Здесь выложена электронная книга Талий автора по имени Слаповский Алексей Иванович. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Слаповский Алексей Иванович - Талий.
Размер архива с книгой Талий равняется 12.51 KB
Талий - Слаповский Алексей Иванович => скачать бесплатную электронную книгу
Слаповский Алексей
Талий
Алексей Слаповский
Талий
(житейская история)
1
Наступила осень.
Стало холодно.
Воскресным утром жена сказала мужу:
- Давай разведемся.
Он фыркнул в чашку с чаем и ответил:
- Давай!
И продолжал пить чай - не спеша, ожидая, что она еще что-нибудь скажет. Но она ничего больше не сказала. Он даже начал прихлебывать, прихлюпывая, чего она не любила, делала ему замечания, и он давно уж привык не вытягивать губы, с шумом всасывая горячую жидкость (а чай любил именно горячий, почти кипяток), как делали и отец его, и мать, и все другие родственники, которых он знал и помнил. Он давно уже привык отпивать бесшумными крохотными глоточками, хотя это и не стало привычкой безотчетной, естественной. Нет, это была привычка осознаваемая и контролируемая, и, приступая к чаепитию, он всегда вспоминал, что нужно пить, а не прихлебывать. И даже когда он находился не дома, с женой, а в другом месте среди других людей и пил там чай, даже когда случалось пить его вообще в одиночестве, он неизменно, поднимая чашку, вспоминал, что нужно пить, а не прихлебывать - и если не соблюдать эту привычку постоянно, пусть и не дома, пусть даже в одиночестве, то она не закрепится и, того и гляди, забудешься, ошибешься. Впрочем, время от времени, увлеченный какими-либо размышлениями, он все-таки забывался. Но, надо отдать должное жене, не всегда она тут же одергивала его. Как правило, он спохватывался сам, улыбался жене с ироническим самоосуждением: вот, дескать, как волка ни корми, а он все... И она тоже улыбалась, успокаивая его своей улыбкой: да пустяки! Только если он совсем уж задумается ("остекленеет", по выражению жены) и начнет вдруг хлебать торопливо - чтоб скорей допить и без помех додумывать свои мысли, - тогда она могла не выдержать и сказать с укоризной: "Талий!"
Итак, он начал прихлебывать - и дохлебал до самого дна, но замечания не дождался. Тогда он пошел на балкон курить, а жена осталась на кухне со своими обыденными делами.
Едва выйдя на балкон, он вернулся на кухню - мысленно. Он вдруг стал вспоминать, что звучало по радио в то время, когда она произнесла эти слова. И звучало ли вообще радио? Ему почему-то казалось это принципиально важным. Если радио не звучало - значит... Это - ничего не значит. А если звучало, то нужно вспомнить: что именно. Информация ли, музыка ли, песня ли.
Но почему так важно вспомнить? А потому, что слова жены могли быть вызваны, спровоцированы тем, что она услышала. Строка из песни. Мелодия. Сообщение какое-нибудь. Ведь так бывает, он знает это по себе: что-то неожиданно произносится именно под влиянием какого-то внешнего толчка, повода. Может, вовсе даже и не то, что ты собирался сказать. Может, иногда даже и то, чего ты без этого повода и толчка никогда бы не сказал! Или то, что подсознательно давно сказать хотел, но - поскольку подсознательное оно и есть подсознательное - сам не знал об этом. И не только сказать, а и подумать вдруг о чем-то неожиданном, решиться на что-то, прийти к необычайной мысли... Вот пример из характернейших, связанный, кстати, с музыкой, с песней. Три года назад он спешил, он встречал жену, возвращавшуюся из другого города, он поймал машину, сел - а в машине звучало радио, звучала старая-престарая песня, которую он и не любил-то никогда. "Под крышей дома моего" называлась эта старинная песня. Но сошлось: скорость машины, бесшумное, стремительное и легкое ее скольжение по пустынной летней рассветной улице, его радость, что сейчас он увидит жену, предвкушение ее радости, когда она увидит его, приятный задушевный голос певца, сама дорога, продолжение которой представляется где-то за городом, где - вот хорошо бы! ждал бы их именно дом, под именно крышей которого они через некоторое время оказались бы, а потом вышли бы в сад, это совсем не то, что взбираться на седьмой этаж (лифт в их доме с одиннадцати вечера до семи утра не работает), входить в типовую квартиру. И ему подумалось с ощущением всеисполнимости: хорошо бы купить в какой-нибудь пригородной деревушке дом! И он преподнес это встреченной жене - как обдуманную идею, как трезвый и реальный жизненный план - и счастлив был, что она отнеслась к этому серьезно, хотя выразилось это в ее любимых, неопределенных вроде бы словах: "А что... Может быть..." Но он видел по ее лицу, что - очень может быть и надо, чтобы было, и с тех пор они стали целепредназначенно откладывать деньги и говорить о будущем доме - не слишком часто, чтобы не замусолить тему, чтобы не приелось. И чтобы это не стало слишком горячим желанием, ибо исполнение слишком горячих желаний всегда почему-то вместо полного счастья приносит ощущение какой-то потерянности и растерянности, пугающей пустоты, тупиковой завершенности...
Вот и сейчас. Может, по радио была какая-нибудь песенка со словами... ну, например: "прощай, под белым небом января никто нам чего-то там не вернет...", счастья, кажется, - тоже песня из старых, их часто сейчас гоняют по радио и телевизору. "Никто нам счастья не вернет", вроде так. И вот она немного печальная, с ней такое бывает по утрам, - она слышит эту песню, и вдруг ей кажется, что... И она неожиданно говорит...
Но он так и не вспомнил, звучало ли радио. Зато вспомнил, что, выходя из кухни, посмотрел на часы. Настенные часы с маятником, сроду он на них не смотрел - а уж в воскресный-то день тем более: зачем ему знать время в воскресный день? И часы, надо сказать, гадкие, чей-то подарок, кустарно-промышленная работа: домик, похожий формой на скворечник, склеенный из желтых фанерных дощечек, покрытый грубым мебельным лаком, часы с фальшивой кукушкой: на жестянке нарисована дверца и птичья голова (настолько мало похожая на кукушечью и вообще птичью, что хочется, как на детских рисунках, внизу подписать: "Птица кукушка"). Если б не подарок, выбросить бы их. Они спешат в сутки на десять минут, и ему приходится то и дело переставлять стрелки. Раньше он пытался добиться точности специальным рычажком. Двигал его в сторону "минус" - часы начинали на десять минут отставать. Тогда он - совсем чуть-чуть - двигал рычажок в сторону "плюс". Они немедленно - в течение суток - начинали на десять минут спешить. Как ни бился, не сумел он найти такого положения рычажка, чтобы разница с точным временем была хотя бы в одну-две минуты. Десять сзади или десять впереди и шабаш! - меньшего зазора часы признавать не желали. Пусть уж лучше спешат, в этом даже некоторое удобство: собираешься на работу, поторапливаешься, поглядывая на них, и, лишь выходя из дома, посмотришь на часы наручные - и с приятностью убедишься, что времени меньше, чем казалось. Это всегда приятно: будто кто-то подарил тебе несколько лишних минут (которые, конечно, лишними не бывают).
Он посмотрел на часы - значит, хотел зафиксировать время? Половина десятого утра. А если он зафиксировал время, следовательно, отнесся к словам жены вполне серьезно?! Он запомнил их для будущего одиночества? - уже смирившись и представляя, как будет вспоминать, что она - месяц назад, два месяца, полгода, год, два года назад - именно в девять тридцать утра, в половине десятого, сказала эти последние решающие слова.
Но этого же не может быть! Он не отнесся к ее словам серьезно, иначе не стоял бы тут, попыхивая сигареткой, а ... - что? Лежал бы там, внизу, разбившийся? Остался бы в кухне - взъерошенный, спрашивающий, вызывающий на продолжение разговора и т.п.?
Ничего этого он не сделал, он стоит и попыхивает сигареткой, значит, еще все впереди, вся жизнь впереди, прежняя счастливая жизнь.
Но он другой, он уже другой! Ведь всегда, каждое утро, выходя на балкон покурить, он любил внимательно посмотреть на длинный цилиндрик сигаретки, повертеть его в пальцах, а потом четко щелкнуть зажигалкой, внимательно осмотрев и ее - с благодарностью за цвет и изящество (он покупает только красивые зажигалки; одна из немногих его прихотей), - итак, он любил посмотреть на сигарету и зажигалку, поднести ровный огонек, вдохнуть первый утренний сытный дым, - а сегодня не сделал этого.
Потому что думал уже о другом. То есть не то чтобы думал ясно и определенно, а тяжесть какая-то ощущалась - ну, скажем, в душе. Сам порог двери на балкон стал порогом от ДО к ПОСЛЕ. Он курил здесь каждое утро ДО. А сейчас вышел покурить уже ПОСЛЕ. А сможет дымить вообще где угодно - в комнате (и даже лежа в постели!), в ванной, на кухне... Впрочем, он и сам, будучи курящим, не любит находиться в прокуренном помещении.
С ума я, что ли, схожу, удивился он. Еще не вынесен приговор, а ты его уже сам себе подписал. Еще и заголовка нет. Мало ли что сказано. Это так... Это - недоразумение.
Так - примерно - он уговаривал себя.
Но сама напористость, сама энергия этого сопротивления нехорошим мыслям испугала его: раз он так энергично сопротивляется, значит - вольно или невольно - уже принял все всерьез!
И тогда он перестал петлять и хитрить, а взялся мыслить сосредоточенно: словно перед ним математическая задача, которую следует решить.
Тут бы самое время представить героя нашей житейской истории, потому что гораздо интересней (если уместно здесь это слово) следить за ходом мыслей конкретного человека, имеющего имя, отчество и фамилию, социальное происхождение и положение, профессию, возраст, внешний вид и т.п., чем кого-то безымянного и безликого. Но это требует места и времени, а вихрь потока сознания героя в это время пронесется, унесется - и останемся мы на пустыре в полном ведении относительно профессии и внешнего вида, но в полном неведении относительно содержания вихря, который в данном случае важнее. Ограничимся поэтому пока только тем, что назовем имя героя и его возраст. Имя: Талий, домашнее от Виталий. Виталий Петрович Белов. (А жена - Таша или Талия, домашнее от Наташа, Наталия.) Возраст - сорок один год. (А Ната-ше двадцать девять, скоро - 11 декабря - тридцать будет.) Ну ладно, еще - о профессии. Он - старший научный сотрудник краеведческого музея. (Она актриса театра юного зрителя.) Сыну шесть лет. И Талий и Наталия состоят в первом браке.
"И в последнем!" - врывается вдруг (вырывается) из вихря голос Талия. И еще быстрее взвинчивается этот вихрь, и, кажется, различить в нем ничего не возможно, - но Талий каким-то образом различает, и если попробовать расшифровать его мысли, то будет это подобно переводу на язык слов такой тайнописи, где закорючкой, мыслительным - условно говоря - иероглифом обозначается не слово и даже не предложение или абзац, а цельное исследование - и придется поэтому в расшифровке даже кое-что сократить для ясности.
2
Она сказала : "Давай разведемся", думал Талий. При этом не назвала меня по имени. Что это может означать? Отчужденность? Обезличенность? Хорошо это или плохо? Имелся ли в виду он, муж, Талий, Виталий, или в обезличенной этой форме скрыто разочарование браком как таковым и слова обращены к Мужу вообще - некоему, общему? Первый вариант безнадежен для него, но есть надежда, что она видит иное будущее с кем-то иным. Второй же безнадежен и для него и для нее - и тут возникает щемящее чувство жалости к ней.
Но почему он считает, что она сказала это вполне осознанно? Он вот ответил ей шутливо. Может - и она?
Но ей такие шутки несвойственны.
Что же тогда?
Надо глубже проникнуть в слова. И не только в сказанные, но и в те, что не сказаны.
Она не сказала: "я хочу развестись с тобой" или "я развожусь (разведусь) с тобой", "я ухожу от тебя", "нам нужно развестись", "мы не можем жить вместе", "мы должны развестись" - и еще сотни, а то и тысячи вариантов возможны! - она отказалась от них.
Она выбрала: "Давай разведемся". То есть это - предложение? Но любое предложение предполагает два возможных ответа: положительный и отрицательный. Оно предполагает обоюдное и взаимное участие, соучастие сторон. "Я разведусь с тобой" - при подобной формуле участие второго человека отрицается. Что хочешь делай, что хочешь говори, все решено безвозвратно - разведусь! А здесь подразумевается обсуждение, здесь видна нерешенность и нерешительность, - все более бодрился Талий. Может, это вообще скрытая просьба? - укрепить, помочь преодолеть внезапно возникшие сомнения!
Талий ободрился еще больше, когда стал обдумывать отдельно второе слово этой фразы. "Разведемся". Не "разойдемся" (как могут разойтись враги или соперники, чтобы не довести дело до смертельной схватки), не "расстанемся" (слово красивое, но в красоте своей безнадежно-беспощадное, - это, кстати, одно из свойств любой красоты), не "разбежимся" (что означало бы отношение ко всему пустяковое, почти юмористическое, сугубо бытовое; это словцо коммунальное, кухонное, с публично демонстрируемой удалью: дескать, не в первый и не в последний раз!), нет, "разведемся" при всей его официальной сухости - наиболее милосердное и обнадеживающее слово. Разведемся - то есть исполним официальный обряд, в паспортах поставят новые штампы или как-то зачеркнут старые - Талий не знает этих тонкостей. Разведемся - может, для того, чтобы почувствовать освобожденность от неких гражданских уз (то есть это Наташа, возможно, затосковала об этом чувстве освобожденности, мне-то оно ни к чему, думал Талий, то есть и мне не помешает, но я и без того свободен внутренне!). Человеку, знал Талий, часто ведь нужна возможность выбора больше, чем действительная реализация права выбора. В общем, как в старой побасенке о коренном москвиче, который хвалит свой город за театры и музеи, а когда его уличают в том, что он двадцать лет ни в одном театре и музее не был, с полным основанием отвечает: "А захочу - и хоть сейчас пойду!" Наверное, Таше понадобилось просто-напросто вот это: "А захочу и !" В любой момент, ибо никакие препоны в виде штампованных бумажек не удерживают. Но захочет ли? - это вопрос совершенно другой, а то и сразу третий!
Талий чуть даже не улыбнулся: настолько складно все получалось. Он физически чувствовал, как легче становится на сердце - а вихрь, поднявшийся было, уже и не вихрь, какой же это вихрь, нет, это широкое и плавное течение потока реки мысли, которая сама выносит на видное место белые паруса озарений, без всякого усилия со стороны Талия.
Итак, слова Наташи обнадеживают. Но важно ведь и то, как сказано! Нельзя ведь забывать и то, что она актриса. А в театре, как известно, то есть на сцене, говорится одно, думается другое, а делается третье. Талий некстати вспомнил (или, наоборот, кстати) рассказы Таши о театре - давние, в первые дни их знакомства. Она знала, как и все, конечно, актеры, множество театральных баек и анекдотов - и тех реальных историй, которые похожи на байки и анекдоты. С абсолютной серьезностью она уверяла его, что всякий раз, когда актеры изображают массовку в каком-нибудь масштабном спектакле, то они вполголоса бубнят: "Что говорить, когда нечего говорить? Что говорить, когда нечего говорить! Что говорить, когда нечего говорить..." В зависимости от содержания пьесы, этот ропот должен иметь оттенок приветственный, одобрительный, гневный, возмущенный - и т.п. Талий очень смеялся, Таше это приятно было, и, чтобы окончательно его развеселить, она рассказала - уж наверняка анекдот - о статисте, которого наняли на один вечер изображать толпу. Статист, естественно, спрашивает, молчать ли ему или говорить что-то. Ему, естественно, отвечают, что говорить он ничего не должен, кроме фразы что говорить, когда нечего говорить. И он, старательный бедняга, вылетает на сцену и начинает громко орать: "Что! Говорить! Когда нечего! Говорить!"
Итак, нельзя забывать, что она актриса, но важно помнить и то, что никакого актерства в ней нет, когда она не на сцене (да и на сцене нет если понимать актерство как лицедейство). Она всегда была достаточно уверена в себе (и достаточно талантлива, и достаточно умна), чтобы не намекать каждому встречному и поперечному в каждом удобном и неудобном случае: смотрите, какие у меня жесты, слушайте, как я говорю, спросите же, наконец, откуда это, уж не актриса ли я, и я скромно отвечу: да, актриса. Нет, она всегда была обычной (насколько это возможно при ее красоте и оригинальности - уточнил мысленно Талий), простой, - так сказать, без явных профессиональных признаков, - как, впрочем, и все те актеры, ее коллеги и друзья, которых Талий узнал - не мог не узнать за восемь без малого лет совместной жизни с Ташей. Люди как люди. Поэтому то, как она сказала, следует оценивать без всяких поправок на актерство. А сказала она это удивительно ровным голосом и удивительно как-то мимоходно.
И что это означает?
Будем плясать опять-таки не от того, как сказано, а от того, как не сказано, решил Талий.
Да, не забыть и про время! Считается, что утреннее время - для обдуманных решений и взвешенных слов. Вечером человек не такой, как утром. А уж актер, актриса - тем более. Многолетняя привычка помимо воли актеров (настоящих) вырабатывает у них к вечеру какой-то активный гормон творчества - не просто адреналин примитивный или какой-то там тестостерон, а что-то, был убежден Талий, науке еще не известное.
Талий - Слаповский Алексей Иванович => читать онлайн электронную книгу дальше
Было бы хорошо, чтобы книга Талий автора Слаповский Алексей Иванович дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Талий у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Талий своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Слаповский Алексей Иванович - Талий.
Если после завершения чтения книги Талий вы захотите почитать и другие книги Слаповский Алексей Иванович, тогда зайдите на страницу писателя Слаповский Алексей Иванович - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Талий, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Слаповский Алексей Иванович, написавшего книгу Талий, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Талий; Слаповский Алексей Иванович, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн