О Глазе Ирландии рассказывала мне и Мисс Ку. Однажды ей хватило смелости отправиться туда вместе с Хозяином на маленькой лодке; и она играла в песке этого острова. Она рассказывала мне о Котах-Пиратах, которые жили на Острове и пугали тамошних птиц и кроликов. Хозяин ничего не говорил мне о Котах-Пиратах (возможно, он не верил, что коты могут пасть так низко), однако он рассказывал мне о людях-разбойниках, иногда даже называя их имена. В нашем квартале было немало разбойников, и Хозяин знал практически каждого, кто занимался этим, — он сделал много фотоснимков своей камерой с телеобъективом.
Ма также занималась фотографией; куда бы она ни направлялась, в ее сумочке всегда лежал фотоаппарат. Но все же главной заботой Ма было присматривать за нами и попытаться помочь Хозяину протянуть еще несколько лет. Поэтому она была постоянно занята. Конечно, главной домоправительницей была Мисс Ку: она внимательно следила за тем, чтобы никто не отлынивал от дела, и не упускала ни одной поездки на автомобиле.
Лютик также была занятым человеком: она помогала присматривать за домом, и они с Хозяином часто отправлялись на длинные прогулки, всегда дававшие Лютику новые идеи для рисунка и живописи. Мисс Ку и Хозяин рассказали мне, что она — очень талантливая художница, поэтому я попросила ее сделать иллюстрации к этой моей книжке. Мисс Ку говорит, что никто не создал бы лучших иллюстраций. Я очень хотела бы посмотреть на них, но, к сожалению, никто не вернет мне зрения.
Нам очень нравилось укладывать Хозяина в кровать прежде, чем с ним случится еще один сердечный приступ, а затем ждать, когда к нему в гости придет мистер Лофтус. Мистер Лофтус был очень высоким и широкоплечим мужчиной. Все мы очень любили его. Мисс Ку была даже влюблена в него (она сама разрешила мне упомянуть об этом небольшом флирте). Еще одним долгожданным гостем была миссис О'Грейди; она могла навестить нас в любое время и принимали ее как члена семьи. Брэд Кемпбелл появлялся гораздо реже, чем нам того хотелось, — он был весьма занятым человеком (то есть он был замечательным рабочим).
Однажды мы обсуждали путешествия, особенно путешествие самолетом. Тут Мисс Ку заговорила:
— Ой! А однажды мы летели из Англии (сколько радостных воплей!) и представители авиакомпании отказались размещать КОШЕК в одном салоне с людьми. И тогда Хозяин сказал:
— Отлично, если они не желают видеть мою кошку, значит, они не хотят видеть и меня. Значит, мы наймем себе самолет, а заодно перевезем и все наши вещи.
И мы полетели на нанятом самолете, и там Хозяину дали баллон с кислородом, а потом еще он рассердился на служащих аэропорта в Дублине, потому что они хотели усадить его в кресло-каталку, словно какого-нибудь инвалида.
Мне стало очень приятно от мысли, что Семья так хорошо заботилась о Мисс Ку — значит, и обо мне! — совсем как о людях. Мы улыбнулись, когда Хозяин шутливо напустился на нас, обозвав сплетничающей парой кошек-старушек.
— Мисс Ку, — сказала я однажды утром, — миссис ОТренди частенько заходит к нам. Но почему не приходит ее МИСТЕР?
— Ах, моя дорогая, — ответила Мисс Ку, — ему приходится много работать. Он руководит электричеством в Ирландии, и если он не будет наливать его в провода, то как же мы будем готовить пищу?
— Но Мисс Ку, ведь мы используем газ в таких металлических штуках. Специальные люди привозят нам эти штуки каждые три недели.
— Фиф, — в изнеможении вздохнула Мисс Ку, копируя Хозяина, — Фиф, люди ВИДЯТ, а когда им нужно что-то увидеть, они пользуются электричеством. Так ведь? Ты не можешь этого знать, ведь ты не видишь. В доме есть такие стеклянные бутылочки; они прикреплены к проводкам и свисают с потолка. Когда люди запускают в них электричество по проводам, становится светло. МЫ ИСПОЛЬЗУЕМ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО, Фиф!
Отвернувшись, она пробормотала:
— Как мне надоели кошки с их глупыми вопросами!
Мы действительно немало пользовались электричеством. Ма и Хозяин делали много цветных снимков и потом показывали их на экране с помощью специальной лампы. Мне нравилось сидеть спиной к этой лампе, греясь в ее замечательных теплых лучах.
Телефона в Гоуте не было: кто-то рассказал мне, что у ирландских телефонных служб не хватало телефонных линий. Я не могла понять, почему бы им не наделать их больше, как в других странах; впрочем, это не имело для меня особого значения. Мы пользовались телефоном миссис ОТрейди, который она с радостью предоставляла в наше распоряжение. Ма ОЧЕНЬ любила «Ви ОТ» (так мы называли нашу соседку).
Хозяину она также нравилась, однако он проводил больше времени с мистером Лофтусом. Из большого, выходящего на бухту панорамного окна было видно, как мистер Лофтус огибает угол у подножия крутого холма, бредет вдоль Бальскадден-Роуд, направляясь туда, где собирались все любители пикников. В дни, когда он был свободен от службы, мистер Лофтус часто навещал нас — и всегда был желанным гостем в нашем доме. Иногда в такие дни Хозяин лежал в кровати, а мистер Лофтус сидел лицом к нему напротив окна.
Кроме того, мы могли слушать весь мир! У Хозяина был очень мощный коротковолновый приемник, который ловил радиопрограммы из Китая, Японии, Индии и даже сообщения Ирландской полиции и пожарных. Я предпочитала слушать музыкальные передачи из Сиама (или Таиланда, иликак там называется родина моих предков). Заслышав эту музыку, я садилась и, покачиваясь всем телом, слегка отмечала ритм движениями головы. Мысленным взором я рисовала себе храмы, бесконечные поля и деревья.
Мне часто удавалось заглянуть в самую глубь истории моих предков. Некоторые из кошек нашей породы жили в Тибете (на родине Хозяина) — там они охраняли монастыри и дома Лам. Подобно тибетским хранителям, нас также учили отпугивать воров, охранять драгоценности и культовые предметы. Из-за необычайного холода, царившего в тибетских горах, местные сиамские кошки были практически полностью черными. Вероятно, не все знают, что мех кошек моей породы изменяет свой цвет в зависимости от температуры. В холодных странах мы вырастаем почти черными, а в тропиках наша шерстка очень близка к белому цвету. Котята у нас рождаются снежно-белыми комочками; позже появляются характерные «отметины» на шерсти. Как и у людей, разделяющихся на белую, желтую и черную расы, у нас имеются собственные различия. Я, например, окраской напоминаю тюленя, а Мисс Ку'эй расцвечена пятнышками шоколадного оттенка. Действительно, ее Отец был Чемпионом породы и носил кличку Шоколадный Солдат. Вообще у Мисс Ку замечательная родословная. Мои же документы, естественно, были утеряны. Однажды мы с Мисс Ку обсуждали это.
— Мисс Ку! Как бы я хотела показать вам свою родословную, — произнесла я. — Меня очень печалит, что все бумаги остались во Франции. Знаете, без них я себя чувствую как бы ГОЛОЙ.
— Ну, ну! — принялась утешать меня Мисс Ку. — Фиф! Брось думать об этом. Я переговорю с Хозяином и попрошу его уничтожить мою родословную. Тогда мы ОБЕ будем равны.
Прежде чем я попыталась что-либо возразить, Мисс Ку, змеей крутнувшись на месте, выскользнула из комнаты. Я слышала, как она спускается по лестнице к Хозяину, что-то делавшему с длинной медной трубой, с обеих сторон закрытой стеклышками (я слышала, что прикладывая эту трубу к глазу, он мог видеть дальше). Вскоре Хозяин и Мисс Ку поднялись наверх, все еще споря на ходу.
— Ну ладно, — произнес Хозяин, — если тебе этого так хочется — ведь ты всегда была сумасшедшей кошкой!
Он подошел к письменному столу, и я услышала шорох бумаг, а затем хруст зажженной спички. Я почувствовала запах горящей бумаги, а затем постукивание каминных щипцов, превративших пепел в пыль. Подойдя ко мне, Мисс Ку легонько толкнула меня.
— Ну вот, — улыбнулась она. — Теперь ты можешь оставить свои глупые волнения. Хозяин и Ма не собираются страдать из-за этих бумажек — или как их там? — родословной. МЫ и есть ИХ дети.
В носу что-то защекотало, и я чихнула. В воздухе носился замечательный аромат, который мне довелось чувствовать лишь однажды.
— Фиф! Ты где? — позвала меня Ма.
Сообщив ей, что я уже иду, я спрыгнула с кровати. Прислушиваясь к направлению, которое мне указывал мой нос, я спустилась по лестнице, увлекаемая тонкой струйкой приятного запаха.
— Это омар, Фиф, — произнесла Ма. — Попробуй-ка!
Пол на кухне был каменным. Однажды Хозяин рассказал Мисс Ку и мне историю, смысл которой заключался в том, что между камнями основания существовал проход, соединявший кухню с пещерой внизу. Я очень переживала: а вдруг какой-нибудь пират или разбойник толкнет снизу этот камень и я упаду вниз! Однако Ма звала меня к себе — и звала для того, чтобы я попробовала новую пишу.
Как Французская Сиамская Кошка, я обладала природным интересом к еде. Любовно потрепав меня за уши, Ма подвела меня к миске, в которой лежал омар. Мисс Ку уже вовсю трудилась у своей.
— Давай, Фиф, вцепись в него до хруста! — сказала она. — Что ты ходишь вокруг да около, будто старый беззубый ирландец!
Конечно, я никогда не обижалась на слова Мисс Ку. Ведь ее сердце было столь же нежным, как мякоть креветки, и потом, она срадостью приняла меня, умиравшую, униженную, в свой дом. Какой грубоватой она ни казалась (несмотря на ее аристократические манеры), узнать ее — значило обязательно полюбить.
Омар был восхитительным!
— Он выловлен у Глаза Ирландии, Фиф, — поведала мне Мисс Ку. — Хозяин решил, что нам будет приятно такое разнообразие.
— Как?! — изумилась я. — Разве он не ест омаров?
— Никогда! Он считает, что это жуткая гадость. Но если нам омары нравятся, он будет покупать их. Ты помнишь те креветки, Фиф?
Еще бы я не помнила! Когда Хозяин и Ма впервые привели меня к себе в дом, я была голодна, но слишком слаба, чтобы есть.
— Откройте ей банку креветок, — сказал тогда Хозяин. — Она слишком ослабла от голода.
Открыли банку, но я даже не пошевельнулась. Хозяин взял одну креветку и провел ею по моим губам. И я поняла, что никогда раньше не ела ничего более изумительного. В итоге я опустошила всю банку еще до того, как осознала это. Тогда мне было очень стыдно за свою поспешность; я и теперь краснею, когда вспоминаю об этом. И теперь Мисс Ку, желая вогнать меня в краску, всегда напоминает:
— Эй, Фиф! Ты помнишь те креветки?
— Фиф, Хозяин собирается взять нас на автомобильную прогулку. Мы проедем мимо того самого дома, где ты жила раньше. И не кривись так: ведь мы проедем МИМО.
Мисс Ку вышла и направилась вниз, в гараж, чтобы помочь Хозяину вывести машину — замечательный «хамбер хоук». Я осталась с Ма, помогая ей собраться, а затем спустилась вниз, чтобы проверить, закрыла ли Лютикзадние ворота сада. Мы сели в машину и, спустившись к подножию холма, проехали под трамвайным мостом и направились в сторону Саттона (там жил еще один наш старый друг, доктор Чепмен). Мы проехали немалое расстояние и находились уже, должно быть, неподалеку от Дублина. Мисс Ку помогала Хозяину вести машину, рассказывая ему, когда можно прибавить скорости, куда повернуть и что за машины встречаются нам на пути. От нее я узнала очень многое. В частности, я услыхала о Дублине. В промежутке между командами Хозяину — «Стоп! Тормози! Не забудь про этот поворот, да скорей же! Не пропускай вперед эту машину!» — она описывала мне места, которые мы проезжали.
— Сейчас здесь находится железнодорожная станция Уэстланд Роу, Фиф. Отсюда отправляются поезда. Здесь мы поворачиваем, Хозяин. Да, Фиф, сейчас мы проезжаем Нассау-Стрит. Притормози, Хозяин, я как раз рассказываю Фиф об этом. Раньше мы жили здесь, как раз напротив Трини-ти-колледж. Хозяин! Ты так мчишься, что я ничего не успеваю рассказывать, Фиф. А это Сент-Стефенс Грин, я здесь была. Здесь всегда крякают утки. Хозяин! Не забудь, что здесь на углу стоит офицер Стражи. С этой улицы к нам поступают радиосообщения, Фиф.
По мере того как мы проезжали улицы Дублина, Мисс Ку давала мне беглые комментарии. Затем, когда дома и улицы города остались позади, Хозяин придавил что-то ногой: машина помчалась быстрее, получая больше пищи.
Мы ехали горными дорогами, окаймлявшими, по словам Мисс Ку, «резервуар» — по-моему, это была большая чаша с водой, из которой пил весь Дублин. Наконец мы подъехали к тому самому дому. Машина остановилась. Взглянув в моем направлении, Хозяин заметил, насколько я разволновалась, и машина рванулась с места. Я испустила вздох облегчения, всееще несмотря ни на что боясь, что меня вернут, как бесполезную, старую, слепую кошку. Чтобы показать свою радость, я замурлыкала и лизнула руку Ма.
— Великие коты! Слушай, Фиф, — сказала Мисс Ку, — мы уж думали, то с тобой что-нибудь случится с перепугу и ты покинешь этот мир, окутайная кисеей святости! Мужайся, старушка! ТЕПЕРЬ ТЫ ЧЛЕН СЕМЬИ!
Мы немного поиграли среди кустов вереска; Мисс Ку все кричала о том, как много кроликов она собирается поймать здесь. Затем, увидев животное, которое Хозяин называл овцой, она внезапно замолчала. Я не могла видеть эту овцу, однако мой нос ощутил странный запах баранины и тяжелый дух старой шерсти.
Затем мы вновь сели в машину и направились в сторону дома. Когда мы проезжали мимо маяка Бейли, что на холме ГоутХед, ревун, который включают при сильном тумане, буквально разрывался, как корова перед отелом. Мимо нас прозвенел трамвай; его колеса выстукивали свою ритмичную мелодию на железных рельсах.
— Остановись у почты, — сказала Ма. — Там на наше имя должно быть несколько посылок.
— Фиф, — обратилась ко мне Мисс Ку, пока мы ждали Ма. — Фиф, человек сказал Хозяину, что двое твоих котят отлично растут. У них все в порядке и уже даже появился черный мех на мордочках и хвостах.
Я удовлетворенно вздохнула. Все-таки жизнь была ко мне благосклонна. Дети мои росли вместе и были счастливы. Они были последними моими котятами и я гордилась ими — гордилась тем, что их хорошо приняли и что они теперь счастливы.
Глава 5
А-а-а! Доброе утречко вам, — сказал Пат-почтальон, когда мы с Ма, заслышав его звонок, открыли ему дверь. — Я тут принес ему такую кучу писем, что едва не сломал себе хребет, взбираясь вверх по холму!
Пат-почтальон также был нашим старым другом. Много раз Хозяин сажал его в свой автомобиль и помогал развозить почту, когда ноги Пата совсем отказывались служить ему. Пат знал все и вся в этом квартале, и мы почерпнули у него много чего из местного колорита. Мне нравилось нюхать отвороты его брюк: по запаху я могла определить, шел ли он через Гоут Хед или продирался через заросли вереска на берегу. Как правило, я безошибочно определяла момент, когда Пат «пропускал махонькую», чтобы согреться во время разноски вечерней почты.
Ма приняла письма, а я забралась на кровать Хозяина, чтобы помочь ему их прочесть. В это утро писем БЫЛО действительно много — из Японии, Индии и от его друзей в Германии. Было одно письмо из Дублина. Послышался звук разрезаемого конверта, и Хозяин вытащил лист бумаги.
— Х-м-м! — произнес он. — Ирландская налоговая инспекция ничем не лучше английской. Это требование о заполнении декларации — чистый грабеж. Мы не можем ПОЗВОЛИТЬ себе оставаться в Ирландии.
И он погрузился в угрюмое молчание. Ма примостилась на краешке кровати. По лестнице взбежала Лютик: ей хотелось узнать, что нового в сегодняшней почте.
— Это просто изумляет меня, — произнес Хозяин. — Почему вместо того, чтобы удержать нам подобных в стране, ирландские налоговые инспекторы заставляют нас ее покинуть, облагая немыслимыми, хищническими налогами! Мы живем здесь уже довольно долго, но налоговое управление никогда не бывает довольным — все они хотят заполучить свой кусок пирога и тут же его съесть. Мы, Писатели, как никакой другой здешний люд страдаем от чрезмерных налогов.
Понимающе кивнув, я уперлась головой в его ногy. Ведь он хотел стать гражданином Ирландии, он ЛЮБИЛ ирландцев — всех, за исключением ирландских налоговых инспекторов! Хозяин считал, что эта служба воняет похуже грязной консервной банки, из которой ел бродячий кот; инспекторы этой службы были совершенно лишены здравого смысла, просто СЛЕПЫ. Потянувшись ко мне, Хозяин ухватил меня за ухо:
— Если бы не кошки — я имею в виду тебя, Фиф, — мы бы отправились в Танжер, или в Голландию, или еще куда-нибудь, где мы были бы более желанными гостями. Но ведь ты наша старая Бабушка-Кошка и я не хотел бы огорчать тебя, если бы от этого не зависела моя жизнь.
— Господи, Хозяин! — воскликнула я. — О чем ТЫ говоришь! Я в состоянии выдержать столько же, сколько и ты — даже немножко больше. Мое-то сердце в порядке!
— Конечно, Фиф, — он погладил мой подбородок и плечо, — твое сердце здорово и вообще ты самая лучшая Бабушка-Кошка.
— Возможно, — ответила я. — Мы оба одновременно переживем это и никогда не расстанемся. Я бы очень ХОТЕЛА, чтобы было именно так!
Остаток дня все провели в несколько печальном настроении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24