Идея с орлами Яванне понравилась. «Они будут жить на моих деревьях!» – заявила она, но Манве, которому идея с орлами тоже вдруг понравилась, ответил: «А вот и нет. Они будут жить на скалах – на моих скалах. А в лесу… в лесу… что б такое придумать… в лесу появятся пастухи деревьев. Удались, женщина, я утомлен». Чуть придя в себя, Манве связался с Илюватором и объяснил ситуацию. «Я, – каялся Манве, – ну совсем обалдел от этого разговора, а она долдонит свое и долдонит. Пообещал ей каких-то пастухов деревьев, вот что теперь делать?» Илюватору совершенно не хотелось лезть в эти распри, и он поступил самым простым способом: «Сын мой! – сказал он. – Неужели ты думаешь, что я упустил такую мелочь? Будет время, будут и пастухи деревьев, хотя я и сам пока слабо представляю, кто это такие. Но я их предвидел – или ты хочешь спорить?»
Яванна же пришла к Ауле в литейку, и едва сдерживаясь, чтобы не показать язык, небрежно сообщила: «Эру щедр, и для твоих дровосеков с топорами теперь есть кое-какой сюрпризик.»
«Прекрасно!» – ответил Ауле, а про себя подумал: «Сюрпризик или не сюрпризик – все одно порубят твои леса. Но говорить ей это сейчас не стоит – а то будут у нас две плачущих королевы.»
О приходе эльфов
После того, как Мелькор разбил фонари, жизнь в Средиземье стала мрачной. Свет деревьев туда не доставал, и под покровом темноты там бродили диплодоки и тиранозавры. Мелькору же это было только на руку, и, собрав компанию бичей, он построил себе новую базу «Ангбанд», а начальником поставил некоего Саурона, который был немало польщен тем, что он, майяр, занимает теперь полковничью должность.
В Валиноре же Яванна продолжала свои подстрекательские выступления против Мелькора, напирая на волю Илюватора и играя на самолюбии Манве. Тулкас со смехом ее поддержал:
– Нет! То есть да! То есть я ему таких наваляю! Отщепенцу…
Но войны не получилось. Опять всплыло какое-то предрешение, и в результате Мелькора пока оставили в покое, а Варда направилась зажигать новые и сверхновые звезды – до сих пор в наблюдаемой вселенной были только красные и желтые карлики, и небосвод был слишком унылым. Заодно Варда составляла новые созвездия, и лишь врожденная интеллигентность удержала ее от соблазна написать по небу что-нибудь нехорошее про Мелькора. Вместо этого высоко на севере она поместила корону из семи огромных звезд – Валакирку, знак того, что когда-нибудь Мелькор и киркой получит.
И вот настал час, когда в Средиземье появились первые эльфы. Когда они продрали заспанные глаза, то сначала они увидели звезды, а уж потом все остальное, и с тех пор эльфы полюбили звездный свет. Отсюда можно сделать вывод, что они все, как один, спали на спине. Подумать только! Лежали бы эльфы на боку, и тогда они на всю жизнь полюбили бы что-то другое, и все пошло бы наперекосяк. От чего только не зависят судьбы мира!
Эльфы принялись слоняться по окрестностям, называть все, что встречали, разными словами, и постепенно уверились, что, кроме них, никто и ничто не умеет ни говорить, ни петь. В таком состоянии их и застал Ороме, который в очередной раз выбрался в Средиземье поразвеяться. Услыхав чьи-то голоса, он очень удивился, а разобравшись, обрадовался, и порадовал сородичей в Валиноре. Манве собрал большой совет, на который явился даже Ульмо – для него поставили специальный аквариум. Дальше затягивать с войной было невозможно, и боевые действия начались. Эльфы, из-за которых, собственно, весь сыр-бор и разгорелся, в драке, однако, участия не принимали, более того, они даже не знали, что там такое творится за горизонтом – ну, земля трясется, ну, вспышки какие-то, столбы дыма грибообразные подымаются – так ведь мир новый, может быть, так оно и положено.
Долго долбали великие друг друга, испоганили множество земель, нарыли сотни воронок, но зажали-таки Мелькора в угол, и пришлось ему схватиться с Тулкасом. Что из этого вышло, догадаться не трудно. Истосковавшегося Тулкаса еле оттащили от бесчувственного Мелькора, которого великий воитель, вошедши в раж, добивал ногами. В коридоры Ангбанда валар наспех запихнули несколько сотен тонн тротила, и после взрыва решили, что больше тут делать нечего, но Саурон успел вывести остатки гарнизона через аварийный тоннель. Мелькора же связали по руками и ногам, завязали глаза, заткнули рот, уши и прочие отверстия на теле, и привели в Валинор. Суд был скорый и справедливый – Мелькору дали три эпохи строгого режима, и сослали в крепость Мандоса, по сравнению с которой камера в замке Иф показалась бы прогулочной террасой.
А валар снова собрались на совет, и мнения их разделились в споре. Ульмо за стеклом упрямо булькал, что эльфов следует оставить в Средиземье, и пусть там разбираются, как хотят. Но большинство решило, что они прекрасно впишутся в интерьер Валинора, и поэтому эльфов надо навсегда усадить у ног великих, в сиянии деревьев.
Но эльфы сначала не пожелали идти к ногам. В немалой степени этому способствовали слухи о Черном Всаднике на Черном Коне, который с самого подъема изредка наезжал из темноты и пожирал попавшихся. Достоверно не известно, что это был за всадник, провокация Мелькора, чтоб эльфы боялись валар, или провокация валар, чтоб эльфы боялись Мелькора, но в итоге они стали опасаться всех. Кроме того, им было известно, что во времена расцвета Ангбанда Мелькор ставил над эльфами бесчеловечные эксперименты, в результате чего по Средиземью пошли злобные мутанты, и боялись эльфы, что в Валиноре с ними тоже не будут церемониться. Тогда Ороме пошел на хитрость: выбрал из эльфов трех наиболее податливых, свозил их за свой счет в Валинор и пообещал каждому королевский трон, после чего эти трое, естественно, не жалели глоток, убеждая сородичей отправиться за море, и, наконец, склонили часть народа к переезду. Так началось великое переселение эльфов, и тогда же они разделились на несколько народов.
Первым стронулись «ваньяр», они без приключений достигли цели, и больше ничем особым себя не проявляли, кроме разве того, что их вождь Ингве до сих пор покладисто сидит у тронов могущественных, и за эту послушность их больше других любят Манве и Варда.
Потом отправился в путь «нольдор», иначе говоря – эльфы-рудокопы. Они хорошо известны по песням, ибо им пришлось много сражаться, а после сражений заниматься изнурительным трудом в северных землях (см., например, КвентаСредиземлаг и др.) Последний отряд был самый большой и самый бестолковый, чему способствовало наличие не одного, а двух вождей. «Телери» прозвали их за многочисленные плутания и задержки в по пути. Некоторым настолько понравился сам процесс движения к светлой цели, что они, в конце концов, оторвались от общей массы и предпочли петлять по Средиземью, неустанно утверждая при этом, что они идут прямиком на Валинор. Так что поход евреев, сорок лет одолевавших девятьсот километров от Египта до Ханаана, по сравнению с эльфийскими делами кажется молниеносным марш-броском.
О Тинголе и Мелиан
Мелиан была из майяр, она обучала соловьев пению, а Тингол – одним из двух вождей телери. То, что он влюбился в нее, едва увидев, понятно и естественно, но вот что она в нем нашла, так этого никто не знает. Тем не менее, они с первой же встречи поняли, что это судьба. Тингол бросил свой народ и затею с Валинором, а Мелиан бросила своих соловьев, и они уединились, устроив себе медовое столетие в пещерном городе Менегрот. Мелиан дала Тинголу огромную власть, а если учесть, что он и сам по себе был нехилым, то в результате эта пара оказалась самой крутой в Средиземье. Отсюда три морали: Любовь зла, полюбишь и низшее существо; С милым рай и в Менегроте; и наконец – Лучше Майярша в руках, чем Валинор за горизонтом.
Об Эльдамаре и его князьях
История переправы эльфов в Валинор поучительна, но несколько бестолкова. Под административным давлением старших по званию Ульмо организовал перевозку ваньяр и нольдора на одолженном у параллельного мира контейнеровозе класса «Ро-Ро», который эльфы по неграмотности приняли за плавучий остров. А телери все еще бродили по западному побережью, которое называлось Белерианд, описывая по нему круги и восьмерки, пока вдали не раздался третий гудок. И вот тут-то и выяснилось, что, оказывается, телери тоже всю жизнь хотели на Запад, и теперь принялись жаловаться на судьбу. Чтобы хоть как-то отвлечь их, Ульмо послал к телери своего зама Оссе, и тот открыл в Белерианде мореходное училище. На некоторое время наступило затишье, но потом проект переселения эльфов всплыл вновь, были сделаны соответствующие распоряжения, и Ульмо, выматерившись в отключенный селектор, погнал все тот же ролкер опять в Белерианд. Но тут уже поднял шум Оссе, который таким образом мог остаться не у дел. Он развил бурную деятельность, и сумел уговорить часть телери остаться, а для их лидера Сэрдана пришлось учредить должность Главного Корабела. Но когда транспорт все же отошел, в Белерианде опять обнаружились опоздавшие. Нагруженные чемоданами и баулами, они столпились на причале, с тоскою глядя на исчезающий вдали дымок, и с тоски же подались в подданство Тинголу. Время показало, что они поставили на правильную лошадь. А на ролкере среди телери творился все тот же бардак. Теперь, плывя в Валинор, они принялись громко печалится по Белерианду. К тому же Оссе в своей мореходке учил их исключительно парусному делу, и, сидя в металлической коробке под грохот дизелей, у эльфов начались обмороки, невроз и меланхолия. Доведенный до белого каления, Ульмо с размаху посадил ролкер на мель и заявил, что Мелькор пусть их дальше везет, а он, Ульмо, всегда был против этой затеи, и что он умывает руки.
Теперь телери принялись ныть, чтоб их сняли с этого острова, и в конце концов добились своего – их наконец-то поселили в Валиноре, научив предварительно строить корабли и плавать на них – не без тайной надежды, что когда-нибудь они все потонут естественной смертью, и станет поспокойней.
Жизнь в Валиноре потекла своим чередом. Ваньяр водили хороводы вокруг действующего макета серебряного дерева, который был очень похож на настоящий, только не светился, нольдорцы искали драгоценные камни и открывали ювелирные мастерские, а непоследовательные телери одухотворенно глядели на звезды, и кидали нольдорские драгоценности в море – просто так. Каждый занимался своим делом. Дальше рассказ, в основном, пойдет о нольдоре, так что не лишне назвать основных действующих лиц. Король Финве имел трех сыновей от двух женщин, Феанора и Фингольфина с Финарфином соответственно. Феанор был ученым и оратором, Фингольфин – храбрецом и силачом, а Финарфин – красавцем и умником. Все это впоследствии привело к неисчислимым бедам. У них у всех тоже были сыновья и дочери, общим числом до пятнадцати штук, причем каждый имел свое собственное имя, от перечисления которых стоит воздержаться – все равно с маху не запомнить.
О Феаноре, освобождении Мелькора, и прочих неприятностях
Несмотря на всю благословенность Валинора, у первой жены Финве беременность протекала тяжело. Вскоре после рождения Феанора она умерла, а смущенные этим валар с ходу сочинили историю, что она просто очень устала, и ее дух отправился подлечиться, а потом она когда-нибудь вернется. Финве сделал вид, что этой сказке поверил, но ждать до когда-нибудь не пожелал, и женился второй раз. Но пользы от этого было мало – король не смог забыть свою первую жену, и поэтому баловал Феанора неимоверно. И вырос Феанор властным, упрямым и взбалмошным, хотя и талантами тоже был не обижен. Очень быстро он стал ведущим специалистом по драгоценным и полудрагоценным камням, известность получили также и его опыты в области телевидения и языкознания. Но всеобщее признание и высокие правительственные награды лишь развивали негативные стороны его личности, и уже тогда Феанор с женой оказались на грани развода.
А пока суть да дело, срок Мелькора подошел к концу. Он снова предстал перед особой тройкой (Манве, Яванна, Мандос), и увидел Мелькор величие и блаженство, а еще увидел эльфов, благовоспитанно сидящих у ног великих, и ненависть переполнила его: «Я на зоне срок мотаю, а у этих тут шестерки камешками увешаны! Не для протокола мои слова тебе, начальник, для души: попомните вы у меня Мелькора, во славу Илюватора и во веки веков – ….. (термин опущен), то есть аминь!»
И подал Мелькор апелляцию, в которой просил дать и ему возможность что-нибудь сделать для свободного народа Валинора. Мудрая Ниенна, которая сразу поняла, что это даст материал для новых потоков слез и рыданий, шмыгая носом, присоединилась к просьбе, и Манве купился. Для начала он назначил за Мелькором оперативное сопровождение, но Мелькор как опытный рецидивист быстро усыпил бдительность стражей, и надзор был снят. Впрочем, поверили ему не все. Ульмо по-прежнему с Мелькором не разговаривал, а Тулкас при встрече сжимал кулаки и кричал:
– Гы-гы-гы, петух запроволочный, все одно недолго паинькой продержишься, и тогда я тебя сделаю!
А Мелькор и вправду держался паинькой, старательно втирался в доверие к эльфам, и распускал слухи, что они с самим Феанором в натуре кореша. Но на самом деле Феанор Мелькора не любил и при случае обзывал Морготом, видя в нем соперника и конкурента. Свободное же от обзывательств время у Феанора уходило на работу. В своей лаборатории он создал самое свое знаменитое творение – три сильмариля, похожие на алмаз кристаллы, в которых горел смешанный свет обоих деревьев. Даже исчезающе малая интенсивность накачки давала в них мощное излучение, и все достижения лазерной технологии последующих времен не могли превзойти сильмарилей. Есть подозрение, что это удалось Феанору случайно, и не удивительно, что он дорожил этими уникальными образцами, оказавшимися в его руках. Правда Мелькор тоже хотел бы дорожить чем-нибудь таким, а поскольку промышленное производство сильмарилей не планировалось, черная страсть разгорелась в его гнусной душе. И Мелькор начал действовать. Знаменитая фраза «разделяй и властвуй» тогда еще не была сказана вслух, но сама идея витала в воздухе, и Мелькор для начала научил одних эльфов делать мечи, а другим, указав на это, пояснил, что нужно ответить стратегическим паритетом, и вскоре по всему Валинору задымили кузницы, из которых тоннами вывозили мечи, сабли, шпаги, топоры, штык-ножи и бронежилеты. Валар ничего не замечали. Затем Мелькор собрал митинг, на котором выступил с резкой критикой Валар за то, что Средиземье оставлено каким-то там смертным людям. Валар опять это прошляпили. Следующим шагом Мелькора была публикация документов, из которых следовало, что Фингольфин с сыновьями задумал убрать Феанора при поддержке валар, которым нужны сильмарили. Фингольфину же с братом он подкинул информацию о том, что Феанор готовит их изгнание, причем самое обидное, что, по логике вещей, и то и другое было очень похоже на правду. Валар признаков жизни по-прежнему не подавали. Начались беспорядки, и Финве созвал сыновей на совет. Первым приехал Фингольфин, и с ходу принялся жаловаться на Феанора, но тот был легок на помине. С непривычки цепляясь мечом за шторы и грозно поблескивая шлемом, он вошел, когда брат был на самом патетическом месте в своей речи. Последовала безобразная сцена, во время которой Феанор махал мечом и грозился всех порезать. Фингольфин благоразумно промолчал, и при первой же возможности сбежал искать брата. Только теперь валар поняли, что нет мира под деревьями. Последовали оргвыводы: Феанор был взят под стражу, а у остальных участников беспорядков была взята подписка о невыезде. Поскольку же в беспорядках участвовал практически весь нольдор, получилось, что впервые в истории невыездным был объявлен целый народ.
После первых же допросов прояснилась роль Мелькора, и Тулкас, радостно хохоча, побежал его ловить. Но Феанора не отпустили – он был признан виновным в незаконном изготовлении и ношении холодного оружия, вооруженном шантаже и оскорблении величества. Учитывая соотношение смягчающих и отягчающих обстоятельств, ему присудили двенадцать лет высылки с намордником – сущие пустяки для бессмертного эльфа. Но Феанор оскорбился, окончательно обиделся на брата, и в таком вот настроении был этапирован в изгнание. Финве, позабыв королевское достоинство, отправился за ним, бросив царство на Фингольфина.
Через некоторое время туда добрался и Мелькор, обдуривший Тулкаса как мальчика с помощью дешевых факирских трюков, и принялся за демагогию. Он льстил, грозил, врал, говорил правду – делал все, чтобы привлечь Феанора на свою сторону, но в пылу проговорился, и Феанор понял его игру. Он назвал Мелькора козлом, спустил с лестницы – это могучего Валара-то, вот позор, а Финве, поняв, что это хорошо не кончится, послал вне расписания оперативную сводку для Манве.
1 2 3 4 5 6 7 8
Яванна же пришла к Ауле в литейку, и едва сдерживаясь, чтобы не показать язык, небрежно сообщила: «Эру щедр, и для твоих дровосеков с топорами теперь есть кое-какой сюрпризик.»
«Прекрасно!» – ответил Ауле, а про себя подумал: «Сюрпризик или не сюрпризик – все одно порубят твои леса. Но говорить ей это сейчас не стоит – а то будут у нас две плачущих королевы.»
О приходе эльфов
После того, как Мелькор разбил фонари, жизнь в Средиземье стала мрачной. Свет деревьев туда не доставал, и под покровом темноты там бродили диплодоки и тиранозавры. Мелькору же это было только на руку, и, собрав компанию бичей, он построил себе новую базу «Ангбанд», а начальником поставил некоего Саурона, который был немало польщен тем, что он, майяр, занимает теперь полковничью должность.
В Валиноре же Яванна продолжала свои подстрекательские выступления против Мелькора, напирая на волю Илюватора и играя на самолюбии Манве. Тулкас со смехом ее поддержал:
– Нет! То есть да! То есть я ему таких наваляю! Отщепенцу…
Но войны не получилось. Опять всплыло какое-то предрешение, и в результате Мелькора пока оставили в покое, а Варда направилась зажигать новые и сверхновые звезды – до сих пор в наблюдаемой вселенной были только красные и желтые карлики, и небосвод был слишком унылым. Заодно Варда составляла новые созвездия, и лишь врожденная интеллигентность удержала ее от соблазна написать по небу что-нибудь нехорошее про Мелькора. Вместо этого высоко на севере она поместила корону из семи огромных звезд – Валакирку, знак того, что когда-нибудь Мелькор и киркой получит.
И вот настал час, когда в Средиземье появились первые эльфы. Когда они продрали заспанные глаза, то сначала они увидели звезды, а уж потом все остальное, и с тех пор эльфы полюбили звездный свет. Отсюда можно сделать вывод, что они все, как один, спали на спине. Подумать только! Лежали бы эльфы на боку, и тогда они на всю жизнь полюбили бы что-то другое, и все пошло бы наперекосяк. От чего только не зависят судьбы мира!
Эльфы принялись слоняться по окрестностям, называть все, что встречали, разными словами, и постепенно уверились, что, кроме них, никто и ничто не умеет ни говорить, ни петь. В таком состоянии их и застал Ороме, который в очередной раз выбрался в Средиземье поразвеяться. Услыхав чьи-то голоса, он очень удивился, а разобравшись, обрадовался, и порадовал сородичей в Валиноре. Манве собрал большой совет, на который явился даже Ульмо – для него поставили специальный аквариум. Дальше затягивать с войной было невозможно, и боевые действия начались. Эльфы, из-за которых, собственно, весь сыр-бор и разгорелся, в драке, однако, участия не принимали, более того, они даже не знали, что там такое творится за горизонтом – ну, земля трясется, ну, вспышки какие-то, столбы дыма грибообразные подымаются – так ведь мир новый, может быть, так оно и положено.
Долго долбали великие друг друга, испоганили множество земель, нарыли сотни воронок, но зажали-таки Мелькора в угол, и пришлось ему схватиться с Тулкасом. Что из этого вышло, догадаться не трудно. Истосковавшегося Тулкаса еле оттащили от бесчувственного Мелькора, которого великий воитель, вошедши в раж, добивал ногами. В коридоры Ангбанда валар наспех запихнули несколько сотен тонн тротила, и после взрыва решили, что больше тут делать нечего, но Саурон успел вывести остатки гарнизона через аварийный тоннель. Мелькора же связали по руками и ногам, завязали глаза, заткнули рот, уши и прочие отверстия на теле, и привели в Валинор. Суд был скорый и справедливый – Мелькору дали три эпохи строгого режима, и сослали в крепость Мандоса, по сравнению с которой камера в замке Иф показалась бы прогулочной террасой.
А валар снова собрались на совет, и мнения их разделились в споре. Ульмо за стеклом упрямо булькал, что эльфов следует оставить в Средиземье, и пусть там разбираются, как хотят. Но большинство решило, что они прекрасно впишутся в интерьер Валинора, и поэтому эльфов надо навсегда усадить у ног великих, в сиянии деревьев.
Но эльфы сначала не пожелали идти к ногам. В немалой степени этому способствовали слухи о Черном Всаднике на Черном Коне, который с самого подъема изредка наезжал из темноты и пожирал попавшихся. Достоверно не известно, что это был за всадник, провокация Мелькора, чтоб эльфы боялись валар, или провокация валар, чтоб эльфы боялись Мелькора, но в итоге они стали опасаться всех. Кроме того, им было известно, что во времена расцвета Ангбанда Мелькор ставил над эльфами бесчеловечные эксперименты, в результате чего по Средиземью пошли злобные мутанты, и боялись эльфы, что в Валиноре с ними тоже не будут церемониться. Тогда Ороме пошел на хитрость: выбрал из эльфов трех наиболее податливых, свозил их за свой счет в Валинор и пообещал каждому королевский трон, после чего эти трое, естественно, не жалели глоток, убеждая сородичей отправиться за море, и, наконец, склонили часть народа к переезду. Так началось великое переселение эльфов, и тогда же они разделились на несколько народов.
Первым стронулись «ваньяр», они без приключений достигли цели, и больше ничем особым себя не проявляли, кроме разве того, что их вождь Ингве до сих пор покладисто сидит у тронов могущественных, и за эту послушность их больше других любят Манве и Варда.
Потом отправился в путь «нольдор», иначе говоря – эльфы-рудокопы. Они хорошо известны по песням, ибо им пришлось много сражаться, а после сражений заниматься изнурительным трудом в северных землях (см., например, КвентаСредиземлаг и др.) Последний отряд был самый большой и самый бестолковый, чему способствовало наличие не одного, а двух вождей. «Телери» прозвали их за многочисленные плутания и задержки в по пути. Некоторым настолько понравился сам процесс движения к светлой цели, что они, в конце концов, оторвались от общей массы и предпочли петлять по Средиземью, неустанно утверждая при этом, что они идут прямиком на Валинор. Так что поход евреев, сорок лет одолевавших девятьсот километров от Египта до Ханаана, по сравнению с эльфийскими делами кажется молниеносным марш-броском.
О Тинголе и Мелиан
Мелиан была из майяр, она обучала соловьев пению, а Тингол – одним из двух вождей телери. То, что он влюбился в нее, едва увидев, понятно и естественно, но вот что она в нем нашла, так этого никто не знает. Тем не менее, они с первой же встречи поняли, что это судьба. Тингол бросил свой народ и затею с Валинором, а Мелиан бросила своих соловьев, и они уединились, устроив себе медовое столетие в пещерном городе Менегрот. Мелиан дала Тинголу огромную власть, а если учесть, что он и сам по себе был нехилым, то в результате эта пара оказалась самой крутой в Средиземье. Отсюда три морали: Любовь зла, полюбишь и низшее существо; С милым рай и в Менегроте; и наконец – Лучше Майярша в руках, чем Валинор за горизонтом.
Об Эльдамаре и его князьях
История переправы эльфов в Валинор поучительна, но несколько бестолкова. Под административным давлением старших по званию Ульмо организовал перевозку ваньяр и нольдора на одолженном у параллельного мира контейнеровозе класса «Ро-Ро», который эльфы по неграмотности приняли за плавучий остров. А телери все еще бродили по западному побережью, которое называлось Белерианд, описывая по нему круги и восьмерки, пока вдали не раздался третий гудок. И вот тут-то и выяснилось, что, оказывается, телери тоже всю жизнь хотели на Запад, и теперь принялись жаловаться на судьбу. Чтобы хоть как-то отвлечь их, Ульмо послал к телери своего зама Оссе, и тот открыл в Белерианде мореходное училище. На некоторое время наступило затишье, но потом проект переселения эльфов всплыл вновь, были сделаны соответствующие распоряжения, и Ульмо, выматерившись в отключенный селектор, погнал все тот же ролкер опять в Белерианд. Но тут уже поднял шум Оссе, который таким образом мог остаться не у дел. Он развил бурную деятельность, и сумел уговорить часть телери остаться, а для их лидера Сэрдана пришлось учредить должность Главного Корабела. Но когда транспорт все же отошел, в Белерианде опять обнаружились опоздавшие. Нагруженные чемоданами и баулами, они столпились на причале, с тоскою глядя на исчезающий вдали дымок, и с тоски же подались в подданство Тинголу. Время показало, что они поставили на правильную лошадь. А на ролкере среди телери творился все тот же бардак. Теперь, плывя в Валинор, они принялись громко печалится по Белерианду. К тому же Оссе в своей мореходке учил их исключительно парусному делу, и, сидя в металлической коробке под грохот дизелей, у эльфов начались обмороки, невроз и меланхолия. Доведенный до белого каления, Ульмо с размаху посадил ролкер на мель и заявил, что Мелькор пусть их дальше везет, а он, Ульмо, всегда был против этой затеи, и что он умывает руки.
Теперь телери принялись ныть, чтоб их сняли с этого острова, и в конце концов добились своего – их наконец-то поселили в Валиноре, научив предварительно строить корабли и плавать на них – не без тайной надежды, что когда-нибудь они все потонут естественной смертью, и станет поспокойней.
Жизнь в Валиноре потекла своим чередом. Ваньяр водили хороводы вокруг действующего макета серебряного дерева, который был очень похож на настоящий, только не светился, нольдорцы искали драгоценные камни и открывали ювелирные мастерские, а непоследовательные телери одухотворенно глядели на звезды, и кидали нольдорские драгоценности в море – просто так. Каждый занимался своим делом. Дальше рассказ, в основном, пойдет о нольдоре, так что не лишне назвать основных действующих лиц. Король Финве имел трех сыновей от двух женщин, Феанора и Фингольфина с Финарфином соответственно. Феанор был ученым и оратором, Фингольфин – храбрецом и силачом, а Финарфин – красавцем и умником. Все это впоследствии привело к неисчислимым бедам. У них у всех тоже были сыновья и дочери, общим числом до пятнадцати штук, причем каждый имел свое собственное имя, от перечисления которых стоит воздержаться – все равно с маху не запомнить.
О Феаноре, освобождении Мелькора, и прочих неприятностях
Несмотря на всю благословенность Валинора, у первой жены Финве беременность протекала тяжело. Вскоре после рождения Феанора она умерла, а смущенные этим валар с ходу сочинили историю, что она просто очень устала, и ее дух отправился подлечиться, а потом она когда-нибудь вернется. Финве сделал вид, что этой сказке поверил, но ждать до когда-нибудь не пожелал, и женился второй раз. Но пользы от этого было мало – король не смог забыть свою первую жену, и поэтому баловал Феанора неимоверно. И вырос Феанор властным, упрямым и взбалмошным, хотя и талантами тоже был не обижен. Очень быстро он стал ведущим специалистом по драгоценным и полудрагоценным камням, известность получили также и его опыты в области телевидения и языкознания. Но всеобщее признание и высокие правительственные награды лишь развивали негативные стороны его личности, и уже тогда Феанор с женой оказались на грани развода.
А пока суть да дело, срок Мелькора подошел к концу. Он снова предстал перед особой тройкой (Манве, Яванна, Мандос), и увидел Мелькор величие и блаженство, а еще увидел эльфов, благовоспитанно сидящих у ног великих, и ненависть переполнила его: «Я на зоне срок мотаю, а у этих тут шестерки камешками увешаны! Не для протокола мои слова тебе, начальник, для души: попомните вы у меня Мелькора, во славу Илюватора и во веки веков – ….. (термин опущен), то есть аминь!»
И подал Мелькор апелляцию, в которой просил дать и ему возможность что-нибудь сделать для свободного народа Валинора. Мудрая Ниенна, которая сразу поняла, что это даст материал для новых потоков слез и рыданий, шмыгая носом, присоединилась к просьбе, и Манве купился. Для начала он назначил за Мелькором оперативное сопровождение, но Мелькор как опытный рецидивист быстро усыпил бдительность стражей, и надзор был снят. Впрочем, поверили ему не все. Ульмо по-прежнему с Мелькором не разговаривал, а Тулкас при встрече сжимал кулаки и кричал:
– Гы-гы-гы, петух запроволочный, все одно недолго паинькой продержишься, и тогда я тебя сделаю!
А Мелькор и вправду держался паинькой, старательно втирался в доверие к эльфам, и распускал слухи, что они с самим Феанором в натуре кореша. Но на самом деле Феанор Мелькора не любил и при случае обзывал Морготом, видя в нем соперника и конкурента. Свободное же от обзывательств время у Феанора уходило на работу. В своей лаборатории он создал самое свое знаменитое творение – три сильмариля, похожие на алмаз кристаллы, в которых горел смешанный свет обоих деревьев. Даже исчезающе малая интенсивность накачки давала в них мощное излучение, и все достижения лазерной технологии последующих времен не могли превзойти сильмарилей. Есть подозрение, что это удалось Феанору случайно, и не удивительно, что он дорожил этими уникальными образцами, оказавшимися в его руках. Правда Мелькор тоже хотел бы дорожить чем-нибудь таким, а поскольку промышленное производство сильмарилей не планировалось, черная страсть разгорелась в его гнусной душе. И Мелькор начал действовать. Знаменитая фраза «разделяй и властвуй» тогда еще не была сказана вслух, но сама идея витала в воздухе, и Мелькор для начала научил одних эльфов делать мечи, а другим, указав на это, пояснил, что нужно ответить стратегическим паритетом, и вскоре по всему Валинору задымили кузницы, из которых тоннами вывозили мечи, сабли, шпаги, топоры, штык-ножи и бронежилеты. Валар ничего не замечали. Затем Мелькор собрал митинг, на котором выступил с резкой критикой Валар за то, что Средиземье оставлено каким-то там смертным людям. Валар опять это прошляпили. Следующим шагом Мелькора была публикация документов, из которых следовало, что Фингольфин с сыновьями задумал убрать Феанора при поддержке валар, которым нужны сильмарили. Фингольфину же с братом он подкинул информацию о том, что Феанор готовит их изгнание, причем самое обидное, что, по логике вещей, и то и другое было очень похоже на правду. Валар признаков жизни по-прежнему не подавали. Начались беспорядки, и Финве созвал сыновей на совет. Первым приехал Фингольфин, и с ходу принялся жаловаться на Феанора, но тот был легок на помине. С непривычки цепляясь мечом за шторы и грозно поблескивая шлемом, он вошел, когда брат был на самом патетическом месте в своей речи. Последовала безобразная сцена, во время которой Феанор махал мечом и грозился всех порезать. Фингольфин благоразумно промолчал, и при первой же возможности сбежал искать брата. Только теперь валар поняли, что нет мира под деревьями. Последовали оргвыводы: Феанор был взят под стражу, а у остальных участников беспорядков была взята подписка о невыезде. Поскольку же в беспорядках участвовал практически весь нольдор, получилось, что впервые в истории невыездным был объявлен целый народ.
После первых же допросов прояснилась роль Мелькора, и Тулкас, радостно хохоча, побежал его ловить. Но Феанора не отпустили – он был признан виновным в незаконном изготовлении и ношении холодного оружия, вооруженном шантаже и оскорблении величества. Учитывая соотношение смягчающих и отягчающих обстоятельств, ему присудили двенадцать лет высылки с намордником – сущие пустяки для бессмертного эльфа. Но Феанор оскорбился, окончательно обиделся на брата, и в таком вот настроении был этапирован в изгнание. Финве, позабыв королевское достоинство, отправился за ним, бросив царство на Фингольфина.
Через некоторое время туда добрался и Мелькор, обдуривший Тулкаса как мальчика с помощью дешевых факирских трюков, и принялся за демагогию. Он льстил, грозил, врал, говорил правду – делал все, чтобы привлечь Феанора на свою сторону, но в пылу проговорился, и Феанор понял его игру. Он назвал Мелькора козлом, спустил с лестницы – это могучего Валара-то, вот позор, а Финве, поняв, что это хорошо не кончится, послал вне расписания оперативную сводку для Манве.
1 2 3 4 5 6 7 8