РЕАЛЬНОСТЬ
1.
Очередь тянулась мимо костров, горевших прямо на бетонном
полу цеха. Все рабочие были на одно лицо: небритые, серые от
усталости, в одинаковых фуфайках; ни у кого не было сил даже
разговаривать. Паек урезали: Сандер получил 250 грамм хлеба и
какую-то консерву. Подходя к военному кордону на проходной, он
спрятал пакет с едой поглубже за пазуху. Капрал проверил
документы и выпустил его за пределы завода.
Город лежал в руинах. Сандер шел между груд битого бетона и
кирпича. Из земли торчали обгорелые огрызки стен с пустыми
глазницами окон. Среди развалин горели костры. Люди, которые не
погибли и не ушли на запад, подальше от войны, жили в подвалах.
Здесь еще теплилась жизнь. У колодца стояли женщины с ведрами,
рядом играли дети, на веревке сушились какие-то тряпки. Из
громкоговорителя, прибитого к столбу посреди улицы, вещал
Президент.
Сандер спустился по бетонным ступеням во мрак подвала.
Из-за полотняной занавески вышла женщина в черном платке.
- Сынок! - бросилась она к Сандеру, обняла его, поцеловала.
- Я уж так Бога молила, чтоб тебя не убили...
- Ну-ну, мама, не надо плакать, - сказал Сандер. - Живой я,
живой... Вот принес вам кое-что. - Он достал из-за пазухи пакет.
- Что ты, сынок, - встрепенулась женщина, - не нужно!
- Я на заводе поел, - солгал Сандер. - А это для вас. Как
Илена?
- Хуже ей. Думала - помрет. Но, дал Бог, выжила...
- К врачу бы ее.
- Какой врач... - вздохнула мать. - Фронт возле самого
города. А когда я в очереди за хлебом стояла, слышала, что будет
массированное наступление, может, даже с ядерным ударом...
Сандер рассеяно слушал мать.
- К Илене можно заглянуть?
- Она о тебе все время спрашивает.
Отец Илены погиб на фронте, мать убило при первом же налете
шесть лет назад. Девушка осталась сиротой, мать Сандера приютила
ее, и она стала для Сандера сестрой.
Он отодвинул занавеску и вошел в огороженный закуток. Илена
читала при тусклом свете каганца. Увидев вошедшего брата, она
радостно вскрикнула:
- Сан! Я тебя так ждала.
Она хотела встать, но Сандер не позволил. Он сел на шаткую
табуретку и долго смотрел на ее осунувшееся худое лицо. Только
синие глаза были живыми на этом лице.
- Какие новости? - спросила Илена.
- Какие могут быть новости? - пожал плечами Сандер. - Наши
отступают, фронт подходит к городу...
Он не говорил Илене всей правды, не хотел ее расстраивать.
Он казнил себя за то, что год назад не отправил мать и Илену в
южную гуманитарную зону, под защиту войск ООН, как советовал
Ангор. Тогда еще он верил Президенту, верил в армию. Теперь он
не верил никому и ничему.
Он говорил с Иленой, чувствуя, как от усталости ломит тело,
а веки просто слипаются. Мать приготовила ужин и согрела воды.
Сандер умылся и сел за стол. Перед ним стояла тарелка похлебки,
и он знал, что мать и Илена едят за день меньше, чем в этой
тарелке. Сандер съел несколько ложек и заставил себя отодвинуть
тарелку. Еда только пробудила голод - он не ел со вчерашнего
дня. Сославшись на усталость, Сандер лег спать.
Это было настоящее блаженство. Он лежал, наслаждаясь покоем
и неподвижностью, думал, а потом незаметно для себя уснул.
И ему снился сон. Ему всегда снились странные сны. В этих
снах он жил в ином мире. Там не было войны. Там было теплое
синее море, какое он видел только по телевизору, пальмы и белый
песок. Он плыл на яхте вместе с молодой женщиной, похожей чем-то
на Илену. В других снах он видел вещи, которых в его мире не
было вообще. Все эти сны были беззвучны, будто он смотрел немое
кино.
Его разбудила Илена.
- Сан, проснись! Армия бежит, в городе паника. Только что
по радио передали - началось наступление.
- Надо уходить. Собирайтесь. Может, еще удастся уехать...
Они выбрались из подвала. Яркие лучи прожекторов шарили по
вечернему небу. Армия еще сопротивлялась, но вражеские самолеты
уже прорывались сквозь заслоны. По улицам сплошным ревущим
потоком неслась бронетехника. В панике метались люди, и над всей
этой ужасающей картиной надсадно выли сирены.
Сандер понял - они обречены, как и тысячи других людей.
Илена почти не могла идти, сотрясаясь от надрывного кашля, а
мать все плакала, бормоча сквозь слезы молитвы. В одиночку
Сандер, может, и прорвался бы, но с ними...
Это был конец. Вражеская армия ворвалась в город, и
началась бойня. В безумной толпе потерялась мать Сандера. Илена
жалась к нему, ища защиты, но как он мог ее защитить? Кровь и
смерть были везде.
Когда что-то сильно толкнуло его в левый бок, он не сразу
понял, в чем дело. Просто земля под ногами ожила, и он упал.
- Сан, что с тобой?! - закричала Илена, склоняясь над ним.
Он видел ее белое лицо, слышал ее голос, но не мог вымолвить ни
слова. Странное пугающее онемение сковывало все тело, но боли он
не чувствовал. Потом в глаза ударила тьма.
А с неба, равнодушного ко всему происходящему на земле,
сыпалась мелкая острая хрупка, первый в этом году снег.
2.
Сандер медленно приходил в себя. Открыв глаза, он увидел,
что лежит на чем-то вроде кровати посреди небольшой комнаты с
белыми стенами, забитой электроникой. Вспыхивали индикаторы
приборов, мерцали дисплеи. Темноволосый мужчина стоял рядом,
засунув руки в карманы белого халата, и изучающе смотрел на
своего пациента.
- Как вы себя чувствуете, Сандер? - спросил он.
- Голова болит... Где я нахожусь? Кто вы?
Мужчина бросил взгляд на показания датчиков и вновь
повернулся к Сандеру.
- Мне придется начать издалека, - сказал он. - Меня зовут
Дмитрий Иванчук, но мое имя ничего вам не говорит. А ведь мы с
вами... вернее, с Александром, были друзьями. Постараюсь все вам
объяснить, хоть это и не просто.
Несколько лет назад наш институт начал проект "Виртуальная
Реальность", целью которого было смоделировать искусственный мир
так, чтобы он был неотличим от настоящего. Вскоре стало ясно,
что добиться этого чисто компьютерными средствами невозможно, и
тогда вы... точнее, Александр предложил использовать
человеческий мозг. По сравнению с мозгом возможности компьютера
- ничто. Возьмите сны. Они бывают настолько реалистичны, что
часто трудно разобраться - был то сон или нет. Во сне человек
проживает целую жизнь, смоделированную до мельчайших деталей. Мы
разработали приборы и химические реактивы, усиливающие
способности мозга к моделированию. Полгода назад, когда проект
вступил в решающую фазу, Саша согласился стать добровольцем.
- Мне трудно поверить этому, - покачал головой Сандер. - Я
не знаю ничего из того, о чем вы говорите. Даже имя, которым вы
меня назвали - чужое.
- Я могу показать вам одну запись, которая, надеюсь, убедит
вас. Но для этого мы должны пройти в мой кабинет. Вы можете идти?
- Вполне, - кивнул Сандер. Он уже пришел в себя, даже
головная боль прошла.
Войдя в кабинет, Иванчук достал кассету и вставил в
стереопроектор. Сандер увидел объемное изображение и услышал
голос: "По своей воле и без принуждения я, Столяр Александр
Викторович, ясно сознавая все возможные последствия, даю
согласие на участие в эксперименте..." Сандер смотрел на экран и
видел, что, несмотря на одно лицо, он и Александр - разные люди.
У них разные глаза. Александр жил в благополучном мире, и глаза
его были чисты. Он не видел ничего из того, что довелось увидеть
Сандеру.
- Хорошо, - сказал Сандер, когда запись кончилась. - Будем
считать, я вам поверил. Что дальше?
- Дальше... Эксперимент начался два месяца назад.
Александра ввели в состояние гиперсна, и пока тело находилось в
анабиозе, разум жил в другом мире другой жизнью. Вашей жизнью,
Сандер. Но мы не предвидели... - он сделал паузу, - что ваша
психоматрица сотрет психоматрицу Александра. Вместо него в
Реальность вернулись вы, Сандер. Впрочем, разве это можно
назвать "вернулись"...
За окном простирался мегаполис. Небоскребы зеркальными
кристаллами уходили в серое осеннее небо. Этот мир был для
Сандера чужим, он казался сном. Так вот, откуда, оказывается,
приходят странные сны - это все, что осталось от Александра.
Сандер стоял у окна, скрестив руки на груди, потом спросил, не
оборачиваясь:
- Я могу вернуться туда?
- Нет. Вы умерли в том мире, и он прекратил свое
существование, потому что держался только на вас. Его уже просто
нет.
Сандер промолчал. Иванчук подошел к нему.
- Сандер, я знаю - вам сейчас тяжело. Вы попали в
Реальность. Это чужой для вас мир, но он настоящий, и вы должны
привыкнуть к нему. Вам в нем жить... Трудно не только вам. Как,
как я смогу объяснить происшедшее Наташе, жене Александра? Она
звонит каждый день...
Тяжелая тишина длилась несколько минут.
- Что ж, я постараюсь... привыкнуть, - вымолвил Сандер. -
Разве мне остается что-нибудь другое?
3.
Сандер медленно шел по улице. Вокруг были люди, они спешили
по своим делам, но Сандер был одинок в этой толпе, как был
одинок уже несколько недель с тех пор, как попал в Реальность.
Привыкнуть к технике и быту оказалось проще всего. Сложность
была в другом. Сандер испытывал непонятное чувство вины перед
друзьями Александра, его женой Наташей, перед его трехлетним
сыном... В том, что произошло, не был виноват никто, но Сандер
знал, что это чувство останется с ним навсегда. В нем продолжают
видеть Александра, а ведь он другой, он прожил свою жизнь в
своем мире, куда ему никогда не вернуться. И пусть того мира
никогда не существовало, пусть он был всего лишь иллюзией, для
него реальностью всегда будет тот мир, а не этот, настоящий. И
это всегда будет отделять его от других людей.
Сандер остановился в людском потоке, посмотрел вверх.
Зеркальные обелиски небоскребов поднимались в небо, по которому
ползли тяжелые снежные облака. Дул пронизывающий ветер. Сандер
поднял воротник куртки, спрятал руки в карманы и побрел дальше,
глядя на серый асфальт под ногами.
А с неба сыпалась мелкая острая крупка, первый в этом году
снег.

1