добровольно вызвался разделить с Васильком участь затворника. А
им, когда они вместе, любые неприятности пустяками кажутся! Со школь-
ными заданиями "арестанты" неплохо справлялись и заочно, с помощью
Листиков, а в свободное время играли в "джунгли", устраивали шахматные
сражения, или просматривали интересные пластинки и читали любимые кни-
ги. Скучать было некогда. Василько и не заметил, как пролетели эти две
недели.
А вскоре за тем начались каникулы, и папа прозрачно намекнул, что
пора укладываться...
Язвительный Сергей подарил Васильку на прощание листок бумаги с на-
писанными от руки "Заветами".
- Читай почаще, отроче! - ухмыляясь, сказал он.
Листок этот Василько сердито затолкал в кассету, между чистыми
пластинками. И немедленно забыл о нем.
Если папа рассчитывал, что на незнакомой планете, вдали от привыч-
ной обстановки, Василько станет вести себя, как тихий, послушный ребе-
нок, то это было опасное заблуждение. Разумеется, Василько не баловал-
ся (ну, может быть, самую капельку!), не спорил со старшими (попробуй,
поспорь!), не отлынивал от порученных ему дел. Зато в первый же день,
в знак протеста против "родительского произвола", демонстративно ски-
нул с ног пескоходы и отказался от термокостюма. Облачился в свои
обычные летние шортики и рубашку. ("Подумаешь! Ночью в домике все рав-
но не холодно. А днем... Чуть потеплее, чем на Земле, только и всего!
Нам с Листиком не привыкать. Трудности, так трудности!") Под чересчур
щедрым солнцем планеты, Василько в несколько дней покрылся темно-шоко-
ладным загаром. Интересно, что Владимир Вячеславович не препятствовал
ему проявлять подобную "инициативу". Считал, видимо, что Василько уже
не маленький и сам знает, что делает.
В полдень, когда каменистая почва планеты начинала раскаляться, без
башмаков было все-таки неудобно. Но Василько быстро привык. И на иро-
ничные замечания отца, что "пахнет жареным", демонстративно бодро нас-
вистывал Суздальский марш. ("Подумаешь! Трудности, так трудности!")
Не менее демонстративно совершал он и свои обязательные утренние
полеты. Хотя и трудновато было при двойном тяготении. Даже взрослым
это было не под силу.
- Сломаешь ты себе шею! - сердился папа.
- Ну уж и сломаю! Ты ведь знаешь, что я не могу без этого!
Он в самом деле не мог без полетов. С того самого дня, как получил
своего Листика.
Этот радостный миг наступил, когда Васильку стукнуло семь лет. А
готовиться к нему Василько начал еще за месяц до этого. Страшно пере-
живал - вдруг не дадут? Говорят, раньше бывали такие случаи. И что
тогда? Без Листика - какая жизнь?!
Но когда его и еще двоих мальчиков, привели в Зеленую комнату, все
страхи и волнения сразу подевались куда-то. Растаяли без следа, словно
их и не было. А вопросы, которые им стали задавать экзаменаторы, ока-
зались такими легкими и нестрашными! Даже удивительно было, почему
спрашивают о том, что понятно каждому младенцу?! Например, кто глав-
нее, люди или дельфины? (Василько ответил, что и те, и другие главные
для себя и у себя дома.) Или зачем людям Листики? Будто сами не знают!
Самые глупые вопросы, решил про себя Василько... Потом были еще древ-
ние Заповеди, и что означает каждая из них... Те же "Заветы"... В об-
щем, много было вопросов.
Впоследствии Василько узнал, когда стал чуточку старше, что из-за
некоторых вопросов, какие ему задавали, из-за разного их понимания,
люди в древности не раз воевали. Вот ненормальные!
Наконец, Главный Экзаменатор обмотал вокруг Василькова запястья,
рядом с солнечным накопителем, клейкую полоску браслета с Листиком.
Прохладную, пахнущую дождем и лесом. Сказал на прощание:
- Иди, малыш. Будь счастлив.
Василько по сей день помнит, как кубарем скатился тогда с крыльца и
завопил во все горло от переполнявшего его счастья. Еще бы! Ведь те-
перь, с Листиком, он мог все, что угодно! Мог узнать обо всем на све-
те! О чем распевают ветры в облаках... Чем недоволен ручей, бегущий к
широкой речке... О чем разговаривают между собой звери и птицы! Он и
сам будет говорить с ними!
С Листиком можно запросто отправиться на Марсианскую станцию, или в
подводный город, к старшей сестре Алене, которая уехала туда весной...
Да мало ли!
Конечно, он тогда уже понимал, что дружба с Листиком - это не толь-
ко громадное счастье, но и большая ответственность. Ответственность за
того, кто меньше тебя, и кто доверил тебе свою жизнь. За Листика от-
ветственность!.. Но ведь это же здорово! Разве не приятно сознавать,
что ты уже не только первоклассник Василько, а настоящий человек, спо-
собный отвечать за судьбу других? Это просто замечательно!
И кроме этого... Самое главное, что занимало Василька в тот жаркий
июньский день! Теперь, вместе с Листиком, он сможет летать, словно
птица! Без Листика тоже можно, только это у Василька пока плохо полу-
чается. Трепыхаешься в воздухе, как выпавший из гнезда птенец! А Ва-
силько давно мечтал о настоящем полете. Ему каждую ночь снился полет!
Стояло солнечное лето. Василько отыскал в громадном городском саду
самый укромный уголок. Лег животом в густую траву. Осторожно провел
указательным пальцем по зеленой поверхности браслетика.
- Ой-ой! Щекотно! - весело раздалось оттуда.
Василько поспешно отдернул руку.
- Приветики! - снова послышался звонкий мальчишеский голосок. Очень
похожий на его собственный. - Это ты - мой Че-ло-век, да?
- Ой! - задохнулся от восторга Василько.
- Не "ой", а говори скорее, что будем делать? Куда пойдем? Я еще
нигде не бывал, кроме нашего леса. Мне все интересно! Хочешь, я расс-
кажу тебе, как белки воспитывают своих бельчат?
- Хочу, конечно!.. Только давай сначала полетаем немножко? Мне зна-
ешь, как хочется! Ты можешь?
- Я все могу!
Первого ощущения полета Васильку не забыть никогда!
1 2 3 4 5 6