За его спиной эта громадина ударила в берег.
Он услышал скрип и стон сдавливаемого автомобиля, который буквально
расплющило о мост.
Он хотел повернуться, споткнулся и упал на колени. В болотные сапоги
набралась вода. Выронив сломанную удочку и не отдавая отчета в том, что
делает, он бросился бежать вниз по течению, оскальзываясь на маленьких,
отполированных течением камешках, хлюпая набравшейся в сапоги водой.
Дальний конец черного прямоугольника, подаваясь вперед и вниз,
опустился на противоположный берег. С треском и стоном лопнули бревна
моста, послышался визг вырываемых с мясом гвоздей, и мост развалился.
Посмотрев назад, он увидел, как течение подхватило остатки моста и понесло
вниз, в заводь.
У него не мелькнуло ни единой мысли о том, что же происходит. В
безумном водовороте, в который погрузилось его потрясенное сознание,
автоматический рефлекс спасения не оставил места для удивления. У него
было лишь одно стремление - поскорее оказаться при свете солнца. И когда
над его головой снова разлился солнечный свет, он почувствовал, что
находится в безопасности. Высокие берега реки защитили его. Черный
прямоугольный объект лежал поперек реки, опираясь на берега, но не мешал
течению.
Заводь кончилась, и он вошел в мелкую воду позади нее. Оглянувшись
назад и вверх, он впервые осознал, сколь громадны размеры опустившегося
здесь объекта. Он навис над Джерри, как многоэтажное здание. Сорок футов,
подумал он, а может, и все пятьдесят - и все вверх, в небо. И вчетверо
больше в длину.
Откуда-то донесся зловещий сухой треск, соотносимый по звуку с
выстрелом из ружья. И в тот же миг из точки, засветившейся на фоне
черноты, сверкнул ослепительный луч и тут же погас.
Боже мой, подумал он, удочка сломалась, машину сплющило, а я, значит,
стою. Кэт! Нужно скорее позвонить ей!
Он повернулся и начал карабкаться по крутому берегу. Это было
нелегко. Мешали болотные сапоги, но снять их он не мог, так как туфли
остались в машине, а машина лежала под массивной штуковиной, упавшей на
мост.
Из ниоткуда со свистом выхлестнулось нечто и обвилось вокруг его
груди - что-то тонкое и гибкое, вроде веревки или лески. Он в панике хотел
ухватиться за щупальце руками, сдернуть с себя, но его дернуло вверх,
прежде чем он успел поднять руки. В размазанный, ускоренный миг движения
он успел увидеть реку, быстро бегущую воду под собой, зеленые берега с
травой и деревьями. Он хотел крикнуть и уже открыл рот, но проволока или
щупальце, обхватившее грудную клетку, выдавило из легких почти весь
воздух, и крика не получилось.
Потом он оказался в темноте, и щупальце, которое подсекло его, как
рыбу, исчезло. Он стоял на четвереньках. Поверхность, на которой он
оказался, была твердой, но не жесткой, словно он приземлился на толстый
ковер.
Сначала он не меня положения, оставаясь на четырех точках опоры,
притаившись, стараясь победить охвативший его ужас. Желчь отдавала горечью
во рту, и он сглотнул, чтобы избавиться от этого привкуса. Внутренности
сплелись в плотный комок, и он старался преодолеть напряжение, заставить
себя расслабиться.
Сначала ему показалось, что он в темноте, но потом он понял, что
здесь есть свет, какой-то потусторонний и очень слабый, скорее
голубоватый, чем белый. Не очень хорошее освещение, с каким-то оттенком
туманности, и чтобы рассмотреть что-нибудь, приходилось сильно щуриться.
Но, по крайней мере, он оказался не в полной темноте и мог видеть.
Он поднялся на колени и попытался определить, куда же попал.
Это было трудно - с голубоватым светом перемешались вспышки другого
цвета, такие быстрые и яркие, что он не мог понять, что представляет собой
этот свет и где находится источник. Мерцающие вспышки обрисовывали ранее
не замеченные Джерри контуры странного помещения. Форма его была настолько
странной, что он не мог ее определить. Забавно, подумал он. Форма - это
форма, каковой бы ни была ее конфигурация, и никакого замешательства или
запутанности она не должна вызывать. Но одна форма показалась ему знакомой
- ряды круглых предметов, которые, как он сперва подумал, могли быть
глазами. Все они одновременно поворачивались в его сторону, фосфорически
светились, словно у животных ночью, когда их врасплох застает луч фонарика
или свет фар машины. Но он чувствовал, что в действительности это не глаза
и что они не являются источником голубого проникающего свечения, ровного и
постоянного, заполняющего окружающее пространство. Но глаза это или нет,
они продолжали следить за ним.
Воздух был сухой и горячий, но в нем необъяснимым образом
чувствовалась какая-то влажная заплесневелость. наверняка чувство это
вызывалось запахом, пропитывающим воздух. Неприятный запах - не слишком
сильный, не удушливый, но неприятный в том смысле, что его невозможно
определить, словно каким-то отличным от обоняния образом запах уже проник
через кожу и стал частью его самого. Он пытался подобрать характеристику
запаху, но ничего не получалось. Это были не духи, но и не запах гниения.
Это было нечто совершенно не напоминающее все ранее знакомые ему запахи.
В воздухе, как отметил, наконец, Джерри, явно не хватало кислорода,
но тем не менее, дышать было можно. Он заметил, что дышит тяжело, делая
долгие вдохи, чтобы полнее удовлетворить потребность организма в
кислороде.
Сначала Джерри подумал, то находится в тоннеле. Почему - он и сам
этого не понимал. Просто у него возникла такая мысль. Но потом он понял,
что находится в каком-то более обширном пространстве, наподобие мрачной
пещеры. Он пытался определить размеры, но безрезультатно, потому что
голубоватый свет был слишком тусклым, а мерцающие стремительные вспышки
отнюдь не улучшали видимости.
Медленно и осторожно поднялся он на ноги и выпрямился, опасаясь, что
ударится головой о потолок. Но места, вопреки его опасениям, оказалось
достаточно, и он выпрямился в полный рост.
Где-то на заднем плане сознания раздался шепоток подозрительной
мысли. Он постарался ее подавить, так как это подозрение ему не нравилось.
Он не хотел бы признать его правильным. Но постепенно, по мере того, как
он все дольше стоял в загадочном свете загадочного пространства, он
почувствовал, что начинает примиряться с подозрением.
Он попал, шептало подозрение, во внутренности той громадной черной
коробки, которая легла поперек реки. Из коробки был выброшен некий
отросток, захват в виде веревки, который обхватил его и втянул в коробку,
каким-то образом протащив сквозь стену.
Вдруг он услышал рядом с собой некий звук, нечто среднее между
глотком и смешком. Когда он повернул голову, чтобы определить источник
звука, то обнаружил что-то, что шлепнулось на пол рядом с ним.
Наклонившись, он увидел рыбу - радужную форель, судя по размерам и форме.
Длиной она была дюймов шестнадцать. Он попытался поднять ее, но
мускулистое упругое тело выскользнуло из рук и запрыгало, забилось на
податливой поверхности пола.
Ладно, сказал сам себе Джерри, рассмотрим события реалистически. Не
будем делать скоропалительных выводов, попытаемся судить объективно.
Первое: нечто огромное и черное упало с неба на мост и, судя по звуку
расплющиваемого металла, прямо на его машину.
Второе: Он находится в месте, которое может, а скорее всего,
действительно является внутренним пространством черной коробки. Это место
совершенно не похоже на все, о чем говорит его опыт прожитой до настоящего
момента жизни.
Третье: Сюда принесли не только его, но и рыбу из речки.
Эти пункты, один за другим, он ввел в воображаемый компьютер мозга,
пытаясь свести вместе. Результат экстраполяции напрашивался сам собой. Он
находится внутри... втянут каким-то образом во внутренности пришельца из
космоса - пришельца, собиравшего фауну планеты, которую он посетил.
Так был пойман сначала он, Джерри, а теперь рыба. Немного позднее,
быть может, появится кролик, белка, скунс, медведь, олень, рысь...
Некоторое время спустя здесь может стать довольно тесно, сказал он себе.
Поблескивающие круглые штуки, следящие за ним, могут быть какими-то
рецепторами, принимающими, записывающими, накапливающими данные, в которые
уже занесены и он, и рыба. Возможно, они впитывают каждую вибрацию их
психического поля, анализируют, выясняют, что он из себя представляет,
классифицируют по какому-то признаку и запихивают эти сведения в ячейки
памяти. Устанавливают его химический состав, нащупывают его смысл, его
роль, функцию, место в экологии данной планеты.
Вероятно, эту задачу решают не только круглые блестящие штуки -
"глаза". Возможно, вспыхивающий свет и тот организм, который за этими
вспышками скрывается, тоже исполняют аналогичную анализаторскую роль.
Но я могу ошибаться, подумал Джерри. Если подумать как следует, то я
наверняка ошибаюсь. Но пока что только это объяснение вмещало в себя все
увиденное и все события. Он видел, как черная коробка опускается с неба,
он был вырван из нормальной обстановки, с берега реки - он помнил момент
переноса, воду под собой, зеленые берега речки, дома городка Одинокая
Сосна, гравийную насыпь поблизости от моста. Он видел все это, а потом
вдруг оказался в темноте, в этом пещерообразном пространстве. За
исключением внутренности черного объекта, он больше нигде не мог
оказаться.
Если все это именно так, если он не ошибается, то это значит, что
объект, упавший поперек реки, живой, или им управляет некто живой, и не
просто живой, а разумный.
Джерри почувствовал, что инстинктивно не принимает эту мысль, в
контексте нормального человеческого опыта это чистое безумие - верить, что
разумные существа из космоса высадились на Землю и выловили тут его,
Джерри Конклина.
Он с изумлением обнаружил, что ужас, который преследовал его, который
он испытывал в той или иной мере, совершенно исчез. вместо ужаса пришел
холод, угрюмый душевный холод, в каком-то отношении бывший даже гораздо
страшнее ужаса.
Разумная жизнь... если здесь есть жизнь и есть разумные существа, то
должен существовать и способ вступить с ними в контакт, выработать
какую-то систему коммуникации.
Он попытался заговорить, но слова пропали, прежде чем язык смог
произнести какую-нибудь идиотскую фразу. Он попытался еще раз и на этот
раз сумел заговорить шепотом.
Он попробовал заговорить громче, слова эхом отдались в пустоте
пещеры.
- Привет! - крикнул он. - Есть тут кто-нибудь? Кто-нибудь здесь есть?
Он ждал, но ответа не было. Он крикнул еще раз, громче, взывая к тем
разумным, которые должны быть там.
Слова эхом дробились вокруг него и умирали. Круглые, похожие на глаза
устройства продолжали следить. Мерцание не затухало. Но никто или ничто
разумное ему не ответило.

3. МИННЕАПОЛИС. МИННЕСОТА
Кэт Фостер сидела за столом в редакции "Трибюн" и выстукивала на
машинке рассказ. Глупый рассказ, глупые люди. Черт бы побрал Джонни за
такое задание! Он вполне мог бы куда-нибудь послать ее, чтобы можно было
обойтись без этой липы, сладкой кашицы вместо содержания, без этого
слюнявого мистицизма. Любящие, как они себя называют. Она все еще видела
сонную невинность в их глазах, мягкий, ровный поток эвфемизмов. Любовь
есть все. Любовь побеждает. Нужно только очень сильно любить кого-то или
что-то, и тогда любовь будет вам возвращена. Любовь - самая большая сила
во вселенной, бытие, существование и конечный этап всех людей и вещей. И
на любовь реагируют не только люди, не только живое. Любое вещество,
материал, любой вид энергии вернет вам любовь и, вследствие любви к вам,
будет делать все, что вы захотите, даже до такой степени, что перестанет
подчиняться эмпирическим законам (которые, как ей сказали, возможно,
вообще не существуют). Но чтобы достичь этого, сказали ей, торжественно
сверкая невинными глазами, человек должен стремиться понять эти вещи,
материю, энергию, что бы ни было, и так полюбить, чтобы объект любви
почувствовал его присутствие. В этом пока что вся проблема, сказали они.
Полного понимания нет ни у кого, а понимание достигается только через силу
любви. Как только глубина любви будет достаточной, чтобы обеспечить
понимание, человек поистине станет управлять Вселенной. Но это управление,
сказали они, не должно быть управлением ради власти, а властью ради
усовершенствования понимания и любви ко всему, что составляет Вселенную.
Чертов университет, подумала она. Плодит вот таких липовых философов,
ищущих смысл там, где нет никакого смысла, убегающих от реальности с
помощью поисков несуществующих значений.
Она посмотрела на часы на стене. Почти четыре, а Джерри до сих пор не
позвонил. Он сказал, что позвонит, когда будет выезжать, чтобы она успела
подготовиться. Если они опоздают на концерт, она снимет с него скальп. Он
ведь знает, как ей хочется попасть на этот концерт. Она мечтала об этом
много дней. Конечно, Джерри не любит симфоническую музыку, но один-то раз
может сделать это для нее. Она ведь столько раз скучала из-за него, ездила
и ходила туда, куда совсем не хотелось, но он просил ее об этом.
Состязания по борьбе - боже мой! Подумать только, она даже ходила смотреть
этот ужас!
Странный он, подумала Кэт, когда выходит из себя. Но одновременно и
замечательный парень. Он и его вечные деревья! Джерри не представлял себе
жизни без деревьев. Как можно, чтобы взрослый человек так любил деревья?
Другие вырабатывают пристрастие к цветам, животным, а Джерри - к деревьям.
Вот так. Он буквально спятил на этом. Он их обожал и понимал, а иногда
казалось, он с ними разговаривает.
Она выдернула напечатанную страницу и вставила чистый лист бумаги,
ударила по клавишам, кипя в душе злостью. Она напечатает, а потом, когда
будет скажет Джонни, что думает об этой дурацкой статье. Что ее нужно
вышвырнуть к чертям в мусорную корзину - тогда уж никто не спасет ее от
забвения ради того, чтобы заполнить отсутствие свежих новостей в дневном
выпуске.
В другом конце комнаты сидел Джон Х.Гаррисон, редактор. Он сидел за
своим столом и осматривал комнату. Почти все столы были пустыми и он
проверял список - Фримен отправился освещать встречу комиссии в аэропорту
и наверняка ничего особенного эта говорильня не даст, несмотря на шум
насчет необходимости строительства новых посадочных полос. Но все равно
это событие должно быть освещено в новостях. Джей сейчас в клинике
Рочестера, знакомится с новациями в области лечения рака, которые там
разработаны. Кэмпбелл все еще в мэрии на заседании комиссии по охране и
развитию парков. Скорее всего, как и в аэропорту, ничего существенного не
получится. Джоунс уехал в Южную Дакоту, разрабатывает тему конфликта
жителей Блейк-хилл и индейцев, собирает материал для большой статьи и
воскресном выпуске. Найт на заседании суда, дело об убийстве. Уильямс в
пригородном местечке Вайзата, берет интервью у одной старушки, которая
утверждает, что ей сто два года (вряд ли это так). Слоун занят утечкой
нефти в Виноне.
Боже мой! - с отчаянием вдруг подумал Гаррисон. Что, если с большой
статьей ничего не получится? Хотя такое бывает редко и слишком волноваться
пока не стоит. Все равно день был плохой и не видно симптомов к улучшению.
- Как дела с бюджетом? - спросил он помощника редактора Гоулда.
Гоулд посмотрел на вставленный в машинку лист.
- Очень дохлый, - ответил он, - почти ничего.
Зазвонил телефон. Гоулд снял трубку и что-то тихо сказал.
- Это тебя, Джонни. Линия два.
Гаррисон снял трубку с селектора и ткнул пальцем в нужную кнопку.
- Гаррисон у аппарата, - сказал он.
- Джонни, это Френк Нортон, - сообщил голос на другом конце линии. -
Из Одинокой Сосны, помнишь?
- О, Френк! - воскликнул искренне обрадованный Гаррисон. - Рад, что
ты позвонил. Как раз на днях я рассказывал одному парню, как ты
великолепно устроился. Сам себе хозяин и еще речка с форелью у самого
города. Собираюсь на днях к тебе заглянуть. Ты не против?
- Джонни, - сказал Нортон, - у меня есть для тебя материал.
- Френк, у тебя возбужденный голос. Что там происходит?
- Очень может быть, - взволнованно продолжал Нортон, - что к нам
прибыли гости из космоса.
1 2 3 4 5