На сердитом лице Уэллерса появилась улыбка. Да и сам
Торнхилл почувствовал, как прошел его гнев. Глубоко в его сознании эхом
отдавались слова Стража: мир вам, мои дорогие.
Дорогие.
Нет, не обитатели зоопарка, подумал Торнхилл. По мере того, как его
покидало спокойствие, навеянное Стражем, в нем возрастала горечь. Любимцы.
Изнеженные баловни.
Он вдруг понял, что дрожит. Эта жизнь в Долине казалась такой
привлекательной, что ему захотелось закричать, завопить, запротестовать
что есть силы от ярости, которую вызывали у него горы вокруг Долины. Но
ультразвук все еще продолжал немного действовать, и гнев невозможно было
выплеснуть наружу.
Он отвел взгляд, стараясь изгнать слова утешения, которые навевал им
Страж.
В последовавшие за этим событием дни они стали молодеть. Результаты
омоложения впервые стали заметны на самом старшем из них, Мак-Кее. Это
случилось на четвертый день пребывания в Долине. Счет дней, за неимением
других средств, они вели по восходам красного солнца. К этому времени для
всех обитателей установилось нечто похожее на нормальный распорядок жизни.
С того времени, как Страж счел необходимым умиротворить их, не было больше
вспышек гнева или обид, каждый вел себя так тихо и замкнуто, что казалось,
будто людей в Долине нет. Всех угнетало звание "баловней".
Они обнаружили, что почти отпала необходимость в сне и еде. Падающей
еды хватало для нормального питания, и они привыкли к ее необычному виду.
Спали они урывками, от случая к случаю, все свободное время проводили за
рассказами о своей прежней жизни, бродили по Долине, купались в реке.
Такое однообразие начало надоедать им.
И вот на исходе четвертого дня Мак-Кей, глядя в плавно бегущую воду,
что-то заметил там и испустил вопль. Торнхилл, услышав крик, бросился к
реке, опасаясь недоброго.
- Что случилось, старина?
Мак-Кей казался совсем не похожим на человека, попавшего в беду. Он
внимательно разглядывал свое отражение в воде.
- Какого цвета мои волосы, Сэм?
- Серые, немного с каштановым отливом.
Мак-Кей кивнул:
- Правильно. Этого цвета не было в моих волосах вот уже два десятка
лет.
К тому времени вокруг собрались все остальные. Мак-Кей, указывая на
свои волосы, сказал:
- Я становлюсь моложе. Я чувствую это. И смотрите, смотрите на голову
Ла Флоке.
Коротышка удивленно провел рукой по черепу и ошеломленно отдернул
руку.
- У меня отрастают волосы, - произнес он с изумлением, притрагиваясь
к маленьким волоскам, похожим на пушок цыпленка, появившимся на загорелой
лысине. На его коричневом морщинистом лице появилось выражение недоверия.
- Это невозможно!
- Так же невозможны и воскрешения из мертвых, - сказал Торнхилл. -
Страж очень хорошо заботится о нас.
Он взглянул на остальных. Да, все они изменились, стали выглядеть
здоровее, моложе и полными сил.
С самого начала он почувствовал перемену и в себе. Это, конечно,
Долина. Но было ли это результатом действий Стража или просто
замечательным свойством Долины?
Предположим второе, размышлял он. Предположим, что благодаря каким-то
особым свойствам они становятся моложе. Но остановится ли процесс? Или
Страж поместил их сюда, чтобы понаблюдать, как несколько представителей
разных рас будут постепенно впадать в детство?
В эту "ночь" - время, когда исчезало красное солнце, а полная темнота
не наступала, Торнхилл узнал три важные вещи.
Он понял, что любит Маргу Феллис, а она - его.
Он понял, что любовь не может быть полнокровной в этой Долине.
Он понял, что Ла Флоке еще не разучился драться, что бы ни произошло
с ним в горах.
Торнхилл попросил Маргу пройтись с ним в укромную тенистую рощицу,
где бы они смогли побыть одни. Но она выразила странную неохоту, что
удивило и обескуражило его, так как все время с самого начала она с
радостью принимала его предложения побыть наедине. Он стал настаивать, и
она согласилась.
Некоторое время они шли молча. Местная фауна наблюдала за ними из-за
кустов, воздух был влажным и теплым. Белые облака мирно проплывали высоко
над ними.
- Почему ты сначала отказалась идти со мной, Марга?
- Я бы не хотела говорить об этом.
Он зашвырнул в кусты палку.
- Всего четыре дня, а ты уже имеешь секреты от меня, - засмеялся он.
Но, увидев выражение ее лица, резко оборвал смех. - Я сказал что-то не
так?
- Разве есть причины, по которым я не должна хранить их от тебя?
Между нами была достигнута договоренность?
Он заколебался.
- Конечно, нет. Но я думал...
Она улыбнулась, ободряя его.
- Я тоже думала. Но хочу тебе сказать, что днем Ла Флоке упрашивал
меня стать его...
Торнхилл был ошеломлен.
- Он? Почему?
- Он сказал, что поскольку привязан пока к этому месту, - ответила
она, - а Лона его не интересует, то, значит, остаюсь я. Ла Флоке не любит
долго оставаться без женщины.
Торнхилл молчал.
- Он сказал мне совершенно определенно, что мне не следует больше
уходить с тобой в горы. Если мы еще раз сделаем это, у нас будут
неприятности. Он не собирается получать от меня отказ. Он не привык к
этому.
- Что же ты ответила?
Она улыбнулась, голубые огоньки плясали в ее глазах.
- Я ведь здесь, не так ли?
Торнхилл почувствовал невыразимое облегчение, которое потоком смыло
все его опасения.
Он понимал ситуацию с самого начала, знал, что Ла Флоке будет его
соперником, но только сейчас тот стал открыто заявлять об этом.
- Ла Флоке интересный человек, - сказала Марга, когда они углубились
в густые заросли. Они нашли это место в прошлый раз. - Но я не хочу быть
очередным номером в его коллекции. Он галактический бродяга. Меня никогда
не влекло к таким людям. Кроме того, я чувствую, что не заинтересовала бы
его при других обстоятельствах.
Она была совсем рядом с Торнхиллом, и через ветви почти не проникал
свет голубого солнца. "Я люблю ее", - подумал он внезапно и через
мгновение услышал собственный голос, произносящий это.
- Я люблю тебя, Марга. Это чудо, что нас занесло сюда и мы
встретились.
- И я люблю тебя, Сэм. Я сказала об этом Ла Флоке.
Он ощутил необъяснимое чувство торжества.
- Что же он сказал?
- Немного. Сказал, что убьет меня.
Его рука скользнула по телу девушки. Несколько мгновений они без слов
выражали свои чувства.
Именно тогда Торнхилл обнаружил, что это невозможно в Долине! Он не
ощутил никакого желания! Абсолютно ничего! Ее близость доставляла ему
наслаждение, но чего-то большего совершенно не требовалось.
- Это все проклятая Долина, - прошептал он. - Видимо, изменился обмен
веществ в наших организмах. Ведь спим мы мало, едим немного, наши раны
заживают. Теперь еще и это. Как будто Долина влияет на нас и наши
биопроцессы.
- И мы ничего не можем сделать?
- Ничего, - сказал он, сжав зубы. - Мы - игрушки Стража.
Он молча уставился на кусты, слыша ее тихие всхлипывания. Сколько же
это будет продолжаться?
"Мы должны выбраться отсюда, - подумал он. - Любым способом. Но будем
ли мы помнить друг друга, после того как выберемся? Или Страж очистит нашу
память?"
Он прижался к ней, проклиная свою слабость, хотя и понимал, что это
не его вина. Им не нужно было больше слов.
Но внезапно тишина была нарушена. Глубокий голос сухо произнес:
- Я знаю, что вы здесь. Выходите! Оба!
Торнхилл быстро сел.
- Это Ла Флоке! - сказал он шепотом.
- Что он собирается делать? Он может нас найти?
- Несомненно. Я выйду и выясню, чего он хочет.
- Будь осторожен, Сэм.
- Он не может причинить мне вреда. Ведь мы в Долине! - Торнхилл
улыбнулся ей и поднялся на ноги. Пригнувшись, он прошел под низко
нависающими переплетениями лиан и заморгал, выйдя из полумрака деревьев на
открытое пространство.
- Выходите, Торнхилл! - повторил Ла Флоке. - Я даю вам минуту, а
затем сам пойду к вам.
- Не беспокойтесь, - отозвался Торнхилл. - Я иду.
Он раздвинул ветки и вышел к Ла Флоке.
- В чем дело? - спросил он нетерпеливо.
Ла Флоке хладнокровно улыбнулся. Не было никакого сомнения в том,
чего он хочет. Его маленькие глазки бегали по сторонам, поблескивая
гневом, его ухмылка свидетельствовала о жажде убийства. В одной руке он
сжимал длинный треугольный осколок камня, зазубренный край которого,
старательно отшлифованный, был острым, как нож. Коротышка ждал в
напряжении, как тигр перед броском на добычу.

5
Они кружили друг возле друга, пытаясь отыскать слабое место в защите,
большой мужчина и маленький. Ла Флоке, казалось, достиг предела
напряжения, мышцы его были напряжены, как стальные канаты.
- Бросьте нож, - сказал Торнхилл. - Вы сейчас взорветесь, Ла Флоке.
Ведь в Долине смерть невозможна.
- Все равно я уничтожу вас!
- Что я вам сделал?
- Вы попали в Долину. Это все. Если бы вас здесь не было, я стал бы
вождем. Но ваше прибытие решило дело не в мою пользу. Вы вынудили меня
лезть на гору, вы отбили у меня Маргу. Разве этого мало?
- Я никогда не претендовал на власть и не отбивал Маргу. Она
предпочла меня вам, и я искренне опечален за вас.
- Сейчас вы опечалитесь еще больше.
Торнхилл заставил себя ухмыльнуться. Этот смертельный танец
продолжался уже слишком долго, он чувствовал, что Марга где-то рядом
наблюдает за ходом событий.
- Почему бы вам, маленькому параноику-убийце, не отдать мне этот
кусок камня, прежде чем вы пораните им себя?
Он сделал быстрый выпад и схватил Ла Флоке за запястье.
Глаза коротышки сверкнули. Он отступил назад, изрыгая проклятья в
адрес Торнхилла на каком-то незнакомом языке, пригнул нож вниз и издал
хриплый торжествующий клич.
Торнхилл отклонился в сторону, но зазубренное лезвие вспороло ему
предплечье на несколько сантиметров выше локтя, глубоко войдя в плоть
сбоку от бицепса. Ла Флоке выдернул руку, освободившись от захвата
Торнхилла, и, взмахнув ножом, сделал кровавый разрез почти до самого
запястья Торнхилла. Сэм почувствовал острую боль во всей руке, и теплая
струя крови хлынула из раны. Пронзительно закричала Марга. Но он, не
обращая внимания на боль, ринулся вперед и снова поймал руку Ла Флоке,
прежде чем тот поднял ее для очередного удара. Резко повернув ее, Торнхилл
провел ею по другой руке Ла Флоке, который испустил вопль боли и выронил
каменный нож. Торнхилл наступил на него, с хрустом раздавливая ботинком.
У каждого из них теперь была ранена одна рука. Ла Флоке немного
отошел назад и с разгона бросился на Торнхилла, наклонив голову как бык.
Торнхилл приготовился пропустить его как тореадор, но в последний момент
Ла Флоке выпрямился и нанес удар в челюсть. Торнхилл отлетел назад и упал
навзничь, но тут же вскочил и бросился в атаку, нанеся удар трапперу
слева. Послышался хруст зубов.
"Интересно, - подумал Торнхилл, - покажется ли Страж до конца этой
схватки, чтобы исцелить наши раны?"
Единственное, что было слышно, так это хриплое дыхание Ла Флоке,
который тряс головой, пытаясь прочистить помутившееся сознание, готовясь к
новой атаке. Торнхилл изо всех сил старался не лишиться сознания от острой
боли в руке.
Он еще раз ринулся вперед и ударил Ла Флоке, заставив того
повернуться лицом к себе, а затем, подняв раненную руку, изо всех сил
направил ее в солнечное сплетение противника. И хотя кулак наткнулся на
стену твердых, как камень, мышц, у Ла Флоке вышибло дух, он качнулся, ноги
подкосились, лицо побледнело. Торнхилл ткнул его еще раз, и враг рухнул
навзничь.
Торнхилл взглянул на свою руку. Порез был очень глубоким и широким,
хотя, казалось, не затронул главной вены. Кровь текла довольно сильно, но
без обычной характерной пульсации.
В этом было что-то притягательное - смотреть, как вытекает
собственная кровь. Внезапно, как бы сквозь дымку, он увидел бледное
испуганное лицо Марги и понял, что потерял гораздо больше крови, чем
предполагал, и что сейчас потеряет сознание. Ла Флоке не приходил в себя.
Стража не было.
- Сэм...
- Всего лишь небольшая царапина, - прохрипел он, почувствовав тепло
ее лица, склонившегося над ним.
- Нужно перевязать рану. Может быть заражение.
- Не нужно. Сейчас она начнет заживать.
Он ощутил сильный зуд в раненной руке и подавил желание впиться
ногтями в рану.
- Она заживает! - удивленно воскликнула Марга.
Торнхилл кивнул. Рана на глазах стала затягиваться. Сначала
прекратилось кровотечение, сомкнулись края поврежденных сосудов, и сразу
же по ним побежала кровь. Рваные края раны наползли друг на друга и
сомкнулись. Над порезом стала нарастать плоть, зуд стал совершенно
невыносимым. Через несколько мгновений все закончилось, остался лишь
длинный багровый шрам. Он прикоснулся к наросшей плоти: она была теплой,
податливой и реальной.
Ла Флоке пошевелился. Его правое предплечье, которое было странно
согнуто и, видимо, сломано, выпрямилось. Он сел, покачиваясь из стороны в
сторону. Торнхилл подготовился к отражению новых атак траппера, но в Ла
Флоке осталось совсем мало бойцовского пыла.
- Страж залечил нас, - сказал Торнхилл. - У нас все зажило и ничего
не осталось, кроме шрамов. Поднимайтесь, вы, старый идиот!
Он встряхнул Ла Флоке и поднял его на ноги.
- Впервые меня победили в драке, - с горечью признался Ла Флоке. Его
глаза утратили прежнюю живость. Он казался уничтоженным своим поражением.
- Вы были безоружны, а я имел нож и ничего не мог сделать...
- Забудьте об этом, - сказал Торнхилл.
- Как я могу забыть? Эта мерзкая Долина, из которой невозможно
сбежать, даже покончив с собой... Торнхилл, вы можете понять, что значит
принять какую-то определенную линию поведения и быть не в состоянии
выдержать ее? - Ла Флоке печально покачал головой. - Кое-кто в Галактике
многое бы отдал, чтобы увидеть меня в таком виде. Эта Долина унизила меня!
Но я ухожу, оставляю женщину вам. Вы победили меня, а победитель всегда
захватывает трофеи.
Он повернулся и зашагал прочь. Маленькая жалкая фигурка мелькнула
между деревьями. Торнхилл вспомнил, каким он был всего несколько дней
назад, когда поднимался в горы, и результат сопоставления был весьма
плачевным.
- Подождите, Ла Флоке!
- Вы уничтожили меня да еще унизили в глазах женщины. Что вам нужно?
- обернулся тот.
- Как сильно вы бы хотели бежать отсюда, из Долины?
- Что?
- Вы полезли бы еще раз в горы?
Лицо Ла Флоке, и без того бледное, стало, несмотря на загар, почти
белым. Твердым голосом он сказал:
- Вы смеетесь надо мной, Торнхилл.
- Нет, Ла Флоке. Я не хочу знать, что так напугало вас тогда. - При
этих словах Ла Флоке вздрогнул. - Я думаю, что через эти проклятые горы
можно перейти. Но только не в одиночку, только если мы все поднимемся туда
или, по крайней мере, большинство из нас.
Ла Флоке вымучил улыбку.
- И вы тоже пойдете с Маргой?
- Если мы решим уходить, то пойдем. Возможно, только Мак-Кей и Хардин
останутся, но все же нас будет большинство, а это, видимо, является
единственной возможностью выбраться от сюда. Может быть, за перевалом есть
город и нам удастся установить связь с каким-нибудь звездолетом.
Нахмурившись, Ла Флоке спросил:
- Почему вдруг такая резкая перемена, Торнхилл? Я полагал, вам...
нравится здесь. Мне казалось, что только мне одному хочется уйти отсюда.
Торнхилл взглянул на Маргу и улыбнулся ей.
- Я не хочу отвечать вам, Ла Флоке. Но могу сказать вот что: чем
быстрее я выберусь из Долины, тем скорее буду счастлив.
Когда они спустились к подножию холма и созвали всех, Торнхилл вышел
вперед. Глаза присутствующих были обращены к нему.
- Ла Флоке и я, - сказал Торнхилл, - провели совещание на вершине
холма. Мы пришли к заключению, с которым я хочу ознакомить вас. Всем нам
необходимо выбраться из Долины, в противном случае мы обречены здесь на
медленную смерть, постепенно утрачивая все свои способности.
Его перебил Мак-Кей:
- Вы предатель, Торнхилл! Я думал, может быть...
- Я не был ни на чьей стороне, - ответил Торнхилл. - Я просто начал
размышлять. Смотрите сами. Нас всех переместили сюда на протяжении двух
дней, выхватив из обычного хода нашей жизни. И неважно, кем мы были
раньше. Все это было проделано каким-то чуждым существом. За нами
непрерывно следят, нас кормят. Наши раны мгновенно заживают, какими бы
тяжелыми они не были.
1 2 3 4 5 6