На палубе никого не было.
Он скрючился на скамейке, обхватив руками голые ноги
Над пароходом висело чёрное небо с большими, как фонари, звёздами.
Откуда-то, словно издалека, долетал шелест бегущих за бортом волн. Глухо и ровно стучали машины.
Справа послышался звук шагов. Кто-то осторожно прошёлся по палубе, подошёл к борту и чиркнул спичкой, собираясь закурить.
Колеблющийся огонёк вырвал из темноты сложенные над спичкой ладони и осветил черты бульдожьего лица.
Это лицо Вовка узнал бы среди миллиона других. У борта стоял Кожаный.
Вовка растерялся. У него застучали зубы. Ему показалось, что они стучат громче, чем пароходная машина. «Услышит!» — подумал он и соскочил со скамейки.
Кожаный тотчас же направился в его сторону.
Не в силах оставаться на месте, Вовка бросился бежать. Кожаный в два прыжка догнал его и схватил.
Пальцы Кожаного ножами вонзились в Вовкино плечо. Он вытащил упирающегося мальчика на освещённую судовыми огнями часть палубы.
— Это ты? — поражённый не меньше Вовки прохрипел Кожаный. — Ты как сюда попал?
Вовка пролепетал что-то насчёт мамы и Камчатки.
— Вот это да! — Кожаный секунду помедлил, а затем, приблизив своё лицо к Вовкиному, тихо и отчётливо произнёс: — Забудь, что ты меня видел. Понял? Скажешь кому-нибудь слово — выброшу за борт!
Он разжал пальцы — будто вытащил ножи — сделал шаг назад и растаял в темноте.
Что делать?
— Ты где был? — встретила Вовку в коридоре мама. — Кто тебе разрешил ночью одному выходить наверх? Ну, что за ребёнок: одни волнения, одни неприятности… Будешь сидеть под замком.
Она втащила Вовку в каюту.
Не поворачиваясь, чтобы мама не увидела его побледневшего лица, Вовка торопливо разделся и юркнул в постель.
«Выкину за борт!» — звучали в его ушах последние слова Кожаного.
«Выкинет!» — безнадёжно думал Вовка.
Если бы в эту минуту мама подошла к нему, села рядом, обняла и начала допытываться, в чём дело, — может быть, Вовка всё и рассказал бы. Но она, вздыхая и бормоча, забралась к себе наверх и погасила свет.
Оба лежали тихо, не шевелясь, до тех пор, пока внезапно не замолчала машина и не раздался грохот брошенного якоря.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ
МОРЕТРЯСЕНИЕ
Пришли!
За дверью послышался шум. Кто-то, грохоча сапогами, пробежал по коридору. Раздались возбуждённые голоса. Дверь распахнулась. На пороге стоял Фёдор.
— Скорее собирайтесь. Пришли. Всех свозят на берег, — сказал он, тяжело переводя дыхание.
— Что случилось? — не глядя на Фёдора, спросила мама.
— Идёт цунами. Пароход через час снимается с якоря.
Цунами?.. Цунами?.. В голове у Вовки завертелась тысяча вопросов.
Глядя, как мама торопливо швыряет в чемоданы бельё и книжки, он лихорадочно соображал:
«…Сейчас все сойдут на берег… И Кожаный… А что, если не говорить?.. Ведь никто не узнает…»
Фёдор вытащил чемоданы в коридор и торопливо потащил их куда-то.
— Дядя Фёдор!..
Вовка сорвался с места и кинулся вслед за Фёдором, прыгая, как заяц, через чужие узлы.
— Вова, назад!
Куда там! Вовка догнал Фёдора в самом конце коридора, повис на чемодане и, когда Фёдор наклонился, прошептал побелевшими губами прямо ему в ухо:
— Кожаный… Здесь… на пароходе… Я видел!
Фёдор грохнул чемоданами об пол.
— Что же ты молчал? Вот не вовремя! Знаешь что, дуй к Леночке, веди их с бабушкой сюда. Чемоданы постоят. Я мигом… Фёдор убежал. Коридор и лестница, ведущая на палубу, быстро наполнились людьми. Пассажиры тащили узлы, проталкивали вперёд детей, дожёвывали на ходу бутерброды.
Когда все собрались, появился Фёдор.
— Уф, еле успел — сказал он, отдуваясь. — Был у капитана. Капитан приказал проверять всех сходящих на берег. Всюду расставлены матросы. Кожаному не уйти… А теперь — живей на посадку.
Люди за бортом
Палуба была полна людей. Жёлтые лампы, подвешенные к мачтам, качались из стороны в сторону. С мостика белым лучом светил вниз сигнальный прожектор. За бортом стучали моторы катеров, которые пришли из порта.
Началась посадка. Спуститься в катера можно было только по верёвочной лестнице. Лестница раскачивалась. Даже мужчин-пассажиров приходилось поддерживать, чтобы они не сорвались в воду.
— Женщин и детей в шлюпки! — приказал тогда капитан. — Опустим шлюпки с людьми!
Вовка стоял рядом с мамой и смотрел на матросов, которые готовили шлюпки к спуску.
Шлюпки висели над палубой на канатах.
Матросам помогало несколько пассажиров.
Около одного каната возился мужчина в тёмном пальто с поднятым воротником.
Его фигура показалась Вовке знакомой.
Когда человек пошевелил рукой, лежавшей на канате, в руке его что-то блеснуло.
Человек повернулся… и Вовка очутился лицом к лицу с Кожаным.
Это был ужасный момент. Секунда — и Вовка закричит.
Но Кожаный не потерял этой секунды. Он сделал шаг к мальчику, с силой толкнул его в сторону, спокойно вошёл в дверь, ведущую внутрь корабля, и скрылся.
От толчка Вовка едва не упал.
— Что с тобой? — испугалась мама.
— Кожаный. Ушёл. Вон туда! — забормотал ошеломлённый Вовка.
— Кожаный? Откуда? Какой ужас! Он что, ударил тебя?
— Н-нет…
— Идём скорее отсюда. Вон Лена уже садится в шлюпку.
Действительно, Генриетту Николаевну и Лену первыми усадили в шлюпку, около которой Вовка только что видел Кожаного.
Вовке и маме место досталось в другой.
Шлюпки быстро загрузили людьми.
— Пошла правая! — скомандовал боцман.
У Вовки захватило дух.
— Левая!
Матросы наклонили балки, между которыми держались на канатах шлюпки.
Шлюпки повисли над водой.
— Спускай!
Первой начали спускать шлюпку, в которой сидели Генриетта Николаевна и Леночка.
Взвизгнули чугунные ролики. Шлюпка медленно поползла вниз.
Вдруг раздался пронзительный крик: один из канатов лопнул, шлюпка перевернулась, в воду из неё посыпались люди.
На секунду все оцепенели.
— Мама, — раздался в наступившей тишине голос Вовки, — Лена!
Раньше всех опомнился сигнальщик на мостике. Он наклонил прожектор, и все увидели, как у самого борта барахтаются в чёрной воде люди.
— Спасите! — донёсся крик из воды. — Здесь девочка!
Тогда из толпы выскочил человек в тёмной матросской куртке. Он сорвал с себя куртку и бросился вниз головой в воду. Вслед за ним прыгнули ещё два матроса, а затем полетели спасательные круги.
К месту аварии быстро подошёл катер.
Человек, который первым бросился в воду, плыл навстречу ему. Одной рукой он грёб, а другой поддерживал девочку.
— Мама, смотри, — Лена! Лена! Они уже на катере. Их уже достали! — Вовка, не понимая сам, что делает, колотил маму кулаком по плечу.
— Все спасены! — крикнули, наконец, с катера. — Мы к берегу!
Катер повернулся кормой к пароходу.
На корме стоял человек с девочкой на руках.
— Мама, это же наш Фёдор! — закричал Вовка. — Видишь, это он!
Мама вскрикнула и закрыла лицо руками.
Вдруг шлюпка, где они сидели, качнулась и стремительно пошла вниз.
Все охнули, но шлюпка уже благополучно достигла воды. Матросы по канату спустились в неё и заняли места гребцов.
— К берегу! — скомандовал старший.
Новый порт
Берег встретил пассажиров странной тишиной.
На причалах не было слышно ни голосов людей, ни шума машин. Неподвижно застыли краны. Горели только редкие огни.
— Цунами! — объяснил кто-то. — Все ушли наверх — в город.
Цунами? Опять это непонятное слово!
Город был расположен, очевидно, на горе. В ночной темноте он казался цепочками огней, аккуратно уложенными одна над другой.
Мама бросилась разыскивать спасённых. Вовка еле поспевал за ней.
— Не отпускай руку, опять потеряешься! — взволнованно предупреждала мама и тащила его всё дальше и дальше.
Люди, чемоданы, люди, чемоданы — Вовка совсем потерял представление, где они и сколько времени ищут.
Наконец кто-то посоветовал заглянуть в автобусы, приготовленные для пассажиров.
— Здесь! — Вовка увидел в окне автобуса Генриетту Николаевну. — Вот они!
Мама с Вовкой забрались в машину.
Навстречу им привстала с места бледная Генриетта Николаевна.
Женщины молча обнялись и заплакали.
Вовка робко смотрел на Леночку, которая сидела у окна, закутанная с головой в толстый шерстяной платок…
Фёдора в автобусе не было. Он пришёл немного погодя, мрачный, как туча, не спрашивая разрешения, сел рядом с мамой и начал отрывисто рассказывать ей историю с Кожаным.
Кожаного не поймали.
— Знаете, почему оборвался канат? — спросил Фёдор. — Он был перерезан. Какая подлость! Устроить панику, пролезть в суматохе на катер и удрать!.. Ну, ладно. Видите в море огни? Это уходит «Комсомольск».
Мама несмело тронула Фёдора за рукав.
— Не расстраивайтесь, Фёдор! Главное — все целы и все опять вместе!
— Дядя Фёдор, почему ушёл пароход? — не утерпел и вмешался в разговор Вовка.
— Он ушёл, потому что по радио получено предупреждение: идёт цунами.
И когда автобус тронулся, Фёдор коротко рассказал, что значит это непонятное нерусское слово.
Цунами
«Цунами», — объяснил он, — слово японское.
Представьте, что где-то в океане на дне происходит извержение вулкана или просто подземный толчок. Опускается или поднимается дно. От этого толчка на поверхности океана вздымается водяная гора. Она растёт, растёт, рушится, и огромные волны устремляются к берегу.
Это и есть цунами.
Волны выкатываются на берег, смывают дома, разрушают целые города, а небольшие острова — те порой целиком оказываются под водою.
Раньше цунами, хотя они и редки, приносили огромные бедствия.
Сейчас другое дело. В районах, где бывают цунами, портовые города строят на возвышенностях, чтобы волны не могли докатиться до них. В разных местах на берегу поставлены приборы, и учёные по ним следят — не случилось ли на морском дне землетрясения. Они сразу же рассчитывают — когда, где достигнут волны берега, и сообщают об этом по радио. Корабли из опасных мест уходят в море, люди — в безопасные места…
— Ну, вот и приехали, — прервал свой рассказ Фёдор. — Где наши чемоданы?
Человек на крыше
Вдоль дорог и улиц, по всему склону горы, стояли толпы людей. Лица всех были обращены к океану.
Люди ждали.
Вовка стоял крепко вцепившись в руку Фёдора. Неподалёку от них сидела на чемодане Леночка. Около неё хлопотали высокий мужчина и женщина в светлом пальто. Женщина то и дело прикладывала к глазам носовой платок.
«Мама и папа, — догадался Вовка. — Фу! Возятся, как с куклой! Смотрели бы лучше в океан».
Океан застыл — свинцовый, неподвижный.
Внизу лежал опустевший порт.
От океана его отделяла высокая каменная стена — волнолом. Ближе к берегу рядами тянулись серые бетонные причалы и склады товаров — пакгаузы, надёжно спрятанные за толстой металлической оградой. Только там, где, огибая портовые здания, бежала к океану маленькая речушка, беззащитными кучками стояли серые ветхие бараки.
— Что это за бараки? — спросил Фёдор пожилого рабочего, стоявшего рядом.
— Бараки? — переспросил тот. — А это мы, когда порт строили, в них жили. Уже, считай, полгода как выбрались. Конец им пришёл. Отслужили! Вон теперь где дома наши — на горе.
В толпе зашумели.
— Идёт, идёт!
По океану двигалась тёмная полоса. Она приближалась, постепенно выгибаясь дугой, и вскоре стало видно, что это волна, идущая к берегу.
Послышался глухой рокот. Волна вышла на отмель, горой поднялась над волноломом и с рёвом обрушилась на него.
Чёрные потоки, обгоняя друг друга, устремились к причалам. Они с пушечным грохотом разбивались о бетонные стены, кружились между закрытыми складами, шипя замирали на мостовой.
Но там, где в океан впадала река, берег был низкий. Здесь черно-зелёный поток только лизнул стену порта и, обогнув её, понёсся по низине к старым баракам.
Кривые, короткие улочки посёлка быстро наполнились водой.
И вдруг в толпе закричали. Из одного барака выскочил человек. Он бежал по колено в воде, затем уцепился за угол дома и по водосточной трубе взобрался на крышу.
Затаив дыхание все ждали: что будет?
Улицы посёлка превратились в бушующие реки. По ним плыли выбитые двери, сломанные заборы, стволы деревьев. Кружась, проплыли два телеграфных столба, соединённые проволокой.
Вода поднялась до самых крыш и остановилась. Несколько рабочих сбежали по склону горы к воде и знаками показали человеку, сидевшему на крыше, чтобы он немедленно плыл к ним.
Человек на знаки не отвечал.
— Странно, — сказал Фёдор. — У них же верёвки, они его смогут вытащить. Почему он не плывёт?
Вода постояла несколько минут, а затем двинулась назад.
Она отступала, с каждой секундой увеличивая скорость.
Мутные потоки мчались теперь в обратном направлении. Мимо бараков вновь стремительно пронеслись обломки заборов, проплыл, покачивая ногами, разбитый стол, вращаясь, как юла, промелькнула табуретка.
Подточенные водой ветхие дома один за другим рушились под напором течения. Барак, на котором спасался человек, дрожал всё сильнее и сильнее. Человек лихорадочно заметался, стал на колени, зачем-то начал выламывать из крыши доску. Но было уже поздно: от дома отделилась одна стена, вторая, крыша рухнула, и человек полетел в воду.
Вот из воды показались его голова и руки… Он старался сбросить пальто. Наконец это ему удалось. Но, барахтаясь, человек выбился из сил. Неумолимое течение уносило его всё дальше и дальше от берега. На поверхности в последний раз показалась его голова и скрылась…
Люди молчали
Пальто, сброшенное человеком, попало в водоворот. Оно вертелось сначала на одном месте, потом струя воды отбросила его в сторону и лёгкий ветерок прибил к берегу.
Вовка широко раскрыл глаза и, чтобы не крикнуть, зажал руками рот: у берега колыхалось хорошо знакомое ему пальто Кожаного…
Путешествие окончилось
Свежий ветер с гор завивал мелкую пыль на покатой, залитой свежим асфальтом улице.
По обеим сторонам улицы стояли новые, ещё не штукатуренные дома. Четыре крана, как журавли, вытянули длинные носы над блестящими белыми крышами.
Три крана работали. Один стоял без движения.
По дороге шли мама, Фёдор и Вовка.
Вовка шагал, весело размахивая руками.
— Раз, два! Раз, два!
Мама шла необыкновенно тихая и задумчивая.
Они провожали Фёдора на работу.
— Вот ты и дождался меня, дружище! — пошутил Фёдор, обращаясь к неработающему крану. — Спасибо, Тоня, что проводили. Вы сейчас куда?
— В школу, с Генриеттой Николаевной. Надо детей в первый класс записывать. Потом к себе на службу. Очень много работы… До свидания!
Мама помолчала и тихо добавила:
— Вечером мы ждём вас!
Фёдор улыбнулся, хотел было что-то сказать, но к нему подошли рабочие.
Переговорив с ними, он полез на кран.
— Дядя Федя, что будете строить? — крикнул вслед ему Вовка.
— Дом!
— Кому?
— Тебе-е!
Обрадованный Вовка замахал руками:
— Урра!
Он бросился вниз на дорогу и, опередив маму, помчался по тёплому, шершавому асфальту.
— Володя, подожди!
Но Вовка ничего не слышал. Впереди были простор, школа, свой дом и куча интересных дел.
Путешествие не окончилось. Оно только начиналось. Начинались новые пути, новые встречи, новые приключения.
Вовка бежал со всех ног навстречу ветру, и дорогу ему освещало нестерпимо яркое, рыжее, его — Вовкино — солнце.



1 2 3 4 5 6