Мегрэ был смущен тем, что ему рассказал этот человек, явно говоривший правду и, похоже, обладавший отличной памятью. Вместе с воспоминаниями гарсона его сведения приводили к выводу, что, бросив жену и дочь на улице Коленкур и оставив свою мастерскую на улице Лепик, Марсель Вивьен сожительствовал с некоей очень молодой, возможно, совсем юной женщиной, даже не потрудившись переехать в другой квартал.
В течение двух месяцев они регулярно посещали «Сирано», после того как выходили из кино. До середины августа их встречали в маленьком ресторанчике на улице Данкур, в нескольких кварталах отсюда.
На что они жили? На сбережения Вивьена, если таковые у него были? Следует ли предположить, что, уходя из дома, он ничего не оставил жене и дочери?
Еще один вопрос, который надо будет задать мадам Вивьен, потому что дочь может и не знать. Ответит ли она?
Комиссар вздохнул, заплатил за пиво, поблагодарил Жюльена и соседа по столику — продавца рамок.
— То, что я рассказал, вам пригодится?
— Конечно.
Мегрэ пошел вдоль бульвара, на ходу набивая трубку. На улице Данкур он сразу нашел ресторан под вывеской «Гурман». Зал был маленьким, дверь оставили открытой, чтобы создать сквозняк. За стойкой читал газету немолодой мужчина, одетый как повар.
Это был ресторан по моде прошлых лет, с прикрепленными к стене ячейками для сумок и портфелей Посетителей. Стеклянная дверь отделяла зал от кухни.
Разумеется, в этот час ресторан пустовал.
— Желаете что-нибудь выпить?
Мегрэ подошел к оловянной стойке.
— Пить я не буду, но хотел бы задать вам несколько вопросов.
— А вы кто такой?
— Комиссар уголовной полиции.
— Я так и знал, что рано или поздно полиция сюда явится.
— Почему?
— Потому что Вивьен, этот странный клошар, много месяцев ходил в мой ресторан.
— В каком году?
— В сорок шестом.
— Он ходил к вам один?
— Нет. Всегда вместе с симпатичной девушкой, которая не упускала случая прижаться к нему.
— Почему вы их запомнили?
— Потому что официанты и клиенты невольно улыбались, видя их. Они казались такими влюбленными друг в друга… Даже прерывали обед, чтобы целоваться, при всех…
— Вас это не удивляло?
— Знаете, при моей работе всякого насмотришься, так что меня не просто удивить. Он выглядел лет на пятнадцать старше ее, но таких пар много.
— Вы не знаете, где они жили?
— Нет. Возможно, в этом квартале, потому что приходили пешком, под ручку, как люди, у которых навалом времени.
— На такси никогда не уезжали?
— Не видел, врать не буду.
— Они хоть изредка приходили ужинать?
— Нет. Меня это не удивляло, потому что в полдень к нам ходят клиенты, работающие поблизости, а по окончании рабочего дня они возвращаются по домам. По вечерам здесь совсем другая клиентура.
— Когда они перестали ходить к вам?
— Примерно пятнадцатого августа… Я закрыл ресторан на пару недель, чтобы свозить жену в деревню, да и самому порыбачить… А после возвращения их уже не видел… Очевидно, перебрались в другой ресторан…
Мегрэ поблагодарил владельца ресторана и вышел на бульвар Рошешуар, по которому пошел ленивым шагом, как жители квартала. Он ничего не понимал. Что-то в этой истории не сходилось.
Марсель Вивьен ушел из дома за два дня до Рождества. Похоже, он очень любил дочку, которой тогда было всего восемь лет, и тем не менее не отложил уход на три дня. Или он только что познакомился с молодой женщиной или девушкой, к которой ушел?
Скоро на пути комиссара оказалась кабина телефона-автомата. Он вошел внутрь, набрал номер мадам Вивьен и услышал ее сухой голос:
— В чем дело?
— Это опять я, комиссар Мегрэ. Сейчас у меня к вам всего один вопрос, но он крайне важен для дальнейшего хода расследования. Когда ваш муж исчез, он оставил вам деньги?
— Нет!
— У него не было банковского счета или сберегательной книжки?..
— Он имел счет в банке, потому что клиенты расплачивались с ним чеками…
— Он снял со счета все, что там было?
— Да.
— Вы ожидали его ухода?
— Как это я могла ожидать?
— Разве вы не были в курсе его связи с другой женщиной?
— Нет. И не желаю о ней знать. — Она бросила трубку.
Итак, в августе 1946 года Марсель Вивьен все еще жил на Монмартре со своей любовницей. Затем его след терялся. Уехал в провинцию или за границу? Или же именно в этот момент выбрал для себя жизнь клошара?
И что стало с его подружкой, чей влюбленный вид вызывал умиленные улыбки у завсегдатаев «Гурмана»?
Мегрэ повезло: он сел в автобус с открытой задней платформой, один из последних автобусов этой модели, еще ходивших по Парижу. Скоро их совсем не останется. Он курил трубку, рассеянно обводя взглядом постоянно меняющуюся панораму Парижа.
Какой же вывод можно сделать из того, что он знал?
В общем, ему было известно начало: таинственный уход Марселя Вивьена, у которого была хорошая работа, жена, ребенок и который в один прекрасный день бросил все, чтобы уйти к молодой женщине.
На сколько времени хватило его сбережений? И что он делал, когда они закончились?
Дальше в его жизни шел крутой разлом. Он исчез из виду в августе 1946 года на Монмартре, где был постоянным клиентом «Сирано» и «Гурмана».
После этого — полная пустота, новое исчезновение.
Он бросил свою подружку или она его?
След Вивьена не обнаруживался нигде до того момента, как спустя восемнадцать лет его нашли убитым в комнате заброшенного дома. Жил он один. Ни с кем не общался. Два-три раза в неделю ходил в школу парикмахерского искусства и подставлял свою голову ученику.
Убивший его действовал не спонтанно, поскольку обычно люди не прогуливаются с пушкой 32-го калибра в кармане.
Где следовало искать мотив убийства: в последних месяцах на Монмартре или в деятельности Вивьена в последующие годы? Не было известно даже, сколько лет он прожил в окрестностях Центрального рынка. А что стало с его подружкой? Как ее звали? Мегрэ машинально направился к переулку Вьо-Фур. У дверей дома, где жил Вивьен, дежурил полицейский в форме.
Очевидно, Вивьен прожил там достаточно долго, если устроил свалку, что загромождала его комнату. Был ли он в полном рассудке? Месье Жозеф, хозяин парикмахерской школы, похоже, не заметил никаких отклонений в его поведении. Правда, алкоголиков и типов со странностями он видел куда чаще, чем нормальных людей.
Мегрэ поднялся по лестнице. Он впервые пришел один в пустой, сырой дом, полный неожиданных звуков. Он не искал ничего конкретного. Просто хотел еще раз увидеть обстановку, в которой жил Вивьен.
В комнате нашли только его отпечатки пальцев, и это наводило на мысль, что убийца действовал в перчатках.
На полу валялась совершенно разломанная керосиновая лампа. Что Вивьен собирался с ней делать? Разрозненные ботинки самых разных размеров. Выпотрошенный чемодан, некогда очень элегантный.
Может, Вивьен занимал и другие комнаты дома, оставляя их после того, как они заполнялись хламом?
Мегрэ поднялся на пятый этаж по не очень крепким ступенькам лестницы, многие из которых к тому же вообще отсутствовали. На пятом не было ни стекол, ни дверей. На полу валялись старые ящики и картонные коробки.
Мегрэ спустился на тот этаж, где жил Вивьен, и снова стал искать, стараясь не запачкаться в пыли. Он представлял себе, как старик в одиночестве возвращался сюда, поднимался по темной лестнице, чиркая спичкой. Теперь вопрос стоял не о том, кем он был, и выяснить следовало не его далекое прошлое, а именно: как долго он вел такое существование?
Мегрэ простился с дежурившим у двери полицейским и направился на улицу Прувер, в комиссариат. Аскан не заставил его ждать, и вскоре Мегрэ опустился на стул в его кабинете.
— Думаю, мне понадобится ваша помощь…
— Вы узнали что-нибудь новое помимо того, что писали в газетах?
— Да. Но не хочу, чтобы это получило огласку в данный момент. Уйдя из дома двадцать третьего декабря, Вивьен остался в том же квартале. Уж не знаю, где он жил, но мне удалось установить, что в январе он вместе с симпатичной девушкой бывал в «Сирано», пивной на площади Бланш.
— В двух шагах от его мастерской.
— Да. Похоже, он не прятался. Не знаю, было ли это проявлением беззаботности… Месяц спустя, все с той же спутницей, он стал обедать в маленьком ресторанчике на улице Данкур. Он не покидал квартала. Он снял все деньги с банковского счета. Возможно, мне удастся выяснить размер суммы. Жену и дочь он оставил без средств. Тот же самый ресторан он посещал до середины августа.
Затем его след теряется, и мы находим его уже одиноким клошаром, живущим возле Центрального рынка. Вот тут-то мне и требуется помощь. Рынок — ваша территория. Там полно клошаров, бывших уголовников, отсидевших свои сроки, и старых проституток… Среди ваших людей должны быть несколько человек, специализирующихся по этой фауне…
— Их всего четверо…
— Вы можете попросить их порасспросить для меня обитателей рынка. Мои люди не знали бы ни к кому обратиться, ни как это сделать…
— Легко. Фотографии у вас есть? Особенно те, где он с бородкой и усами.
— С собой всего несколько штук, но я позвоню в кабинет, чтобы их прислали побольше.
— Не уверен, что моим людям удастся что-нибудь узнать, но они сделают все возможное. А что конкретно вас интересует?
— Как долго Вивьен был бродягой. Возможно, несколько месяцев, а возможно — около двадцати лет.
Клошары все знают друг друга хотя бы визуально и с интересом присматриваются к новеньким, пусть даже и не лезут с расспросами…
— Хорошо. Только не следует ограничиваться теми, что кантуются возле рынка, надо опросить и живущих на набережных.
— Это я и собираюсь сделать. Позвольте позвонить?
Как только Мегрэ соединили с уголовной полицией, он попросил к телефону Мерса.
— Это Мегрэ… Местраль там?.. Да?.. Пусть срочно напечатает для меня пять-шесть комплектов снимков, в первую очередь тех, где убитый с бородкой и усами. Их надо сегодня же отправить в комиссариат на улицу Прувер и передать в руки комиссара Аскана… Спасибо, Мере… Пока… — И Аскану: — Вы получите их через час.
— Я брошу моих людей на это дело сегодня же ночью.
Когда Мегрэ вышел на улицу, шел сильный ливень, по мостовой прыгали несколько градин. Небо было черным от туч, но комиссару посчастливилось поймать такси.
— В уголовную полицию, — бросил он.
Он устал бесконечно задавать себе самому одни и те же вопросы и не находить ответа на них.
Войдя в кабинет инспекторов, он спросил:
— Кто свободен завтра утром?
Присутствующие переглянулись, и трое подняли руки.
— Зайдите в экспертный отдел за фотографиями и отправляйтесь на Монмартр. Особое внимание окрестностям бульвара Рошешуар. Обойдите все маленькие отельчики. Есть вероятность, что Марсель Вивьен и его подружка около полугода жили в одном из них. В первую очередь меня интересует молодая женщина. Можете также опросить окрестных торговцев, особенно тех, что продают продукты. Удачи, ребята.
Он вернулся в свой кабинет, куда к нему зашел Торранс.
— Есть новости, патрон?
Мегрэ не хватило смелости в очередной раз начинать рассказывать эту историю, и он прошептал:
— Завтра Жанвье может отозвать шестерых своих людей.
Он полчаса подремал в своем кресле, а дождь попадал в открытое окно и мочил паркет.
Глава 4
На следующее утро Мегрэ пришел на службу очень рано и ко времени появления инспекторов уже разобрал почту. Он утверждал, что чем быстрее ведется расследование, тем больше шансов на его успешное завершение.
Оперативники из комиссариата I округа, должно быть, работали на него всю ночь, но он не звонил комиссару Аскану, чтобы не создавать у того впечатления, будто он его подгоняет. Жанвье и несколько свободных инспекторов занимались текущими делами. Кабинеты были почти пусты.
Дождь прекратился. На синем небе виднелись лишь несколько белых облачков, края которых позолотило утреннее солнце.
— Пошли, Торранс.
У Мегрэ не было четкого плана, скорее он полагался на интуицию. Да и какой план можно было выработать в таком деле, как это, где не было ни солидной свидетельской базы, ни единого вещественного доказательства?
— Улица Лепик… Мне кажется, почти напротив мастерской Вивьена я видел отделение банка «Лионский кредит»…
Они приехали на место быстро, потому что в этот час движение было слабым.
— Постарайтесь где-нибудь припарковаться и ждите меня…
Комиссар нагнулся к одному из окошек:
— Я бы хотел поговорить с директором отделения.
— Как доложить?
— Комиссар Мегрэ…
— Вам повезло. Он только вчера вернулся из отпуска…
Ждать не пришлось. Его провели в кабинет, где мужчина лет сорока, с открытым лицом, загоревшем на южном солнце, предложил ему сесть.
— Чем могу вам помочь, господин комиссар?
— Если вы читали в последние дни газеты, то знаете о деле Вивьена. Марсель Вивьен был краснодеревщиком и имел мастерскую напротив вашего отделения. Было это примерно двадцать лет назад. Я хотел бы знать, храните ли вы учетные карточки счетов за тот период.
— Двадцать лет? Нет. Когда счет закрывается, то есть когда клиент снимает все лежащие там деньги, мы храним карточку несколько месяцев, после чего отправляем ее в главный офис, на бульвар Дез-Итальен.
— А там долго хранят такие бумаги?
— Точного срока я не знаю, но наверняка не больше десяти лет. В противном случае вы себе представляете, какие бы нам понадобились помещения для хранения всего этого.
— В последнем окошке я заметил немолодого служащего…
— Папаша Фрошо… Наш старейший сотрудник… Работает в банке сорок лет и в конце месяца уходит на пенсию…
— Можно мне с ним поговорить?
Директор нажал на кнопку электрического звонка. В дверь заглянул молодой человек.
— Пришлите ко мне Фрошо…
У старого служащего было хитрое лицо, и глаза за толстыми стеклами очков тоже искрились хитрецой.
— Садитесь, месье Фрошо. Представляю вам комиссара Мегрэ, который желает задать вам несколько вопросов…
— Для меня большая честь…
— У вас хорошая память, месье Фрошо?
— Здесь у меня такая репутация…
— Клиент, о котором я хотел вас спросить, покинул это квартал двадцать лет назад, и у меня есть все основания полагать, что он закрыл свой счет…
— Марсель Вивьен?
— Откуда вы знаете?
— Я читаю газеты, а раз уж вы пришли сюда лично…
— Вы правы… Вам известна примерная сумма, которую Вивьен держал в банке?
— Его счет, довольно скромный, был подвержен, так сказать, приливам и отливам, в зависимости от поступления денег… Скажем так: в среднем его кредит колебался от десяти до пятнадцати тысяч франков… В конце каждого месяца он снимал на жизнь около двух тысяч…
— Когда вы видели его в последний раз?
— Однажды утром, когда я только открыл свое окошко. Он сообщил мне, что переезжает и снимает все деньги со счета. Я спросил его, в каком квартале он поселится, а он мне ответил, что собирается обосноваться на Монпарнасе…
— Сколько вы ему выдали?
— Примерно двенадцать с половиной тысяч франков…
— Он показался вам нервозным?
— Нет. Он был веселым человеком, имевшим прекрасную работу. Даже крупные антиквары доверяли ему мебель… для ремонта…
— Как долго он держал мастерскую на улице Лепик?
— Чуть меньше десяти лет. Восемь или девять. Он был спокойным человеком, проживал на улице Коленкур.
— Благодарю вас, месье Фрошо… Секунду… Еще один вопрос… В дальнейшем вам не доводилось встречать его на улице?
— С того момента, как он вышел из банка, я его больше не видел. Не понимаю, с чего он стал клошаром, потому что он всегда производил впечатление уравновешенного человека…
Мегрэ вернулся в машину, в которой его ждал Торранс.
— Нашли, что искали, патрон?
— И да и нет. Во всяком случае, то немногое, что я узнал, не слишком мне полезно.
— Куда вас отвезти?
Домохозяйки осаждали маленькие тележки с овощами, и их голоса создавали непрерывный гул.
— На Набережную.
В этот самый момент в этом же квартале трое инспекторов в поисках следов Вивьена ходили от отеля к отелю. Процедура могла занять много дней, потому что в этом квартале полно маленьких гостиниц. Но удача могла сразу же навести их на нужный след.
Отчасти так и получилось. Едва Мегрэ сел за свой стол, как ему позвонил один из троицы — инспектор Дюпе.
— Вы откуда звоните, Дюпе?
— Из отеля «Морван» на улице Клиньянкур. Вивьен когда-то жил здесь, и хозяин его отлично помнит. Будет лучше, если вы сами допросите.
— Выезжаем, Торранс…
Торрансу только это и было нужно. Ему нравилось исполнять функции водителя патрона.
— Улица Клиньянкур, отель «Морван».
Дюпе курил на тротуаре. Табличка из фальшивого мрамора, висевшая возле двери отеля, сообщала: «Комнаты на месяц, на неделю и на день».
Они вошли втроем. Хозяин был небритый мужчина с выпирающим пузом, в войлочных тапочках. Очевидно, он и не умывался. Распахнутая рубашка открывала волосатую грудь. Он выглядел уставшим, а глаза у него слезились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13