. Он кричал, как будто с него кожу... я... я ушел. Я испугался!
Илья Зимин нащупал позади себя стул и сел. Игорь Сергеевич, стоявший возле камеры, недоверчиво хмыкнул. Следователь похлопал Щедринского по спине.
- Ну, ну, дорогой! Неужели даже одним глазком не заглянул? Никогда не поверю! Наоборот, у меня есть все основания считать, что ты не только в и д е л того, кто убил Колесникова, но даже хорошо з н а е ш ь убийцу. Иначе, зачем бы тебе было рисовать его портрет?
Альберт Витальевич недоуменно поднял глаза на следователя.
- Вот смотри, какую любопытную тетрадку мы нашли на месте преступления! Савватеев ловко, как фокусник, чуть ли не из рукава вытащил тетрадь в коричневом коленкоровом переплете и раскрыл ее на середине. - Вот подробное описание всех четырех преступлений. А вот и портрет убийцы!
Неожиданно для всех с места вскочил осветитель Илья Зимин.
- Где?! - в страшном волнении закричал он. - Не может этого быть! Я же вырвал...
Следователь, казалось, нисколько не удивился этому странному признанию.
- Пожалуйста! Можете посмотреть... - он подал тетрадку осветителю, но едва тот протянул за ней руку, как из-под коленкора блеснуло стальное ухо наручников и цепко защелкнулось на запястье Зимина.
- Иди сюда! - сказал следователь.
Уверенным борцовским движением он повалил Илью лицом в колбасы, заведя ему руки за спину, сцепил их наручниками, после чего толчком отправил его обратно на стул.
- Теперь поговорим!
Вся съемочная группа, включая Альберта Витальевича, ошарашено наблюдала за происходящим.
- Вы совершенно правы, гражданин Зимин, - продолжал, как ни в чем не бывало, следователь. - Рисунка нет. Вы его вырвали. Ведь это ваша тетрадь, верно?
Теперь все смотрели на Илью, но он лишь мутно озирался, видимо, сам еще не до конца сознавал, что угодил в расставленную следователем ловушку.
- Ну, быстрей соображай! - гаркнул Савватеев так, что все снова вздрогнули. - Какой смысл отпираться? Рисунок вырвал, а записи-то остались! он взял со стола тетрадку и пошелестел страницами. - Интереснейшее, надо сказать, чтение! Прямо жуть берет, честное слово! Хотя, конечно, сразу понятно, что писал человек больной...
Он бросил тетрадь на стол и вплотную приблизился к Зимину.
- Будем смотреть правде в глаза, Илья Петрович! Вы - сумасшедший. И это ваш единственный шанс попасть не в камеру смертников, а в санаторий для психов. Держитесь этой линии, колитесь охотно и весело - тогда вам ничто не грозит.
Осветитель покосился на него снизу вверх, но промолчал.
- Я ведь вас и поймал так просто, только потому что вы псих, - втолковывал Савватеев, - Конечно, можно было дождаться результатов графологической экспертизы, но я, знаете, привык работать быстро!
Следователь оглянулся на Щедринского.
- Альберт Витальевич простит меня за маленький наезд. Ведь правда, Альберт Витальевич, вы не сердитесь?
Щедринский поспешно закивал. Савватеев улыбнулся ему поощрительно.
- Вы действительно не могли видеть того, что происходило в подвале, потому что близко к нему не подходили, - сказал он. - А вот вы, гражданин Зимин, не только подходили, но и внутрь лазили! И не один раз! В связи с этим у меня к вам деликатный вопрос: Илья Петрович, а где тела?
Следователь навис над Ильей, как скала, готовая обрушиться на голову. Все, кто был в студии, тоже пристально смотрели на бывшего, теперь уже каждому ясно, что бывшего осветителя. Игорь Сергеевич, как истинный телеоператор, на всякий случай незаметно нажал на камере кнопку записи.
- Так я вас слушаю, - пророкотал Савватеев.
- Ну... вы же читали дневник, - Илья казался довольно спокойным, - Оно их поглотило...
- Оно! - с досадой повторил следователь.
Он жестом согнал со стула Щедринского и уселся напротив Ильи.
- Конечно, это дело не мое, с психами разбирается судебная медицина, Савватеев сочувственно развел руками, - Но, если хотите, я не хуже любого Фрейда могу объяснить вам, откуда взялось это ваше "Оно"...
Илья недоверчиво скривился.
- Нет, кроме шуток! - заверил его следователь. - Я ведь со всеми вами уже познакомился, узнал о каждом много интересного... - он приятно улыбнулся Щедринскому, отчего тот вдруг снова почувствовал беспокойство. - Но ваша, Илья Петрович, биография - самая интересная. Просто-таки готовая история болезни. Год назад, в Египте, вы пострадали при взрыве - получили сильную контузию. Кроме того, у вас была травма глаз, а именно - поражение сетчатки. Я ничего не перепутал?
Зимин безразлично пожал плечами. Остальные закивали, подтверждая.
- Так вот, при поражении сетчатки, - продолжал Савватеев, - человек иногда видит то, чего нет. В глазу у него - большое слепое пятно. В сумерки оно кажется черным, его легко принять, например, за человека, медведя, слона или вообще - за бесформенное чудище, которое ползает где-то рядом, но никак не дает себя разглядеть. А много ли надо контуженному? Один раз померещится, а испуг - на всю жизнь! Вот вам и "Оно"!
Оператор Игорь Сергеевич, как бы между прочим, тронул кнопку на камере, а на самом деле сделал эффектный наезд на лицо Зимина. Матерьяльчик мог получиться очень интересный.
- Значит, я сумасшедший... - Илья подвигал скованными руками, почесал правую ногу левой, - ... Вижу то, чего нет... - он вдруг поднял голову и злобно посмотрел на следователя. - А кто же тогда их всех убивает?!
У всякого следователя, который хоть однажды читал Достоевского, всегда готов ответ на этот наивный вопрос подозреваемого. Но Савватеев любил нетривиальные решения, поэтому, вместо того, чтобы ответить, как Порфирий Петрович: "Вы-с. Вы и убили-с", он просто схватил Зимина за ворот своей железной десницей и проорал, брызгая слюной в лицо:
- А вот это ты мне сейчас и расскажешь, псих долбанный! Веди, показывай, куда милиционера девал! Быстро встал!!!
Такие вот внезапные изменения стиля в свое время и сделали рядового следователя Савватеева старшим. Мало кто из подследственных выдерживал его долго - кололись, как миленькие. Однако в случае с Зиминым безотказный метод сбойнул. Вместо того чтобы потерять от испуга всяческую волю к сопротивлению, Илья вдруг с отчаянным криком толкнул следователя ногами в живот, упал вместе со стулом назад и, перевернувшись через голову, снова оказался на ногах. Он сейчас же бросился бежать, но не к двери, где его ждали двое широкоплечих помощников Савватеева, а совсем в другой угол - туда, где у стены стояли картонные щиты. Все, даже следователь, в первый момент растерялись, и только Игорь Сергеевич, повинуясь операторскому инстинкту, резко повернул камеру вслед бегущему и припал к окуляру.
Илья ногами разбрасывал, мял и крушил картонные декорации, приговаривая:
- Выходи, сволочь! Покажись! Пора выходить из тени!
Большой щит с изображением человека, наполовину поглощенного тьмой, отделился от стены и бесшумно лег на пол, словно перевернулась последняя страница недописанной книги. Дальше ничего не было. Голая стена, расчерченная жирными линиями электропроводки.
- Здесь... где-то здесь, я знаю... - лихорадочно шептал Зимин.
Он пинал стену, толкал плечом, бился головой.
- Ну хватит, - сказал Савватеев. - В камере будешь бодаться! Забирайте, он кивнул помощникам.
- Сейчас, сейчас... Оно здесь, вы увидите! - Илья вдруг схватился зубами за провод и рванул, что есть силы.
- Выплюнь, дурак! - крикнул следователь.
Помощники, подбежав, схватили Зимина, чтобы оторвать от кабеля, но в этот момент полыхнуло. Все трое отлетели от стены и растянулись среди обломков декораций. Длинная извилистая молния пробежала по обвисшему кабелю, откуда-то сверху посыпались искры. Ряды больших осветительных приборов, установленных под потолком, вспыхнули с неестественной яркостью. Один из них вдруг сорвался с кронштейна и, продолжая рассыпать искры, медленно, как тяжелая авиабомба, пошел к земле.
- Илья!!! - истерически закричала Алла Леонидовна.
Но Зимин был без сознания. Белый огонь в оправе из черного металла ударил его прямо в лицо. Последняя вспышка показалась всем самой яркой, может быть потому, что после нее наступила полная тьма.
Некоторое время было тихо, затем послышались частые безудержные всхлипывания.
- Прекратите, Щедринский! - сказал следователь.
По стенам заметалось светлое пятно. Один из помощников Савватеева включил фонарик.
- Готов, - сказал он, направив луч на Илью Зимина.
- Господи, что же это?! - прошептала Алла Леонидовна.
- Я боюсь! - подала голос Леночка.
- Никому ничего не трогать! - скомандовал Савватеев. - Всем выйти в коридор. Перегудин, посвети!
Сам он тоже включил фонарик и подошел к оператору.
- Давай.
- Иду, иду! - заторопился Игорь Сергеевич.
- Кассету давай! - остановил его следователь.
- Какую кассету? - остренький носик оператора зарделся.
- Вместе с камерой заберу, - ппригрозил Савватеев.
- Ах, кассету! - сразу сообразил Игорь Сергеевич. - Пожалуйста! Понимаю, вещественное доказательство... А вы потом вернете?
- Нет, - отрезал следователь.
- Но почему?! - оператор возмутился. - Что тут секретного? Обычный несчастный случай!
- Несчастный случай меня не волнует, - сказал Савватеев, пряча кассету. А вот секретные методы ведения следствия снимать нельзя...
В коридоре все, включая Леночку, закурили.
Щедринский все еще всхлипывал, ломал дрожащими пальцами сигареты и бормотал раздраженно:
-Уеду к чертовой матери... В гробу я видал такую работу...
Леночка тоже вытирала слезы, только старалась не размазать тушь.
- Ах, Илюша, Илюша... - вздыхала Алла Леонидовна, глядя сквозь зарешеченное окно на снежную равнину с разбросанными по ней перелесками, ...ведь это же в голове не укладывается!
Она обвела печальным материнским взглядом остатки своей группы и с удивлением остановилась на операторе.
- Игорь! А ты чего глаза трешь? Из-за кассеты расстроился?
- Да нет, - ответил тот, жмурясь и тряся головой, - что-то никак не оклемаюсь после вспышки. Стоит какое-то пятно в глазах - и все тут!...
2000 г.

1 2 3 4