Взять хоть эти
пульты управления.
- Да может, они вовсе не пульты управления, - одернул его Гриффит. -
Следи за собой: не надо делать якобы очевидные, а в действительности
поспешные выводы.
- Что бы это ни было, - вмешался в спор Баклей, - есть же у них
какое-то целевое назначение. Как пульты они пригодились бы больше, чем в
любом другом качестве, спорь - не спорь.
- Но ведь на них нет никаких индикаторов, - возразил Тэйлор. - На
пульте управления должны быть циферблаты, сигнальные лампочки или хоть
что-нибудь такое, на что можно смотреть, а также кнопки.
- Не обязательно такое, на что может смотреть человек, - парировал
Баклей. - Иная раса сочла бы нас безнадежно слепыми.
- У меня есть зловещее предчувствие неудачи, - пожаловался Лоуренс.
- Мы опозорились перед люком, - подытожил Тэйлор. - И здесь мы тоже
опозоримся.
- Придется разработать упорядоченный план исследований, - сказал
Кинг. - Надо все разметить. Начинать сначала и по порядку.
Лоуренс кивнул.
- Нескольких человек оставим на поверхности, остальные спустятся сюда
и раскинут лагерь. Будем работать группами и по возможности быстро
определим ситуацию - общую ситуацию. А там уж заполним пробелы деталями.
- Начинать сначала, - пробормотал Тэйлор. - Где же тут начало?
- Понятия не имею, - признался Лоуренс. - У кого есть идеи?
- Давайте выясним, что здесь такое, - предложил Кинг. - Планета ли
это или планетарная машина.
- Надо поискать еще пандусы, - сказал Тэйлор. - Здесь должны быть и
другие спуски.
- Попробуем выяснить, как далеко простираются эти механизмы, -
высказался Скотт. - Какое пространство занимают.
- И работают ли, - вставил Баклей.
- Те, что мы видели, не работают, - откликнулся Лоуренс.
- Те, что мы видели, - провозгласил Баклей тоном лектора, - возможно,
представляют собой всего лишь уголок гигантского комплекса механизмов.
Вовсе не обязательно им всем работать одновременно, По всей вероятности,
раз в тысячелетие или около того используется какая-то определенная часть
комплекса, да и то в течение нескольких минут, если не секунд. После этого
она может простоять в бездействии еще тысячу лет. Однако часть эта должна
быть готова и терпеливо дожидаться своего мига в тысячелетии.
- Стоило бы попытаться по крайней мере высказать грамотное
предположение о том, для чего служат эти механизмы. Что они делают. Что
производят, - сказал Гриффит.
- Но при этом держать от них руки подальше, - предостерег Баклей. -
Тут потянул, там подтолкнул - хотел знать: что получится, - чтоб этого
здесь не было. Один бог ведает, к чему это может привести. Ваше дело
маленькое - лапы прочь, пока не будете твердо знать, что делаете.
Это была самая настоящая планета. Внизу, на глубине двадцати миль,
исследователи увидели ее поверхность. Под двадцатью милями
хитросплетенного лабиринта сверкающих мертвых механизмов.
Там был воздух, почти столь же пригодный для дыхания, как земной, и
астронавты разбили лагерь на нижних горизонтах, довольные тем, что
избавились от космических скафандров и живут как нормальные люди.
Но не было там света и не было жизни. Не было даже насекомых, ни
единой ползающей или пресмыкающейся твари.
А ведь некогда здесь была жизнь. Ее историю поведали руины городов.
Примитивная культура, заключил Кинг. Немногим выше, чем на Земле в
двадцатом веке.
Дункан Гриффит присел на корточки возле портативной атомной плиты,
протянув руки к желанному теплу.
- Переселились на планету Четыре, - заявил он с самодовольной
уверенностью. - Здесь не хватало жизненного пространства, вот они и
отправились туда и встали там лагерем.
- А горные работы вели на двух других планетах, - продолжил Тэйлор не
без иронии. - Добывали остро необходимую руду.
Лоуренс, подавленный, ссутулился.
- Одно не дает мне покоя, - сказал он. - Мысль о том, что же кроется
за всеми загадками, что гонит целую расу с родной планеты на чужую и зачем
потрачена такая бездна времени на превращение родной планеты в машину. -
Он обернулся к Скотту. - Ведь правда, нет никаких сомнений: это не что
иное, как машина?
Скотт покачал головой:
- Не всю же ее мы видели, сам понимаешь. Тут нужны годы, а мы не в
состоянии швыряться годами. Однако мы почти уверены: это машино-мир,
покрытый слоем механизмов высотой в двадцать миль.
- К тому же механизмов бездействующих, - добавил Гриффит. - Жители
этой планеты отключили все механизмы, изъяли все свои записи и все
приборы, укатили и оставили пустую скорлупу. Точно так же, как покинули
город на планете Четыре.
- Или же отовсюду были изгнаны, - уточнил Тэйлор.
- Нет, никто их не изгонял, - решительно возразил Гриффит. - Во всей
системе нет следов насилия. Никаких признаков поспешности. Здешние
обитатели не торопились, уложили все свое добро и не забыли ни единой
мелочи. Ни одного ключа к тайне. Где-то же были чертежи. Нельзя строить и
нельзя эксплуатировать такую махину, не располагая каким-то подобием карты
или плана. Где-то должны храниться записи - ведь фиксировались же
производственные результаты этого машино-мира. Однако мы ведь их не нашли!
Это потому, что их увезли при отъезде.
- Не всюду же мы искали, - буркнул Тэйлор.
- Мы нашли помещения архивов, где, по законам логики, все это должно
храниться, - возразил Гриффит, - однако не нашли орудий производства, не
нашли ни единой записи и вообще ничего такого, что хоть косвенно намекало
бы на чье-то былое присутствие.
- А вот ящики вверху, на последнем горизонте, - вспомнил Тэйлор. -
Ведь если рассуждать логически, это место само собой напрашивается на
обыск.
- Мы их встряхивали, - заметил Гриффит, - все пустые.
- Все, кроме одного, - настаивал Тэйлор.
- Я склонен верить в твою правоту, Дунк, - сказал Лоуренс. - Здешний
мир покинут, обобран и брошен на съедение ржавчине. Вообще-то мы могли
догадаться, как только обнаружили, что он беззащитен. Разумные существа
предусмотрели бы какие-то средства обороны - скорее всего, автоматические,
- и если бы нас не хотели впускать, мы бы здесь никогда и не очутились.
- Окажись мы поблизости в ту пору, когда этот мир функционировал, -
поддержал Гриффит, - нас бы разнесло вдребезги, прежде чем мы его хоть
одним глазком увидели.
- Пожалуй, великая была раса, - задумчиво сказал Лоуренс. - Одна лишь
экономика такой планеты способна любого бросить в дрожь. Чтобы создать
такую планету, надо было веками затрачивать на это рабочую силу всей расы
целиком, а создав, надо было веками держать планету-машину на ходу. Это
означает, что местное население тратило минимум времени на добывание пищи
и производство миллионов вещей, употребляемых в быту.
- Они упростили свои образ жизни и свои нужды, - сказал Кинг, - сведя
все к самому необходимому. Одно уже это само по себе - признак величия.
- Притом же они были фанатики, - высказался Гриффит. - Не забывайте
этого ни на миг. Подобный труд по плечу лишь тем, кто одержим
всепоглощающей, слепой, однобокой верой.
- Но зачем? - удивлялся Лоуренс. - Зачем выстроили эту махину?
Все промолчали, только Гриффит тихонько хмыкнул.
- Даже ни одного предположения? - подзадорил он. - Ни одной
осмысленной гипотезы?
Из тьмы, окутывающей крохотный кружок света от включенной плиты,
медленно поднялся высокий человек.
- У меня есть гипотеза, - сознался он. - Вернее, мне кажется, я знаю,
в чем тут дело.
- Послушаем Скотта, - громогласно объявил Лоуренс.
Математик покачал головой.
- Нужны доказательства. Иначе вы заподозрите, что я рехнулся.
- А доказательства отсутствуют, - скептически заметил Лоуренс. - Нет
здесь доказательств чего бы то ни было.
- Я знаю место, где есть доказательство, - не утверждаю с
уверенностью, но, возможно, оно там есть.
Все сидящие тесным кругом возле плиты затаили дыхание.
- Помнишь тот ящик? - продолжал Скотт. - Тот самый, о котором только
сейчас упоминал Тэйлор. Тот, где что-то гремело при встряхивании. Тот,
который нам не удалось открыть.
- Мы по-прежнему не можем его открыть.
- Дайте мне инструменты, - попросил Скотт, - и я открою.
- Это уже было, - мрачно сказал Лоуренс. - Мы уже проявили бычью силу
и ловкость, открывая тот злополучный люк. Нельзя же все время применять
силу при решении задач. Здесь не сила нужна, а понимание.
- По-моему, я знаю, что там гремело, - гнул свое Скотт.
Лоуренс промолчал.
- Послушай-на, - не унимался Скотт. - Если у тебя есть какая-нибудь
ценная вещь, которую ты хочешь сберечь, что ты с ней делаешь?
- Да в сейф кладу, - не задумываясь ответил Лоуренс.
В длинных мертвых пролетах исполинской машины воцарилось молчание.
- Нет и не может быть надежнее места, - снова заговорил Скотт, - чем
ящик, который не открывается. В таких ящиках хранилось что-то
исключительно важное. Но одну вещицу хозяева планеты забыли захватить -
где-то они недоглядели.
Лоуренс медленно поднялся с места.
- Достанем инструменты, - сказал он.

...Внутри оказалась продолговатая пластина, весьма заурядная на вид,
с симметрично пробитыми отверстиями.
Скотт взял ее в руку, и рука его задрожала.
- Надеюсь, ты не разочарован, - горько сказал Гриффит.
- Ничуть, - ответил Скотт. - Именно это я и предполагал.
Все дожидались продолжения.
- Не будешь ли ты любезен... - не вытерпел Гриффит.
- Это перфокарта, - пояснил Скотт. - Ответ некой задачи, введенной в
вычислительную машину.
- Но мы ведь ее не расшифруем, - огорчился Тэйлор. - Никакими силами
не установишь, что она означает.
- Ее и незачем расшифровывать, - усмехнулся Скотт. - Она и так
рассказывает, что здесь такое. Эта машина - весь мир в целом -
представляет собой вычислительное устройство.
- Что за бред! - воскликнул Баклей. - Математическое...
- Не математическое, - Скотт покачал головой. - По крайней мере не
чисто математическое. Нечто более значительное. Логическое, по всей
вероятности. Возможно, даже этическое.
Он оглядел присутствующих и прочел на их лицах все то же неверие,
развеять которое до конца едва ли удастся.
- Да посудите же сами! - вскричал он. - Бесконечная повторяемость,
монотонная одинаковость всей машины. Таково и есть вычислительное
устройство - сотни, или тысячи, или миллионы, или миллиарды интегрирующих
схем, сколько бы их ни было нужно, чтобы ответить на поставленный вопрос.
- Есть же какой-то фактор ограничения, - пробубнил Баклей.
- На всем протяжении своей истории, - ответил Скотт, - человечество
не слишком-то обращало внимание на такие факторы. Оно упорно делало свое
дело и преодолевало все мыслимые факторы ограничения. Очевидно, здешняя
раса тоже не слишком-то обращала на них внимание.
- Есть такие факторы, - упрямо твердил Баклей, - которыми попросту
невозможно пренебречь.
У мозга - свои ограничения. Он ни за что не станет познавать самого
себя. Он слишком легко забывает - забывает слишком многое и всегда именно
то, что следовало помнить. Он склонен к терзаниям, а для мозга это - почти
равносильно самоубийству. Если чрезмерно напрягать мозг, он находит
убежище в безумии. И наконец, он умирает. Умирает как раз тогда, когда
становится полноценным. Поэтому создают механический мозг-гигант,
двадцатимильным слоем покрывающий планету с Землю величиной, - мозг,
который займется животрепещущими проблемами, и никогда ничего не забудет,
и с ума не сойдет, ибо ему неведомо смятение.
Сорваться после этого с места и покинуть такой мозг - двойное
безумие.
- Все наши догадки бессмысленны и никчемны, - сказал Гриффит. -
Никогда мы не узнаем, для чего служил этот мозг. Вы упорно исходите из
предпосылки, будто хозяева этой планеты были гуманоидами, а ведь столько
же шансов за то, что они отнюдь не гуманоиды.
- Предположение о том, что они в корне отличаются от нас, совершенно
абсурдно, - возразил Лоуренс. - В городе на Четвертой могли бы поселиться
люди. Обитатели той планеты сталкивались с теми же техническими
проблемами, что встали бы и перед нами, если бы мы затеяли подобное
начинание; выполнили они все в том же стиле, какого придерживались бы и
мы.
- Ты не учитываешь того, что сам же так часто подчеркиваешь, - сказал
Гриффит. - Не учитываешь фанатической тяги, которая заставила их
пожертвовать решительно всем во имя великой идеи. Мы, как ни бейся, не
достигли бы столь тесного и фанатического сотрудничества. Один допустил бы
грубейшую ошибку, другой перерезал бы горло третьему, четвертый потребовал
бы следствия, а там оказалось бы, что вся свора спущена с цепи и лает на
ветер.
- Они были последовательны, - продолжал Гриффит. - Ужасающе
последовательны. Здесь нет жизни. Мы не зарегистрировали ни малейшего
признака жизни, отсутствуют даже насекомые. А почему, как ты думаешь? Не
потому ли, что жук мог бы запутаться в шестернях или еще где-нибудь и
нарушить весь комплекс? Поэтому жукам пришлось вымереть.
Помолчав, Гриффит вскинул голову:
- Если на то пошло, хозяева планеты сами напоминают жуков. Вернее,
муравьев. Муравьиную колонию. Там и тут бездушное общество взаимных услуг
в слепом, но разумном повиновении неуклонно движется к намеченной цели. А
коли так, друг мой, то твоя гипотеза, будто вычислительная машина
применялась для разработки экономических и социальных теорий, - просто
вздор!
- Это вовсе не моя гипотеза, - поправил его Лоуренс. - Всего лишь
одно из нескольких предположений. Есть и другое, не более спорное: они
пытались разгадать тайны Вселенной - отчего она существует, что собой
представляет и куда движется.
- И каким образом, - прибавил Гриффит.
- Ты прав. И каким образом. А если этим занимались, то, я уверен, не
из праздного любопытства. Значит, был какой-то серьезнейший стимул, что-то
вынуждало к этому занятию.
- Продолжай, - усмехнулся Тэйлор. - Я жду с нетерпением. Доскажи свою
сказку до конца. Они проникли во все тайны Вселенной и...
- Едва ли проникли, - спокойно проговорил Баклей. - Чего бы они ни
добивались, вероятность того, что им удалось получить окончательный ответ,
ничтожно мала.
- Что касается меня, - проговорил Гриффит, - я склонен думать, что
они своего добились. Иначе зачем было покидать планету и бросать эту
гигантскую машину? Они нашли то, что искали, вот им и стал не нужен ими же
созданный инструмент познания.
- Ты прав, - подхватил Баклей. - Инструмент стал не нужен, но не
потому, что сделал все возможное и этого оказалось достаточно. Его
забросили, потому что он слишком маломощен, он не в состоянии решить
задачу, которая подлежит решению.
- Слишком маломощен! - возмутился Скотт. - Да ведь в таком случае
всего и заботы-то было нарастить вокруг планеты еще один ярус!
Баклей покачал головой:
- Помнишь, я говорил о факторах ограничения? Так вот, перед тобой
фактор, которым не так-то просто пренебречь. Подвергни сталь давлению в
пятьдесят тысяч фунтов на квадратный дюйм [3,5 тонны на квадратный
сантиметр] - и она потечет. Здесь-то, должно быть, металл воспринимает
гораздо большее давление, но и у него есть предел прочности, выходить за
который небезопасно. На высоте двадцати миль над поверхностью планеты ее
хозяева достигли этого предела. Уперлись в тупик.
Гриффит шумно вздохнул и пробормотал:
- Моральный износ.
- Аналитическая машина - вопрос габаритов, - рассуждал Баклей вслух.
- Каждая интегрирующая схема соответствует клеточке человеческого мозга. У
нее ограниченная функция и ограниченные возможности. То, что делает одна
клетка, контролируют две другие. Принцип "смотри в оба, зри в три" как
гарантия отсутствия ошибок.
- Можно было стереть все, что хранилось в запоминающих устройствах, и
начать сызнова, - сказал Скотт.
- Не исключено, что так и поступали, - ответил Баклей. - Бессчетное
множество раз. Хотя всегда присутствовал элемент риска: после каждого
стирания машина могла терять какие-то... э-э... ну, рациональные что ли
качества или моральные. Для машины таких масштабов стирание памяти -
катастрофа, подобная утрате памяти человеком. Здесь произошло, наверное,
одно из двух. Либо в электронных устройствах машины слишком заметно
скапливалась остаточная память...
- Подсознательное, - перебил Гриффит. - Интересная мысль:
1 2 3